***
С момента последний встречи с Клиганом прошло уже несколько дней, но Сансу никак не покидало ощущение стыдливости, возникавшее каждый раз при мысли об этом человеке. Осознание того, что грубый воин оказался посвящен в сокровенные тайны, которые хранила ее опочивальня, вызывал в ней взрыв негодования и страха. С младенчества из нее пытались вылепить благородную леди: добрую и изящную, воспитанную и романтичную, верную и отзывчивую, — но она никак не могла увязать события, произошедшие с ней в последние дни с образом прекрасной дамы из песен. От своей матери она знала о том, что созревание налагает на девушку определенные обязанности, но представляла всё это возвышенным ритуалом перехода в новую жизнь. По ее глубокому убеждению настоящие леди просто не могут взрослеть наравне с обыкновенными крестьянками — все должно было быть более красиво, одухотворенно и чисто, но реальность оказалась жестокой. В довершение ко всему, появился самый неподходящий свидетель этого грязного события, и теперь девушка не могла найти в себе силы посмотреть ему в глаза. «Разве с благовоспитанной девушкой может произойти подобный конфуз?» — спрашивала она себя в сотый раз, но тут же давала себе однозначный ответ: — «Конечно же нет!» Мысль о том, что, взглянув на нее, воин будет вспоминать столь неприятную сцену, заставляла ее краснеть с головы до пят. Но еще больше она боялась того, что он, пусть и несознательно, обмолвится об этом, и тогда ей придется выйти замуж за Джоффри, и только богам ведомо через что придется пройти. Но прошло уже несколько дней, а королева Серсея так и не призвала Сансу к себе и вскоре ее беспокойство рассеялось. И сейчас, вспоминая эту ситуацию, Санса не смогла сдержать легкой улыбки, представляя себе то, с каким лицом Клиган сообщил бы королеве о том, что у девочки Старк началось лунное кровотечение. Представляя себе этот момент, она вдруг осознала насколько глуп был ее страх. Несмотря на всю свою черствость и суровость, этот мужчина всегда оберегал ее, и это было важнее слов и презрительных усмешек, которыми он награждал девочку при каждой встрече. Санса боялась Сандора Клигана... и все же, отчасти, желала, чтобы у сира Донтоса была хоть доля свирепости Пса. Порой ей начинало казаться, что не того воина она избрала своим защитником, но тут же одергивала себя за подобные мысли, понимая, какую усмешку скривил бы Клиган, узнай об этом.***
Тусклый свет луны ознаменовал наступление ночи, которая должна была принести короткие мгновения покоя хрупкой душе, но, даже пребывая в объятиях сновидений, девушка не могла найти успокоения. Она вновь бежала сквозь молочный туман, пытаясь спастись от невидимого зверя, который тянул к ней свои лапы, пытаясь затащить в самую глубокую бездну. Девушка задыхалась от влажного тумана и гари, падала, но продолжала ползти, хватаясь за выступы между каменными плитами. По покрытому пеплом лицу скатывались слезы, оставляя на лице светлые бороздки. Звук приближающегося кошмара подобно набату бил в уши, эхом отдаваясь в испуганном сердечке. Сквозь белую завесу Санса опять увидела неясный образ, который растаял в тот момент, когда девушка потянула к нему израненные руки, хватаясь за окровавленный плащ. В очередной раз ее плоть почувствовала стальную хватку ледяных когтей, разрывающих на части всю ее душу, и в этот миг она очнулась. — Дева всеблагая, что же это?! — промолвила Санса, отирая капли пота, выступившие на бледном лице. В этот момент чувство страха и одиночества захлестнуло ее с неведомой силой, паника отразилась в лихорадочном взгляде, и девушка стала спешно набрасывать на себя одежду. Желание поговорить с кем-то превратилось для нее в необходимость, которая толкала ее прямиком в объятия ночи. — В Богорощу... мне необходимо туда попасть. Боги, пусть там окажется сир Донтос, мой Флориан, мой рыцарь. Он точно сможет найти необходимые слова, — промолвила девушка, прикрывая лицо глубоким капюшоном. Скрип двери разрушил тишину, царившую снаружи, и казалось, что звук этот был способен перебудить всех обитателей замка, но на него отозвался лишь один голос: — Пташкам не стоит летать по ночам, тем более в одиночестве. Неужели ты решила убежать из постылой клетки? Этот голос Санса никогда не перепутает: впервые услышав его, ей показалось, что тишину разрушает скрежет пилы. — Нет, си... — протянула Санса в своей привычной манере, но, вспомнив угрозу Клигана, осеклась. – Я собиралась пойти в богорощу, помолиться богам. — Богам? Каким Богам? — ухмыльнулся Клиган, отравляя каждое слово присущей ему ненавистью. Девушка попятилась назад, но все же смогла преодолеть в себе приступ паники и осталась стоять на месте. — Богам, которые создали нас и все вокруг. — Неужели всех? Что это за боги, Пташка, которые создают чудовищ подобных Бесу или моему брату, да и мне самому тоже? Или матерей, которые продают собственных дочерей в бордели за пару медяков? Или ты думаешь, что это высшие силы толкают нас на убийство себе подобных, чтобы мы укрепились в своей вере? Боги, если они существуют, создали прекрасных пташек, чтобы такие как я наслаждались их пением и красотой. Они создали овец, чтобы волки могли полакомиться свежим мясом, и слабых, чтобы их унижать. — Настоящие рыцари защищают слабых. — Нет настоящих рыцарей, рыцарей вообще нет — это миф, придуманный для того, чтоб забивать пустые головы прелестных барышень, и богов тоже нет. Разве ты это не уяснила в тот день, когда Джоффри унижал тебя в тронном зале? Сколько раз тебе надо это повторить, чтобы ты наконец запомнила?! Десятки человек стояли вокруг, но никто не сказал и слова. Если ты не можешь защитить себя сам, то откатись в сточную канаву и начни умирать, иначе тебе помогут те, чья рука не дрогнет. — Но вы тогда попытались... и еще лорд Тирион... — И кто из нас, по-твоему, более похож на рыцаря, девочка? Я Пес, пес короля, и я обязан выполнять его приказы. Мои руки в крови, да что уж руки, я сам могу купаться в крови убитых мною людей. Первого человека я убил, когда был еще моложе тебя, а потом совсем со счета сбился. Все здесь убийцы, просто некоторые забирают жизнь чужими руками, и твой благоверный в их числе. — Вы ужасный человек. — Попятилась от него Санса. — Просто честный. Это мир ужасен, именно мир сделал нас такими, и если бы я не играл по этим правилам, то давно бы уже кормил червей в сырой землице. Санса бросила на него короткий взгляд, но и этого мига хватило для того, чтобы увидеть нескрываемую злобу в его глазах. Испугавшись, она вбежала в комнату, громко хлопнув дверью. В коридоре раздался скрежет железа о каменную стену и девушка поняла, что Клиган прислонившись спиной к стене сполз вниз. — Пташка... — раздался едва слышный звук за дверью. Если бы девушка отошла дальше, она бы не разобрала ни слова, но то ли случай, то ли чья-то злая воля задержали ее у входа. Она села с противоположной стороны, облокотилась на стену, погрузившись в свои мысли. В этот момент время для нее остановилось. Девушка оказалась втянута в целый круговорот эмоций и ощущений. Пес определенно вселял в нее ужас: он был страшен, как сам Неведомый, но в тоже время, находясь рядом с ним, она чувствовала себя невероятно защищенной. Его слова резали острее ножа, его внешность отталкивала, а буйный нрав наполнял души трепетом. Проходя мимо него, Санса всегда прятала взгляд, но в тоже время какая-то часть ее неосознанно хотела встречать его, хотела ощущать его силу и мужественность. Она не понимала этого, а если сказать откровенно, то и не задумывалась над этим, но в девичьем сердце появилась четкая уверенность в том, что этот человек всегда появлялся в тот момент, когда был нужен, и этой уверенности оказалось достаточно, чтобы научиться выносить его общество. Не меняя положения, Санса приоткрыла дверь, руководствуясь скорее любопытством, чем здравым смыслом, и сквозь щель стала разглядывать огромную фигуру. Клиган сидел молча, обхватив голову руками, но когда на него упал тусклый свет из комнаты, поднял глаза. — Что еще, Пташка? Девочка и сама не знала, что она хотела, поэтому, запинаясь, принялась лепетать, подобно маленькому ребенку. — Ничего... просто я... пожалуйста, можете выслушать меня без насмешек? То, что я хочу Вам сказать... я руководствуюсь не правилами приличия или долгом — эти слова идут от сердца. Я, правда, искренне хочу Вас поблагодарить. В те моменты, когда мне нужна была помощь, Вы всегда оказывались рядом и ничего не просили взамен. Когда меня избивали в Великом Чертоге, только Вы отказались выполнить приказ короля, только Вы дали мне свой плащ, защитили меня на турнире в честь именин короля, спасли от толпы и еще... вы никому не рассказали о том, что произошло на днях. — Ты сейчас не назвала ничего из того, что стоит поставить мне в заслугу. Не делай из меня того, кем я не являюсь, девочка. Я ничуть не лучше всех тех, кто смотрел на то, как тебя избивают, а может даже и хуже их. — Это не правда, у Вас не было ни единой причины защищать меня. Я слышала о том, что произошло с дочерью леди Стокворт, и прекрасно понимаю, что меня ожидала та же участь. — Нет, Пташка, за тобой выстроилась бы очередь побольше, — проговорил Клиган, горько ухмыльнувшись. Санса предпочла не замечать этот выпад и продолжила: — Вы пытаетесь казаться страшным и грубым, но в вашем сердце все же есть место для понимания и сочувствия. Вы рисковали жизнью ради меня, зная, что я ничем не смогу Вас отблагодарить. В Вашем поступке больше благородства, чем в поступках многих рыцарей Королевской Гавани. — Пташка опять поет глупые песенки. А что если я просто хотел трахнуть тебя, девочка? Что, если я спас тебя потому, что хотел забрать у тебя единственное, чем в данный момент ты располагаешь? Санса поперхнулась и уставилась на него, широко распахнув глаза. — Что, не нравится словцо, малышка? В ее глазах отразился страх и неприязнь, но через секунду они исчезли, уступив место легкой улыбке, которая одновременно удивила и озадачила Клигана. — Вы меня не тронете! — проговорила девушка голосом, полным величественного спокойствия и уверенности. — Почему ты так решила? — Потому что тогда Вы бы не вернули меня в замок во время бунта, — проговорила она. — Принимаешь мой необдуманный поступок за благородный порыв? — Просто не хочу верить в то, что единственный человек, который вступился за меня, сделал это из-за столь низких побуждений. — Напрасно, — буркнул он, — похоже, ты единственная в Королевской Гавани способна поверить в подобные сказки, ума у птички не так уж и много. Тебя поднимут на смех, если ты озвучишь кому-нибудь подобную мысль. — Но все же Вы этого не сделали... — пролепетала она, понимая, что сказала непозволительную для леди вольность. Клиган пронзительно просмотрел на нее, поражаясь той наивности, с которой девушка произнесла эти слова. — Не сделал, но еще не поздно! — угрюмо подтвердил он. — Но все же ты мне еще что-то задолжала. — Что? — проговорила Санса, явно напрягаясь и пытаясь вжаться в стенку, чтобы он не заметил выражение ее глаз. — Песню. — Песню... — протянула девочка с облегчением. — Про Флориана и Джонквиль? — Хм... Шут и его потаскушка — прекрасный выбор для юной леди. Девочка поправила складки на платье и уже собиралась начать песню, когда услышала тяжелые шаги, разносящиеся по коридору. — Кто-то идет, — прохрипел Клиган, поспешно поднимаясь с пола. — Закрой дверь и ложись в постель. Санса поспешно захлопнула дверь и, не раздеваясь, нырнула в кровать, пытаясь успокоить рваное дыхание. За дверью послышались обрывки разговора, но девушка так и не смогла разобрать ни слова. И вскоре все стихло. Какое-то время Санса боялась двинуться, но усталость взяла свое, и она провалилась в неспокойный сон. И снова началась бешеная гонка, которая никак не могла закончиться. Туман и пепел стали для нее истинным кошмаром и проклятием. Она бежала, пытаясь найти что-то... что-то действительно важное, то, отчего зависела ее жизнь, ее счастье, весь ее мир, но вокруг стелился лишь туман.