Выбор судьбы

      Возвращение к реальности оказалось более болезненным, чем Санса могла рассчитывать. Все тело ныло от смертельной усталости; в ушах звенело так, будто голову зажали в тиски, а внутрь поместили больше сотни колоколов, которые звенели одновременно, причиняя невыносимые страдания; солоноватый вкус крови застыл на языке, заставляя девушку постоянно бороться с приступами дурноты, подступавшими к горлу; перед глазами повисла белесая пелена, сквозь которую неясно проступали призрачные очертания будоражившей сознание действительности.       Смутные воспоминания о произошедших событиях постепенно возвращались, складываясь в лишенную логической поддержки мозаику, заставлявшую девушку усомниться в реальности случившегося. Какое-то время она невидящими глазами вглядывалась в пустоту, пытаясь сфокусироваться на нависшем над ней темном пятне, загородившем заветный свет, но, чувствуя тщетность своих попыток, сомкнула глаза, пытаясь собраться с силами. — «Интересно, я уже умерла или еще жива?» — мысленно спрашивала себя девушка. — «Ну же, не будь трусихой, оглянись вокруг! Сделай еще одну попытку!»       Послушав свой внутренний голос, Санса сделала глубокий вдох, пытаясь собрать волю в кулак, и разомкнула ресницы, вглядываясь в расплывчатую тень, все еще нависавшую над ней. Чем больше она смотрела, тем сильнее из мрака проступали знакомые черты: тяжелый взгляд серых глаз, искаженный мимолетной судорогой рот, шрам, скрывавший половину лица. Мужчина смотрел на нее будто из тумана, грозившего в любой момент развеяться по ветру, уносившему с собой мимолетное видение. Девушка, превозмогая слабость, потянула ладонь вперед, желая прикоснуться к угрюмому воину, чтобы убедиться в реальности происходящего, но то ли он слишком далеко сидел, то ли намеренно отстранился, и ее рука лишь бессильно повисла в воздухе, хватая пустоту.       Санса попыталась что-то сказать, но ни один звук не сорвался с пересохших губ. Казалось, она попала в мир тишины, которая, будто покрывалом, заволокла все вокруг, становясь практически осязаемой. На миг мужчина исчез, оставив несчастную наедине со своими страхами, грозившими обернуться истинным сумасшествием, задержись он еще на мгновение, но, судя по всему, на этот раз боги благоволили ей, и вскоре защитник вернулся с кружкой воды в руках. Прикосновения живительной влаги к губам с каждым глотком возвращали жизнь ослабевшему телу, пытавшемуся впитать в себя каждую каплю, которая стекала по подбородку, пока Санса вновь не опустилась на подушки.       Поддавшись неконтролируемому порыву, Клиган дотронулся своей мозолистой рукой до лица девушки, желая стереть непослушные струйки воды, белыми дорожками спускавшиеся на шею, но тут же отстранился, будто коснувшись раскаленного железа. Встав с кровати, он несколько раз измерил тяжелой поступью комнату, пока, наконец, не рухнул на пол в противоположном углу, не сводя с Сансы испепеляющего взгляда.       Чувствуя каждой клеточкой своего естества эти пронзительные глаза, будто глядящие в самые потаенные уголки ее души, девушка невольно содрогнулась, но все же нашла в себе силы сесть, смерив своего защитника спокойным взглядом. — Где мы? — проговорила она, осматриваясь кругом.       К ее удивлению, комната оказалась достаточно просторной и уютной, обставленной на манер жителей Вольных городов. Пол застилал ковер с длинным ворсом и незатейливой росписью, ее ложе покрывали сразу несколько звериных шкур, у кровати стояла небольшая резная тумба с масляной лампой. Чуть поодаль находился обеденный стол на низких ножках и несколько огромных подушек, лежавших подле него, очевидно заменяя собой пуфы. Небольшая арочная дверь, прикрытая прозрачной желтоватой тканью, скрывала еще одну комнату, следом за которой могла находиться небольшая кухонька, если, конечно, она была предусмотрена планировкой этого дома. — Где мы? — повторила девушка свой вопрос, столкнувшись с ледяным молчанием Клигана. — Не все ли равно, Пташка? Еще некоторое время мы будем здесь в безопасности, если, конечно, в этом городе осталось место, где можно почувствовать себя защищенным. — И все же, где мы? — В моем доме, — коротко отрезал Клиган, голосом, звенящим словно пила.       Санса еще раз осмотрела помещение, пытаясь заглушить в мыслях немой вопрос, который едва не сорвался у нее с языка. — Все в порядке, девочка! — прохрипел он. — Я не украл это, но не могу тебя успокоить заверениями в том, что никого не убил, пытаясь заполучить все это.       Злая усмешка, которую Санса всегда боялась, застыла на его изуродованном лице, заставив ее побелеть, будто стена, покрытая известью. — Успокойся, Пташка, я убивал лишь на арене. Известные гладиаторы в этом городе имеют достаточно большие привилегии.       Девушка задумчиво потерла лоб, возвращаясь мыслями к утренним событиям. Теперь, будто наяву, перед ней предстал кровопролитный бой, бунт в бойцовой яме, дракон... Дракон!!! При этом воспоминании Сансу бросило в холодный пот. — Что случилось на арене? — собираясь с остатками сил, произнесла она. — А я думал, что это ты расскажешь. Что это были за фокусы? — Я... я не знаю. Все было как в тумане. На какой-то миг я и дракон стали одним целым. Я слышала его мысли, я могла управлять им, чувствовала его боль, его страх... со мной такого еще никогда не бывало, — закрыв ладонями лицо, пролепетала девушка.       Если бы Санса не была так погружена в свои переживания, она бы, несомненно, заметила, как напряглось лицо Клигана при упоминании об этих метаморфозах. На какой-то момент мужчине показалось, что не было этих лет неизвестности и смирения, что они расстались не дольше, чем вчера, и перед ним стоит прежняя Пташка: наивная и ранимая, любящая прекрасные рыцарские баллады и лимонные пирожные, боящаяся даже собственной тени, скользнувшей по стене. Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя эти мысли, он проговорил: — Какого Неведомого тебя вообще понесло в это пекло? Жить надоело? Совсем разум потеряла, уподобившись малолетней королеве, заигравшейся в благородство, освобождая страждущих и убогих? — Не говори так о ней, — в сердцах бросила Санса, — она старается сделать мир лучше! — А ты, я вижу, не насмотрелась на благородных рыцарей в Королевской Гавани, что тебя понесло на другой конец света хлебнуть еще! — злобно заметил он, смотря в ее голубые глаза.       Однако, вопреки его ожиданиям, девушка не отвела взгляда в сторону, не стала пятиться назад, пытаясь спрятаться за массивными шкурами. Она без страха встретилась с ним в молчаливом противостоянии, будто бы бросая вызов его воспоминаниям о той девочке, которую он выкрал из королевского замка.       Он не видел больше наивной девчонки — пред ним предстала молодая женщина, в глазах которой застыла невыносимая боль. Боль, которая неизменно отражается во взгляде тех, кто в своей еще юной жизни был вынужден столкнуться со смертью, ужасом и испытаниями, но сумел выстоять, похоронив вместе с близкими частичку собственной души. — Дейенерис не похожа на Джоффри, не похожа на Безумного короля, — с раздражением, не свойственным ее натуре, бросила Санса.       Почти два года она не видела Клигана, два года она лелеяла в своей душе надежду когда-нибудь отыскать его, два года она представляла себе, какой теплой будет их встреча, но в очередной раз ее наивные мечты были разрушены холодной волной реальности, с корнем вырывающей романтические иллюзии. — Ты больше не Пташка, время изменило тебя, — с горечью в голосе прорычал он, не сводя с нее взгляд.       Санса и представить себе не могла, что эта безличная фраза, будто случайно брошенная ее собеседником, так сильно кольнет ее сердце. Раньше она считала это прозвище чем-то недостойным и оскорбительным для юной леди, искренне хотела, чтобы Клиган обращался к ней так, как диктуют принятые в обществе правила, но сейчас, сама не понимая почему, девушка едва сдерживала слезы, готовые в любую секунду сорваться с ее ресниц. — Жаль не могу сказать того же о Вас, — проговорила Санса, обиженно отвернувшись от огромного воина. — О... простите, юная леди, — с ехидным шипением заметил он, — я забыл, что прежде, чем спасти даму из огня, надо спросить ее разрешения, а то вдруг это будет противоречить правилам, вдруг в битве забрызгается ее красивое платьице... А ведь хорошая баллада получилась бы: «Спасение из лап дракона!» Как звучит, а? — Довольно, — обиженно всхлипнула она, — чего Вы сейчас пытаетесь добиться? — Ой, миледи, простите, Вы, видимо, расстроены тем, что Вас спас какой-то безродный, к тому же еще и уродливый Пес, а не тот красавчик, который так заботливо гладил Вас по спине не дольше, чем три часа назад, — не сумев совладать с накатившим на него приступом ревности, прорычал Пес.       Санса, захлебываясь от негодования, давилась бессловесным возмущением, пытаясь испепелить Клигана взглядом. Справедливости ради, стоит заметить: если бы взгляды могли убивать, мужчина замертво бы рухнул на пол. Однако, чувствуя помимо злости зарождающийся в груди страх, девушка лишь обиженно сглотнула, опасаясь продолжать этот разговор. — Я должна вернуться во дворец, Дейенерис хочет... — Твоя королева улетела на своем же драконе. Один Неведомый знает, где теперь ее искать. Так что тебе некуда идти, девочка. Если ты, конечно, не жаждешь вернуться к своему поклоннику, — перебил ее Клиган, ненавидя самого себя за то, что сейчас все это проговорил.       Когда девушка была без сознания, он молча давился своей ревностью, твердо решив, что ни при каких обстоятельствах не даст ей вырваться наружу, но сейчас вся решимость будто отступила, обнажая ничем не прикрытую злость. Четкое осознание своего низкого положения довлело над ним, как тяжелый молот, все ниже прижимая его к земле, в то время как душа со всей страстью желала подняться на небеса. Его сердце хотело эту девушку с пылом, который порой пугал его самого, но если два года назад она казалась ему далекой даже в редкие минуты близости, то теперь Санса Старк стала для него недостижимой. И сама мысль о том, что ее оскверняли прикосновениями чужие руки, заставляла его клокотать, как проснувшийся вулкан, выбрасывающий на округу тонны ядовитого дыма. Он не имел права об этом говорить, он не имел права этому помешать, он даже не имел права об этом думать, но чувства были сильнее доводов рассудка, заставляя его говорить и тут же жалеть о сказанном. Эта болезненная страсть, сводившая его с ума все это время, уже начинала затихать, обращаясь в молчаливое смирение, порожденное уверенностью в смерти девушки, но сейчас, зная, что в любой момент он может прикоснуться к ней и утолить свой голод, заставляла пламя в его душе разгореться с новой силой. Эта невысказанная борьба с собой вынудила его на какое-то время отрешиться от окружающего мира, пытаясь утихомирить сердце, поэтому мужчина даже не заметил, как Санса слезла с кровати и опустилась на пол подле него. — Я должна вернуться, мне больше некуда идти, — кротко, как голубка, проговорила она.       Мужчина понимал, что сейчас речи его Пташки очень рассудительны, но все та же ревность и упрямство не давали ему принять ее доводы. — Но разве ты уже не хочешь вернуться домой? — подняв бровь, спросил мужчина. — Домой, — повторила она, — порой мне кажется, что я уже и не помню, как выглядит мой дом. Может, мне уже и не суждено туда вернуться. Мой отец, моя мать, братья, сестра — все погибли, я осталась одна. Мне некуда возвращаться, да и не к кому.       В ее словах слышалось столько горечи, что Клиган уже мысленно пожалел о том, что напомнил ей об этом. Домой... Санса действительно хотела домой, хотела с того самого момента, как насаженная на кол голова отца предстала перед ее затуманенным слезами взором. Но каждый день жизни все дальше уносил ее от заветных стен, превратив Винтерфелл в призрачное напоминание о ее прошлой жизни. Девушка уже смирилась с вечным ожиданием. Когда Дейенерис обосновалась в Миэрине, Санса перестала тешить себя бесплотными надеждами, будучи благодарной хотя бы за то, что имела еду и крышу над головой. И сейчас Клиган снова предлагал ей вернуться в Винтерфелл, но если у королевы была армия и драконы, которые, несомненно, могли заставить узурпаторов преклонить колени, то у Клигана не было ничего, кроме собственного меча. Однако, какой бы сильной не была рука, держащая его, в одиночку она неизменно потерпит поражение. Теперь Санса знала это наверняка, не пытаясь убеждать себя в обратном. С другой стороны, даже если Матерь Драконов когда-нибудь решится перебраться через Узкое море, не было никаких гарантий того, что она поможет вернуть фамильный замок Старков. — Дейенерис обещала мне помочь, — отстраненно проговорила она, сама не веря сказанным словам. — Не будь наивной дурой, видимо, время тебя не так уж и изменило, — подметил Клиган. — Твоя королева, возможно, за тридевять земель отсюда, может, ее и в живых-то нет. Миэрин сейчас на грани войны с Юнкаем, а отсутствие этой девчонки лишь на руку восставшим. Город скоро превратится в кипящий котел, я думаю, ты не забыла о том, что было в Королевской Гавани. Надо убегать отсюда и чем быстрее, тем лучше. — Но куда нам бежать? Винтерфелл захвачен, как и весь Север, — неуверенно проговорила она. — Для начала, в Вестерос, — проговорил мужчина. — Сюда доходят запоздалые новости, ситуация постоянно меняется, чтобы переходить к решительным действиям, нужно находиться там. — Но где мы укроемся? — Для начала... — слегка запнувшись, бросил мужчина, — мы сможем укрыться в Западных землях, в родовом замке Клиганов. После смерти моего братца я вроде как стал его наследником. — Но тебя разыскивают, мы не сможем просто так туда заявиться! — Я думаю, что сейчас для этого самое подходящее время. Последние новости из-за Узкого моря гласят, что Серсея заключена в темницу в ожидании суда, так что весь свой яд она выплеснет на этих горе-монахов, не позавидую их судьбе. Поверь, сейчас до нас там никому нет дела, — пытаясь успокоить собственное раздражение и ревность, проговорил мужчина. — Я... — неуверенно потянула Санса, поймав на себе пронзительный взгляд Клигана. — Поверь, эта авантюра все же безопаснее того, что через пару дней начнется здесь, — не успокаивался он, — это не твой бой, Пташка. Или тебя держит в городе что другое? — многозначно проговорил он таким тоном, что Санса невольно залилась краской, будто давая подтверждения его самым жгучим подозрениям. — Неведомый бы тебя побрал, — прорычал Пес, откупорив бурдюк с вином, лежащий под невысоким столиком.       Девушка по привычке подалась назад, но все же осталась сидеть на месте. Клиган был прав: она действительно сейчас искренне пыталась разобраться в своих чувствах и своих желаниях. С одной стороны, ее привязанность к Клигану произрастала из глубин детского сознания, но она повзрослела, по крайней мере, хотела верить в то, что повзрослела. И место девочки заняла женщина, а место Клигана — Даарио, но её путь сейчас подошел к развилке, и выбор одной дороги навсегда оставит позади другую.       Никогда не испытывая трепетной нежности к Даарио, она все-таки сумела привязаться к нему, в то время как Клиган явился для нее восставшим призраком из прошлого, который необъяснимым образом оставался рядом даже тогда, когда был за сотни миль от нее. Сомнения терзали ее сердце, ее разум, ее душу. В этот момент она искренне хотела соединиться с Дрогоном и улететь так далеко, как позволяли огромные крылья, ловящие стремительные воздушные потоки.       Санса не могла сказать, сколько времени она провела в этих мучительных размышлениях, пытаясь постичь суть собственной души, но, вернувшись в сознание, она посмотрела на Клигана с такой решительностью, что он едва мог усидеть на месте. — Я хочу домой, — тихо проговорила она, подарив ему легкую улыбку, рассеявшую сомнения. — Если судьба вновь соединила наши пути, кто я такая, чтобы противостоять ее выбору?! — Значит, Вестерос, — с облегченным вздохом, ответил мужчина, скрестив руки на груди.