Любовь приходит незаметно

«Нет... Этого просто быть не может... Ещё вчера я держал его за руку... Ещё вчера целовал его... Ещё вчера засыпал вместе с ним... Этого быть не может... Нет, не верю...» – весь бледный, с дрожащими руками, думал Уолш. Мысли пробегали в его голове быстрее биения сердца, или всё-таки сердце работало чаще... Нет, Даниэль не понимал, что происходит. «Этого просто не может быть. И как так быстро пресса это распространила? Вот человек есть, а вот его нет... Авария... Автобус... Погибли люди... Серая масса... И Он... Человек, о котором так грезил Даниэль... Светлый лучик в какой-то пещере... и теперь и он исчез? Почему все покидают меня?!» – уже кричал на всю квартиру в потолок, сидя на коленях посреди комнаты, Даниэль. Слёзы лились из глаз, сердце переставало работать... Потом какие-то люди в халатах, маска, белый потолок, иголка в вене, кажется, капельница, а потом звук, который ненавидит каждый утром. Будильник. Все картинки исчезли, темнота ещё в закрытых глазах, но они приоткрываются, и виден лучик света. Даниэль протянул руку и отключил этот ужасный механизм на ножках, который не даёт выспаться. Ещё минутку понежился в кровати, а потом ноги Уолша сами засунулись в тапочки и побрели в ванну. По правде говоря, Даниэлю уже надоели его «каникулы». Он не знал, чем себя занять, переделал уже всё, что можно, перечитал и пересмотрел любимые комедии и драмы, перемыл все окна и закупился продуктами на долгое время. По привычке в ванной он включил музыку и, услышав грустные ноты, пытался нарисовать у себя в голове сегодняшнее ужасное сновидение. Но единственное, что ему удалось вспомнить, – это труп Алекса на фото в газете. Нет, Уолш не верил во все эти гороскопы и всякую такую чушь. Но на этот раз что-то встрепенулось у него в мозгу, и он хотел знать: плохое ли будущее стучится к нему в дверь. Именно поэтому после ванны он прочитал свой гороскоп и решил следовать его совету: обновить что-нибудь в доме. Застелив постель и натянув выглаженную одежду, Даниэль выскочил из квартиры и зашагал по улице к метро. Он думал о вчерашнем дне: о поцелуе и его значении, о словах Лоуренса, о том, что он всё-таки поехал домой и не остался на ночь, что, кстати, расстроило Уолша. Расстроило, но не так сильно, да и вообще не сильно, особенно после того, как Алекс позвонил и пожелал доброй ночи. Даниэль уже не помнил, кто ему желал доброй ночи, точнее, из тех, кто ему нравился. Последним был Он, и сейчас Даниэль ехал в магазин покупать новые занавески и, возможно, обои в зал. Ведь кухню обставлял Уолш, а гостиную тот, кого он так жарко любил. Хоть любовь и была сильной, но ковёр Даниэлю жутко не понравился, а от занавесок просто воротило. Но, живя занятой жизнью, ты не замечаешь ни ковра, ни занавесок, ни картины в гостиной, ведь ты попросту туда не заходишь. Но вот сейчас, когда Уолш отдыхал, он понял, что его напрягает. Он уберёт эти ужаснейшие красные занавески и идеально подобранный в тон красный ковёр. В магазине «My home» Уолш нашёл то, что ему надо было: занавески грязно-молочного цвета и ковёр цвета пенки капучино с не очень крупным узорчиком. Вдохновившись в этом шикарном месте, он также приобрёл несколько подушек, чтобы всё было уютно, именно по-домашнему, а не жутко вызывающе и кричаще. Забрав огромные пакеты, Даниэль вызвал такси, ведь в метро вряд ли пустят с этим всем. Сев в машину, Уолш приказал ехать к редакции журнала J Magazine. Да, Даниэль Уолш решил проведать Алекса Лоуренса, ведь просто смски «доброе утро, солнышко» ему было мало. В редакции было шумно, громко, тревожно, но при этом весело и очень живо. Встретила Даниэля секретарша, очень деловитая и строгая. Сначала она не хотела пускать его к директору, но, узнав, что это сам Уолш, она сразу побледнела, её губы сложились буквой «о» и женщина, извиняясь, впустила его к Алексу. Сам же Лоуренс сидел в кресле и смотрел в окно. Сразу даже не заметил тихого проникновения Даниэля в кабинет. Буквально десять секунд Уолш смотрел на задумавшегося Алекса. Никогда, ещё никогда он не видел его таким: грусть была в его глазах, некое сожаление о чём-то, возможно, тревога. Но всё это в миг, даже меньше, рассеялось, когда Уолш услышал голос Лоуренса. – Ты... Ты пришёл! Даже странно, что тебя впустили! – он вскочил с кресла и начал тискать Даниэля в объятиях. – Хотел проведать тебя и всё такое, – как-то неловко ответил Уолш. – Я хорошо. Хотя, нет. Мне было грустно без тебя, но сейчас очень хорошо! – с полсекунды они посмотрели друг другу в глаза, а потом как сумасшедшие слились в поцелуе. А потом секретарь сказал через спикер: «Почта пришла». – О, почта, я сейчас. Шикарный вид был у Алекса из окна: дома, дома, дома. Такие одинаковые, но такие разные. Выше и ниже. Одного цвета, но разных оттенков. Смотришь вниз, и страшно становится. Машины мелькают. Такие маленькие, а из-за плохого зрения Даниэля, немного размытые, как и все эти спешащие люди на тротуаре. Уолш смотрел и ни о чём не думал. Мысли были, но такие же размытые, как эти люди и машины. – Люблю смотреть в это окно. Сесть в кресло, забыться и просто наблюдать за тем, что творится внизу, – подходя к Даниэлю, пробормотал Лоуренс, всматриваясь в картинки за этим стеклом. – В детстве я садился на подоконник и смотрел вверх, в небо. А сейчас я смотрю вниз, на серую массу. Это что-то значит? – взглянул Уолш на Алекса. – Просто ты повзрослел. В детстве мечтал, смотря на небо, а сейчас реально оцениваешь всё, и из-за этого грустно... Потом они стояли и смотрели вдаль. И если раньше Алекс Лоуренс не разделял этой картины ни с кем, то сейчас он был рад поделиться ею с Даниэлем. На миг у него пронеслось в голове «...моим Даниэлем...». Тогда он взглянул на Уолша и улыбнулся. – Мы взрослые, а смотрим в окно, как дети, – как-то хихикнув, произнёс Алекс. – Ну и что? Это здорово даже. Кстати, мы тут первый раз встретились! – Да, но выглядел ты более солидно, – обсмотрел сверху донизу Лоуренс Уолша. – А я тебя никогда не видел в простой одежде. Именно поэтому я хочу пригласить тебя на пикник, с самыми настоящими корзинками и велосипедами, – сказал Дан, расплываясь в улыбке. – Боже мой, последний раз на пикнике я был с семьей лет пятнадцать назад. Я даже не знаю, есть ли у меня кроссовки и всякое такое. Но... Мне нравится эта детская идея. – Вот и замечательно! Если хочешь, я одолжу тебе свою майку, – подмигнул Уолш. – Это свидание? – на полном серьёзе спросил Алекс. – Ммм... Ну... Да, думаю, это свидание. Я пригласил тебя на свидание, и ты согласился пойти со мной на свидание, но вроде как у тебя нет подходящей одежды, и я тебе могу одолжить... – Ух ты! – перебил его Лоуренс. – Давно я не был на свиданиях с человеком, который мне нравится.... – задумался Алекс, – я найду себе майку на пикник, но на утро после пикника приготовь мне свою, – подмигнул он и застыл так на чуть-чуть. – Нет! Какая гадость! Я не из тех, кто заваливает на первом свидании, – испуганно ответил Уолш. – Жааааль... – уголки губ Лоуренса опустились вниз, будто гантельки подвесили на них. – Но.. Если хочешь, тооо... – Да брось ты! Как пойдёт! И вообще, мы несём чушь. Нам надо успокоиться, – Алекс сорвался с места и начал жестикулировать руками. – Мы странные сегодня, – подтвердил Даниэль. – Да. Поэтому, я хочу мороженое сейчас. Пошли куда-нибудь и поедим мороженое. – Меня ждёт такси с покупками. Я кое-что купил, и в метро не пустили бы со этим всем. Так что пойду заберу их, и можем скушать мороженое, как дети, – направляясь к двери, сказал Уолш. – Да, хорошо. А я вызову свою машину. Надо же как-то добраться нам до кафе. – Отлично! – захлопнув дверь, ответил Даниель. Что-то точно очень странное происходило сегодня. Забрав вещи из такси и заплатив деньги, Уолш вернулся в редакцию журнала, а именно, в кабинет Алекса. – Что это ты накупил? – подозрительно посмотрев на пакеты, спросил Лоуренс. – Некоторые изменения в гостиной. – Надеюсь, ты уберёшь эти ужасные красные шторы, – скривил лицо мужчина. – Именно! А ещё и ковёр новый! «Машина ждёт», – сообщила секретарша. Ехали они молча, смотря в окно. Алекс положил голову на плечо Даниэлю, а тот свою голову на его, их пальцы переплелись, изредка они поглядывали друг на друга и легко улыбались. В кафе только один человек был счастлив – Алекс Лоуренс. Он единственный был в деловом костюме, но у него одного были в глазах огоньки жизни. Вот недовольный своей работой официант, вот две молодые девушки, такое чувство, что они ненавидели друг друга, но почему-то сидели тут вместе. Или заплаканный ребёнок, который, по-видимому, не получил, чего хотел. Какое-то странное чувство зарождалось в грудной клетке Уолша. Все эти люди казались такими противными, злыми, зажратыми, капризными, пустыми. Как будто только один Алекс был человечным. А может, такое чувство возникает, когда влюбляешься? Конечно, Даниэлю нравился человек, который сидит напротив, но влюбиться в него? Правда, эта мысль обрадовала Уолша, ведь он уже думал, что никогда не влюбится, что-то вроде «разбитое сердце не склеишь». Но тут Даниэлю казалось, что Алекс Лоуренс подарил ему новое сердце. – Мне надо отойти, – глядя в телефон, пробубнил себе под нос Алекс. – Что-то случилось? – Не знаю ещё, я на минутку, – задвигая стул, сказал Лоуренс и скрылся за двери. Через несколько минут он возвратился и сообщил, что ему надо лететь в Германию к семье. – А разве твоя семья не в Великобритании живёт? – недоверчиво спросил Уолш. – Ну, дааа... – замялся Алекс, – но сейчас отдыхает в Германии, и я должен их проведать. Что-то, видимо, случилось. Я вернусь через пять дней, может, раньше, – улыбнулся он. – Надеюсь, всё хорошо... – Пора идти, давай я тебя подвезу с твоими покупками, – поторапливал Лоуренс Даниэля. Всю дорогу к дому Уолша Алекс решал какие-то дела по телефону, и было видно, что он тревожится и беспокоится. – Позвони мне, обязательно! – выходя из машины, наказал Даниэль и чмокнул Алекса в губы. – Конечно, – улыбнулся тот и ответил на поцелуй. Уолш провёл машину взглядом. Уже знакомую машину. С уже знакомым пассажиром и шофёром. Раньше он даже не знал о существовании пассажира, а сейчас он ему как родной. Так странно, что за месяц можно вот так привязаться к человеку.