Выбор судьбы

      Путь в Миэрин пролегал по прибрежной дороге, проходящий сквозь скалистые горы и песчаные барханы, но, несмотря на однообразие пейзажей, раскинувшихся за окном ее кареты, Санса неизменно находила в них необъяснимую прелесть, что позволяло ей поддерживать силу духа в тяжелых походных условиях.       Дорога безвозвратно отнимала у путников день за днем, все дальше уводя их от Вестероса, взамен же она предлагала неизведанные дали, скрывавшие за горизонтом древние легенды. Каждую минуту она открывала для Сансы двери нового и неразгаданного, позволяя прикоснуться к вековым традициям стран, о которых она читала лишь на пожелтевших страницах ветхих фолиантов.       К своей собственной радости, за время похода девушка постепенно начала понимать обитателей Вольных Городов, распознавать их ценности и принимать образ жизни, что сделало ее любимицей народа. Каждый вечер она скрашивала своим соловьиным пением, а день — очередной балладой, написанной бардами Семи Королевств, которые так полюбились ее спутникам.       С момента их последней беседы Даарио Нахарис держался с Сансой отстраненно, изредка бросая ей равнодушные фразы, что дало девушке возможность углубиться в собственные мысли, не боясь быть застигнутой врасплох. Однако, поднимая глаза, она неизменно сталкивалась с его изучающим взглядом, заставлявшим ее краснеть до корней волос. Было в его глазах что-то хищное, что-то кричащее ей о том, что она не только леди, но еще и женщина, а любая женщина рано или поздно одолеет скромницу, сковывающую тело, чтобы обнажить свою страстную натуру. Смутное осознание этой нехитрой истины заставляло Сансу сторониться этого воина, отдавая предпочтение спокойным полуночным разговорам с Барристаном Селми или воспоминаниям о родных землях с Джорахом Мормонтом.       Казалось, жизнь обрела для нее новый смысл, Боги окружили ее людьми, чистыми сердцем и помыслами, но не проходящее одиночество, отражавшееся в ее небесных глазах, медленно подтачивало ее душу, заставляя возвращаться мыслями к ночи кораблекрушения, к ночи, когда она потеряла частичку себя. Причем раньше эта частичка казалась ей столь ничтожной, что эта потеря не могла отразиться на ее чувствах или причинить ощутимый вред, но теперь, по непонятным даже самой Сансе причинам, с каждым днем она все больше нуждалась в ней, будто в глотке живительной влаги.       Волнение, раздавшееся в палаточном лагере, вывело Сансу из размышлений, поэтому, наскоро уложив волосы в незатейливую прическу, подгоняемая любопытством, она вышла из палатки. Перед ней, одетый в легкий костюм для верховой езды, стоял Даарио Нахарис, державший под уздцы двух лошадей. — Леди Санса, — проговорил он, видя немой вопрос в глазах девушки, — еще несколько дней лагерь пробудет здесь. Королева распорядилась, чтобы для Вас приготовили ездовую лошадь, дальнейший путь Вы проделаете верхом. — Благодарю Вас, — проговорила Санса, оглядывая прекрасную гнедую кобылу с черной гривой, стоявшую перед ней. — Я лично подобрал для Вас лошадь, спокойную нравом и выносливую, — продолжил он, видя молчание девушки, — однако, чтобы быть уверенным в Вашей безопасности, я хотел бы проехаться вместе верхом. Не соблаговолите ли Вы составить мне компанию?       В данных обстоятельствах отказываться было верхом неприличия, особенно учитывая тот факт, что подобное предложение было сделано прилюдно, а лошадь являлась подарком королевы. — Как будет угодно, — проговорила Санса, проведя рукой по густой гриве, — только должна Вас предупредить: я не очень хорошая наездница. — Ну это мы еще посмотрим, — с ехидной улыбкой проговорил воин, подхватив Сансу за талию, чтобы усадить в седло.       Девушка слегка вскрикнула от неожиданности, поражаясь тому, с какой легкостью поднял ее Даарио, будто она весила не больше пушинки, но эти мысли сразу отступили на второй план, когда девушка заметила, что его руки недозволительно долго задержались на ее талии. — Дальше я сама, мило... — Даарио, — перебил ее воин, — не по чину мне этот титул. — Даарио, — едва слышно проговорила она. — Поехали, доедем до старой фермы по ту сторону равнины, и обратно, — проговорил мужчина, усаживаясь на своего пегого жеребца.       Санса натянула поводья и слегка ударила кобыле в бока, тем самым давая понять, что готова к скачке. Лошадь перешла на мелкую рысь, а как только они покинули лагерь, сорвалась на галоп. Верховая езда всегда была для девушки тяжелым испытанием, и если бы не жуткая жара, Санса никогда бы не покинула свою карету, но делать было нечего, поэтому она максимально сконцентрировалась на процессе, изо всех сил стараясь удержаться в седле. — Стой! Стой! — прокричал Даарио, поравнявшись с ней. — Так ты покалечишь животное или себя, и чему только учат благородных девиц?! — с укоризной во взгляде протянул он.       Санса, понимая свою оплошность, виновато потупила глаза, из-под длинных ресниц наблюдая за тем, как ее спутник спешился со своего коня. В этот момент сердце по необъяснимым причинам начало бешено колотиться в ее груди. Даарио, не обращая на девушку внимания, подтянул стремена и поправил узду, сбившуюся из-за неумелой езды. — Ты и лошадь должны стать единым целым. Почувствуй ее тело, повторяй каждое ее движение. Удержаться в седле ты сможешь с помощью бедер, так напряги их, — проговорил он, коснувшись ее ноги.       Санса метнула в его сторону возмущенный взгляд, но все слова будто застыли у нее на губах, столкнувшись с его глазами. Мужчина как будто не замечал, что сделал что-то непозволительное, а может и не хотел этого видеть, наслаждаясь смущением девушки при его прикосновениях. — Сильнее, напряги ноги, — скомандовал он, — вот... А теперь послушай меня: не думай о том, что ты можешь упасть, доверься лошади, прочувствуй ее. Прочувствуй все, что с тобой происходит в этот момент. Скачка — это свобода. Неужели ты мало томилась в заточении? Неужели стены Красного замка не опостылели тебе? Оглянись вокруг! Ты свободна, так выпусти свою душу из той тюрьмы, в которую ее посадила. Здесь никто не увидит тебя. Ты свободна от этикета, от придворных интриг... чтобы ты сейчас ни сделала, тебя никто не осудит, поэтому наслаждайся своей свободой.       Он говорил это с такой пылкостью, с таким напором, что Сансе непреодолимо захотелось испытать подобные эмоции. Не дожидаясь дальнейших слов своего спутника, она стеганула лошадь и пустилась вскачь. Первые несколько минут оказались тяжелыми, но потом она освободила свой разум, позволив лошади стать частью себя. Обхватив ее бедрами, девушка привставала в такт ее шагам, удивляясь тому, как раньше у нее это не получалось.       Соленый ветер ударил в лицо, разметав ее огненные волосы, глаза слезились на такой скорости, но она лишь сильнее подгоняла свою кобылу, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение. Даарио был прав — именно сейчас она была по-настоящему свободна и эта свобода была слаще всего на свете. Неожиданно ей захотелось закричать, закричать, как когда-то в детстве; набрав в легкие побольше воздуха, она издала протяжный крик, подобно буре, вырвавшийся из глубин ее несчастного сердца. И крик этот забирал с собой всю боль, все несчастья и переживания, не дававшие ей покоя долгими ночами.       Когда она остановилась, то поразилась тому, насколько опередила Даарио, только показавшегося на горизонте. Санса встретила его лучезарной улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце. И улыбка эта настолько поразила воина, что он сам не поверил той перемене, которая приключилась с девушкой. Ее томный взгляд, вымученная полуулыбка, придававшие ее лицу девственную красоту валирийских статуй, не шли ни в какое сравнение с тем светом и энергией, которые исходили от нее сейчас. В этот миг она была поистине прекрасна, пробуждая в нем все новые и новые желания. — Это было восхитительно, я уже и не думала, что в моем сердце осталось место для радости, — срывающимся от счастья голосом, проговорила она.       Не отрывая от нее взгляд, Даарио спешился с коня и, подхватив девушку за талию, опустил подле себя. — Что... что ты делаешь? Зачем? — с негодованием спросила она. — Я схожу с ума, — наклонившись к ее уху, прошептал воин.       Санса едва успела понять смысл его слов, как почувствовала прикосновение его губ к своим. Девушка сделала попытку высвободиться, упираясь руками в его грудь, но Даарио лишь сильнее прижал ее к себе. Поцелуй, задуманный, как легкое касание с целью подразнить свою спутницу, полностью поглотил мужчину, пробуждая в нем все новые и новые желание. Он кончиками пальцев чувствовал нарастающую панику в ее душе, но в тот момент, когда воин был почти уверен, что девушка готова сдаться, ее тело напряглось, как натянутая струна. — Нет, я не желаю... — удивляясь своей смелости, проговорила она.       Это был не привычный лепет смущенной красавицы, заливавшейся краской при каждом его взгляде, это был уверенный ответ женщины, заставляющий кровь похолодеть в его жилах. Мужчина отстранился и взглянул на ее лицо: солнечная улыбка сменилась непроницаемой маской, трепетное волнение — ледяным спокойствием, изменившим ее лицо до неузнаваемости. — Нет?! — переспросил он, будто не веря своим ушам. — Нет, — уже мягче повторила она.       Даарио отступил на шаг назад, но объятий все же не разжал, наблюдая за реакцией своей спутницы, которая таки сумела его удивить. Между ними воцарилось тяжелое молчание, которое с каждой минутой становилось все более неловким, грозя перерасти в настоящую катастрофу. Однако, не смотря на это, они будто впали в степенное оцепенение, ожидая, что другой задаст вектор дальнейшему развитию событий.       Лошадиное ржание и людские крики вывели их из состояния задумчивости, заставляя обратить все свое внимание на поле, где разворачивалась самая настоящая битва. Спутники, видимо, были слишком поглощены своими переживаниями и не заметили, как невдалеке появились торговцы и пастухи, перегонявшие стадо коней на продажу. Все бы было хорошо, если бы один норовистый жеребец не выбился из табуна, раскидывая в разные стороны пастухов, пытавшихся его усмирить. Подпрыгивая, нанося смертельные удары тяжелыми копытами, он был похож на настоящего демона, вырвавшегося из преисподней. Его огромные глаза налились кровью, спутанная черная грива колосилась на ветру, вены на ногах вздулись от напряжения. Люди кричали и разбегались от него в разные стороны, пока, наконец, один из торговцев не выхватил лук, нацеливая его на животное. — Уйдите прочь, от этого черного демона одни неприятности, пусть возвращается к себе в преисподнюю, — прокричал он, отирая кровь на виске.       В этот момент у Сансы перехватило дыхание, и отчаянный крик вырвался у нее из груди: — Нет, не надо, оставьте его, пощадите!       Вырываясь из рук Даарио, она кинулась вперед. Торговец, застигнутый врасплох вмешательством девушки, ослабил тетиву, устремив на незнакомку злобный взгляд. — Не надо, не убивайте его, — взмолилась она, подходя ближе. — Какой от него прок?! Дикий, норовистый, никому не дает к себе притронуться. Уже десяток слуг покалечил. Не выйдет с него толка. Красивый товар, да вот только никто за него не заплатит, — вновь натянув тетиву, прорычал мужчина. — Я заплачу, — не успокаивалась девушка, ухватив торговца за рукав. — У тебя нет ни монетки, — раздался за спиной голос Даарио, — у тебя доброе сердце, но я не думаю, что кому-то под силу обуздать этого демона, слишком дикий. — Пожалуйста, — молитвенно сложив руки, прошептала она. — У меня тоже нет золота... мы на прогулку поехали, а не на торги, — понизив голос, проговорил воин. — Бартер, — повернувшись к торговцу, проговорила Санса, — от жеребца Вам нет никакого прока, Вы сами в этом признались. Я предлагаю обмен. — И что же ты можешь нам предложить, красавица? — с вожделенной ухмылкой процедил торговец, коснувшись бедра девушки. — Убери руки, иначе ты с ними попрощаешься, — выхватив стилет из-за пояса, прошипел Даарио, молниеносно подскочивший к торговцу.       Мужчина убрал ладонь и, испуганно посмотрев на Сансу, спросил: — Что Вы предлагаете, миледи? — Свою лошадь, — не раздумывая ответила она. — Что? — в один голос переспросили мужчины. — Свою лошадь. Она породиста, смирна и обучена. Продав ее, Вы получите намного больше, чем притащив на рынок тушу убитого животного, — проговорила Санса голосом, не терпящим возражений.       Подумав несколько минут, торговец согласно кивнул, отдавая распоряжение пастухам забрать кобылу Сансы. — Я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь! — проговорил Даарио, наклонившись к Сансе. — Принесите седло, — непреклонным голосом бросила она. — Ты с ума сошла?! Эта тварь тебя убьет, ты едва держишься в седле, даже я не посмел бы сесть на этого демона.       В ответ Санса смирила его твердым взглядом, говорящим о том, что она намерена свершить задуманное даже ценой своей жизни. Девушка сделала несколько шагов вперед, призывая на помощь все свои силы, взывая к Матери.       С каждым шагом по направлению к норовистому жеребцу, сердце Сансы билось все сильнее, а ноги наливались свинцом. — Я почти подошла, вот я на расстоянии десяти шагов, на расстоянии прыжка, на расстоянии вытянутой руки, я рядом, — прошептала она, вытягивая руку вперед.       Все присутствующие пораженно стояли вокруг, боясь произнести даже слово, пока конь рыл копытом землю и нервно тряс головой, бросая на девушку недоверчивые взоры. — Тихо, малыш, тихо... я не обижу тебя, не обижу, — шептала она, протянув руку к его бархатной морде.       Жеребец начал нервно переминаться на копытах, но явных признаков агрессии не подавал. Санса осмелилась на большее и позволила себе прикоснуться к его носу, а потому стала нежно подниматься рукой выше к шее, а потом и к гриве, чувствуя каждый его мускул. — Видишь, я не забыла, — ласково шептала девушка, подойдя вплотную к нему, а потом обхватила руками его морду, что-то шепча на ухо, — седло мне, быстрее, — но никто из конюхов не осмелился приблизиться к жеребцу, покалечившему их товарищей. Тогда Санса сама принялась за дело, сопровождаемая удивленными и восхищенными взглядами.       Спустя несколько минут работа была закончена, и, довольно оглядев результаты своего труда, девушка забралась в седло без чьей-либо помощи. Конь нервно попятился назад, готовясь встать на дыбы, но Санса потрепала его между ушей, жеребец издал недовольное хрипение, но не двинулся с места. — Нам пора ехать, — проговорила Санса, подводя животное к пораженному Даарио. — Быть не может, — проговорил он, все еще не веря своим глазам, — что это? — Сила молитвы, — шутливым тоном ответила она, и в ее глазах заплясали озорные искорки, — скажите, откуда взялся этот конь? — спросила Санса у торговца, все еще не оправившегося от потрясения. — Ээээ, миледи... этого черного демона изловили на пустоши близ Астапорской гавани вместе с парой гнедых, но они посмирнее будут, — почесав лысеющий затылок, ответил мужчина. — И он был один? Рядом никого не было? — пытаясь сохранить спокойствие, продолжила девушка. — Как пить дать — никого, миледи, только два гнедых!       Даарио, уже успевший сесть в седло, подъехал к ним, надеясь услышать остатки разговора, но девушка видимо не собиралась обнажать свои соображения, молчаливо давая ему знак, что пора возвращаться в лагерь. Воин достал кожаную плеть и с душераздирающим свистом ударил ей о землю, его лошадь поднялась на дыбы, готовая скинуть своего седока в любой момент, но, натянув поводья, мужчина сумел удержаться в седле. — Что ты делаешь? — проговорила Санса, едва не потерявшая равновесие от страха. — Глупая выходка, миледи, простите, — с улыбкой проговори он, — как Вы его назовете?       Санса помешкала несколько мгновений, обдумывая что-то, а потом произнесла, склонившись к уху вороного жеребца: — Тебя зовут Неведомый!       Натянув поводья, девушка ударила в бока ее нового друга и конь в мгновение ока сорвался на галоп, унося свою наездницу за горизонт. Санса не знала точно, сколько продолжалась эта скачка, ибо, погрузившись в свои мысли, совсем не различала дороги. Мимо пролетали пересохшие поля, небольшие фермы, перелески, а конь, будто на огромных крыльях, уносил ее все дальше и дальше, делая практически недосягаемой для преследователя, прикладывающего все усилия, чтобы не отставать. — «Этого быть не может. Сандор вернулся за конем, когда на улицах города бушевал бунт, он спас его из объятой огнем Королевской Гавани, забрал с собой на корабль. Он бы никогда не бросил Неведомого, если только...»       Эта мысль вонзилась Сансе в сердце подобно острому кинжалу, разрывая его на мелкие кусочки. С момента кораблекрушения она не получала никаких подтверждений жизни или смерти ее спасителя, и сейчас, как гром среди ясного неба, появляется Неведомый, будто оглашая молчаливый приговор своему хозяину. — Если только не погиб, — прошептала Санса, готовая в любой момент потерять сознание, но в этот момент подскочил Даарио. — Остановись, нам нужно поговорить, — прокричал он, но девушка будто не слышала его, все глубже погружаясь в свою печаль. Тогда воин, перегнувшись в седле, перехватил поводья, аккуратно потянув их на себя. Неведомый недовольно мотнул головой, но все же замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. — Итак, миледи, Вы ничего не хотите мне сказать? Что это был за спектакль? — Я не понимаю, о чем Вы говорите? — проговорила она, посмотрев на него непонимающим взглядом. — Об этом коне, дорогая Санса. Сначала я подумал, что Вам просто жаль бедное животное. Так же как и всем, мне показалось, что зверь изрядно одичал, но Вы, Вы попросили седло, и тогда в душу мне закрались подозрения. Вы хотите казаться смелой, но подходить к жеребцу, который на Ваших глазах покалечил несколько человек – это откровенная глупость, а Вы, Вы не глупы, миледи. Но раз уж Вы осмелились на этот поступок, то наверняка знали, что конь подпустит Вас к себе. Вы ведь видели это животное раньше, не так ли? — Я не понимаю, о чем Вы говорите, — отстраненно проговорила она. — Понимаете. Дикие лошади боятся резких звуков, даже мой конь едва не скинул седока, когда я ударил хлыстом о землю, но этот стоял неподвижно, как каменное изваяние. Он способен мгновенно перейти на галоп, не вставая перед этим на дыбы, никого не подпускает к себе, кроме тех, кому доверяет. Он прекрасно обучен, способен защитить в бою и себя, и хозяина. Ты ведь знала его владельца, не так ли?       Санса сделала глубокий вдох, пытаясь совладать со своими эмоциями, но так и не нашла в себе сил ответить на вопрос. — Темнеет, нам пора возвращаться, — проговорила она, давая всем своим видом понять, что разговор окончен.       От прекрасного настроения не осталось и следа, поэтому всю обратную дорогу к лагерю они провели в молчаливых раздумьях. Даарио изредка бросал озадаченные взгляды на свою спутницу, пытаясь рассеять ореол таинственности, окружающий девушку, а Санса погрузилась в отстраненное молчание и покорность, которые не раз выводили из себя Джоффри, пока она была пленницей в Королевской Гавани.       Едва они успели вернуться в лагерь, по стройным рядам воинов прошел тихий шёпот, не предвещавший ничего хорошего. Каждый провожал девушку сочувственным взглядом, заставившим ее сердце упасть в самые пятки. Бросив взгляд на своего спутника, она заметила, что он не менее нее обеспокоен этой картиной, но показавшаяся у самого входа в палатку Сансы Миссандея и вовсе заставила тело девушки содрогаться от мелкой дрожи. — Что случилось? — проговорила Санса, обращаясь к девушке. — Мне это неизвестно, миледи, но королева немедленно ожидает Вас у себя, — пролепетала она, опуская глаза.       Сказать откровенно, в этот момент у Миссандеи был вид человека, узнавшего трагическую новость, но предпочитавшего, чтобы ее озвучил кто-то другой. Невольно Санса и Даарио переглянулись, пытаясь прочитать во взгляде друг друга немую догадку, но в них светилась лишь неизвестность.       Войдя в палатку, Санса словно вросла в землю, увидев такие же потупленные взгляды у всех присутствующих. Лишь Дейенерис, с выражением немого сочувствия на лице, смотрела на нее своими фиалковыми глазами, пытаясь найти в себе силы, чтобы огласить приговор богов.       Санса была на грани обморока, не имея сил сделать шаг вперед — если бы Даарио не обхватил ее за талию, подводя к королеве, девушка наверняка бы замертво рухнула на пол. — Что происходит? — со слезами на глазах пропищала она. — Я ничего не понимаю. — Леди Санса, — Дейенерис сделала несколько шагов вперед, протягивая ей руку. — Мне очень больно от того, что именно я должна сообщить Вам эту новость...       Санса, находясь на грани приступа отчаяния и понимания того, что произошло что-то непоправимое, бессильно обвела глазами присутствующих, остановившись на Барристане Селми, опустившем глаза в пол в ту минуту, когда девушка на него посмотрела. — Нам пришли новости из Вестероса, — продолжала Дейенерис, неуверенно сглотнув, — эти новости касаются Вашей матери и брата... — Нет, нет... — взмолилась Санса, — умоляю, не надо! — заливаясь слезами, пролепетала она.       Дейенерис заключила ее холодную руку в свои ладони и продолжила: — Случилось непоправимое. Ваш брат и матушка были преданы своими же вассалами и зверски убиты на свадьбе Вашего дяди Эдмура Талли в Близнецах!       Дейенерис продолжила говорить ей какие-то слова сочувствия, перемешанные с описанием тех событий, но Санса не могла различить ни слова. Еще недавно обретённый ею душевный мир разрушился до основания, выбивая почву у нее из-под ног. В один миг все вокруг закружилось и погрузилось во тьму. Даарио едва успел подхватить девушку на руки, а потом все стихло и погрузилось в темноту. Ту самую темноту, которая стирает грань между прошлым и будущим, между фантазией и явью, унося своих жертв в бескрайнюю пустоту.