[ JasonWalker – Down ]
Я так сильно надеялся, что мы можем с Луи стать друзьями, найти общие интересы и провести это время с пользой. Как же я ошибался на этот счет. Пару дней назад, я бы даже сказал, что он обычный нормальный парень. Но это было моей огромной ошибкой. Томлинсон такой же, как и все обеспеченные люди. Думает, что деньгами можно решить все проблемы, и что каждый будет поклоняться ему стоя на коленях. То, что он сделал, я никогда не смогу забыть. Это было самым низким поступком по отношению ко мне. Это было самое противное и непристойное, что я делал за всю свою жизнь. Я осознавал, что виноват был сам, это была провокация, но я не думал, что он решит сразу меня наказать и тем более таким способом. Порой я спрашиваю себя, почему только Луи ставит правила в этом доме. Мне так хотелось приказать ему что-нибудь, запугать его, чтобы он надолго заткнулся и просто начал хотя бы слушать меня. Хотелось, чтобы он понял какого это - служить кому-то, следовать правилам против своей воли. Хотелось, чтобы он унизился, как и я перед ним. Все иногда мечтают и я не исключение. Каждую ночь, после того унижения я плохо засыпал, мучился, думал, ворочался. Несколько ночей подряд мне снился один и тот же сон: там не было ни души, только я, пугающая тишина и мрак. Вдруг издалека стала слышна мелодия, сыгранная на клавишах. Я, завороженный этой музыкой, шел вперед и никуда не сворачивал. Я так хотел найти источник, я должен был увидеть этого прекрасного человека, у которого длинные гибкие пальцы и музыкальный слух. Кто сочинил эту колыбельную, кто живет этим всем? Только он может так отдаться музыке и слиться с произведением воедино. Но каждую ночь, несмотря на то, что я шел в неизвестность достаточно много времени, я находил только пустоту. Порой мелодия утихала, а потом резко начинала развиваться. Мысль кем же окажется этот человек долгое время не давала мне покоя, я каждый день думал о нем. Я просто не мог забыть. Последнюю неделю у меня не было никаких сил, я просто лежал на своей кровати и мечтал выговориться какому-нибудь незнакомому человеку. Так тяжело было держать весь этот негатив глубоко в себе. Так же часто я думал о Луи: где он, чем он занят, что у него в голове. За эти дни я не видел его ни разу. Мы завтракали и ужинали отдельно друг от друга. Я не понял, почему он избегает меня, когда нам обоим нужно было поговорить. Его отговоркой было то, что это самый верный способ - пока не видеть друг друга. Способ спрятаться от людей, загнаться в тупик и зажаться в себе? Так и произошло со мной. Пять дней одиночества окончательно свели меня с ума. С каждым днем, проведенным здесь, я стал понимать, что не могу находиться здесь в полном одиночестве. Никогда бы не подумал, что скажу это, но я нуждаюсь в обществе. Мне нужен хоть какой-то контакт, хоть какое-то общение. Пусть единственным человеком, с которым у меня состоится диалог, будет Томлинсон, но он будет. Я часто размышляю о том, о чем думает Луи, что чувствует. А что если он боится не сдержаться и снова довести меня до слез? Сейчас я боюсь только одного, а вдруг он снова причинит мне дикую боль - моральную. С физической болью я справлюсь, у меня просто-напросто не будет другого выхода. А когда тебе высказывают весь негатив в лицо, думают о тебе не то, что следует, разбивают сердце на тысячу осколков. Томлинсон сильно ошибается на мой счет. Он ничего не знает обо мне, да и не хочет, наверное, поинтересоваться. Он не забивает себе голову ненужной информацией, в отличие от меня. Хотя пока он не узнает мою историю, то вряд ли он изменит мнение обо мне, а пока этого не произойдет, я буду терпеть унижения в свой адрес. Я смирился с этим, но все же тяжело осознавать, что человек думает, что ты не тот, за которого себя выставляешь. Может, стоит отказаться от всего этого представления и уехать из этого дома, не забрав ни гроша. Надо подумать, и смирится с решением.***
Сегодня я не хотел никуда идти, не хотел ни есть, ни пить. Почему Мэри не разбудила меня, почему не стала беспокоить мой сон? Я сказал "стоп" всем моим рассуждением, поборол лень и пошел в обеденный зал, потому что мой желудок начинал болеть. Спускаясь по лестнице, я надеялся, что сегодня смогу увидеться с Луи и попрошу его серьезно поговорить. Я так хотел иметь друга...с которым можно было просто побеседовать о погоде. Томлинсон сидел за столом, читал свежую газету и ел горячие блинчики. Увидев меня, он даже бровью не повел, как будто тогда ничего и не было. Видимо, ему безразлично, что я настрадался за эти дни, что мне было плохо. Он избегал наших встреч, а тут мы увиделись, и он ясно дал мне понять, что ему просто наплевать на мое состояние. Мне надоело видеть это каменное лицо каждый день. Как он может скрывать свои эмоции постоянно? — Ты еще долго будешь стоять в дверях? — бархатный голос парня вернул меня обратно на землю. Я с независимым видом (хотя думаю, это вряд ли у меня получилось) подошел к столу и сел на свое место. Аппетит, к огромному удивлению куда-то исчез, и я, молча, возил ложкой по тарелке. Луи заметил, что каша нисколечко не убывает, а сижу я здесь около 10 минут. — Ешь, — приказал он. Я даже не удосужился посмотреть на него. — Ешь сейчас же, — повторил он уже более настойчиво. Мне захотелось поиздеваться над ним, как он надо несколько дней назад, поэтому я продолжил игнорировать его. — Ешь, я сказал! — зарычал он. Небольшим движением руки я скинул тарелку со стола, и она разбилась вдребезги. Внешне я продолжал сохранять спокойствие, но внутри у меня все кипело. Луи на мое удивление наоборот сделал лицо проще. Может он понял, что у меня есть своя игра, и я давно желаю в нее поиграть, но только по моим правилам. Я не знаю, сколько мы так сидели, но потом он подошел ко мне. Я думал, парень сейчас ударит меня, но этого не произошло. Он сел рядом со мной, взял свою кашу и начал меня кормить. Он поднес ложку к моему рту, я с насмешкой посмотрел на него и засмеялся. — Поиграем в папочку и его непослушного сынишку? Он на пару секунд задумался и покачал головой. — Ты себя в зеркало вообще видел? И на что же он сейчас намекает? — Ты сильно похудел, за эти дни пока мы с тобой не встречались. Ты вообще что-нибудь ел в мое отсутствие? — Нет, — коротко ответил я. Он выпучил глаза и приоткрыл рот. — Совсем спятил уже, да? — он быстро поднес ложку с кашей к моему рту и начал кормить насильно. Первую ложку я съел с огромным трудом, но он поблагодарил меня легкой улыбкой. Меня стало раздражать его странное поведение, какого черта у него хорошее настроение? Какого черта он делает вид, что между нами ничего не произошло? Я съел три ложки, больше в меня не смогло влезть. Мне позабавило то, что он решил меня покормить, некая забота, хоть и маленькая. Но вот это меня и раздражало, сейчас он милый и добрый, а через минуту его лицо может опять поменяться, и мне вновь придется унижаться, стоя перед ним на коленях. Луи сел на свое место и уставился на меня. — Дальше постарайся сам. — Не буду, — не задумываясь, ответил я. В меня ничего уже не влезет. Я был так истощен и, правда, много съесть за раз не смогу. — Я два раза не повторяю. Я сказал, ешь, значит, ты должен сейчас же взять ложку в руки и начать доедать эту проклятую кашу! Я продолжал сидеть и молча смотреть на него. На моем лице не было никаких эмоции, спасибо за уроки, мистер Томлинсон. — Я неясно выразился? Или у вас у продажных так положено, брыкаться до последнего пока вас не затрахают до смерти? Я приоткрыл рот от удивления и резко повернул к нему голову. Мне не хватало воздуха, я хотел встать и просто задушить этого мерзавца. Просто не было слов, я был как никогда прав, он опять не выдержал и оскорбил меня. Я придумал, как ему отомстить без лишних слов. Взяв полный стакан воды, я быстро размахнулся и вылил содержимое ему в лицо. Он совсем не ожидал этого, и из его уст полилась брань. Я встал из-за стола и чуть ускоряя шаг, пошел вон из этой комнаты, но не тут-то было. Краем уха я услышал, что стул скрипнул, видимо Луи последовал за мной. Я уже не пошел, а просто побежал по коридорам, и, запутавшись в них, забрел куда-то, где я не был ранее. Сейчас меня не волновало не то, где я нахожусь и как я отсюда выберусь, а то, где сейчас Луи и найдет ли меня он. Если это случится, то мне уже стоит рыть себе могилу. Просто оскорблениями он не обойдется, я уже это понял. Но как ему сказать, что его перепады в настроении меня дико раздражают. Сердце билось с огромной скоростью, страх не покидал меня ни на секунду. Сильный удар. Я закрыл глаза и почувствовал резкую боль, разливавшуюся по моему телу. Я ударился спиной о бетонную стену и тихонько застонал. Передо мной стоял Луи, он был в дикой ярости. Я хотел провалиться сквозь землю, только бы не видеть его таким снова. Он поставил свои руки по бокам от меня и уперся на стену, прерывисто дыша мне прямо в шею. — Ничего не хочешь сказать? — Отстань уже от меня, — начал кричать я и отбиваться от него кулаками. Он со всей силы толкнул меня, и я опять столкнулся со стеной, а мое тело уже не реагировало, оно просто болело и начало покрываться гематомами. Мне было неприятно терпеть эти издевательства над собой в который раз. — Хватит, прошу, — умолял я и смотрел в его холодные голубые глаза. Он схватил меня за плечи и сильнее прижал меня к стене. — Я жду извинений, — безразлично сказал он. — Прости меня. Хватит, ты делаешь мне больно! Он все равно оставался недовольным. — Извини меня, Томлинсон! — уже кричал я эти слова. Он улыбался, но мне было наплевать, тело болело из-за истощения и из-за ударов. Я начал кусать свои губы до крови, когда почувствовал, как его руки стали нагло бродить по моему телу. Я просил пощады, умолял, чтобы он прекратил, но это было бесполезно. Его руки буквально исследовали мое тело, каждую клеточку. Он крепко сжал мои ягодицы, мое тело напряглось, а живот предательски скрутило от удовольствия. Он приблизился ко мне на несколько сантиметров и нежно пролепетал на ушко. — Почему же ты сегодня не в костюме, опять не слушаешься меня? Знаешь, что я делаю с теми, кто меня не слушается, а? — его голос был прекраснее всех на свете. Кудри упали мне на глаза, и он аккуратно помог их поправить. Его рука застыла около моего лица, он провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Голова стала сильно кружиться, но мне пришлось хоть как-то собраться с мыслями. Что сейчас вообще происходит? Почему я еще не оттолкнул его? Почему его ангельский голосок ласкает мой слух? Почему мне так хочется прикоснуться к нему? Это все ошибка! — Я таким ублюдкам как ты не повинуюсь, — тихонько пролепетал я. Он с огромной силой врезался своим телом в меня и схватил меня за талию. Его дыхание было прерывистым и тяжелым. Я вздрогнул и посмотрел в его пьянящие глаза. Мы оба были в ожидании чего-нибудь запретного. Вдруг из далека, послышались чьи-то шаги. Томлинсон быстро отстранился и прошептал. — Это должно быть Мэри! Черт, уходи в свою комнату, сейчас же, — он показал направление, и я быстро убежал в противоположную от него сторону. В голове вертелось множество вопросов… Что это сейчас вообще было? Он ждал подходящего момента и решил, наконец, воспользоваться им? Он изменился, или мне просто показалось? Я хотел еще раз увидеться с ним, поговорить, понять, что с ним творится на самом деле. Несмотря на все мучения, которые он мне доставляет, я попробую найти ответы на все вопросы, но чуть позже. Пути назад уже нет. Я знаю это.***
Смысл нашей жизни заключается в самой жизни, а не в выводах, сделанных из нее. Самое страшное возложить веру, надеяться только на лучшее и в один момент понять, что ничего не случится, все будет так, как и прежде или намного хуже. Только проверенные временем ситуации покажут тебе свою дорогу. Только верные друзья и люди, которые тебя по настоящему любят, подскажут, как поступить в непонятной для каждого ситуации. Одиночество избежать можно, если приложить усилия. Хоть один человек, но именно он и позаботится о вас, может это будет внезапно, но тот, кто любит, не бросит вас одного, никогда и нигде. Поэтому к судьбе надо относиться как к непрерывно воспринимаемому опыту, а не как к решению задачи, совпадающему или не совпадающему с ответом. Порой я просто не могу понять самого себя, что мне нужно от жизни, в чем я нуждаюсь, и кто должен быть мне опорой. Наш долгий путь строится на ошибках, мы учимся на них. Бояться идти вперед и подвергать жизнь риску, я не считаю ошибкой, а наоборот, началом к великой и интересной истории. Моей личной истории, о том, как я жил, и какого мне было чувствовать боль, страх и отчаяние. Мои размышления прервал стук в дверь, я сильно перепугался. Где-то далеко в душе, я надеялся , что Луи осмелится и зайдет когда-нибудь в эту комнату сам, а не станет мотать Мэри как передатчика информации. Хотя с другой стороны, он закрытый человек, с завышенной самооценкой и вряд ли ему захочется самому идти ко мне. Двери распахнулись, передо мной стояла Мэри, она, как и каждый день своей жизни, была в хорошем настроении. Ее лицо, как и в прошлый раз, украшала лучезарная улыбка. Вот он, искренний человек, который может подарить людям счастье своей добротой. — Можно войти? — вежливо спросила она. Я соскочил с кресла и поприветствовал ее. Она присела на край кровати и похлопала по ней, показывая, что мне стоит присесть с ней рядом. Грядет разговор, нетрудно было и догадаться. — Может это не вежливо с моей стороны, но я хочу знать. Вы ладите с Луи? Я слышала крики сегодня утром. Все в порядке? Меня смутили ее вопросы. Я жутко растерялся и даже не знал, как мне стоит ответить. Что ей сказать? Если правду, то мне достанется от Томлинсона, да еще как, он же пытается все это скрыть от Мэри. Только я еще не понимаю зачем. А если совру, то рано или поздно пожалею. В итоге мне пришлось лгать о том, как у нас с ним все хорошо. Что Луи очень добр ко мне, мы часто с ним проводим время, смотрим кино, гуляем или просто разговариваем, что утром ей это просто показалось. Женщина так была зациклена на том, что он идеальный парень, с доброй душой и искренним сердцем, что она перестала видеть очевидное. Любой другой бы догадался, что между нами ничего нет. Ни одна ниточка не связывает нас, мы как будто из разных миров. Луи просто другой. Его барьер крепнет с каждым часом, и с каждой минутой разрушать этот барьер все тяжелее и тяжелее. Мы так увлеклись разговором, что не заметили, как на улице стемнело. Я резко соскочил с кровати и стал метаться по комнате с криками: «Ужин! Мне пора бежать! Луи, не любит ждать». В голове крутились фразы: «Я не повторяю два раза», «Ты знаешь, что я делаю с теми, кто меня не слушается?». Наказание. Боль. Страх. — Успокойся, ужин не состоится. Я резко остановился и развернулся к ней лицом. У меня был только один единственный вопрос. — Но почему? — Его нет, он уехал по делам, успокойся и сядь уже на кровать. Ты можешь пойти и взять из еды все что захочешь и перекусить у себя в комнате, сегодня допустим маленькое исключение. Информация обрушилась на меня с сильными ударами, нужно было все быстро осознать и что-то ответить. Но вместо этого я просто уставился в одну точку и думал. Зачем он так резко, куда-то уехал и надолго ли? Почему не сказал раньше, так все неожиданно произошло. Может, что-то случилось? Для начала нужно разобраться и в себе. Почему сейчас я так стал беспокоиться за него, если он причиняет мне столько боли. Я не похож на мазохиста, так зачем же тогда это делаю? Мэри прокашлялась, и я наконец-то обратил на нее внимание. Я выпалил первый вопрос, который вертелся у меня в голове. — А когда приедет Луи? — я нервничал, и это выдавало меня с потрохами. — Разве он тебе ничего не говорил? – она удивилась и уставилась на меня. Я опустил голову и молчал, ответить было совсем нечего. Мэри все поняла и без лишних слов. — Гарри, я не знаю, что там между вами происходит и почему он тебе ничего не говорит. Но могу сказать лишь одно, приедет он завтра, ближе к вечеру. Он попросил передать, чтобы ты не делал глупостей. А куда Луи уехал, он скажет тебе сам, надеюсь на это. Мэри пожелала спокойной ночи и вышла из комнаты. Тем временем я упал на кровать и погрузился в свой внутренний мир. Там мне намного спокойнее, чем в жестокой реальности. На прикроватном столике лежала книга, перед сном я решил прочитать пару строк, чтобы успокоится. Я любил читать, это делает меня уравновешенным, спокойным, решительным в своих действиях. Моим глазам попались красивые слова, и я не оставил их без внимания. «Как это происходит? Любовь обрушивается на тебя или ты падаешь в нее — и так или иначе рассыпаешься на кусочки». С виду обычная цитата, но она запомнилась мне, определенно. Когда-нибудь я пойму ее точное определение. Сердце чувствовало, что эти слова охарактеризуют мое будущее положение. Я положил книгу обратно на столик и закрыл глаза, попрощавшись с внешним миром всего на пару часов.***
Недельное мучение подошло к концу, сегодня мне повезло, и я не уходил в темноту в поисках источника музыки. Пустота растворилась и не появлялась больше. Сегодняшним днем, что-то случилось, иначе бы этот сон продолжался, и мои силы исчезали с каждой секундой.***