Молодой парень, лежащий на обочине пыльной дороги, со стоном открыл глаза. Он тут же зажмурился, когда яркий дневной свет больно резанул по зрачкам. Лёжа на твёрдой земле, парень вдруг задумался: «Кто я? Где я?». Память молчала.
Вновь, уже осторожнее приоткрыв глаза, он неторопливо огляделся: сельская пыльная дорога со следами колеи от повозки, ярко-голубое небо без единого облачка, чахлый лесок, начинающийся сразу за обочиной, журчание ручейка. Со стоном перевернувшись, парень с хрустом потянулся и пошёл в сторону заманчивого звука.
«Я в каком-то весьма безлюдном селе», — решил для себя он, отодвигая упругие ветки ладонью: «Осталось ещё вспомнить, кто я и что здесь делаю». Босые ступни осторожно наступали на жёсткую землю, стараясь избежать сухих острых веток. Когда земля стала ощущаться сырой, парень обрадовался — скоро будет ручей. Деревья расступились, и парень увидел тонкий ручеёк, впадавший в неглубокую каменную чашу. Островок спокойствия казался рукотворным, но заброшенным — кое-где на камне уже нарос мох, а выемку, через которую вытекала лишняя вода из чаши, немного перекосила трещина.
Пристроившись на каменной чаше, парень с наслаждением напился. Оторвавшись от вкусной ледяной жидкости, он постарался разглядеть себя в стоячей воде. Молодой человек лет двадцати, кажущийся хлипким и худым. Голубые волосы и глаза, очень белая кожа, маленький нос и равнодушно сжатые губы. Человек в отражении казался ему смутно знакомым. «Как же меня зовут?» — подсознание тут же подкинуло фамилию, которую он поспешил озвучить:
— Куроко, — вслух произнёс он. — Чёрное дитя*. Не похож.
Отвернувшись от воды, он задумчиво уставился на пыльный рукав своей одежды, напоминавшей кейкоги**, пытаясь понять, какого цвета было его одеяние до того, как настолько испачкалось. В лесу было поразительно тихо, и поэтому Куроко решил хотя бы прополоскать одежду. Ходить в грязном ему было неприятно, а он, судя по всему, в этом месте надолго. Развязав оби, парень закинул его в чашу, отправив следом уваги и дзубон, оставаясь в фундоси. Помотав одеждой, он с сомнением посмотрел на чёрную от грязи воду и постарался выплеснуть её из чаши с помощью одежды.
Когда выемка вновь наполнилась, Куроко сосредоточенно простучал одежду камнем с не очень острыми краями и вновь выплеснул воду. Он долго полоскал одежду, а затем долго пытался её отжать. Наконец развесив кейкоги, оказавшийся серо-зелёным, парень торопливо ополоснулся сам.
Он сидел на чаше и подставлял лицо солнцу, которое уже катилось к горизонту. Память, до этого молчавшая, настоятельно советовала так не делать, но Куроко её не слушал. Живот требовательно урчал, но кроме воды парень ничего не мог ему предложить. Чистое небо почему-то вызывало в нем счастливое недоумение. «Небо не должно быть пустым? Не хватает птиц? Чего-то ещё?» — силился понять свои ощущения молодой человек. От размышлений его отвлекли посторонние звуки. Создавалось ощущение, что толпа народу ломится через лес в его сторону. Легко вскочив, он быстро собрал сырую одежду, кое-как натянул её и спрятался в зарослях кустарника, решив сначала изучить приближающихся.
Первой на поляну выскочила маленькая розововолосая девочка. За ней гнались трое разозлённых мужчин в сером кейкоги с дубинками наперевес. «Ками, что тут вообще происходит?» — спросил у неба Куроко, внимательно наблюдая за происходящим.
— Стой, дрянь, хуже будет! — рявкнул один из них, замахиваясь своей дубинкой.
Этого позволить Куроко никак не мог. Он подобрал увесистую ветку и первый попавшийся булыжник, и запустил его, целясь в грудь ближайшему мужику. Камень полетел гораздо быстрее и, казалось, даже голубовато светился. Странно охнув, мужик осел на землю. Остальные заозирались, пытаясь найти нового врага. Девочка замерла, тяжело дыша. Неслышно ступая, Куроко отошёл чуть в сторону, заходя с левого бока к оставшимся двоим. Парочка озиралась, пытаясь найти врага, но безуспешно. «Они что, не замечают меня?» — мимолётно удивился парень. Коротко замахнувшись, он опустил дубинку на голову ближайшему мужчине, а девчонка, не теряя времени даром, зарядила оставшемуся между ног. Оглушив и его, Куроко спросил у девчонки, которая замерла, глядя в его сторону:
— Почему они за тобой гнались?
Девочка, разглядев, наконец, невольного помощника, успокоилась и помчалась к ручью, на ходу отвечая:
— Не знаю… Может, продать хотели.
Насколько Куроко помнил, продажа маленьких девочек была незаконна. Потерев переносицу, он решил пока не думать о законности и задал самый животрепещущий вопрос:
— А где мы сейчас?
Оторвавшись от воды, девчонка весело посмотрела на него и произнесла:
— Это семьдесят девятый район северного Руконгая, Кусаджиши. Ты в Обществе душ, чудик, — изучив широко распахнутые глаза, в которых не было ни капли узнавания, она добавила: — Ты умер.
Почему-то парень сразу поверил девчонке. «Где ж я так согрешил?» — спросил сам у себя Куроко. «Посмертие, в котором могут продать маленькую девочку…» — Сейчас ему казалось, что на жизнь он зарабатывал чем-то уж совсем противозаконным.
Он подошёл к девчонке поближе, собираясь поподробнее расспросить её о новом мире, но тут вдруг в спину ему упёрлось что-то острое. Хриплый голос выдал:
— Хотели поймать одну смазливую мордашку, а поймали две. Парни, нам сегодня везёт.
«Понятно, куда они хотели продать девочку», — отстранено осознал Куроко, а затем одними губами сказал малышке: «Беги отсюда, быстрее». Девчонка упрямо помотала головой, так, что короткие розовые волосы хлестнули её по лицу. Второй мужчина, все ещё потирающий промежность, подошёл к ней и цепко ухватил за плечо. Куроко звучно хлопнул себя по лбу и покачал головой.
— Скоро Зараки придёт, не бойся, чудик. Он их всех убьёт.
Мужик, державший девочку, с силой ударил её по лицу и прорычал:
— Сегодня мы тебя продадим, тварь, и никакой Зараки тебе не поможет!
Ячиру сжала губы в тонкую полоску, а затем воскликнула:
— Зараки самый сильный!
Мужчины переглянулись и заржали.
— Кто вообще такой этот Зараки? — ухмыльнулся третий мужчина со свободными руками. — И имя у него стрёмное.
Ухмыляющаяся голова слетела с плеч с ярким веером крови очень быстро, мужчина даже ничего не понял. Колени обезглавленного тела подогнулись, и оно рухнуло, орошая землю алым.
— Зараки — это я, — рыкнул высокий жилистый темноволосый мужчина, снося голову мужчине, держащему Куроко.
Третий разбойник, сотрясаясь от страха, пытался достать из-за пазухи нож. Нашарив, он попытался его вытащить, произнося дрожащим голосом:
— Не п-п-п-подходи, или я у-у-убью её! — Зараки быстро шагнул вперёд, нанизывая тушу на свою катану и тут же брезгливо сбрасывая.
Мужчина пытался зажать рану пальцами, но толчками бегущая светлая артериальная кровь ясно говорила, что жить ему осталось недолго. Почему Куроко не пугает, с какой лёгкостью была убита эта троица? Почему он так спокоен?..
Тряхнув мечом, мужчина небрежно вытер лезвие об отворот уваги умирающего мужчины и вложил катану в ножны за спиной.
— Ты кто? — хрипло спросил Зараки у Куроко.
Парень несколько секунд изучал своего спасителя, чуть нахмурив брови. Зараки был чрезвычайно высок. Черные волосы казались жёсткими, темно-зелёные глаза смотрели недобро. Лицо пересекал шрам, шрамы виднелись и на теле. Мужчина казался незнакомым и в то же время… Эта сбивающая с ног энергия, эта уверенность в собственных силах и лёгкая скука на лице… «Эй, ты чего, Тетсу?» — послышалось ему как сквозь толщу воды. Глубоко вздохнув, парень стёр с шеи и волос чужую кровь и глубоко поклонился, произнося:
— Куроко Тетсуя, дес.
— Надо же. Помнишь, — хмыкнул мужчина, внимательно изучая собеседника. Среди трупов непоколебимо спокойный парень кланяется. Придя к какому-то выводу, он все же представился: — Я — Зараки, а она — Кусаджиши Ячиру. Раздели с нами пищу.
++
Они развели костёр неподалёку, возле удобной пещеры. Пока Куроко, сжимая губы в тонкую нитку, обыскивал трупы, которые почему-то казались все прозрачнее, Зараки жарил принесённое мясо, а Ячиру пересказывала их приключение. На: «А тут камень откуда не возьмись как бахнет!» — Тетсуя отключился от повествования. Он забрал оба охотничьих ножа, несколько овальных монет с квадратной дыркой посередине, нанизанных на шнурок, с сожалением отложил слишком тяжёлые для него дубинки. Их одежда, увы, была абсолютно негодной. Куроко оттащил трупы в кусты, попутно приметив ягоды, казавшиеся ему съедобными. Рисковать, однако, он не решился.
Во второй раз отмывая голову и уваги на сей раз от крови, он вновь уловил звонкий голос Ячиру:
— А чудик мне такой: «Беги скорее», а я ему: «Нет!», а потом этим образинам: «Зараки вас всех убьёт!».
Покачав головой, он хорошенько отжал одежду и натянул на себя, направляясь к костру. Зараки, который, наконец, заметил его, едва заметно вздрогнул, с трудом удержавшись от желания схватиться за катану, и протянул ему тонкий прут с нанизанным мясом и ломоть плоской лепёшки. Ячиру уже вовсю ела, а Зараки принялся жарить порцию себе. До чёртиков голодный Куроко с удовольствием снял первый горячий капающий жиром кусочек.
Когда с едой было покончено, а Ячиру устроилась спать на коленке Зараки, тот решил начать разговор:
— Ты понимаешь, что я оставил тебя здесь не просто так?
Куроко кивнул и сел ровнее, ожидая продолжения монолога. Мужчина пожевал губами, а затем продолжил:
— Иногда мне приходится отлучаться и оставлять Ячиру одну. Опасаюсь, что её снимут стрелой, понимаешь? — Тетсуя кивнул и сдержал облегчённый вздох: «Всего лишь нянька, слава Ками». — Ты пойдёшь с нами до Готея?
Едва заметно улыбающийся Куроко кивнул, а затем хлопнул себя по лбу и спросил:
— А что такое Готей?
++
Зараки бережно погладил по голове спящую Ячиру, едва ощутимо, будто боясь сломать. Сегодня она в очередной раз вляпалась в неприятности. Судя по её рассказу, сама вляпалась. Сиди Кусаджиши на том месте, где Зараки её оставил, ничего бы не произошло. Мужчина не был уверен, что успел бы выручить девочку, если бы не этот Куроко. Парень, будто почувствовав, что мысли невольного соседа коснулись его, чуть завозился, пытаясь устроиться поудобнее. Он не казался Зараки размазней или хлюпиком — на кровь отреагировал спокойно, обыскал тела без отвращения и тошноты, да и ножи в одежде припрятал вполне профессионально. Присмотрит за девчонкой и безопасно доберётся до Готея. Он видел, как двигался один из мужчин. У него явно были сломаны ребра. Камнем такого размера, который запустил этот пацан, серьезно навредить человеку невозможно. Интуитивно усилил реацу?
Зараки улыбнулся, закладывая руки за голову. Теперь будет не так страшно отлучаться — Ячиру будет под присмотром, доставать она будет теперь не только несчастного опекуна... Да и завтра парень сможет подежурить, а Зараки наконец-таки выспится. Жизнь, определённо, налаживается.
