Битва за Солнце

      Нет, мы, конечно, сами в гости к доку напросились… ладно, я напросился, но все равно было как-то стремно. Одно дело у миста Беллами в кабинете или лаборатории тусить, а другое – прийти к нему домой. Вроде как, мы особенные и уже не просто студенты.       Еще, конечно, жутко хотелось посмотреть на его… эээ, блин, а как правильно назвать-то? В общем, любимого человека. Честно говоря, я в густой осадок выпал, когда его увидел – мистера Доминика Ховарда. Типа, друга, ага. Хе-хе, Митт – тоже мой друг. Я даже пихнул его в бок с намеком, за что, естественно, получил хорошую затрещину. Ботаник хренов, никакого чувства юмора. Но, в целом, док в моем ранге авторитетных людей прочно обосновался на первом месте – принцессу он себе знатную отхватил. Может, тогда и у меня с Эмили что выйдет? Надо бы спросить, как у дока получилось.       Но потом вздыхаю. Как-как? Он просто классный!       Мы пару часов позанимались, и я в очередной раз поразился тому, как доку удается все просто и понятно объяснить с первого раза. Сидишь, смотришь на формулы, а они, как паззлы, сразу в одно целое складываются. Потом миссис Уокинг – док сейчас у нее в доме живет, он, оказывается, профессору Уокингу чуть ли не сыном приходился - усадила нас ужинать, и я все-таки не утерпел, пристав к нему с расспросами.       И миста Беллами сказал мне одну важную вещь: «Если ты хочешь привлечь ее внимание – надо как-то все-таки проявить себя», и я решил, что при любом удобном случае обязательно приглашу Эмили на свидание. И буду делать это до тех пор, пока она не согласится. Пускай, даже из жалости, но у меня будет шанс показать ей, что я… наверное, неплохой человек. Даже док заметил, что я – «симпатичный и занятный парень». А ради нее я вообще готов на многое, если не на все. Даже прилично постричься и одеться. Это для меня подвиг, если что!       А еще док сказал: «Своего человека надо найти. Чтобы он принял тебя таким, какой ты есть. И не гоняться за иллюзией». Это я тоже запомнил: если Эм я уж совсем не нравлюсь, то… попробую прислушаться к Митту и поискать кого-то… своего уровня, попроще.       Правда, от этих мыслей неприятно кольнуло в сердце. Черт, а вот если я точно знаю, что мог бы сделать Эмили счастливой?       Как? Ну, я ж не дурак - возьму вот и работу найду, чтобы делать ей всякие подарки. Девочки же любят подарки? Буду учиться еще усерднее, чтобы в будущем стать достойным человеком. И у нас будет дом, детишки там, собака, кот, попугайчики… И барбекю по выходным. И еще мы будем путешествовать. А я всегда буду дарить ей цветы и конфеты. И играть на гитаре. Только вот научусь…       - Док, а вы научите меня играть? Вы обещали!       Миста Беллами лишь хмыкнул и пообещал помочь. Вручил мне нотную грамоту для ознакомления и… свою гитару. Свою гитару!       Домой я шел счастливым!       - Эмили! – зовет Митт мою любимую, когда она с рассеянным видом выходит из аудитории, на ходу запихивая тетради в сумку.       - Да? – она вскидывает голову, замечает меня и несколько раз удивленно хлопает глазами. – Ты что-то хотел, Джонни? «Джонни…» - обиженно фыркаю я про себя. Меня-то она только или по фамилии зовет, или дурацким прозвищем «Щелочь», которое приклеилось ко мне на первом курсе, когда я ту самую щелочь случайно себе на джинсы опрокинул. Грациозность – не моя сильная сторона.       - Можем поговорить? – спрашивает приятель и кивает на тихое место в холле, у окна.       - Да, конечно, - отзывается девушка и еще раз косится на меня. А я что? Я молчу. Могу вообще рта не открывать, если раздражаю.       - Слушай, тут такое дело… - начинает Митт. – Мы к тебе, как члену студсовета обращаемся.       - Ну, обращайтесь, - усмехается Эмили, но, заметив серьезный вид Джонни, спрашивает:       - Что-то случилось?       - В общем, да. Думаю, для нас всех случилось, - произносит Митт. – Эта ситуация с профессором Беллами… в общем, напрягает.       - Напрягает?! – встреваю. – Да это ж п…ц полный, что происходит! Какое они вообще право имеют посреди учебного года снимать преподавателя? Из-за причин, которые к учебе не имеют никакого отношения!       - Тихо, Кей, - шикает на меня Митт. – Короче, Эмили, мы, конечно, разговаривали с самим доком, и он попросил нас не вмешиваться, но ведь понятно, что он просто не хочет огласки. Но мы, как его студенты, разве не можем как-то повлиять на ситуацию?       - Джонни, но если сам профессор этого не хочет, то… зачем встревать? – Эмили передергивает плечами, задумавшись.       - Он не хочет только по одной причине, которую все мы знаем, но это же не значит, что он реально готов уйти с кафедры, - замечает Митт. – Мы… я пока просто интересуюсь, мы можем хоть что-то сделать?       - Ну… студенческий совет, в принципе - равноправная управленческая структура, имеющая право влиять на политику университета, - медленно произносит она. – И даже отменять некоторые решения попечительского совета. Это так, но… На самом деле, не все просто. Как правило, вся деятельность крутится вокруг такой ерунды, как меню в кафетерии, дележ мест на парковке и дополнительные бесплатные факультативы… - Эмили морщится. - Хотя были прецеденты, когда удавалось и более серьезные проблемы решать: добиваться стипендий для талантливых студентов, регулировать вопросы взаимодействия с разными кафедрами… Но нужно, чтобы проголосовало больше половины членов студсовета, а тут я ни за что ручаться не могу.       - Допустим, проголосовало больше половины, что мы можем реально сделать?       - Составить обоснованную петицию-обращение с просьбой вернуть профессора Беллами с максимальным количеством подписей студентов. Это первое, - размышляет Эмили, а я невольно любуюсь ею в этот момент. Такая умничка! – Все остальное, конечно, уже будет нарушать устав университета. Митинговать нам точно никто не позволит, - она словно читает наши с Миттом мысли. - Если только самовольно протестовать и привлечь к этому прессу. Но это… чревато последствиями. Да и профессор, думаю, такому исходу не обрадуется. Если я правильно понимаю, это то, чего он всеми силами хочет избежать. И это его право!       - Значит, петиция?       - Да, и, если будет достаточное количество подписей, к нам обязаны прислушаться. Или предоставить весомые причины его отстранения от преподавания. Те, что прописаны в Уставе! А его нетрадиционная ориентация, как повод, - это нарушение законодательства, кстати, со стороны самого университета. Тем более, по большому счету, нет доказательств. Он же не заявлял об этом в открытую! – Эмили хмурится.       - Черт, а ведь этим можно воспользоваться… - оживляется Митт.       - Можно, - снова влезаю я. – Только, боюсь, для дока это обернется еще большими проблемами.       - Почему? – Джонни оборачивается ко мне.       - Ну, если, как он говорит, его задумали выжить отовсюду, то… представляете, какой цирк они устроят? – бормочу, вздыхая. – По любому ж найдут, до чего докопаться. Если не так, то этак…       - Кей, неужели ты, наконец, мозг включил? – фыркает Митт. – Я тебе об этом неделю талдычу.       - А тебе лишь бы в кусты! – огрызаюсь.       - Ребят, не ссорьтесь, - останавливает нас Эмили. – На самом деле, на курсе все расстроены. Думаю, петицию мы вполне можем составить… В студсовете много его студентов. Попробуем хоть что-то сделать. Хотя бы… хотя бы докажем лично ему, что мы его ценим, - заканчивает она, немного смутившись. – Ну, я у него только лекции слушала, но тем не менее…       - Спасибо, Эмили, - кивает Митт, а я… Блин, я бы ее расцеловал, но вместо этого… лишь машу молча рукой на прощание. Сейчас, конечно, не самый подходящий момент для романтики… ***       Медленно иду от библиотеки к нашему корпусу, прокручивая в голове разговор с Дженсоном Треверсом – председателем студсовета, которого я отловила в читальном зале и, буквально, силой оторвав от интегралов (он специализируется на прикладной математике), обрисовала проблему, с которой обратились ко мне Стужецки и Митт. И он, кстати, тоже, выслушав все подробности, как и Кейси, сказал, что это полный п…ц. И что, разумеется, мы не можем молчать и бездействовать.       - Этак они всех нормальных преподов разгонят, оставив нам лишь старых маразматиков, из которых давно песок сыплется! – категорично заявил он. – Эми, я, конечно, лично не знаком с вашим профессором Беллами, но раз ты говоришь, что он хороший препод…       - Просто замечательный, - кивнула я, - тебе любой на нашем факультете это скажет!       - Ну, тогда тем более – боритесь! – хмыкнул он. – Готовьте текст петиции, народ тормошите: а то сама знаешь, как по углам возмущаться - так все горазды, а как что сделать - так сразу нет никого. А я на среду тогда назначу внеочередное наше собрание - оповещу всех через нашу группу в «Фейсбуке». И это… - он задумчиво чешет затылок, - думаю, надо будет еще нашу университетскую газету привлечь и на форуме в беседу кинуть… Это надо с Гансом обсудить…       - Спасибо, Дженс, ты не представляешь, как это важно для нас.       - Примерно представляю, - усмехнулся он. - Но пока благодарить не за что – сама знаешь, тут никто гарантии тебе не даст…       - Ну, мы хотя бы попытаемся.       - Это точно! Все, Уолтерс, - он вытащил из моих рук учебник, - а теперь давай, вали уже – не мешай мне сливаться в экстазе с формулами…       Поэтому, бредя по обсаженной платанами дорожке и пиная носками туфель шуршащие под ногами желтые листья, я думаю, что, возможно, у нас что-то и выйдет – все же студсовет придуман не только для того, чтобы выбивать специальное меню в столовой для вегетарианцев. Пора начать бороться за что-то серьезное и вернуть Кейси, да и всем студентам нашего факультета, их любимого преподавателя.       - Привет, мисс Пигги! – слышу голос отца в телефоне.       - Привет, Фоззи! – улыбаюсь. Мы с папой просто обожаем «Маппетов»: когда я была маленькой, каждый вечер смотрели с ним выпуски их шоу. И именно с тех пор я – мисс Пигги, а он Фоззи – медведь-комик. Кстати, па на него и внешне похож – такой же большой и добрый.       - Ты сегодня как? - спрашивает он. - Свободна или в очередной раз покоряешь вершины модельного бизнеса?       - Я абсолютно свободна, - отвечаю, – как Хрюник - до пятницы.       - Отлично! Тогда как насчет того, чтобы встретиться и пообедать со своим стариком? А то тогда даже поговорить нормально не получилось…       Я вздыхаю. Это точно, потому что после развода родителей все их, вроде бы, начинающиеся вполне мирно и по-дружески, встречи постепенно превращаются в… Особенно, если мама не в духе. А если учесть, что не в духе она всегда, когда видит папу, то… Они, сколько я помню, всегда ругались. И даже то, что безумно любили друг друга - а папа, по-моему, до сих пор еще маму любит - им не мешало. И вот, казалось бы, расстались уже, все выяснив и разрулив, но все равно каждый раз, как встречаются, получается скандал. Не с подачи папы, конечно. Хотя, последние наши летние каникулы прошли вполне мирно… первую неделю.       - А у вас разве есть на это время, мистер генеральный директор? – спрашиваю у папы.       - Целых два часа между совещаниями! – смеется он. - Приезжай ко мне, у нас тут неподалеку ресторанчик неплохой открыли – Салли (это секретарша папы) говорит, что там даже та трава, которую ты ешь вместо нормальной еды, вкусная.       - Хорошо, – вообще-то у меня должна быть лекция по математическому анализу, но ради папы на нее можно забить. – Тогда скоро буду у тебя!       Подъезжая к бизнес-центру, где расположен его офис, вижу, что папа уже стоит на крыльце, разговаривая с каким-то худощавым светловолосым мужчиной.       - Детка! - машет он мне рукой, когда я выхожу из машины. - Иди сюда! Знакомься, - он улыбается, - это Доминик Ховард. Доминик, а это моя дочь Эмили!       - Очень приятно, мисс Уолтерс, - мистер Ховард протягивает ладонь и внимательно смотрит на меня. Но не так, как большинство мужчин и парней - оценивая мои внешние данные и прикидывая, что им обломится, а с доброжелательным интересом.       - Мне тоже, - пожимаю крепкие теплые пальцы, в свою очередь тоже пристально рассматривая его: не красавец в классическом понимании этого слова - слишком большой нос, тяжеловатые веки, светлые, почти незаметные брови… Но, вместе с тем, что-то есть в нем такое… совершенно очаровательное и сразу располагающее к себе. – Мистер Ховард.       - Ричард говорил, вы учитесь в Лондон Метрополитен? – спрашивает он.       - Да, - киваю, - в Школе естественных наук.       - Она у нас не только красавица, но и большая умница! – гордо говорит папа, обнимая меня за плечи.       - Па-ап, - укоризненно смотрю на него.       - Ну, можно мне хоть немного похвастать, а? – смеется он.       - Разумеется, - мистер Ховард кивает и тоже улыбается. И я невольно отмечаю, как меняется его лицо при этом – словно светом озаряется и становится… просто потрясающе красивым. И зависаю, чуть ли не с открытым ртом, пялясь на него – нет, я не запала, просто… глаз оторвать не могу.       - Знаете, - меж тем говорит он, - вы очень похожи на своего отца.       - Ээээ… нет, я больше на маму, - лепечу, - а вот Сэнди…       - Я не про внешнее сходство, - замечает мистер Ховард, - у вас одинаковый взгляд. И, - он снова улыбается, - думаю, характеры тоже.       - Наверное… - снова зависаю - как у него так получается? - Я тоже… рыбачить люблю. И… Маппетов. – затыкаюсь, чтобы не наговорить еще больших глупостей.       - Да, Ричард мне рассказывал, - кажется, мистер Ховард это глупостью не считает. Или умело притворяется, продолжая также доброжелательно смотреть на меня. – И еще про то, что вам тоже, как и ему, нравится рок.       - Ну, тут я скорее сочувствующая, - улыбаюсь, - настоящий фанат у нас папа.       - Надо же хоть иногда вспоминать свою неформальную молодость! – смеется отец. - Дом, ты, может, все же присоединишься к нам за обедом?       - Спасибо большое, Ричард, но не буду вам мешать, - качает головой мистер Ховард, - тем более что, - он смотрит в сторону, - за мной уже приехали. Эмили, - снова улыбается мне своей потрясающей улыбкой, - был рад с вами познакомиться. Ричард, - протягивает папе руку и, изящно развернувшись, легкой походкой идет к стоящей неподалеку машине.       - Па, а он… кто? - спрашиваю я, продолжая смотреть ему вслед.       - Что, произвел на тебя неизгладимое впечатление? – хмыкает па.       - Не в том смысле, - качаю головой. - Просто… он так улыбается… хорошо и искренне.       - Ну, какой человек – такая и улыбка, - папа берет меня под руку. - Дом - очень хороший и талантливый архитектор. Помнишь, я тебе говорил, что мы инвестируем проект развлекательного центра? – я киваю. – Он как раз его проектирует.       - Понятно, - продолжаю наблюдать за мистером Ховардом и вижу, что из машины ему навстречу выходит… профессор Беллами? Который смотрит на него с такой… любовью? Вот это да! – Па, а мистер Ховард, он… - ошеломленно смотрю, как тот заботливо поправляет профессору лацканы пальто.       - Да, - кивает папа. – Тебя это так шокирует, Пигги?       - Нет, - беру его под руку, - просто… получается, что он встречается с… нашим профессором Беллами.       - Но ты же сама говорила, что профессор – очень хороший человек и преподаватель? – улыбается папа, шагая рядом со мной. - Насколько я знаю, они вместе уже очень много времени… - говорит он, - и, вроде бы… очень счастливы.       - Повезло им, - вздыхаю.       - Тут я с тобой соглашусь, милая, - мы доходим до небольшого ресторанчика, и папа открывает передо мной дверь. – Ты, как всегда, будешь есть свою траву? - спрашивает, когда мы устраиваемся за столиком, а официант приносит нам меню.       - Как всегда, - морщусь.       - Детка, поверь, от одного стейка твоя фигура не испортится.       - Пап, я знаю. Просто, на самом деле, не хочу.       - Давай, я тебе тогда хотя бы рыбу закажу, - предлагает он, - на пару и без соуса? И фруктовый салат без банана и заправки.       - Тогда еще и чай с лимоном! – заявляю.       - О, кто-то пошел в разнос? – усмехается папа, делая заказ. – Как у тебя дела, Пигги? – он кладет подбородок на сцепленные пальцы и, чуть прищурившись, внимательно смотрит на меня.       - Хорошо, - улыбаюсь. – На прошлой неделе сдавала зачет... вроде, нормально. Да и профессор Уоллес меня хвалит.       - Рад за тебя, милая. А с… личной жизнью как?       - Па-ап! – укоризненно смотрю на него. - Отцы вообще-то такие вопросы не задают!       - Даже если им очень интересно, появился ли у мисс Пигги Кермит? – он благодарно кивает принесшему заказ официанту и берется за нож и вилку.       - Она в него была безответно влюблена, - бормочу, ковыряясь в своем салате. Как и я в Кейси. Которого Сэнди тоже лягушонком назвала.       - Ну, я бы так не сказал – вспомни последний фильм, - улыбается он. – Да и раньше… Знаешь ведь, как бывает – снаружи одно, а внутри – совсем другое.       - Угу, - киваю. - Пап, нет. Но если у меня вдруг появится… кто-то – ты узнаешь об этом первым, обещаю.       - Даже раньше мамы?       - Ты же знаешь – ее только какой-нибудь миллионер в качестве моего поклонника устроит… - вздыхаю.       - Ты к ней слишком сурова, милая, - папа легко хлопает меня по руке. – Она тебя любит и желает только лучшего.       - Я это знаю. А ты как?       - Да все так же, - он пожимает плечами, - копаюсь в бумагах и чужих деньгах. На рыбалку вот подумываю съездить – а то что-то засиделся в офисе.       - А мне с тобой можно? - смотрю на него щенячьми - ну, по крайней мере, мне так кажется – глазами.       - Я уж думал, что ты и не попросишься, - смеется он. – Конечно, я буду только рад помесить грязь и померзнуть в такой компании.       - Значит, заметано! – я просто обожаю ездить с папой в наш старый дом на озере. И вовсе не из-за улова – все равно большую часть пойманной рыбы мы с ним потом выпускаем. Просто мне безумно нравится сидеть с ним на берегу с удочкой, тихо переговариваясь. Слушать его рассказы вечером. Помогать готовить рыбу – сама я кулинар не особо, а вот па просто шикарно ее в углях запекает. - Когда едем?       - Я планировал в следующую пятницу – сбегу с работы пораньше, отключу мобильный… а вернемся в воскресенье.       - Здорово! – воодушевленно хлопаю в ладоши. – Тогда с меня диск с фильмом и кофе в дорогу!       - Договорились! – кивает папа.       Остаток обеда мы с ним весело болтаем: папа в лицах рассказывает мне, как половина офиса ловила случайно попавшего к ним сверчка и как Салли чуть ли в обморок не упала, обнаружив его в пачке исходящих документов. Я, в свою очередь, рассказываю ему про Магду и еще про свои последние съемки. И даже фотографии показываю: если честно, не люблю кому-то ими хвалиться, даже в «Инсту» и «Фейсбук» никогда не выкладываю – там у меня совсем другие фото – но папе можно. Потому что, в отличие от мамы, он не будет придираться к моей позе и выражению лица, а просто еще раз скажет, что его дочка – красавица. И еще умница.       - Кажется, кому-то пора поменять машину, - говорит он, когда мы снова возвращаемся к его офису.       - Непременно, - киваю, - когда заработаю себе на другую.       - Милая, я вполне могу дать тебе необходимую сумму… - начинает папа, но я только головой качаю.       - Не надо, па. Я сама, ладно?       - Ну вот, - тянет он огорченно, - даже побаловать тебя нельзя.       - Ты и так меня балуешь, - чмокаю его в щеку. – Люблю тебя, Фоззи.       - Я тебя тоже, Пигги. – он обнимает меня. - Ладно, пошел я совещаться… - вздыхает тяжело. - Маме и Сэнди привет передавай.       - Хорошо! – сажусь в свою букашку и машу ему на прощание рукой… ***       - Кейси, за рукой следи, - миста Беллами, поправляет мой локоть над грифом. – Иначе не сможешь играть – запястье будет сразу уставать. Понимаешь, правильная постановка пальцев – это важный момент для развития техники и мастерства в целом. Потом можешь хоть лежа на спине играть – твое дело, но сначала делай, как положено…       Мы уже час мучаем гитару дока, но пока все мои успехи сводятся к тому, что мы осваиваем нотную грамоту («Три аккорда ты и без меня бренчать научишься!» - сурово бросил профессор) и гоняем гамму ми-минор, как самую простую по расположению на грифе. Скучно, но я терпеливо повторяю все, что говорит мне мистер Беллами. Правда, в конце занятия, он мне рисует комбинацию аккордов - как выяснилось одной из песен «Nirvana» – и с насмешливой улыбкой говорит:       - А это для души. Тоже полезно. За компанию буквенные обозначения аккордов запомнишь. Но гаммы в первую очередь! – добавляет строго.       - Есть, док! – салютую. Миста Беллами треплет меня по волосам и произносит:       - Ну давай, самородок, топай.       - Ага, - подрываюсь со стула и убираю гитару в чехол, любовно погладив ее по отливающему лаком боку.       - Кейси, - профессор улыбается, - ты не голодный, случайно?       - Я… не… Вообще, я только завтракал, - признаюсь.       - Составишь компанию? – предлагает миста Беллами, а я аж просиял от счастья. Я, конечно, не хочу показаться навязчивым, но, блин, когда общаюсь с доком – мне кажется, я на глазах умнею. Ну, то есть, он такой человек - от него невозможно устать. И все, что он говорит и делает, - как будто с глубоким смыслом. В общем, я бы хотел стать похожим на него.       - А я не помешаю? – на всякий случай уточняю.       - Помешал бы – выставил за дверь, - смеется док. – Пошли на кухню. Не против спартанских условий и обычных сэндвичей? Я не великий кулинар.       - Миста Беллами, я студент! Папа-мама далеко. Живу с Миттом, а он и сэндвичи нормальные сделать не может!       - Ясно, - кивает док.       Мы сидим за столом стойкой, жуем вкуснючие бутерброды с рыбой и индейкой и запиваем их горячим кофе с молоком. Док рассказывает мне, как они с мистером Ховардом в первый раз выступали уже настоящей группой в клубе.       - Миста Беллами, как вы думаете, а у меня получится научиться играть? – спрашиваю.       - Смотря какую цель преследуешь… - улыбается профессор. – Если только для того, чтобы поразить воображение Эмили, то вряд ли. Ну так, по-простому, на один раз и забыть. Это честно. А если музыки требует твоя душа, и это тебе необходимо, как воздух… - он погружается в задумчивость, и его пальцы пробегаются по столешнице. – Если это так, то непременно научишься, но в этом случае ты в любую свободную минуту должен брать гитару в руки… Понимаешь?       - Угу, - киваю, - я вообще люблю музыку. Дома постоянно что-то слушаю и когда по улице иду. И даже с Миттом мы все время на двоих что-то слушаем.       - Ну, желание слушать и желание играть… создавать – это все же несколько разные вещи, - замечает он. – Но даже если ты и не овладеешь мастерством на уровне профессионала, в любом случае научишься тоньше воспринимать даже уже знакомые мелодии. По-другому их слышать.       - Я подумаю над этим, - обещаю. – Обязательно… Док, а вы свое сочиняли? Свою музыку?       - Да, - кивает миста Беллами.       - А вы… могли бы мне сыграть?       - Могу. Почему бы и нет? – соглашается профессор, и вот этим мне он еще больше нравится – никогда не строит из себя этакого одухотворенного гения, которому не до простых смертных.       И еще час я слушаю композиции, которые написал док, и почему-то все время думаю об Эмили. Каждая строчка в его песнях заставляет меня мысленно возвращаться к ней. Наверное, все песни про любовь, написанные от души, от сердца так и должны воздействовать – заставлять мечтать…       Попрощавшись с доком, выхожу на улицу, но вместо того, чтобы сесть на автобус, иду пешком, погрузившись в прыгающие и путающиеся между собой мысли. Я переживаю насчет профессора, размышляя о том, что ладно мы с Миттом: может, для нас сейчас это и трагедия – потерять любимого научного руководителя, но, если начистоту, кардинальным образом нашу жизнь это не изменит. Тем более, мы все равно можем общаться с миста Беллами. Да и вообще… я для себя твердо решил: переведусь вслед за доком – куда бы он ни ушел.       Но вот каково ему? Когда душу вкладываешь в свое дело, достигаешь определенных успехов, статуса, положения… уважения и признания, и вдруг находится кучка людей, которая, не сделав и половины того же, вдруг заявляет, что ты никто и звать тебя никак. И разрушает под основание все то, что создавалось долгим и упорным трудом. Просто потому, что деньги решают все. Да, мне док вкратце обрисовал ситуацию, в чем замут, не вдаваясь, конечно, в подробности, но суть я уловил. Дело вовсе не в его ориентации – это просто унизительный, морально изматывающий предлог и, можно сказать, ахиллесова пята миста Беллами, потому что он свято верит в то, что приватная жизнь - на то и приватная, чтобы оставаться в рамках мира двух людей. Но из разговора с ним я понял, что раз так – мы и правда можем попробовать составить петицию.       Хотя бы ему доказать, что нет, деньги не всегда решают все.       Но потом мои мысли снова перескакивают к Эмили, и я, интуитивно, не разбирая дороги, внезапно обнаруживаю себя возле ее дома…       Стою перед ее крыльцом и озадаченно хлопаю глазами. И что я тут делаю?       Поправляю чехол с гитарой за спиной и вдруг думаю о том, что было бы клево, если бы Эм меня сейчас увидела. Типа, я такой рок-музыкант… будущий. Топчусь на месте… Э-эээ, подожду… полчасика. ***       - Эмили, - мама без стука входит в мою комнату, - это правда?       - Что именно? – смотрю на нее.       - Мне позвонила Линда и сказала, что ты все-таки отказалась от съемки.       - Да, - киваю, - мам, я же говорила – я не буду сниматься голой.       - В нижнем белье!       - Немногим лучше, - закрываю тетрадь с конспектами. – Мам, мы же с тобой решили…       - Ты решила! – говорит она с нажимом. – Эмили, говорю тебе еще раз - ты не в том положении, чтобы разбрасываться фотосетами! Тем более, для такого бренда! Да любая из тех, кто обивает пороги модельных агентств, душу продаст за возможность получить такой контракт!       - Вот и пусть продают, а я не собираюсь! – чувствую, что начинаю закипать. – Мам, - стараюсь говорить спокойно, - давай я все же сама буду решать, где мне сниматься и как?       - Ты? – взвивается она. – Тогда ты всю свою карьеру будешь рекламировать второсортную одежду и шампунь! И о брендах класса «люкс» тебе придется забыть!       - А, может быть, я и не хочу про них вспоминать? – вскакиваю с кровати. - Мама, я вовсе не собираюсь становиться новой Кейт или Даутцен, понимаешь? Да, мне это все нравится, но я не собираюсь ради какой-то эфемерной славы и обложек журналов позировать, в чем мать родила, употреблять наркотики и спать со всеми подряд!       - Хочешь сказать, Эмили, что я тебя на это толкаю?       - Я просто хочу сказать, мам, что это твои мечты, а не мои!       - Вот как? – мама холодно смотрит на меня. – Вот ты теперь так заговорила, Эмили? После всего того, что я для тебя сделала?       - Для меня? – хмыкаю. - Мам, может быть, тебя это удивит, но я вовсе не о съемках в журналах мечтаю. Мне надо, чтобы моя мать меня просто любила! Такую, какая я есть! И чтобы, черт побери, не контролировала, как я хожу и что ем! И… - не договариваю, потому что мою щеку обжигает пощечиной. На автомате прикладываю ладонь к горящей коже и недоуменно смотрю на маму.       - Эми… девочка моя… - она тянет ко мне руки, - прости, я не…       - Не смей меня трогать! – вылетаю из комнаты и, не обращая внимания на «Хрюшка, ты куда?» Сэнди, хватаю с вешалки куртку, сумку и вылетаю на улицу, чувствуя, как горло сдавливает от слез…       Быстро спускаюсь по ступенькам крыльца, судорожно ощупывая карманы в поисках ключей от машины – конечно, их там нет, только «Oyster»… В сумке тоже пусто – хорошо, хоть мелочи немного завалялось. Быстро иду по улице, глядя себе под ноги и… внезапно натыкаюсь на какого-то прохожего.       - Простите, - бормочу, поднимая глаза и видя знакомую ярко-зеленую челку. - Стужецки? Ты… что тут делаешь?       - Э... А, Эмили, привет! - Кейси с важным видом поправляет гитару в чехле за спиной и оглядывается. - Я вообще от дока шел. Он меня учит играть на гитаре, - значительно добавляет он. - Блин, точно, ты же тут живешь...       - Не знала, что и профессор Беллами живет в этом же районе, - шмыгаю носом и достаю из сумки упаковку носовых платков.       - Ну… Он... Э... - Кейси как-то странно мнется и немного краснеет. - Ты что? Плачешь? - он вдруг меняется в лице и подходит ко мне ближе.       - Нет, - отворачиваюсь и поджимаю дрожащие губы. - С чего бы мне плакать? ***       - Эм... – отчетливо вижу, как по ее щеке катится слезинка. – Кого ты обманываешь, ну! Что случилось? - осторожно дотрагиваюсь до ее руки. - Тебя кто-то обидел?       - Никто меня не обидел, Стужецки, - говорит она упрямо. И снова шмыгает носом и трет глаз. - У меня все в жизни вообще замечательно и чудесно... черт! Еще и линза вылетела!..       - Ээээ… - продолжаю держать ее за руку, - не знал, что у тебя… плохое зрение. – Вернее, конечно, догадывался – видел в ее «Инсте» фотки, где Эми в огромных смешных очках. Которые ее, кстати, нисколько не портят. Ее, кажется, ничто не может испортить.       - А что ты вообще обо мне знаешь, Стужецки? - Эм всхлипывает, и у меня просто сердце разрывается – не могу смотреть, как плачут девчонки, а уж когда плачет она… - Кроме того, что я… - она кривится и снова всхлипывает, - тупая блондинка-модель? Черт! – она смотрит на платок. - И вторая тоже!..       - Я не считаю тебя тупой, - говорю тихо. – Зачем ты так? – она поднимает на меня покрасневшие глаза, в которые я бы занырнул с головой и там бы остался на вечность. Нет, в таком состоянии ее нельзя отпускать! Кручу головой по сторонам – здесь же наверняка есть какое-нибудь кафе? Так, а деньги у меня есть? Мм-м, не густо, но, думаю, хватит.       - Эм… это… там за углом, вроде, кафешка есть. Пойдем, а? – предлагаю. - Тебе надо успокоиться. Тяну мою возлюбленную, крепко сжимая ее теплую ладонь, за собой – она не сопротивляется и покорно бредет рядом, продолжая шмыгать носом. А я почти на небесах – мы идем за руку! Ей, конечно, все равно, но… Я точно буду рыцарем в сверкающих доспехах! И спасу свою принцессу от… сейчас узнаю, от кого.       Стараясь быть галантным, распахиваю перед Эми дверь в кафе, но при этом… блин, все равно умудряюсь наступить ей на ногу. Снова.       - Елки, вот я урод косолапый... Как всегда, - злюсь, пытаясь проскользнуть вперед… и вдогонку еще чехлом с гитарой ее стукаю. – Черт, Эми… прости, я, правда… я не специально!       - Ты бы сразу сказал, чего от тебя еще ожидать, Стужецки, - она слабо улыбается сквозь слезы, потирая ушибленный лоб, - чтобы я уже готовой была.       - Буффонады в стиле «Монти Пайтон», - улыбаюсь. - В этом я мастер. И, возможно… черепно-мозговой травмы?       - Хотелось бы обойтись без последнего все-таки, - Эми смотрит на меня, чуть прищурившись и… беззащитно – так же Митт смотрит, когда он без очков. И снова хлюпает носом.       - Мне бы тоже, если честно, – замечаю. Этого еще не хватало: мои шансы и так почти на нуле болтаются, а если мисс Уолтерс благодаря моим стараниям попадет в больницу… Так, Кей, сосредоточься! Ты балерун… или как там их – такой весь ловкий и изящный!       Мы проходим к самому дальнему столику в углу. Я отодвигаю Эми стул – и мне даже как-то удается не пришибить ее при этом. Концентрация внимания! Затем с грохотом двигаю свой, сажусь. Вспоминаю, что не снял чехол с гитарой, подскакиваю, начинаю стягивать его с плеч, чертыхаясь и суетливо пританцовывая на месте. Эм молча наблюдает за моими манипуляциями и… чуть усмехается. Справившись, наконец, с инструментом, пристраиваю его у стены и сажусь на свое место.       - Пироженку? – спрашиваю у нее.       - Спасибо, но лучше просто воды, - Эмили качает головой. – Кейси, я не ем пирожные.       - Как не ешь? - удивленно вскидываю брови. - Пфф, нет, это фигня какая-то! Сладкое - это же эндорфины, гормоны радости и счастья, - улыбаюсь. – А тебе это сейчас просто необходимо! Ну давай одну, а? ***       - Эндорфины еще и в бананах содержатся, и калорий с жирами в них меньше гораздо, а витаминов больше, - замечаю.       - Зато они точно не такие вкусные, это я тебе говорю! – заявляет Стужецки. – Как эксперт! И на них всякой посыпки вкусной нет! Эм, ну давай, - Кейси слегка поднимает брови, – легче же станет!       - Ладно, - улыбаюсь, - давай. Может, растолстею, покроюсь прыщами и из меня, наконец, перестанут делать супермодель…       - Ну, от одного пирожного ты точно не растолстеешь... А даже если и так... - Кейси выгибает многозначительно бровь, - хуже как человек ты от этого не станешь. Разве не так?       - Возможно, - пожимаю плечами. – Только… - вздыхаю, - кого это волнует? Ладно, - встряхиваю головой, - забей.       - Нет, не ладно, - качает он головой. – Ты из-за этого плакала, да? – спрашивает проницательно.       - Я, - вздыхаю, - наверное, из-за этого… Я отказалась от фотосессии, и мама… мы с ней, - снова всхлипываю, - поругались… Она считает, я должна добиться того, чего в свое время не добилась она, а мне это вовсе не надо…       - А я думал, что тебе нравится… ну, что ты в журналах снимаешься, – говорит Кейси.       - Нравится, - киваю, - но я не хочу посвящать этому всю свою жизнь. И, - хмурюсь, - сниматься в… без…       - Раздетой? – я киваю и краснею - говорить с парнем, который мне нравится, на такие темы… и еще и реветь при нем в три ручья… у меня же всегда нос распухает и глаза, как у свинки становятся… а он еще слушает меня и утешает.       - Я бы тоже не хотел сниматься без одежды, - произносит Кейси понимающим тоном. - Правда, мне никто не предлагал… - и он чешет озадаченно затылок, будто размышляя, почему? Чувствую, как сквозь слезы пробивается короткий смешок.       - Могу порекомендовать тебе своего агента, она это устроит.       - Не, я все же воздержусь. Боюсь, от моей красоты нечеловеческой женщины слепнуть начнут… - я издаю странный хрюкающий звук, давясь смехом. Представила себе позирующего Кейси и орущих от ужаса дамочек при виде его фото. А он продолжает:       - Потом еще, знаешь, поклонницы проходу давать не будут, как какому-нибудь Роберту Паттинсону… - с серьезным видом рассуждает он. – Автографы там, цветы, маньячки-преследовательницы… Вся эта суета не для меня, - заканчивает Стужецки, не выдерживает и смеется. И от его мягкого смеха и взгляда теплых карих глаз становится немного легче… и веселее.       - Ну да, проблем много будет… - в тон ему размышляю я. - Тебе придется телохранителей нанять, - улыбаюсь, - чтобы в универ ходить.       - Попрошу Швиммера – думаю, он будет в восторге, - бросает Стужецки.       - Точно, - хихикаю.       - Ну вот, - говорит Кейси довольно, - ты уже не плачешь.       - И без всяких пирожных, - киваю.       - Но я все же считаю, что оно не помешает – результат закрепить. Так как? – он склоняет голову на бок и смотрит на меня через зеленую челку. И выглядит при этом таким… забавным… в самом хорошем смысле этого слова. И еще… ужасно милым. У него, оказывается, смешной вздернутый нос, как у Пиноккио.       - А давай! – киваю. - Какое здесь самое калорийное и вкусное?       - Да фиг его знает, - передергивает плечами Кейси. – Слушай, а давай возьмем каждого по одному? - азартно предлагает он.       - Боюсь, я не выдержу такого количества эндорфинов, - фыркаю, беря лежащее на столе меню. - Давай все же остановимся на этом, - тычу пальцем во что-то с шапкой из белого крема и вишенкой сверху.       - Эм, ну ты чтоооо! – тянет Кейси почти обиженно. - Где твой авантюризм? Убери меню и давай уже повеселимся! - он оборачивается и подзывает официантку. - Можно нам, пожалуйста, все десерты из вашего меню... и колу... – пауза и быстрый взгляд в мою сторону, - диетическую.       - Не слушайте, пожалуйста, этого идиота, - едва сдерживая смех, говорю слегка оторопевшей и растерявшей всю сонливость официантке, - нам два вот этих пирожных. И еще - фруктовый салат и воду. Без газа.       - И колу! – добавляет Стужецки. - Эм, ну ты точно не авантюристка! – тянет он, когда она уходит.       - Зато у тебя он аж из ушей плещет, - хмыкаю. - Кейси, я не буду говорить про количество калорий… но вот как мы расплатимся, - я заглядываю в меню еще раз, - за двенадцать десертов и торт из мороженого? Твоей гитарой? Кстати, не знала, что ты на гитаре играешь…       - Не, это док играет… Кстати, знаешь! - он восторженно взмахивает руками, опрокидывая салфетницу. И я внезапно осознаю, что Кейси никогда не пытался меня специально обидеть – он действительно фантастически неуклюжий! - Просто нереально круто – у него вообще раньше своя группа была, представляешь? – я отрицательно качаю головой, потому что не могу представить профессора Беллами играющим на гитаре. Хотя, и то, что он с мистером Ховардом… встречается? - тоже представить не могла.       - А я так… учусь пока, - говорит Стужецки, - Эм, а ты вообще зачем вопросы насчет денег задаешь? - обижается он. – Это же я тебя пригласил в кафе, так что это мои проблемы, чем я буду платить!       - Кейси, - замечаю упрямо, - я даже папе за себя платить не разрешаю, с тех пор как начала какие-никакие деньги зарабатывать…       - Я вообще-то не твой папа! – Стужецки складывает руки на груди. - И вообще – могу я сделать хоть раз в жизни все как положено, если девушку на свидание пригласил!       - А у нас свидание? – губы невольно расплываются в улыбке, и я чувствую, как слегка… розовею.       - Ну… ээээ… - Кейси краснеет еще больше моего и теребит свою челку длинными тонкими пальцами. - Но ведь похоже, да? - он обезоруживающе улыбается. - Мы встретились, я тебя в кафе позвал…       - Похоже, - согласно киваю. И мне на самом деле хочется, чтобы это было нашим с ним свиданием.       - Ну вот видишь! – восклицает он радостно. – Только это… цветов еще не хватает.       - И хорошо, что не хватает, - говорю я, – у меня на них аллергия.       - Что, прямо вот на все? – удивленно спрашивает Стужецки.       - Только тюльпаны еще как-то переношу. И… как это есть? – обозреваю поставленное передо мной официанткой пирожное на тарелке.       - Ну… вот так! – Кейси берет свое пирожное и откусывает от него приличный кусок, измазывая кремом кончик носа, губы и даже подбородок.       - Кейси, - смеюсь, ковыряя свое пирожное ложечкой, - ты такой свинтус!       - Не, Митт говорит, что я лягушка! – смеется он. – Колу попробуешь? – я киваю. – Ну вот, уже лучше! А мне давай свой ужасный салат! – Кейси придвигает к себе тарелку.       Я уже не возражаю. И мне действительно с ним весело и легко – я даже про нашу ссору с мамой забыла. Потому что Кейси… он просто чудесный. И хочется бесконечно сидеть с ним, слушая, как он рассказывает разные забавные истории.       - Подожди, - говорю, когда нам приносят счет, и Стужецки начинает шарить по своим бесчисленным карманам на куртке, - у меня есть деньги… - тянусь за своей сумкой, но он решительно кладет свою ладонь на мою руку.       - Я ж сказал – я не твой папа! – категорично заявляет он, доставая, наконец, карточку. – Так что даже не вздумай, Эм!       - Блин, какой ты… - тяжело вздыхаю.       - Я нормальный, - говорит Кейси, - и не считаю чем-то из ряда вон выходящим купить пирожное девушке, которая мне нравится.       - А я тебе разве нравлюсь?       - Ну… - Стужецки краснеет и отводит взгляд, - как бы… да. То есть, - поспешно добавляет, - нет! То есть… - он вздыхает, - ты же такая… Ну… клевая. И не такая, как все эти… - он неопределенно машет рукой. - Ручку мне дала... И синяки еще... Это, - он резко подрывается со своего стула, - тебя же того… домой надо проводить, да? А то уже поздно, и ты ж… видишь плохо?       - Мне, наверное, лучше до подземки, - вздыхаю – раскатала губу и поверила в его большую к себе любовь… а это просто ответная любезность с его стороны… - можно с твоего телефона позвонить?       - Да, конечно! – он протягивает мне свою изрядно потрепанную «Нокию». – А я пока… ну, расплачусь и на улице… покурю.       - Хорошо, - киваю, набирая знакомый номер. - Фоззи, это я, - говорю, услышав короткое «Да!».       - Эмили! Детка, ты где? – тревожно спрашивает папа. – Мне звонила мама и сказала, что вы… Она там вся испереживалась!       - Пап, я тут, недалеко от дома, – говорю ему. – В кафе.       - Тогда жди меня там, я уже еду! – отвечает он. – Мы сядем все вместе и поговорим, хорошо?       - Хорошо, - киваю.       - Все, Пигги, не переживай, скоро буду! – говорит он и отключается. ***       Мы стоим с Эмили возле кафе, ждем ее папу, и меня распирает от счастья. У нас было почти настоящее свидание! И я, вроде, не сильно облажался. Она смеялась… А значит, у меня будет повод пригласить ее еще раз куда-нибудь. Надо только придумать, куда, что все было романтично и красиво. Спросить у Митта, что ли, куда они с Джонни на свидания ходят? Хотя нет, они два придурка. Не удивлюсь, если библиотека – это пик их авантюризма.       - Эм… - осторожно спрашиваю. – Можно… я на «Фейсбуке» к тебе в друзья добавлюсь? Примешь?       - Конечно, - она с некоторым недоумением смотрит на меня.       - Клево. Тогда я тебе буду писать письма! Можно?       - П-пиши, - кивает Эмили удивленно. – Я… я тоже буду писать тебе письма.       - Клево, - повторяю. Замираю на ее губах и прикидываю… можно ли мне ее поцеловать на прощание? Или уже борзеж? Слишком много счастья за один раз? – Было здорово, - бормочу, беря ее за руку.       - Да… да, - смущенно отвечает Эм, не отдергивая руки. Я чуть ближе придвигаюсь к ней, переступаю с ноги на ногу… А, может, рискнуть? Она так близко, так вкусно пахнет… И, оказывается, без каблуков… одного со мной роста. Тянусь к ней… Эмили смотрит на меня широко распахнутыми глазами, но не отстраняется.       - Эм, я… - шепчу.       - Пигги, вот ты где! – раздается мужской голос над нами, и я резко отскакиваю от Эмили.       - Па? – она оборачивается и смущенно говорит:       – Привет! Это мой… однокурсник. Кейси Стужецки.       - М-м, понятно, - широко улыбается папа Эм – высокий статный мужчина с темными волосами, правильными чертами лица, но добродушным выражением и располагающей улыбкой. – Значит, однокурсник? – и жмет мне руку.       - Да, - разочарованно вздыхаю, - просто однокурсник. Ладно, не буду вас задерживать. Увидимся в универе, Эмили. Пока!       - Пока… - растерянно бормочет она мне вслед.       Не, ну а что я хотел? Ладно, по крайней мере, мы уже нормально общаемся.