Суккуб

      Когда на следующий день Антон вернулся с занятий, он был немало удивлен, застав Нинель на кухне своей квартиры. Уже темнело, и девушка оставалась незамеченной до тех пор, пока не зажегся свет; Антон невольно вздрогнул от испуга, но постарался не подать виду. Нинель и вовсе не обратила на него внимания; забравшись с ногами на подоконник, она неотрывно смотрела в окно.       - Не думал, что ты можешь приходить без приглашения, - заметил Антон, опуская на стол пакет с нехитрой снедью.       - Обычно мы не приходим по собственной воле, - тихо отозвалась Нинель, не отрывая взгляд от собственного отражения за стеклом. - Миру людей мы предпочитаем родные края.       - Что же привело тебя сейчас? - яростно полыхнула конфорка и тут же утихла, придавленная сверху чайником.       Нинель медленно повернула голову и посмотрела на сосредоточенно режущего хлеб хозяина квартиры.       - Не знаю, - с некоторым удивлением в голосе отозвалась она спустя несколько секунд. - Мне... тревожно.       - Тревожно? - Антон бросил на нее короткий взгляд, продолжая свое занятие. - Что-то случилось?       - Нет. - Нинель вновь отвернулась к окну, обхватила плечи руками, словно ей было холодно. - Все в порядке. Ад стоит на месте, незыблем, как и всегда. Но мне как-то... тоскливо. Словно что-то терзает меня изнутри.       Антон промолчал. Закончив с хлебом, он достал из пакета палку вареной колбасы и принялся нарезать ее не слишком тонкими ломтями.       - Что-то терзает меня изнутри, - повторила Нинель и спрятала лицо в ладонях. - Ад вроде тот же, но я не могу там находиться. Нигде не могу найти покоя. Почему мне так больно, смертный?       - Почему ты спрашиваешь меня?       - Не знаю, - Нинель издала невеселый смешок и опустила ноги на пол, спрыгивая с подоконника. - Вдруг ты знаешь ответ?       Засвистел чайник. Антон, оставив порезанную колбасу на столе, снял его с плиты и принялся заваривать чай. Откровения Нинель застали его врасплох; он не знал, что ей ответить и невольно держал дистанцию.       - Никогда еще я не испытывала подобного смятения, - судя по источнику звука, Нинель мерила шагами маленькую кухню за спиной у Антона. - Я не понимаю, что происходит, но здесь мне стало легче. Ненамного, но легче. Это... мучительно. Словно огонь в груди.       Антон закончил заваривать чай, накрыл чайник салфеткой и повернулся к ней. Его взгляд встретился со взглядом Нинель, и оба собеседника — человек и суккуб - застыли на несколько мгновений, глядя друг другу в глаза. Наконец, Антон прокашлялся и отвернулся; по всей видимости, Нинель что-то заметила в выражении его лица, потому что шагнула вперед и пытливо спросила:       - Что? Что ты увидел?       Антон вновь посмотрел ей в лицо.       - Посмотри в зеркало, - сказал он спустя несколько секунд. Нинель отшатнулась, провела кончиками пальцев по щекам и метнулась в ванную. Антон проводил ее взглядом и сел за стол, на любимую потертую табуретку.       Нинель не было около минуты; она вернулась в кухню притихшая и ошарашенная. Молча села на свободный стул и уставилась в стену.       - Поешь, - предложил ей Антон. Нинель посмотрела на него диким взглядом блестящих глаз и неожиданно улыбнулась. Антон напрягся, ожидая истерики, но девушка просто взяла бутерброд и впилась в него крепкими белыми зубами, продолжая смотреть на парня изумрудно-зелеными человеческими глазами.       * * *       - Красиво... - прошептал Антон, глядя на крошечный оранжевый шарик, беспокойно мечущийся в сложенных лодочкой женских ладонях. Он полыхал изнутри яростным светом, заставляя предметы отбрасывать странные тени; шарик светился так ярко, что свет обычной лампы казался почти незаметным, и в то же время, совсем не резал глаза.       - Это и есть душа? - спросил он завороженно уставившуюся в сложенные ладони Нинель.       - Это проекция многоразмерной информационной матрицы экзистенциальной квинтэссенции личности на материальный план Вселенной, - Нинель посмотрела на Антона и грустно улыбнулась. - Проще говоря - да, это душа. Моя душа. Только вот я не думала, что это будет так больно. Как вы всю жизнь с ней живете?       Антон пожал плечами.       - И что мне делать теперь? - сокрушенно покачала головой Нинель и прижала ладони к груди. Свет померк, и Антон зажмурился и помотал головой, чтобы вернуть нормальное восприятие — комната казалась бесцветной и темной.       - Что тебя смущает?       - Как ты себе это представляешь? Демон с душой...       - Обращенные же имеют душу...       - Я не обращенная! - вспыхнула Нинель, сверкнув глазами. - Я — истинная, и это все знают. Это... вообще что-то из ряда вон выходящее. Я не понимаю, как такое могло случиться!       - Но ты же мечтала... - начал было Антон, но Нинель, не дослушав его, уронила руки в ладони и тихо всхлипнула.       - Не все мечты должны исполняться, малыш, - раздался ее приглушенный голос. - Я не думала, что это будет так больно. Что за странная, извращенная шутка Творца...       Растерянный Антон не нашел ничего лучше, чем осторожно обнять Нинель за плечи и прижать к себе. На секунду вспомнились ее слова: «Никто не смеет трогать меня без разрешения», однако демонесса лишь оторвала ладони от лица и крепко обняла парня за пояс. Так прошло несколько минут.       - Пойдем со мной, - Антону вдруг пришла в голову идея.       - Куда? - Нинель расцепила руки, отпуская парня, и поднялась на ноги.       - Увидишь, - Антон на несколько секунд нырнул в темную комнату, вернувшись с пледом и, схватив девушку за руку, повел к выходу из квартиры.       Люк на крышу оказался не заперт, и пять минут спустя молодые люди уже лежали рядышком на расстеленном пледе и смотрели в небо. Было ясно и свежо; звезды равнодушно мерцали на бархатно-черном небе, время от времени перекрываемые редким облачком. Нинель и Антон глядели на звезды молча; каждый думал о своем.       – Я раньше всегда была равнодушна к подобному времяпрепровождению, - произнесла Нинель четверть часа спустя. - А сейчас мне почему-то спокойнее. Спасибо.       – Не за что. - Антон давно уже лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь молчаливым обществом девушки. Нежная женская ладонь взяла его за руку, а секунду спустя влажный язык коснулся его уха.       – Не спишь? -мурлыкнула Нинель, нежно касаясь губами его щеки.       – Нет, - отозвался Антон, не открывая глаз.       Мягкие губы прижались к его губам, а в следующее мгновение, Нинель уже оседлала его бедра, властно и настойчиво орудуя скользким языком во рту парня. Антон был немного удивлен, но на поцелуй ответил.       - Немного магии, - хихикнула Нинель, на мгновение отрываясь от него. Одежда вдруг загадочным образом испарилась как с Антона, так и с демоницы; парень ощутил оголившимся восставшим членом жаркую влагу девичьей плоти.       Нинель вильнула бедрами, и Антон почувствовал, как его разрывающийся от напряжения член входит в нее; парень вздохнул и зажмурился, с трудом сдерживаясь, чтобы не кончить немедленно. Нинель была горячей и влажной, ее внутренние мышцы волнообразно сжимались, лаская чувствительный орган внутри нее; все отточенное веками мастерство плотской утехи было призвано суккубом для того, чтобы подарить удовольствие ее другу, любовнику и утешителю. Она даже не двигала бедрами, ей хватало движения тайных мышц, чтобы довести партнера до пика наслаждения; однако, она тянула время и растягивала удовольствие.       - Нинель, я сейчас кончу... - прохрипел Антон, не открывая глаз и с силой сжимая бедра девушки.       - Не раньше, чем я тебе это позволю, малыш, - усмехнулась демоница, чуть привставая и опускаясь вновь, вызывая своими движениями у парня судорожный полувздох-полустон.       - Нинель...       - Я все еще суккуб, несмотря ни на что. Демон похоти. Секс — моя стихия, - с каждой фразой речь девушки становилась все более прерывистой, а движения бедер — все более размашистыми; Нинель закатила глаза и запрокинула голову, самозабвенно насаживаясь на член Антона. - Я могу затрахать тебя до смерти... Или подарить неземное наслаждение... Или открыть новые горизонты...       Нинель издала громкий стон и впилась острыми коготками Антону в грудь; парень взвыл, но не от боли — удовольствие было так велико, что все его тело, кроме паха словно онемело. Плен плоти Нинель так плотно охватил его член, что Антон, не в силах больше сопротивляться, бурно излился обильной порцией спермы, едва не потеряв сознание, расслабился и затих.       * * *       - И все-таки я не знаю, как мне жить дальше, - произнесла Нинель полчаса спустя, сидя на кухне в квартире Антона и прихлебывая горячий чай. Глаза ее счастливо блестели, и Антон, глядя на нее, чувствовал в груди незнакомое раньше чувство радостного возбуждения. - Не думаю, что смогу показаться в Аду без последствий.       - Можешь жить пока у меня.       Нинель окинула комнату взглядом и вздохнула.       - Какой невероятно роскошный был у меня будуар... Ну да ладно, мои сверхъестественные способности пока при мне — думаю, с тем чтобы найти нам с тобой теплое место в этом мире проблем не возникнет.       - И все же, Нинель, как так получилось? Ну, насчет души?..       - Не знаю. Неважно. - Нинель встала и довольно потянулась, словно кошка. - Идем в спальню, малыш, я кое-что тебе покажу...       * * *       - Отец!       - Да, сынок?       - Что за херня?       - О чем ты?       - Ты даровал одной из моих дочерей свою искру. Как это понимать?       Молодой мужчина с бесконечно старыми глазами ласково улыбнулся и промолчал. Однако его собеседник не желал прекращать разговор.       - Это опасный прецедент, и ты это знаешь, - разглагольствовал он, яростно жестикулируя и расхаживая по комнате. - Почему ты даешь благословение одной представительнице моего народа, но не даешь его всему виду целиком?       - За нее попросил один милый парень со светлой душой, - по-прежнему улыбаясь, ответил тот, кого собеседник назвал Отцом. - К тому же, она познала, что такое любовь, хотя мы с тобой считали это невозможным.       - Чушь! - разрубил воздух ребром ладони второй мужчина. - Она — мое дитя, и не могла заниматься такой чепухой.       Тот, кого называли Отцом, молчал, ласково глядя на сына и улыбаясь, пока тот, кипя от злости, не покинул его.       - Возможно, я ошибался в своем суждении относительно твоих детей, Люцифер, - тихо проговорил он, когда его собеседник исчез. - Я буду за ней наблюдать.