Папа

— Да, отец, пожалуйста, продолжай! Глубже! Ох, да, вот так! — почти в бреду кричал светловолосый мальчик, извиваясь и подмахивая бедрами, пока отец входил в горячее тело своего сына, а ныне — любовника. — Наруто! .. Ты великолепен! — уткнувшись в шею носом, тяжело дыша, прошептал мужчина. Он продолжал сильными толчками врезаться в юное тело сына, вызывая все новые и новые стоны. Узумаки метался по кровати, обнимая отца за шею и притягивая ближе, прижимаясь вплотную, будто хотел слиться с ним. Это великолепное наслаждение, перемешанное с болью. Удовольствие на грани боли, когда, то и дело одно перевешивает другое. — Ах, да! — достигая оргазма, прокричал подросток, устало откидываясь на кровать. — Наруто… — Я люблю тебя, пап. — Я тоже люблю тебя, — поглаживая юношу по щеке, улыбнулся мужчина. — Иди ко мне, — произнес он, утягивая сына в долгий поцелуй, где они смогут выразить свои чувства: любовь, нежность, страсть в сладком, медовом танце; подчиняя и подчиняясь друг другу. Отец и сын. Минато Намикадзе и Узумаки Наруто. Два красивых блондина. Родная кровь. Но они любят друг друга, несмотря ни на что. — Это была самая прекрасная ночь в моей жизни, — улыбается в поцелуй Минато. — И моя тоже, пап, — соглашается с отцом Узумаки. — Ох, что это было?! — резко садясь в постели, прошептал Минато. Откуда такой сон? Сердце бешено колотилось. Намикадзе вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Ночная рубашка практически вся вымокла. Мужчина тяжело дышал: он чувствовал, что возбужден. Все еще хватая воздух большими глотками, он спустил ноги на пол, откидывая одеяло в сторону. — Боже мой, как такое может быть? Что со мной? Намикадзе и не представлял, что ему могут сниться такие реалистичные сны про собственного сына. Мужчина мельком взглянул в окно. Оттуда ярко светило солнце, сообщая о том, что уже утро. Лучи мягко проникали в комнату сквозь одернутые занавески. Намикадзе вылез из постели. Ему нужен душ, причем срочно. Не хотелось показываться сыну в таком виде. Взяв нужные вещи, Минато вышел из комнаты и тихонько побрел в ванную комнату — он не хотел разбудить Наруто. Вместе с потом и возбуждением, он хотел смыть остатки сна. — Но ведь это не просто дурной сон, — уже нежась в теплой воде, прошептал Минато. Видение, явившееся ему этой ночью, было действительно великолепным: ярким и правдоподобным. Минато запомнил каждое прикосновение, каждый стон, поцелуй и вздох. То, как Наруто подавался ему навстречу, извивался и вскрикивал, как сам Намикадзе входил в его тело, изнемогая от желания. Тогда он просто сходил с ума. — Так, хватит об этом думать! Почему?! Почему вдруг приснился такой сон? Должна же быть причина! А она точно есть, — вздохнул мужчина, выключая воду. Он достал полотенце, быстро вытерся. «Причина… Я не хочу терять своего сына, поэтому мое собственное подсознание пытается удержать его подобным образом. Ведь все было хорошо, пока Наруто не стал встречаться с ней. И, как мне кажется, начал отдаляться от меня. Да, сегодня определенно день начался слишком сложно…»

***

У Минато Намикадзе рос прекрасный сын. Как говорилось ранее, зовут его Узумаки Наруто. Почему Узумаки, а не Намикадзе? Да потому, что так решил Минато, дабы отдать должное своей покойной жене. Отец дал своему ребенку фамилию матери, чтобы всегда помнить о ней, чтобы помнил сам Наруто. Ведь он никогда не видел свою маму. Та умерла при родах. Врачи боролись за ее жизнь и за жизнь ребенка до последнего. Но так уж вышло, что появился ребенок, забрав жизнь своей матери. Но Намикадзе ни о чем не сожалел. Ведь у него остался его любимый сын. И сейчас этот любимый сын выносил мозг своему отцу. Часы показывали половину третьего. Минато сидел на мягком диване в светлой гостиной и уже как двадцать три минуты и тридцать семь секунд слушал упрямого сына, не желающего соглашаться с отцом. — Папа, почему ты не можешь меня понять?! — Наруто, я не думаю, что это хорошая идея, — в сотый раз повторил Минато. Он сидел на диване, опершись левой рукой о подлокотник. Хотя можно было сказать, что блондин почти полулежал на нем. Его вымотало повторять одно и то же по несколько раз, поэтому пытался расслабиться подобным образом. Мужчина подозревал, что этот разговор обязательно случится. Надо было подготовить речь заранее. — Почему?! — не унимался подросток, распаляясь все больше от спокойствия и снисходительности своего отца. — Ты слишком эмоциональный и простую симпатию можешь принять за любовь. Уже сколько раз такое было, — вздохнул мужчина. — К тому же сомневаюсь, что родители Сакуры согласятся, ведь вы еще совсем маленькие. — Спокойно ответил Минато. Конечно, он и сам не хотел, чтобы его любимый сын жил с кем-то еще. — Мне уже шестнадцать! И Сакуре — тоже! — возразил блондин, всплеснув руками. — Солнышко, ты говоришь странные вещи, — мягко произнес Намикадзе, а про себя подумал: «И действуешь этим помешательством мне на нервы. Я уже начинаю ненавидеть эту Сакуру». Хотя откуда это взялось? С чего бы отцу ненавидеть девушку своего сына? Либо его сын действительно совсем взрослый, либо он просто не понимает, о чем говорит. Хотя, скорее всего, второе. — Это не странные вещи! — ударяя по столу кулаком, закричал Наруто. — Я действительно люблю Сакуру, и мы хотим жить вместе! — Я могу тебе сказать на это только «нет». Вы ещё слишком молоды. Я уже говорил тебе это. — Ну и ладно! Маленький, так маленький, — буркнул Узумаки, усаживаясь рядом с отцом. С чего это Наруто так быстро сдался? Обычно, если ему взбредет что-то в голову, то он будет стоять на своем до последнего. А точнее, до последней капли терпения своего отца. А это достаточно долго. — Дуешься? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Минато. — Нет, — скрестив руки на груди, ответил Узумаки. Но по его виду было понятно, что он обиделся. С его количеством эмоций, отражающихся на лице, можно читать его, как открытую книгу. По крайней мере, Минато всегда мог это делать. — Иди сюда! — улыбнулся Намикадзе, притягивая своего сына к себе и обнимая того правой рукой за плечи. Подросток только рассмеялся, не сопротивляясь объятиям, позволяя отцу прижать его к себе. Можно ведь и понежиться немного. На секунду взгляды их голубых глаз встретились. Минато снова вспомнил свой сон, и на мгновение представил, как он сейчас набрасывается на своего сына, быстрыми рывками снимая одежду, оголяя красивое, стройное, юношеское тело. Как Узумаки сопротивляется, распаляя этим своего отца. Минато насильно берет его, заламывая руки. И входит так глубоко, как только может, возбуждаясь еще больше от разгоряченного тела сопротивляющегося сына. Резко моргнув, будто сбрасывая наваждение, Минато быстро отодвинулся от Наруто. — Пап, все в порядке? — заглянув в светлые глаза, спросил блондин. Он и представить себе не мог, о чем только что думал его родной отец. — Д-да, — хрипло ответил Минато. — Я… ммм… просто вспомнил кое-что важное.- Состроив задумчивое лицо, произнес мужчина. — И что же это? Скажи! «Больные фантазии, не понятно, откуда взявшиеся» — Мы же хотели сегодня устроить вечер рамена! — улыбнулся Намикадзе, наблюдая, как меняется мордашка его сына. — Точно! Нам же надо съесть сегодня много рамена! Нужно все вкусы перепробовать! — воскликнул Узумаки, хлопая в ладоши. — Ну что, идем закупаться? — Да! Это будет замечательный вечер! — рассмеялся Узумаки, кивнув в подтверждение своих слов.

***

Прошло уже несколько дней с того сна, раменного вечера и разговора, в котором Наруто просил о совместном проживании с Сакурой. Узумаки больше не поднимал тему Сакуры, видимо, понимая, что это пока бесполезно. Но они по-прежнему встречались. Такое у Наруто было впервые: обычно он был несерьезен в отношениях, относился к девушкам легкомысленно. Самым близким человеком всегда оставался отец, а не кто-то из его подружек. Сейчас же все стало по-другому, если он завел такую тему. «Значит, это у него серьезно», — с легкой горечью подумал тогда Минато. Его сын стал меньше времени проводить с ним. Теперь все как-то изменилось. У Наруто, единственного дорогого ему человека, появился кто-то еще. Кто-то ближе, чем сам Минато. «Ты же должен радоваться тому, что он нашел ту единственную! А вместо этого злишься и видишь непонятные сны, фантазируя при разговоре с сыном», — продолжал корить себя Намикадзе. Ему было стыдно, что у него появилось физическое влечение к родному сыну. Это ведь так неправильно! Но внутренний голос упорно твердил одну и ту же фразу: «Ты просто хочешь его! Хочешь своего сына! ..» Но Минато продолжал упорно отвергать эту мысль. Ведь это глупо! Этого просто не может быть! Просто его подсознание пытается удержать сына подобным образом, вот и все. Именно так хотел считать Намикадзе. Когда начало всё меняться?!