***
*** На протяжении семи дней меня усердно лечил Антон, и его заслугой стала только пониженная до нормального градуса температура. Всеми силами брат пытался вылечить мой сухой, частый и очень громкий кашель и постоянно текущий нос. Целую коробку салфеток извела, а их там двести штук! Вот и сейчас я сижу на диване, в зале, укатанная в теплый плед, с кружкой горячего чая с лимоном в руках и малиновым вареньем и медом на журнальном столике. Ноги до середины икр находятся в горячущей мутной воде из-за добавленной туда горчицы. Очередной чих содрогнул весь дом, и я зашмыгала носом. Тут же появилась рука с сухой салфеткой. Я высморкалась и снова нахохлилась, не хуже воробья на морозе. - Да, Линка, не вылечишь тебя одним вареньем! – и снова в рот мне запихнули ложку с мёдом. - Тьфу! Не хочу я мёд, не люблю я его! – заткнута я была уже чаем. - То есть, в школу ты не хочешь? – уточнил он, изящно подняв бровь. – Как и увидеть своего ненаглядного, который так ни разу и не позвонил?! Действительно, за эту неделю мне, кроме подруг, больше никто мне не звонил. Тот, от кого я так ждала звонок – пропал. Видела я его только в воскресение и то, издалека. Телефон был отключен, сколько раз я не пыталась дозвониться до Себастьяна. Мне было с одной стороны очень обидно, а другой тревожно. Мало ли, что могло случиться за все то время, что я не покидала своей спальни?! Может они вообще страну покинули, решив вернуться на родину. Вряд ли, все равно бы попрощались! - В школу хочу! И он мне не ненаглядный! - Пхаха, - и Антон схватился за живот. – А твои алеющие щеки, будто ты на сорокаградусном морозе была, говорят об обратном! - Неправда! – и я, поставив быстро кружку, резко закрыла ладонями лицо. - Ну, что ты Лину смущаешь, сынок! – и брат получил мягкую оплеуху по голове от мамы, что пришла с новой кружкой дымящегося чая. Уже третью допиваю, пить охота жуть! - Ма, а ты знаешь про Брауна-младшего? - Конечно, очень милый и воспитанный мальчик, - пока мама расхваливала Мишу, глаза отца и брата увеличивались в размерах. Я усмехнулась, но тут же подавилась чаем, когда мама закончила. – Вот бы мне такого зятя! И спокойна бы за дочку была, и точно уверена, что счастлива с ним! - Мам! – я обиженно надулась, понимая, что мое мнение ее не интересует. - Неужели, он тебе не нравиться? – наигранно удивилась женщина, присаживаясь рядом со мной и обнимая за плечи. – Не упусти свой шанс, если это взаимно! В итоге, весь вечер мне читали лекции о счастливом браке, крепкой дружбе между супругами и еще о какой-то любовной ахинее. Мне даже показалось, что я побыла на приеме у психолога. Хотя мама таковым и является, но обычно оставляет свою профессию за дверью, стоит ей переступить порог квартиры. Еще несколько дней я лениво провалялась, не удосужившись даже узнать домашку. Кашель проходил, но в том была заслуга рекламированных лекарств, а не методиках Антона. Насморк, как я поняла, со мной прощаться не хотел, видимо, я ему уж сильно приглянулась. И только после двух недель болезни, мне наконец-то разрешили покинуть пределы не только своей комнаты, но и квартиры. Я вырывалась на прогулку, аргументируя это тем, что свежий воздух пойдет мне на пользу. Мои доводы оказались весомыми и нас с Антоном отправили в ближайший круглосуточный магазинчик за продуктами. На часах было уже около восьми, за окном горели фонари и шел крупными хлопьями снег, танцуя в мягком свете фонарных столбов. Одевали меня как ребенка всей семьей, кутая в одежду, как в капусту. Шапку натянули по брови, а шарф обмотали вокруг шеи и рта и слегка туже затянули. В результате из всех участков кожи были видны только часть щек, остальные, до середины, в вязанном хомуте, нос и глаза. Я напоминала снеговика и одновременно эскимоса, а двигаться могла только, как пингвин. Антон ржал долго, но столько же и ныл, когда я ему нечаянно уронила на голову лыжи, коньки, лопату (откуда она у нас?!) и футбольный мяч, что отец не убрал в кладовку, ведь сезон футбола давно закончился. - Так, все поняли?! - мама всучила нам небольшой список, пакет и деньги. Последние достались мне, а брату только полиэтилен. - Ну, мы пошли, мама! Скоро будем! – и помахав рукой, я зашла в пришедший лифт, в котором меня ждал Антон. На улице было безветренно и спокойно, даже на душе стало как-то умиротворенно, когда я увидела всю эту красоту. Крупные снежинки медленно сыпались с темно-коричневого неба. Сугробы росли на глазах из-за дворников, что не смогли выполнить свою работу за день. В свете фонарей искрился белоснежный ковер под нашими ногами, а каждый шаг был озвучен приятным хрустом. Легкий морозец тут же коснулся моих щек, стоило покинуть теплый подъезд. Мимо нас во двор заезжали редкие автомобили, люди возвращались уставшими с работы, но в их глазах искрилась надежда на скорый праздник и выходные! Я шла не спеша, наслаждаясь погодой, красотой и спокойствием. Четырнадцать дней не выходить из дома и видеть все это из окна квартиры, было для меня не выносимо. Я любитель радоваться мелочам. И даже вот такая предновогодняя атмосфера оставляла в моем сердце теплый и приятный отпечаток.***
В магазине мы провели больше получаса из-за споров с братом. Выбирали конфеты. Это самое ответственное, что нам доверила мама! Даже с тортом мы определились быстрее. На кассе рассчитывался Антон, я проверяла все по списку и складывала продукты в пакеты. Получилось два увесистых «мешка». Разделив еще на третий, брат вручил мне его, и мы вышли из магазина с чувством выполненного долга. Но не отошли мы от него и на двадцать шагов, как раздался звонок Антону. Мама еще что-то забыла дописать и просит это купить. - Так, Линок, снова важное задание! – сунув в карман телефон, он взял в руки пакеты, которые во время разговора стояли у него ног. – Я сейчас быстро сгоняю обратно, а ты, давай, медленно иди и наслаждайся зимой! Только опасайся затемненных переулков и сразу беги, если что-то заподозришь! - Да не парься, Князь, уж по бегу я самая первая! – развернувшись, я не спеша побрела обратно домой. Услышав за спиной смешок, я ухмыльнулась. Послышались аналогичные хрусты, которые с каждым моим шагом удалялись. Я, вспомнив какую-то мелодию, стала ее насвистывать, наблюдая за мимо проходящими людьми, которые спешили в теплые квартиры к своим семьям. Неожиданно в голову пришел образ Себастьяна и Дмитрия Андреевича. Я так давно их не видела, их парковочное место, которое сегодня было свободным, пустовало уже больше недели. Мне приходили разные мысли, но я их тут же отбрасывала. Не могли они так подло поступить и уехать, не попрощавшись. Сердце начинало болеть от понимания, что больше не увижу их. Я слишком сильно и быстро привязалась к ним. Как будто уже не хватать чего-то. Звонки прекратились, телефон был отключен. Я не могла поверить, что сказка, которая мне так понравилась, уже закончилась, а конец так и не суждено было узнать. Неужели, все хорошее так быстро испаряется?! Тогда я не хочу больше познавать счастье, если не могу им вдоволь насладиться! До встречи с ними, мне было так одиноко и грустно. Это длилось настолько долго, что я уже привыкла. Но приход в школу Браунов изменили меня и мой образ жизни. Я не смогу дышать как прежде. Вновь наслаждаться повседневностью и одиночеством. Снова проводить все время за уроками и простыми прогулками с подругами. Я не хочу этой серой обыденности! Вновь и вновь жить иллюзиями и мечтами, и проживать то мимолетное время, что я провела с Браунами. Я настолько глубоко погрузилась в свои переживания, что не сразу заметила преследование, начавшееся, почти десять минут назад. Только резкий захват предплечья и рывок в сторону темного переулка, заставил меня очнуться и удивленно ойкнуть, выронив пакет, из которого выкатились апельсины и яблоки. - Такая красавица и гуляет одна! Удача, да и только! – меня прижали к стене огромным телом, от которого пахло дорогим одеколоном и алкоголем. В темноте, да из-за падающей на глаза шапки, я не могла рассмотреть нападающего, а большое количество одежды сковывало любое движение. Снова была захвачена мужчиной. Везет же мне на маньяков! - Я вас прекрасно понимаю, что невозможно передо мною устоять, но меня ждут. Поэтому, прошу отпустить меня, - я огромным усилием пыталась держать голос, чтобы он не дрогнул и не выдал моего страха. Третий раз за месяц! Я должна была бы уже привыкнуть. Мужчина усмехнулся, но больше не проронил ни слова. Его нога втиснулась между моими, а руками он пытался размотать шарф и разорвать одежду. Мое тело онемело от ужаса, а голос так предательски и неожиданно пропал, что облегчило задачу моему мучителю. Оголив шею, он холодными и влажными губами прикоснулся к моей теплой коже. Мой желудок чуть не вывернуло трижды. Я едва сдержала рвотный позыв. А насильник продолжал облизывать и покусывать мою шею, опускаясь все ниже, где успел оголить кожу. Кровь резко отлила от лица, а глаза застились какой-то пеленой. Влага стала собираться в уголках моих глаза, а рот раскрывался в немом крике. Руки, казавшиеся ватными, пытались хоть чем-то помочь, оттолкнуть мужчину или просто ударить. Я молилась, чтобы Антон побыстрее вернулся, ведь больше никто не придет ко мне на помощь. Побояться или просто пройдут мимо, с мыслью: «Как можно?!». Я всегда презирала и ненавидела людей, что равнодушно пройдут рядом с голодным котом, просящим обычного хлеба, и мимо умоляющего о помощи старика, который не может перейти дорогу из-за сломанного светофора. Куда делась та доброта, что была присуще людям? Отличающая нас от монстров и демонов. Куда она испарилась, оставив хладнокровие и равнодушие? И как человек продолжает жить со злобой в сердце и со всем происходящем вокруг него? Я просто не понимаю. Не хочу понимать. Слезы я удержать так и не смогла. Они начали скатываться по моим щекам, обжигая не хуже огня. От осознания того, что сейчас лишусь самого драгоценного, и не с любимым мужчиной в романтической обстановке, а в темном холодном переулке с насильником, я начала беззвучно рыдать. А мучитель уже дошел до бюстгальтера, разорвав с какой-то нечеловеческой силой мой вязанный свитер. Мое тихое и умоляющее «Помогите!» утонуло в грубом поцелуе, и мне ничего не оставалось, как отдаться этому мужчине, чтобы снизить боль до минимума. Но удержаться от укуса, когда его язык проник в мой рот, я не смогла. От моего лица он отпрянул как ошпаренный, хватаясь за рот. На миг мне показалось, что его глаза блеснули как у хищника. Он хотел было снова меня поцеловать, но нас, на мое счастье, прервали: - Кто позволил тебе трогать эту девушку? – грубый мужской голос раздался так неожиданно, что насильник заметно вздрогнул. Я с каким-то вымученным видом выдохнула. Облегчение разлилось по моему телу. Я даже умудрилась немного расслабиться, все еще находясь в незнакомых и отвратительных руках. - А кто запрещал?! Она ничья, вот я и воспользовался моментом. Так сказать, подобрал щенка, - нагловато начал мужчина, слегка ослабляя свою хватку. Я медленно начала скатываться по кирпичной стене. - Вообще-то, она моя! – и малиновым блеснули глаза незнакомца, что решил вступиться за меня. Поначалу, я думала, что это брат, но предположение быстро отпало, ведь Антон не стал бы церемониться, и насильник сейчас бы лежал в нокауте. - А какое право ты на нее имеешь? – не понял он, уже окончательно меня отпустив. Я быстро стала застегивать куртку, заматывать шарф и одевать шапку. Руки и грудь оледенели. - Это я с тобой обсуждать не собираюсь, - настолько грубым и резким был этот тон. Мое женское любопытство, что так не вовремя проснулось, просто сжигало меня изнутри. Я хотела увидеть лицо моего спасителя, но фонарь за его спиной был потушен. Темнота окружала нас, и только неестественно горящие адским малиновым огнем глаза незнакомца, разбавляли эту черноту. Я понимала, что нужно пользоваться моментом и быстрее отползти к мужчине, что спас меня, но и перед ним у меня проснулся страх. Не могут, просто не могут у обычных людей гореть так глаза. Это понял и мой несостоявшийся насильник, что резко вжался в стену, в которую недавно вжимал меня. А мужчина с алыми глазами стал мучительном медленно приближаться к нам. Я затаила дыхание. Мои глаза снова расширились, когда спаситель растянул губы в едкой усмешке. Вместо обычных зубов, блеснули настоящие клыки, что встречались в книгах о демонах и вампирах. Мурашки табуном пробежались по спине, и новая волна липкого страха накрыла меня с головой. - Эй, ты, - я медленно осознала, что ко мне обращаются, когда до меня слегка коснулись. Я вздрогнула и резко вскинула голову, встречаясь с горящими алыми глазами. На мимолетное мгновение мне показалось, что я увидела в них грусть и одиночество, но это наваждение быстро растворилось, - в порядке? Если да, то лучше беги отсюда, да поскорее! И я незамедлительно воспользовалась таким полезным в данный момент советом. Резко подорвавшись с места, с удивлением обнаруживая неожиданный прилив сил, я оббежала мужчину и продолжила бежать к ближайшему горящему фонарному столбу, у которого меня почему-то ждал Антон. Мой растрепанный вид привел его в замешательство, а потом до него дошло, потому что он резко меня схватил за плечи и крепко обнял. - Слава Богу, что с тобой все в порядке! – его голос сорвался, а тело было напряжено. Я чувствовала его мелкую дрожь, и осознавала, что мои ноги тоже подкашиваются. Я хотела ответить, останавливая быстрым миганием слезы, но была прервана душераздирающим криком, который раздался совсем близко. Я поняла, что это из переулка, и поэтому быстро побежала в его направлении, освободившись кое-как из стальной схватки брата. На мое удивление фонарь горел, словно несколько минут назад не был перегоревшим. Его свет освещал некогда затемненный закуток, в котором, кроме примятого снега, ничего не было. Будто и меня здесь с насильником и спасителем не находилось. Ничего, абсолютно ничего не напоминало о случившемся пять минут назад. Я даже засомневалась, что со мной что-то недавно произошло, но эти подозрения отпали, когда я неожиданно заметила в углу припорошенную снежком черную кожаную перчатку. Я почему-то сразу поняла, что принадлежала она спавшему меня мужчине. Подойдя, я раскопала ее и взяла в руки. Сразу видно, что пальцы у ее хозяина длинные. А одеколон такой знакомый, зимнюю свежесть напоминает. Я с нежностью и благодарностью сжала перчатку в ладонях, а замок прижала к губам, прикрыв глаза. А ведь, я даже не поблагодарила моего спасителя. И вряд ли когда-нибудь смогу, потому что судьба, наверное, больше не столкнет меня с ним… Так я думала…