Выжить после смерти

Иногда Куроко казалось, что весь Готей, с самого его основания и до верхушки прогнил. Недооцененность рядовых, слепое следование приказам совета сорока шести, уже больше десяти сотен лет не обновляемые правила — все это делало Сейрейтей устаревшим, разрушающимся. В моменты душевной слабости Куроко даже думал бросить все и уйти. Но пока у него был его отряд — преданный, идеальный, выпестованный и взращенный, работающий как часы, единой командой — Куроко просто не мог себе такого позволить. И потому служил буфером между зачастую неадекватными приказами Ямамото и своими людьми. Последний его отчет о готовящемся нападении на Каракуру был почти месяц назад. Сотайчо наотрез отказался посылать дополнительные патрули на Грунт, отозвал отряд Кагами и большую часть соглядатаев из отряда Омницукидо. В Мире Живых готовилось нападение арранкаров под руководством четвертого из Эспады, они собирались похитить Орихиме, обладающую почти божественной силой отрицания, а все, что считал нужным сделать Генрюсай — оставить на Грунте Кисе и Кагами, а также дать приказ Куроко реагировать на нестандартную реацу в Каракуре. Тетсуя с Ретой точно были неблагонадежными и потому ими можно было легко пожертвовать, но почему молодого капитана, который только сумел наладить связи с отрядом, так резко вырвали из его окружения?.. Неужели из-за связи с Вайзардами? Ах да, еще Ямамото любезно позволил офицерам использовать все свои силы, без ограничений в случае появления на Грунте Эспады. Куроко также получил приказ ни в коем случае не мешать захвату Иноуэ Орихиме пустыми. Ямамото считал, что мелкие жертвы среди живых — ничто по сравнению с поддержанием баланса душ. Возможно, он был в чем-то прав. Но именно благодаря Ичиго и его команде, в которую входила девчонка, план Айзена не нанес такого урона, какой мог бы. Но жизнь этой смертной девчонки была менее ценна, чем жизни других. Тетсуе даже спустя добрую сотню лет работы в отряде Омнцукидо было сложно такое осознать. Это заставляло ненавидеть себя. Он не мог ничего сделать в одиночку и не имел права подставлять подчиненных и друзей… Он еще дважды был в ставке Айзена, забросив почти все свои дела, а тем временем разборки клана Акаши с кланом Шихоин почти в три раза уменьшили угодья последней семьи. Сейджуро методично уничтожал противников, кем бы они не были. Каким бы могущественным враг не казался. Это почти пугало… и восхищало. Акаши, будто бы мимоходом, перекроил политическую карту Рукона, продолжая прежний курс — спокойные районы с активной торговлей, развивающейся инфраструктурой, центрами досуга. Недавно открылась первая школа для малышей, которые не умели читать. Души были готовы молиться на Императора, кварталы, не принадлежащие клану Акаши, пустели. Люди шли за лучшей жизнью и никто не мог их в этом винить. Согласно докладам Хоро, которому временно пришлось взять на себя руководство отрядом Омницукидо, Сейджуро продолжал собирать армию. Куроко, разрывающийся между Лас Ночес, дежурствами на Грунте, наблюдением за осваивающимся с маской Ичиго и докладами Ямамото, оставалось только надеяться, что активные действия Акаши не затронут обороноспособность Готея. Тряхнув головой, Куроко перевел взгляд на тренирующихся в кендо Кагами и Кисе. Шинигами резво двигались, от сталкивающихся лезвий искрило, каждое движение казалось завершенным и смертоносным. В жестах Реты можно было разглядеть мягкость и гибкость воды, Кагами же больше напоминал огромную атакующую кошку. Вместе они будто танцевали — каждая атака находила блок или контратаку. Это казалось бы танцем, но скорость движений шинигами становилась почти запредельной. Клинки сталкивались все более шумно, высекая все больше искр, вот уже первая царапина прочертила полосу на щеке Кагами… И небо над поляной, которую они облюбовали для тренировок, треснуло, разрываясь. Распахнувшийся зев гарганты выпустил в мир живых арранкаров. Эспаду. ++ Открытие гарганты и реацу пустых, прокатившуюся по всей Каракуре, Ичиго почувствовал прекрасно. Ему не помешал ни барьер, установленный Хачи, ни интенсивность его тренировки — стоило знакомой энергии показаться, как Куросаки немедленно встрепенулся, собираясь мчаться на помощь. Дорогу ему заступил Мидорима. Он стоял, небрежно удерживая книгу в забинтованных пальцах и смотрел на своего ученика поверх очков. Просто смотрел, но Ичиго остановился, как вкопанный. Тряхнув головой, он попытался сделать шаг в сторону, но Шинтаро вновь заступил ему дорогу. — Я должен им помочь! — Они — шинигами из Сообщества Душ. Это их работа, — захлопывая книгу, коротко проинформировал мальчишку вайзард. — Но я тренировался для того, чтобы суметь помочь им! — бросил Куросаки, делая широкий шаг вперед. Рука сенсея накрыла плечо, с силой сжимая пальцы. От неожиданности Ичиго зашипел от боли. — Ты не готов, — раздельно произнес Мидорима, сверху вниз глядя на своего ученика. Куросаки попытался высвободить руку, но хватка у учителя была крепкой. — Шинтаро, — дернул головой Хирако и лицо вайзарда удивленно вытянулось. Презрительно хмыкнув, Мидорима покорно разжал пальцы и мальчишка умчался навстречу приключениям. — У нас образовался лишний вайзард и ты решил от него избавиться? — поинтересовался Шинтаро отстранено, и, не дожидаясь ответа, развернулся на пятках и умчался в шунпо следом за Куросаки. — Ведет себя как настоящий учитель, — задумчиво выдала Маширо, прикладывая палец к губам. Кенсей согласно хмыкнул. Мидорима их уже не слышал. Он стремительно мчался вперед, на ходу накладывая на себя заклинание демонической магии, скрывающее реацу и делающее использующего незаметнее. Он затормозил рядом с Куросаки, который стоял высоко над землей, наставив катану на противника с голубой шевелюрой, рявкнул: — Банкай! Багрово-черная реацу рванула во все стороны, окружая мальчишку. Клубящуюся, густую энергию прорезал черный, тускло поблескивающий меч. Мидорима уже видел это на тренировках не раз — силы Ичиго возросли, но недостаточно. Малчишка дернул меч, разгоняя реацу. — Опять банкай? — разочаровано спросил Гриммджоу. — И что? Напомнить, что было в прошлый раз? — он выразительно дернул рукой, будто отвешивая оплеуху. — Ты про свой шрам? — бросил Куросаки вызывающе. Через весь торс арранкара наискось тянулась широкая полоса поджившей бордовой кожи. Реацу вокруг Джагерджака заклубилась, становясь почти осязаемой. Он оскалился и чуть наклонился вперед. Рука Куросаки рванула к лицу, вокруг ладони начала собираться реацу. Шинтаро прекрасно знал, что сейчас произойдет. Сам он ненавидел использовать это, считая, что собственные силы позволят справиться со всем. Ичиго резко дернул пальцы вниз, материализовывая маску пустого. — Что это? — подавшись вперед, спросил Гриммджоу. На лице мальчишки была белая маска, испещренная алыми полосами на левой стороне. — Прости, нет времени объяснять, — бросил в ответ Куросаки характерным для пустых голосом и исчез в шунпо, нападая на арранкара. Джагерджак еле успел обнажить меч, когда первая атака Ичиго настигла его. От столкнувшейся стали в разные стороны рванула волна черно-багровой реацу временного шинигами. Мидорима видел, как в шоке расширились глаза арранкара, как руки, удерживающие катану, дрогнули от силы нажима Куросаки. Ичиго усилил нажим, а затем скомандовал: — Гетсуга Теньшоу! — и Гриммджоу накрыла волна черной реацу, Шинтаро только одобрительно хмыкнул. Пламя реацу Куросаки опадало медленно. В эпицентре атаки, все еще окруженный лоскутами реацу, задыхаясь, стоял арранкар. Кровь, стекающая по лицу, заливала левый глаз, алые ручейки текли по шее, вскрывшийся на груди шрам залил багровыми полосами белоснежные хакама. — Это не сила шинигами, сукин ты сын! Что ты с собой сделал? — требовательно заорал арранкар. Не отвечая, Ичиго отмахнулся занпакто, посылая во врага еще одну молниеносную атаку черно-багровой реацу. Едва успевший вскинуть оружие Джагерджак с трудом удерживал напор пламени, постепенно сдвигаясь назад. — Я же говорил, нет времени объяснять, — ответил металлический голос за спиной. В лицо резко обернувшегося Гриммджоу полетела еще одна атака. Столкнувшаяся реацу прогремела, как хороший взрыв, Джагерджак на краткие мгновения потерял сознание, стремительно улетая к земле. Мидорима с невольной гордостью отметил, что мальчишка не стал стоять столбом, а ринулся вперед, догоняя противника. Ичиго разрезал полетевший в него луч серо, а затем на равных сражался с арранкаром. Он произнес еще какую-то до зубовного скрежета пафосную фразу, занес меч и… Его маска треснула, осыпаясь мелкими осколками. Шинтаро по себе знал, насколько больно и угнетающе действует на вайзарда такое разрушение маски. Все же одиннадцать секунд — это слишком мало для полноценного боя. Особенно, если любишь разводить пустую болтовню. Оскалившийся арранкар заметил, что реацу противника заметно потеряла в плотности и он перешел в атаку. Удары сыпались один за другим, от очередного Куросаки рухнул вниз, разрушая телом асфальт. Дико скалясь, Гриммджоу воткнул в правую руку, которой Ичиго пытался вызвать маску, свой занпакто и принялся формировать серо, чтобы не оставить от мальчишки даже пепла. ++ Из гарганты выступила четверка пустых — уже знакомый Кагами Аомине, его приятель с голубой шевелюрой, бой с которым с перекошенным от разочарования в себе лицом пересказывал Ичиго, здоровяк с фиолетовыми волосами, который явно выше Тайги и тощее темноволосое создание неопределенного пола. Арранкары оглядели застывших Кисе и Кагами, как добычу, а затем Гриммджоу обронил: — Моего противника здесь нет. Я хочу найти его, — бросил он и исчез в сонидо. — А мой противник здесь есть, — счастливо оскалился Аомине, продевая руки в теккокаги и делая шаг вперед, не сводя предвкушающего взгляда с Кагами. Тайга широко ухмыльнулся в ответ, делая шаг навстречу. — А как же я? — протянул Кисе, обиженно надувая губы. Рука шинигами лежала на рукояти занпакто, белые пальцы напряженно сжимали оплетку. Их прервал высокий кашель. Создание неопределенного пола закрывало широко ухмыляющийся рот длинным рукавом, отчего нестандартная форма задралась, демонстрируя тощие бока и сильно проглядывающие ребра. — Прости, Дай-чан, но разве бывшая Эспада может первой выбрать, с кем сражаться? На лице Аомине явно виднелись желваки, он крепко сжал ладони в кулаки, мечтая расквасить нагло ухмыляющуюся морду. — Бывшая Эспада? Но почему? — потрясенно спросил Кагами, на мгновение забывая где находится. Дайки выразительно закатил глаза, а радостно хихикающий арранкар взмахнул длинными рукавами и пропел: — Айзен-сама наконец-то понял, кому в Эспаде не место, — искусственная улыбка исчезла с лица, затем рука вновь взлетела ко рту, прикрывая нижнюю часть лица: — Мурасакибара, будь добр, займись блондинкой, он мне не нравится. Гигант с фиолетовыми волосами смерил коротышку тяжелым взглядом, будто решая, не уничтожить ли сначала его. Реацу, которую арранкар явно сдерживал, подавляла и угнетала. — Только потому, что мне все равно, кого убивать, — обронил Мурасакибара, всем корпусом поворачиваясь к Рете. Кисе резко разорвал дистанцию, удаляясь от полыхнувшего энергией пустого. — Тобой, шинигами-кун в капитанском хаори, займусь я, — пропел арранкар, делая несколько шагов в сторону Кагами. — А мне что, просто так стоять? — раздраженно спросил Аомине, собираясь отвоевывать свое право подраться с хорошим противником. В последний момент Дайки что-то почувствовал и рухнул ничком, уходя от удара. — Откуда ты там, черт возьми, взялся? — спросил он у голубоволосого шинигами. — Я давно тут стою, — сжимая саи обратным хватом, любезно просветил его шинигами. Равнодушная, такая же как у Улькиорры морда явно просила кирпича. Гарганта за спиной Дайки захлопнулась и он резко разорвал с противником дистанцию. Мгновенная поступь шинигами была явно на порядок лучше, чем шунпо всех жрецов смерти, что он видел прежде. А еще шинигами будто смазывался, стираясь из восприятия. Дайки приходилось напрягать все свои чувства, чтобы отследить перемещения противника. Крепко сжимая теккокаги, Аомине решил, что противник достоин узнать его имя. — Я… — Аомине Дайки, бывший седьмой из Эспады, — равнодушно оборвал его шинигами. — Я — Куроко Тетсуя. Его противник склонился в вежливом поклоне, а затем рванул вперед, размазываясь, исчезая из восприятия. Полагаясь лишь на звериные инстинкты, оставшиеся от его бытности обычным пустым, Аомине резко рванул в сторону, отмахиваясь теккокаги. Острые когти едва задели ткань хакама, а шинигами вновь атаковал, оставаясь невидимым. — Какого черта? — утирая щеку от крови рявкнул Аомине. — Покажись! Он резко очертил своим оружием круг. Мечущаяся внутри реацу мешала определять едва заметный источник шинигами. Как, черт возьми, его противник мог атаковать так филигранно с таким крошечным резервом? Сай, воткнувшийся в отставленное бедро почти по самую рукоять, проходя почти параллельно берцовой кости, стал полной неожиданностью. Голубые глаза, глянувшие на него из-под его руки, выглядели все также отстранено и равнодушно. — Я всего лишь тень, — ответил ему Куроко, дергая сай в бок, оставляя на бедре длинную глубокую рану, из которой хлынула ярко-алая кровь. «Я так долго не протяну» — понял Аомине и прижег рану коротким бала. Завоняло паленым мясом, а Дайки замер, сосредотачиваясь, отрешаясь от боли. В конце концов, он почти всегда полагался на инстинкты. Следующий удар, пришедшийся будто бы из ниоткуда, арранкар встретил ударом теккокаги, а лезвиями второй руки оставил на плече противника глубокие царапины. С когтей капала кровь, глядя на которую, Аомине позволил себе довольно улыбнуться. Всего лишь тень может растоптать лишь яркий свет. Скалясь шире он на одних инстинктах рванул вперед, безошибочно чуя противника. ++ Кагами со смешанными чувствами смотрел на тощие ребра, видные в разрезах нестандартной формы, едва касаясь рукояти своего меча. Хотелось подраться с кем-то толковым, а не с этим подобием пустого. — Я — Луппи Антенор, — обронил тем временем арранкар, закрывая рот рукавом. Пальцами другой руки он оттянул форму, демонстрируя цифру, выжженную на боку: — шестой из Эспады. И я тебя уничтожу, капитан. Кагами фыркнул, выхватывая занпакто. Из рукава показались тощие пальцы, которые сомкнулись на розовой оплетке катаны. Холеная рука потянула оружие из ножен, он нежно обронил: — Сожмись, Тревадор! — во все стороны от него рванула реацу, вздымая клубы пыли. Ударившее из этой завесы длинное щупальце стало для Тайги полной неожиданностью. Он с трудом принял атаку, останавливая ее лезвием своего меча, которое не оставило на отростке и царапины. Полностью погасив инерцию удара, Тайга крикнул все еще скрытому в пыли арранкару: — И это все, что может твой ресурексион? — А если сила атаки увеличится раз в восемь, ты парируешь? — ехидно спросил его Луппи. — Что?.. — нахмурился Кагами и пораженно увидел, как разгоняя пыль от арранкара рванули еще семь щупалец, атакуя его с разных сторон. Он парировал три из них, остальные пять едва не переломали ему кости, оставляя ссадины и сильные ушибы. — Ого, да ты цел. Неужели все капитаны такие крепкие? — пропел зависший в воздухе Антенор. Из его спины, извиваясь и постоянно перемещаясь, тянулись щупальца — Надо будет проверить после того, как я тебя прикончу. — Банкай! Я сражаюсь не один, Гарсиа! — рявкнул Тайга, не намереваясь размениваться на мелочи. Вокруг змеилась цепь моргенштерна, а руки привычно сжимали родной занпакто. — Ого, какие шипы, — пропел Луппи, прикрывая рот длинным рукавом. — Я тоже так могу. Концы все его щупалец ощерились длинными, тонкими и ужасно острыми иглами. Луппи молотил вокруг себя без особой системы, но так часто, что подобраться к нему было невозможно. Каждый удар тяжелого отростка был резким и сильным, Тайге приходилось прилагать усилия, чтобы уворачиваться. Сам Луппи в этот момент стоял под защитой своих щупалец и смеялся, наблюдая за шинигами. — Неужели это все, на что способен капитан с банкаем? — пропел он, пытаясь взять противника в клещи. Удлинившаяся цепь моргенштерна обхватила сразу четыре щупальца и Кагами, не обращая внимание на вытянувшееся лицо Антенора, рявкнул: — Сорен Сокацуй*! — и толкнул синюю реацу, сформировавшуюся на пальцах, удерживающих меч, вперед. Разделившись на два луча, атака отсекла сразу четыре щупальца с одной стороны, перерубая их рядом с местом, которое перетянула цепь. — Что ты делаешь, урод? — рявкнул Луппи гневно, принимаясь хлестать по противнику оставшимися отростками. Кагами широко оскалился, резко перемещаясь в шунпо за спину арранкару и, метя в место, откуда росли щупальца, рявкнул: — Райкохо**! — шар желтого цвета, грозно потрескивая, сорвался с выставленной ладони и попал в грудь развернувшегося навстречу арранкара. Щупалце на излете попало в Тайгу, вонзая иглы глубоко в левое плечо. Луппи растеряно опустил глаза на развороченную грудь и Кагами, не теряя времени, подлетел к нему, снося голову одним точным ударом. — Первый есть, — довольно оскалился Тайга, стряхивая с лезвия кровь противника. Со стороны, в которой скрылся Рета со своим противником, полыхнула ужасающая реацу и Кагами стремительно помчался туда. ++ Кисе не сводил настороженного взгляда с арранкара, который, раздувая крылья, уже пару минут водил носом из стороны в сторону, будто принюхиваясь. Реацу Мурасакибары, весь его вид и манера держаться подавляли. Рета поймал себя на том, что все крепче и крепче сжимает рукоять занпакто. Лиловые глаза зафиксировали что-то за пределами парка, арранкар искривил губы в коротком подобии улыбки, а затем перевел взгляд на Кисе. — Ты мешаешь, — весомо обронил он, медленно заводя руку за спину, смыкая сильные пальцы на рукояти своего занпакто. Прежде спокойная реацу взметнулась, почти осязаемо вращаясь вокруг угрожающе двигающейся фигуры. Лезвие медленно обнажаемого меча, казалось, светилось от вложенной в него энергии и Кисе просто задохнулся, поражаясь масштабам силы противника. Меч устремился вниз, неотвратимо опускаясь на голову Реты. В последний момент опомнившийся Кисе успел отскочить назад, а затем скользнул в шунпо, пытаясь подрубить сухожилие на ноге противника. Меч не оставил ни следа даже на одежде противника и шинигами еще раз пораженно выдохнул и едва ушел от следующего удара. Для такого массивного тела арранкар двигался на удивление быстро. — Учись, Юкио! — скомандовал Рета, сжимая в руках древко нагинаты. Он занес ее над головой и лезвие начало светиться ровно так же, как у Мурасакибары. Кисе дернулся вперед, резко опуская оружие на арранкара и едва не рухнул — этот удар почти полностью опустошил все его запасы реацу. Лезвие нагинаты прочертило на плече противника длинную неглубокую царапину. Атсуши отвел руку, посмотрел на выступившую кровь, а затем перевел темный от бешенства взгляд на задыхающегося противника, полыхнув реацу так, что у шинигами подкосились ноги. — Теперь я хочу тебя раздавить, — занес руку над Ретой Мурасакибара, медленно опуская ладонь. Кисе чувствовал, что не может пошевелить и пальцем, бессильно глядя на приближающуюся ладонь, которая светилась от вложенной в нее лиловой реацу. Атсуши уже почти опустил руку, когда из-под удара Кисе вышиб стремительно примчавшийся Тайга. — Какого черта ты застыл? — рявкнул Кагами, а затем повернулся к противнику, наставляя на него лезвие банкая. Цепь моргенштерна, едва слышно звеня, поползла к арранкару, собираясь оплести его ноги. Атсуши разъяренно оглядел шинигами и полыхнул реацу так, что шинигами рухнули на колени, а оружие Тайги прибило к далекой земле. — Как же вы раздражаете! Я хочу вас раздавить! — рыкнул Атсуши. Между его рогов засветилась алая реацу, формируя феноменальное по своей мощности серо. Казалось, воздух темнеет от яркости растущего шара. Преодолевая сопротивление чужой энергии, Кагами рванул к рухнувшему другу, схватил его за плечо и рванул в сторону, собираясь уйти от смертоносной атаки. — Я вас уничтожу, — раздельно протянул арранкар, поворачиваясь следом. Тайга еще никогда не видел, чтобы кто-то из пустых так долго формировал серо. Капитан пятого отряда и представить не мог, какой силы будет луч реацу. ++ Шинтаро тяжело вздохнул, а затем резко переместился, хлестко подрезая сухожилие на руке, формирующей атаку. Гриммджоу резко дернулся, выхватывая занпакто, все еще торчащее из руки Куросаки и отскочил назад. — Ты кто такой? — рявкнул он, изучая спокойно застывшего противника. Очки, светлая рубашка, темные джинсы, забинтованные пальцы и мертвое равнодушие во взгляде. — Это не важно. Любишь использовать серо? — предельно спокойно спросил его Мидорима, поднося правую руку к лицу. Это мерзко, но того стоит. Он медленно потянул пальцы вниз, формируя костяную маску, похожую на череп какой-то птицы. — Ты такой же, как он! — рявкнул Джагерджак, разрывая дистанцию. — Я же говорю, не важно, — едва дернул уголком губ Шинтаро и начал формировать собственное серо. Стремительно растущая у руки алая полоса сжалась в точку, а затем рванула в противника, протаскивая его по земле. Тело арранкара оставляло в асфальте широкую борозду. Врезавшись в стену здания, арранкар затих. Мелькнув в шунпо, Мидорима застыл перед противником, намереваясь его добить. Разъяренный и униженный, Джагерджак резко рванул вперед, заставляя свой занпакто светиться от реацу. Шинтаро улыбнулся чуть шире, готовясь контратаковать, но возникший из ниоткуда арранкар стал для него полной неожиданностью. Белая тонкая рука, так напоминающая руку Куроко, остановила атаку Гриммджоу, гася всю реацу. Ярко-зеленые глаза встретились с желтыми, ярко светящимися на фоне черной склеры. Пустой едва повернул голову, не реагируя на шинигами в маске. — Наша миссия выполнена, — отстранено заметил он. Над их головами распахнулась круглая гарганта, из которой хлынул мертвенно-желтый столб реацу. — «Отрицание», — констатировал природу энергии Мидорима, равнодушно поворачиваясь к медленно поднимающимся к разлому арранкарам спиной. Вдалеке, там, где сражались шинигами, вверх ударило два таких же желтых столба реацу. Шинтаро развеял маску и смерил ученика строгим взглядом: — Куросаки-кун, теперь тебе ясны мои опасения? Ичиго со сквозной дырой в руке, разодранной в кровь спиной и широкой царапиной на груди виновато опустил голову. Он не был готов, но не мог поступить иначе. На земле, пытаясь отдышаться, лежал Рета, рядом чувствуя, как медленно отнимается раненная арранкаром рука, сидел развеявший банкай Кагами. «Кажется, иглы на щупальцах были отравлены» — отстранено заметил Тайга, изучая мелкие неестественно черные точки, оставшиеся на месте удара. Сознание медленно уплывало, когда он почувствовал, что к нему применяют лечебное кидо. Пошатываясь, перед ним стоял утирающий с подбородка кровь Куроко. Одна рука висела плетью, другой он старался не двигать, будто на голой спине тоже были серьезные раны. — Проиграли по всем фронтам? — невесело спросил Тайга. Убийство одного арранкара из четырех победой точно не назовешь. — Не то слово, Кагами-кун. Не то слово… ++ Иноуэ Орихиме готовила сельдереевый десерт, чтобы угостить им новых одноклассников, по совместительству являющихся агентами Сообщества Душ. И пусть Кагами-сан пугал ее своим грозным видом, Куроко-сан своими внезапными появлениями, а Кисе-сан своим чрезмерным дружелюбием, они были очень интересными людьми, с которыми было приятно поговорить, которые защищали мирных жителей Каракуры от нападений пустых… Иноуэ была им очень за это благодарна, стараясь быть доброжелательной. Не так давно дядя Ичиго стал заглядывать к ней гораздо чаще, ведя странные беседы о безопасном поведении при попадании в заложники и об арранкарах. Каждый раз он смотрел на нее предельно серьезно и Орихиме по неволе запомнила все, что он говорил. Сельдереевый десерт был почти готов, когда она почувствовала дикий удар реацу пустых. Бросив нож, девушка стремительно скинула оранжевый фартук, выключила миксер, торопливо обулась и помчалась к двери. Реацу шинигами, Куросаки-куна и пустых полыхала, они явно сражались, им наверняка требовалась помощь! Широко распахнув дверь, она выскочила из дома, врезаясь в замершего перед ней человека. Сильные ладони ухватили за плечи, не давая рухнуть. — Извините, — отстранилась она, поднимая голову к лицу пострадавшего от ее скорости человека. Сверху вниз с равнодушным презрением на нее смотрел арранкар. Тот самый, который приказал убить ее, называя мусором. Орихиме резко отскочила назад, вскидывая руку и собираясь призвать Цубаки. — Ты идешь со мной, женщина, — обронил он равнодушно, зеленые глаза холодно блеснули. Орихиме открыла было рот, но от арранкар высвободил реацу, подавляя. Холодная, колючая энергия пугала Иноуэ до дрожи. — Молчи, женщина. Твоим следующим словом должно быть «да». Любой другой ответ приведет к смерти. Не твоей, а твоих друзей. По щелчку пальцами над головой арранкара появилось четыре зыбких экрана. На одном в руку Куросаки-куну голубоволосый арранкар как раз вонзал меч, на другом залитый кровью Куроко-сан с трудом уходил от очередного удара смуглого пустого, на третьем Кагами-сан пошатывался от удара огромного колючего щупальца, а на последнем Кисе-сан с немым ужасом смотрел на медленно опускающуюся на его голову руку. — Не задавай вопросов, — продолжил арранкар равнодушно. — Не говори ни слова. Сейчас в твоих руках жизнь твоих друзей и только ты решаешь, останутся они в живых или нет. Надеюсь, ты все понимаешь, женщина. Мы не ведем переговоры. Я приказываю тебе. Реацу пустого давила все сильнее, заставляя Иноуэ дрожать от страха. Не за себя, за своих друзей. Экраны погасли, но вспышки реацу доказывали, что сражение реально и происходит прямо сейчас. — Айзен-сама хочет получить твою силу, и он приказал мне привести тебя в целости и сохранности, — заметил арранкар равнодушно, затем предельно четко проговорил: — Повторюсь еще раз. Ты идешь со мной, женщина. В голове Орихиме всплыли обрывки лекции Куроко-сана, о несопротивлении и ожидании помощи. — Да, — кивнула она, опуская вскинутую в атакующем жесте ладонь. — Правильное решение, — отметил арранкар и исчез в сонидо. Резкие вспышки реацу прекратились, а затем энергия пустых изменилась, постепенно отдаляясь от мира живых. Девушка прижала ладонь к сердцу, чувствуя, как оглушительно громко оно колотится, и облегченно выдохнула. Рядом вновь распахнулась гарганта и арранкар, окруженный подчиненными разной степени потрепанности, холодно обронил: — Вперед, женщина. Орихиме в последний раз оглядела яркий мир живых и покорно шагнула в черный зев гарганты. «Слушай их и жди помощи» — вспомнила она слова Куроко-сана, — «Помощь обязательно придет».