Двадцать четыре часа с Тоби

А было у нас, как оказалось, немного. На телефоны рассчитывать не приходилось: они лежали в специальных ящичках для хранения в гардеробе. Будь сейчас обычное школьное время — уроки, перемены, — я бы порадовалась, что Тоби не бегает со своим гаджетом и не щелкает на камеру все подряд, включая то, за что девочки могли бы надавать ему впечатляющих пощечин. Но сейчас я даже пожалела, что этот придурок-выдумщик не догадался как-то протащить телефон с собой на уроки. Позвонили бы кому-нибудь — я, к примеру, наизусть помнила номера самых нужных и важных для меня людей. И нас бы вытащили из этой проблемы. Прежде всего нам нужно было связаться с охранником. В уме я посетовала на его невнимательность: в конце концов, хоть камер непосредственно в классах и нет, инструкции предписывают охраннику перед запиранием этажей совершать обход и смотреть, чтобы никто не задержался и нигде не было открытых дверей и окон. А то мало ли… Сегодня, видимо, дежурил охранник, который был либо слишком рассеянным, либо слишком легкомысленным. Нужно будет обязательно завтра пожаловаться классному руководителю! Хотя, постойте… А как я объясню то, что мы сами не следили за временем и не ушли из школы вовремя? Ну с Тоби-то все ясно, он и не собирался следить… Он вон как живо «переобулся в полете»: то голосил, что домой хочет, то решил, что ему и тут со мной хорошо! У него семь пятниц на неделе, какое там «следить за временем»! А для меня теперь та еще задачка — придумать, как разобраться с текущей ситуацией. Хотя, Тоби там вроде в рыцари ради меня записался… вот сейчас и проверим, на что он готов ради моего возвращения домой сегодня вечером. — Так-с, — я сложила руки в замок и вытянула перед собой. Учиха наблюдал за моими действиями: как мне показалось по взгляду, заинтересованно. — В этой школе точно есть охранник. Ты ведь в курсе, Тоби? Маска склонилась в порывистом кивке. — Значит, нам нужно с ним связаться, — продолжила я, обрадованная тем, что меня слушают и не пытаются устроить из каждой моей фразы комедию. — Как мы это сделаем? — я в упор посмотрела на одноклассника, ожидая его здравых (и не очень) идей. Тоби выразительно хмыкнул, тотчас же приставил ладонь к подбородку и повернулся чуть в сторону, имитируя глубокую задумчивость. Благо, думал он молча — в таком случае и у меня была возможность подумать. Я перебрала в голове несколько вариантов. От самого очевидного — орать «Спасите!», пока, собственно, не спасут, до самого странного — попытаться с помощью проволоки просунуть под дверь записку и спустить ее по лестнице. Когда я раздумывала о том, где взять проволоку и как мы будем ею управлять, чтобы она спустила записку по лестнице нормальным образом, Тоби воскликнул: — Может, все-таки Тоби можно вмазать двери? Мои глаза совершили уже ставший привычным жест закатывания вверх. Неужели от него не будет никакой оригинальной идеи, которую еще вдобавок и можно будет реализовать? — Тоби, еще раз повторяю: никому и ничему вмазывать мы не будем, — я постаралась сделать свой голос терпеливым. — Нам нужно передать сообщение, а не разнести школу. — Но школа же против нас! — с деланным отчаяньем в голосе заныл Тоби. — Нужно ей вмазать, и хорошенько! Уж кому здесь нужно было вмазать, так это самому Тоби… Из-за него и его тупости мы здесь задержались! Но ни злиться, ни истерить у меня уже не было сил. Потому я решила банально решать проблему. И с Тоби, и со школой. — Давай все-таки сначала попытаемся обойтись менее агрессивными методами, — произнесла я и даже ласково улыбнулась. Кажется, улыбка подействовала — Тоби и сам расплылся в улыбке под маской, как мне показалось. Он вздернул вверх сжатую в кулак руку, на перчатке для пущего пафоса отразился блик фонаря с улицы. — Рыцарь Тоби готов ради Лил-тян на все! И даже на менее агрессивные методы! Меня эта фраза даже повеселила. — Слушай, что я тут придумала… — и я начала объяснять парню все свои идеи. Конечно же, ему в особенности понравилась мысль использовать проволоку. Он уже даже начал вслух припоминать, где в классе могла бы найтись проволока нужной длины, но я умерила его пыл, рассказав, какие сложности нас поджидают в реализации. Тоби заметно погрустнел, но, на мое удивление, ныть не стал, вместо этого начал предлагать варианты более креативные и, так как это все-таки Тоби, более идиотские. — А если послать ему письмо самолетиком? — осведомился он, уже доставая тетрадь, чтобы выдрать оттуда лист и сложить незамысловатое транспортное оригами. — Все окна, должно быть, закрыты, — я покачала головой. — А через вентиляцию? — продолжил Учиха предлагать варианты. — Скорее всего, он там и застрянет. — А Тоби сделает ему радиоуправление! — Радиоуправление? Бумажному самолетику? В конце концов Тоби таки устал что-то предлагать и ожидаемо начал ныть: — Лил-тян скучная! Я сердито поджала губы. Эти слова задели меня, кажется, больше, чем я ожидала. Видать, я просто снова на нервах из-за всей этой дурацкой ситуации. — Я просто умею думать, в отличие от некоторых, — буркнула я, сложив руки на груди и гипнотизируя взглядом расположившуюся на доске Опу, которую никто так и не стер. — Если Лил-тян нужны скучные варианты, тогда она может просто воспользоваться телефоном! — воскликнул Тоби так, будто не слышал моих предыдущих слов и, очевидно, забыл о том, что наши телефоны лежат в ячейках для хранения в гардеробе. — Наши телефоны не здесь, — ответила я чуть усталым голосом. — А Тоби не о тех телефонах, — мне показалось, голос у него стал хитрее и смешливее. Я с удивлением и легкой опаской вскинула бровь. — Тоби о том телефоне, что висит в конце коридора. Там еще что-то такое написано… «Внутренняя связь», кажется. Я, не помня себя от радости, подскочила со стула. — Тоби, ты гений! — воскликнула я высоким от волнения голосом, и неожиданно даже для самой себя схватила парня за обе руки. В самом деле, как я могла забыть! У нас ведь на каждом этаже в коридоре висят такие телефоны! Как раз специально для вызова персонала внутри школы. Охраны, например. Это идеальный вариант для нас сейчас, а я столько времени думала о всякой ерунде! Нет, это определенно было хорошей мыслью — привлечь Тоби к решению проблемы. Пусть в большинстве своем его идеи и были бессмысленными, а то и откровенно нелепыми, среди того, что он выдавал, попадалось нечто полезное. Очень даже полезное. — Так, — отпустив руки Учихи, который, как было видно по характерному прищуру глаза, улыбался, как объевшийся сметаны кот, я уперла кулаки в бока и решительно выпрямила спину. — Значит, я пойду поговорю с охранником, — ну правда, не отправлять же Тоби это делать! — А ты пока что сотри все с доски! И, оставив Тоби разбираться с намалеванной на доске Опой, я умчалась в коридор, ища телефон и, соответственно, наше спасение из плена школы. Я вернулась через десять минут. Затем, посидев пять минут в классе и понаблюдав за тем, как мой горе-одноклассник натирает доску шваброй (видимо, обычной мочалки ему было мало), я снова отправилась к телефону и вернулась уже минут через двадцать. Затем, снова сделав пятиминутный перерыв, опять ушла… И вернулась через полчаса с мыслью, что это никуда не годится. — Лил-тян дозвонилась? — оживился Тоби, закончивший с доской и, видимо, чтобы чем-то себя занять, решивший вымыть парты. Тоже шваброй. — Помощь идет? Я понурилась голову и опустила ее на сложенные руки. — Никто не ответил… — проговорила я удрученно. — Куда он запропастился вообще? Тоби изобразил глубокую задумчивость, вместо руки теперь подставив под подбородок швабру, а потом ответил с такой интонацией, будто только что совершил открытие мировой важности: — А может, он к нам пробиться не может, потому что тоже не хочет бить дверь? — Его с телефоном разделяет дверь? — скептически приподняла бровь я. — А вдруг он застрял в ту… — Тоби начал весьма пылко, но стушевался, увидев мой недовольный взгляд. — В общем… Не в кабинете, — он попытался, видимо, льстиво улыбнуться. Я помотала головой. В том месте, на которое так явно намекал Учиха, не было возможности застрять. В этом я могла быть уверена на сто процентов. Но где же тогда охранник? Этот вопрос заставлял подумать… Пока я думала, Тоби маялся дурью. То есть, он делал вид, что занимается чем-то полезным — к примеру, моет парты, чтобы охранник оценил чистоту класса. Но на самом деле… кто в здравом уме вообще будет мыть парты шваброй? А затем он и вовсе перешел к украшению доски, и вместо одной большой Опы нарисовал десятка с два мелких Оп. И пусть он уверял меня, что это на самом деле бабочки такие, выглядели эти бабочки как-то, что он уже изображал на доске ранее. Я с явной досадой зарылась пальцами в свои волосы. Заколка со звездочкой с правой стороны чуть съехала, но я не обратила на это никакого внимания. Мы с Тоби определенно попали… Мало того, что засиделись в школе и теперь не можем выйти самостоятельно, так еще и охранника где-то носит… Я была уже согласна и на выговор, и на дисциплинарное взыскание, только бы покинуть это здание и оказаться поскорее дома. Может, бросить у школы свой велик, когда мы выберемся, и сегодня воспользоваться жутко дорогим, но таким шустрым метро? Именно на этом моменте меня осенило. Я вскочила из-за парты. — Эй, Тоби… Тоби! — мне пришлось даже прикрикнуть, чтобы Тоби, снова любезно вальсирующий по всему классу швабру, наряженную в этот раз в какую-то цветастую тряпку, отвлекся и оставил свою «партнершу» на несколько секунд. — Ты случаем из окна не видел на велопарковке велосипед охранника? — да уж, спрашивать без пояснений было глупо, потому я уточнила: — У него он крупный такой, ярко-зеленого цвета. Учиха на пару мгновений замер, а затем танцевальной (как он явно думал) походкой подтянулся ко мне. — Тоби исследует парковку ради Лил-тян! — торжественно объявил он и — я успела только вскрикнуть — схватил меня за талию, нагибая назад, как заправский мачо. Его глаз уставился в мои с явным намеком на артистичность. Я поморщилась, но на удивление неудобств я не ощущала. Хватка у него была крепкой и какой-то… профессиональной, что ли? Может, его учили танцевать? Немудрено для элиты общества, но как такой дурачок мог научиться, да еще и так здорово?.. Стоп, здорово? А почему я вообще так думаю? — Пойдем лучше… вместе исследуем, — я все же пошевелилась и таким образом заставила парня отпустить меня. И, по возможности, вернуть в вертикальное положение, что он и сделал — с удивившей меня, должна сказать, грацией. — А то вдруг ты перепутаешь, — я почему-то себе усмехнулась на этой мысли. Усмешка получилась теплой, удивительно. Спустя пару минут мы с Тоби, упершись локтями в подоконник, созерцали сквозь окно довольно ярко освещенную велопарковку у входа в школу. Созерцали очень разочарованными взглядами. Никакого большого зеленого велосипеда на ней не было и в помине. Это могло означать одно. — Бросил свой пост и уехал домой, — поджав губы, выдавила я. — Паскуда. Уж кому нужно было бы вмазать, так это крайне недобросовестному охраннику. Тоби, кажется, тоже так думал: я заметила, как сжимаются и разжимаются его одетые в черные перчатки руки. Видимо, как-то заметив мой взгляд, он повернулся, и в его единственном заметном глазу я увидела какое-то виноватое сочувствие. — Лил-тян сильно расстроена? — спросил он заискивающим тоном, в котором, однако клоунства никакого не было. Я пожала плечами. Я была сильно расстроена еще тогда, когда мне пришлось остаться на дополнительные занятия с этим дебильчиком, сейчас же… я скорее смирилась с тем, что день пошел наперекосяк. Видимо, охранник будет наблюдать за происходящим в школе через программу удаленного доступа к камерам, сидя у себя дома в уютном кресле и попивая что-нибудь вроде ароматного чая или горячего шоколада… Повезло же ему, разгильдяю эдакому! А нам придется томиться в школе, не зная, сможем ли мы выбраться до завтрашнего утра! Я и сама стала сжимать и разжимать пальцы, прищурившись и сверля предательницу-велопарковку взглядом. Ну уж нет! Я, конечно, смирилась с тем, что день сегодня не задался… но это не значит, что я собираюсь опустить руки и безвольно просидеть здесь всю ночь!