Папа

О чем он говорит? Зачем расставаться с Сакурой? Отец продолжал умоляюще смотреть в расширившиеся от удивления глаза сына. Аккуратно погладил загорелую щеку сына, обводя пальцами скулы. — Папа, что ты? .. — прошептал Наруто. Намикадзе молчал, все также смотря на сына. Он так не хотел отпускать Наруто. Своего маленького Наруто. Любимого Наруто… Закрыв глаза, Намикадзе приблизился к губам своего сына. Тело пронзила сладкая истома. Вот оно! То, чего так хотелось Минато! Расстояние между ними стало ничтожно маленьким — пара миллиметров. Еще мгновенье, и Минато сможет почувствовать вкус губ родного сына. Узумаки все это время наблюдал за отцом в состоянии шока. Тело стало тяжелым, совсем не хотелось двигаться, мысли словно бы покинули разум — ни одной не осталось. Намикадзе продолжал бороться с собой. Он так хотел поцеловать Наруто, хотя бы просто коснуться его губ. Он провел рукой по волосам сына, зарываясь в блондинистую шевелюру. Но это все. Он не смог его поцеловать: не хотел потом всю оставшуюся жизнь видеть презрительный взгляд. Взгляд, в котором будет злость, обида, отвращение и ненависть к нему самому. Нет, только не это. Усмехнувшись своим мыслям, Намикадзе предпринял еще одну попытку поцеловать сына, но так и не смог: какое-то чувство не позволяло ему это сделать. «Наруто», — прошептал он совсем неслышно, в самые губы сына, обжигая дыханием. Узумаки вздрогнул, будто электрический заряд пустили в его тело. — Папа, да что с тобой?! — оттолкнув отца, закричал Наруто. — Что ты делаешь, черт возьми?! — Наруто, я… — Минато пытался найти нужные слова, чтобы оправдаться. Что же он наделал? Зачем? — Не надо объяснений! — встав с дивана, перебил Наруто. — Я очень устал и иду спать! — Подожди, выслушай меня! — Намикадзе предпринял вторую попытку объясниться, догнав блондина возле двери в его комнату. — Я не хочу тебя слушать, отец! Я знаю, если ты начнешь говорить, то мы больше не сможем общаться! — закричал Узумаки. — Это что-то такое, о чем лучше не говорить… Я это точно знаю, — уже шепотом закончил он. Минато молча смотрел на сына. Он не знал, что можно сказать. Это же было сексуальным домогательством, совращением малолетних, да чем угодно! Он приставал к собственному сыну! — Я не хотел… — Спокойной ночи! Спустя секунду перед носом Намикадзе хлопнула дверь. Вот так все быстро и закончилось, не успев начаться. —Я все испортил! .. — прислоняясь лбом к двери сына, прошептал Намикадзе. Пустота появилась в душе. Черная, непроходимая, словно густой лес. Осознание того, что Наруто все понял, морально раздавило Минато. Что же теперь будет? Вечное презрение? Ненависть? Смысла стоять под дверью сына не было, и Минато ушел к себе в спальню: нужно было хорошенько все обдумать, постараться найти оправдание, ведь Минато не хотел терять сына. Но простит ли его теперь Наруто? Ведь он точно все понял. Остается надеяться, что со временем Намикадзе сможет хоть немного вновь приблизиться к сыну и снова создать связь с ним. Блондин нервно сжал кулаки. Так он переживал последний раз, когда Кушина рожала их сына. Сейчас Минато абсолютно не представлял, что будет дальше. Что Наруто скажет ему, когда проснется? Может, что-то типа: «Отец, я ухожу жить к Сакуре». Минато горько рассмеялся: по крайней мере, она не домогается своих родственников в отличие от некоторых. Решив, что сейчас уже точно ничего не сделаешь, Намикадзе решил лечь спать. Он сходил в душ, переоделся в пижаму и, тяжело вздохнув, лег на кровать. Это был самый трудный день в его жизни. — Нужно поспать, — закрывая рукой глаза, прошептал блондин. Сердце болезненно ныло. Он сейчас так хотел к сыну: постараться все объяснить, попросить прощения. Еще один шанс. Он бы точно смог снова стать хорошим отцом. С такими мыслями Намикадзе начал засыпать. Наруто проснулся глубокой ночью. Он сел в кровати, нервно сжимая одеяло в руках, вспоминая вечернее событие. Тогда с отцом было что-то странное. Его взгляд был таким умоляющим. Словно он кидался в омут с головой. И кое-что еще. — Он точно хотел меня поцеловать. Неужели, он? .. — шокировано прошептал Наруто. Сон моментально исчез, словно Узумаки окатили холодной водой. Он взглянул на часы. Стрелки приближались к четырем. Сейчас или никогда. — Я точно выясню, что он тогда там от меня хотел! — горячо прошептал Наруто, вскакивая с кровати. Он вышел из комнаты, хлопнув дверью, и быстрым шагом пошел к отцу. Услышав, как хлопнула дверь, Минато резко открыл глаза. Неужели Узумаки решил сейчас сказать что-то важное? — Папа! Просыпайся! Я хочу поговорить с тобой! — услышал он голос сына. Сердце бешено заколотилось, в ушах зазвенело. Минато точно не готов сейчас говорить. Только не сейчас, пожалуйста. Блондин решил притвориться спящим — это лучший вариант. — Папа, я вхожу! — стукнув в дверь, громко произнес Наруто. Его слова не разошлись с действиями, и уже в следующую секунду он приоткрыл дверь в комнату отца и нашел того спящим. На этом его решимость закончилась. Что он скажет? О чем он хотел поговорить? «Что я здесь делаю?» — Папа… — намного тише позвал блондин. Уже сейчас, стоя возле открытой двери комнаты и смотря на спящего отца, блондин понимал, что это была не самая лучшая идея. Во-первых, Намикадзе спит, а не мучается в догадках, как предположил Наруто; во-вторых, сейчас не самое лучшее время, чтобы разговаривать; в-третьих, Узумаки даже не знает, о чем говорить. Взвесив все «за» и «против», Наруто решил, что он дурак, развернулся и пошел обратно к себе в комнату. — Я думал, что папе сейчас совсем плохо… — со вздохом упав на кровать, с обидой в голосе произнес Узумаки. — Значит, его это не волновало даже, а только меня. Вот и отлично. С завтрашнего дня я не буду об этом волноваться. Я ведь тоже могу игнорировать! .. Знал бы Узумаки, как он сейчас ошибается. Намикадзе проснулся около двенадцати дня с плохим настроением и нежеланием вообще вставать с постели. Но долг отца требовал другого. Для начала Намикадзе умылся, переоделся, заправил постель и пошел готовить завтрак, предположив, что сын еще спит. Интересно, что он хотел сказать? Скорее всего, поговорить о случившемся. Но точно Намикадзе уже не узнает, ведь вчера он притворился спящим. Заварив чай и приготовив две яичницы, он решил, что пока этого достаточно. — Наруто? — постучав в комнату сына, позвал Минато. Но ему никто не ответил. Простояв с минуту около двери, Намикадзе заглянул внутрь и обнаружил, что сына уже нет дома. — Великолепно! — со злостью проговорил блондин, заходя в комнату сына. — Лучше бы я вчера с ним поговорил! Минато приблизился к столу, заваленному всяким хламом, в надежде увидеть записку, оставленную для него. Но ничего такого не нашел. Подойдя к расправленной кровати, Минато устало присел на нее, обхватывая руками голову. Что делать? И когда теперь Наруто вернется? Как долго это будет продолжаться? Снова одни вопросы. Вздохнув, Намикадзе откинулся на спину, прижимая к себе одеяло сына и вдыхая запах. Как же это тяжело. Завтракать в одиночестве не хотелось, поэтому пришлось все убрать в холодильник, и просто выпить чаю. Сейчас Минато был в отпуске до конца августа. Когда он брал его, то хотел проводить время с сыном, пока у того каникулы, но так вышло, что время вместе они больше не проводят, а значит, и необходимость в отпуске отпадает. Поэтому Намикадзе решил, что завтра позвонит на работу и скажет, что в начале следующей недели возвращается. Теперь уже все равно делать нечего. Вчера ему представился такой хороший шанс быстро помириться с сыном, а он все испортил, притворившись спящим. Он знал, что Наруто простоял у его комнаты не меньше пяти минут. Кажется, он даже звал его. — Ну почему я не поговорил с ним вчера? А тем временем сам Узумаки сидел на качелях за домом, наблюдая, как маленькие детишки играют в песочнице. Он специально встал раньше отца и ушел на улицу, чтобы не встречаться с ним. Вся эта ситуация не давала ему покоя. Вчера он хотел помириться, но Минато даже не проснулся, значит, это для него не так важно. Наруто тоже покажет, что это неважно для него! Ему не так уж и нужно общение с отцом. — Черт, а есть-то, хочется, — буркнул Узумаки, слушая свой желудок. Решив немного подкрепиться, он отправился в ближайшее кафе. Из-за голода все мысли выветрились из головы Наруто, и он смог спокойно и с аппетитом поесть вкусный рамен, запив его не менее вкусным чаем. — Так-то лучше! — широко улыбнулся Узумаки, допивая свой чай. — Наруто? — А? — поднял взгляд Узумаки, услышав, что зовет кое-кто знакомый. Только не сейчас. Это был последний человек, кого он хотел видеть. Тяжелые мысли снова вернулись к блондину. Ведь после того случая с отцом он гулял с Сакурой и был у нее дома. Поначалу все было хорошо. Они разговаривали, пили чай. Потом Харуно позвала его в комнату. Вот там-то и произошло то, после чего Узумаки не хотел ее видеть. По крайней мере, пока. Они целовались. Нежно, медленно. Наруто это нравилось. Казалось, что Сакура любит его. Она даже позволила ласкать себя. Нежно проводить по волосам, шее. Но потом все изменилось. Сакура стала слишком агрессивной, будто и ждала удачного момента, чтобы показать себя. Царапалась, кусалась. — Доверься мне, — шептала она тогда, снимая с Узумаки футболку и пристегивая его наручниками к спинке кровати. Потом она сама разделась, оставшись в нижнем белье. Оседлав его, Харуно продолжила уже более грубые ласки. Но в тоже время она постоянно подпрыгивала и терлась о бедра Узумаки, что несказанно нравилось ему и добавляло возбуждения. В конце концов, она начала душить его, при этом продолжая скакать на нем, запрокинув голову назад, издавая громкие стоны, в то время как сам Узумаки задыхался и хрипел. А Сакура была на вершине блаженства, наблюдая, как ее парень извивается и дергается. Это принесло ей немало удовольствия. Наруто повезло, и она достигла оргазма раньше, чем он успел задохнуться. — Ты что здесь делаешь? — спросила Сакура, присаживаясь за столик к своему парню и вырывая его из тех воспоминаний. — А? — Узумаки сейчас совсем не чувствовал себя в этом мире. — Что ты здесь делаешь в такую рань? — Пришел поесть рамен, — указывая подбородком на пустую тарелку, ответил блондин. — Наруто, кого ты обманываешь? — усмехнулась Харуно. — Я тебя насквозь вижу. — Сакура, не сейчас, — устало проговорил Узумаки. Он не хотел никаких перепалок или криков. — Нет, именно сейчас! — Сакура уже начала заводиться. — Я тебе все утро звонила, а ты не отвечал! Что с тобой происходит? — Я забыл мобильник дома. А что ты хотела? — без особого интереса спросил блондин. У него совсем нет настроения. Он до сих пор не разобрался в себе. — Моих родителей завтра не будет дома — обязательно приходи, — понизив голос, практически прошептала девушка. — Нет, я… — Что? Наруто, только не говори, что ты не придешь! Тебе понравится! Все будет даже лучше, чем тогда! — возбужденно произнесла Сакура, уговаривая своего парня. — Как тогда? .. — вспомнил блондин, вздрогнув: такого повторения он точно не хотел. — Только лучше! Ты испытаешь массу удовольствия! — по взгляду Сакуры можно было понять, что еще чуть-чуть, и она запрыгнет на блондина прямо здесь. На секунду Узумаки стало жаль себя. С одной стороны, отец с непонятными намереньями, а с другой, его девушка, помешанная на издевательствах, требующая от него подчинения. «И почему это досталось именно мне?» — Ну, так что, Наруто? — чуть ли не светясь от счастья, спросила Харуно. — Да, конечно, — согласился Узумаки, не подумав. — Отлично, я позвоню! — радостно произнесла девушка в ответ, вставая и целуя блондина в щеку. — До встречи! А Наруто все продолжал сидеть, погруженный глубоко в свои мысли. Может, отец любит его? Любит не как сына, а как парня. Наруто попытался представить себе, как целуется со своим отцом, но тут же скривился от отвращения. Хотя что-то в этом было… Ведь большинству людей закладывают еще с детства, что это аморально и неправильно. Но если с отцом Наруто теперь можно общаться только так? Что если Минато хочет Узумаки? Хочет его тело. И простого общения с сыном ему недостаточно? Значит ли это, что Наруто должен пойти на такие жертвы, чтобы продолжить общаться с отцом? — А смогу ли я пойти на это? — прошептал Узумаки, закрывая дверь кафе. Его мысли были заняты только отцом. Он и забыл уже, что согласился прийти к Сакуре завтра вечером. А она ему уж точно не простит, если он нарушит обещание.