Илгри

Каждое дуновение ветра обжигало бледное лицо. Дрожащие ресницы слиплись, покрытые бледным инеем, тонкие губы обрели мутно-фиолетовый оттенок. Не то, что пошевелить руками — даже просто моргать было невероятно сложно. В основном из-за страха. Оден никак не мог избавиться от назойливой мысли, что если сейчас он моргнёт, то заснёт и умрёт от холода. Но холода он уже не чувствовал. Честно говоря, он больше вообще ничего не чувствовал. Периодически в голову закрадывалась беглая мысль: «Илгри всё ещё в беде», но затем тело посылало сигнал в мозг: «Ты не в лучшей ситуации». Они куда-то плыли. Может, преследовали злосчастную льдину с девочкой и незадачливым охотником. Может, наоборот: отдалялись от них всё дальше и дальше. Оден не видел ничего, кроме огромного грязно-серого пятна — северного холодного неба над головой. Слабое свечение, что казалось шерстью белого медведя, было обжигающе холодным и липким, словно свежий снег. Дух тёрся ледяной мордой о руку мальчика, и она потихоньку согревалась, краснела, он уже мог пошевелить пальцами. А рядом мягко шелестело море, подёрнутое ледяной коркой. Всё казалось таким странным и ненастоящим, сознание словно заволокло туманом, заболела голова. Илгри. Имя девочки пульсировало в висках, вертелось на языке, а зелёные глаза Одена горели ненормальной детской одержимостью. «Мы догоним её?» Медведь перестаёт тереться мордой о руку мальчика, медленно поднимает голову и сверкает неживыми светящимися глазами. Затем он плывёт дальше, умело подбирая под себя ледяные волны, и с упоением проглатывая холодный ветер. Они плыли за девочкой. Теперь Оден знал это, медленно приходя в себя и слушая сердцебиение духа-помощника. Тот понимал его, когда не требовалось слов. Каждый шумный вздох, каждое покашливание, каждый стон — медведь всё это ловил, открывая клыкастую пасть и подражая окружающим его звукам. От этого Одену становилось совсем уж жутко. Как будто его собственная тень вышла за границы дозволенного и теперь издевается над ним. Если бы рядом был Лис… он знал бы, что делать. А Оден не знал. И потому понимал, насколько далёк он от своего взрослого товарища. Тот бы точно не стал опрометчиво бежать за девочкой, у него бы был свой план. Но Оден не мог плакать, не мог корить себя, не мог позвать на помощь. Он пытался понять, можно ли умереть в книге? Вдруг его настоящее тело до сих пор лежит в кровати, а сюда забралась только душа? Или та кровать — всего лишь сон? Оден помнил, что реальность там, где ты. Но ведь он и сам точно не мог сказать, где он находится. Весь его мир сжался до размеров торговой повозки. Все лица, что он видел, были лисьими, а все голоса разливались звонким голоском Илгри. Так может, это и есть реальность? Тогда в ней можно умереть. Тогда Илгри в опасности. Оден непроизвольно сжал пальцы в кулак, почувствовав, как свечение на спине медведя буквально на секунду превратилось в жестковатую шерсть. «Пожалуйста, быстрее», — мысленно взмолился мальчик. Но в какой-то момент его охватило отчаяние. Откуда же медведю на самом деле знать, куда плыть, а главное — за кем? Может, он преследует совершенно иную цель или плавает кругами. По спине приятными мурашками прошлась слабая волна холода, словно бы Одена кто-то протащил по снегу. Но от этого стало немного теплее. Он с трудом смог принять сидячее положение, закрыв руками лицо и пытаясь растереть его, согреть. Повернувшись, он наконец увидел, куда без устали плыл дух-хранитель. Далеко впереди, покачиваясь на волнах, к небольшому ледяному островку дрейфовала льдина. На ней маячили два нечётких силуэта. Оден облегчённо вздохнул, медведь же моментально повторил за ним. Мальчик провёл пальцами по свету, исходящему от медведя, словно бы желая погладить того. Дух повернул к Одену голову, внимательно осмотрев его, затем отвернулся и продолжил путь. Интересно, что бы он сказал, если бы вообще мог говорить?

•••

С громким хрустом льдина врезалась в дрейфующий айсберг, заставив своих пассажиров опасно покачнуться и схватиться друг за друга. Илгри, натянув на глаза капюшон, негромко всхлипывала, отчаянно впиваясь маленькими пальчиками в рукав мужчины. Тот, опасливо оглядываясь, то и дело тяжело вздыхал, словно маленькая девочка была тяжким бременем всей его жизни. — Вроде безопасно, — не слишком уверенно пробормотал охотник, перебираясь с льдины на островок. — Ну, давай. — Угу, — только и отвечает девочка, но всё же ещё какое-то время остаётся на льдине, словно вовсе не желая присоединиться к мужчине. Тот, покачав головой, оборачивается, осторожно хватает Илгри за талию, после чего буквально переносит её на островок. — Пещера, — негромко бормочет девочка, указывая вглубь острова. — Точно. Метель приближается. Переждём там. Илгри молчит, пристально вглядываясь в мужчину. Тот, поймав взгляд медово-жёлтых глаз, здрагивает и отворачивается. Он уже успел прочувствовать свою вину, но уж точно не будет показывать этого при девочке. Она должна понять, что жизнь здесь трудна и опасна. Она должна понять, что иногда богам угодно забрать к Сиянию чистую человеческую душу. — Ты… как будто ничего и не случилось, — зло бросает она. До этого находясь в некоем подобии транса, Илгри утратила все свои эмоции. Перед глазами её расплескалось холодное море, а внутри вдруг стало так пусто. И она хваталась за единственную реальную вещь — за охотника. — Эй, — настороженно повернулся мужчина. — Да тебя вообще не существует! — выкрикнула Илгри, зло блеснув покрасневшими от слёз глазами. — Ты всего лишь чья-то глупая выдумка! Тебя нет на самом деле, а он есть. Оден есть! Его никто не выдумал! — Успокойся, — зашипел мужчина, хорошенько встряхнув девочку за плечи. 1 Что за бред ты несёшь? Илгри попыталась ударить охотника, но у неё так ничего и не получилось. Всё было из-за неё. Он — герой книги, значит, должен действовать, не выходя за рамки своего «персонажа». Он и не должен был спасать Одена, потому что мальчика вообще не должно было быть в этой книге. Но она должна была его спасти. Может, ей вообще не стоило сюда приходить? — Лис, — упав на колени и обхватив себя руками, слабо позвала Илгри. — Мне страшно, Лис. — Глупый ребенок, — в который раз за вечер выплюнул охотник. Сразу после этого неподалеку послышался приглушенный рык. Из пещеры, вяло переставляя огромными лапами, вышла белая медведица. Она остановилась прямо у входа, внимательно осматривая своих случайных гостей. Впервые в жизни Илгри увидела, как усмехается медведь. Этот оскал был так похож на человеческий, но ужасно дикий, хитрый. Зверь открыл пасть, и на какую-то секунду показалось, будто он хочет сказать что-то. Но медведица, замешкавшись, лишь клацнула зубами. Склонив голову, она неторопливо стала приближаться к Илгри и охотнику. — Создателя нашего, Силъя, чем-то разгневали мы, — прошептал охотник, дрожащими руками поднимая гарпун и наставляя его на приближающуюся медведицу. Илгри, немигающим взглядом следящая за движениями зверя, медленно зашла за спину охотника. Медведица хрипло рассмеялась, покачав головой. Охотник отчаяннее впился пальцами в гарпун, Илгри тихо пискнула. — Глупый охотник, настоящий неудачник, — прорычала медведица. — Сожру. Она сорвалась с места, буквально в пару прыжков сократив расстояние между собой и людьми. Закричав, Илгри даже не сразу поняла, что произошло. Она зажмурилась, когда медведица была уже совсем рядом, буквально в паре шагов от себя девочка услышала её утробный рык. Затем охотник оттолкнул Илгри в сторону, отчего та поскользнулась на льду и чуть не упала прямо в море. С хриплым криком мужчина замахнулся на медведицу гарпуном, но лишь немного задел её лапу. Заревев, зверь выбил оружие из рук охотника, наступив на него и сломав пополам. — Сохрани Создатель, — глядя на поломанное оружие, слабо пробормотал охотник. Медведица же, в очередной раз усмехнувшись, замахнулась на него громоздкой лапой, но в следующий момент остановилась. Её отвлек точно такой же смешок, раздавшийся откуда-то со стороны моря. На ледяной островок, цепляясь полупрозрачными когтями, влезал дух белого медведя с мальчиком на спине. Оден соскользнул со своего спасителя, кинувшись к Илгри. Ноги не слушались его. Тело словно одеревенело, поэтому не успел мальчик и шага сделать, как упал лицом в снег. — Оден, — только и прошептала девочка, не веря своим глазам. — Оден! — в следующую секунду закричала она, торопливо поднимаясь на ноги и неловко заскользив к мальчику. Она упала перед ним на колени, крепко стиснув в тёплых объятиях и грустно улыбнувшись. — Оден. — Оден, — голосом Илгри повторил дух-помощник, светящимися глазами изучая медведицу. Та, злобно зарычав, развернулась и кинулась к двум детям, словно забыв о существовании охотника. Дух медведя, потоптавшись на месте, стремительно бросился ей наперерез. Илгри, испуганно прижавшись к Одену, с ужасом наблюдала за тем, как медведица впивается огромными клыками в шею духа, а тот, замахав лапами, оставляет на белоснежной груди алые порезы. Одену тоже хочется обнять Илгри, улыбнуться ей. Ведь они так долго плыли, чтобы найти её. Ведь они нашли её. Но он не может, потому что не чувствует даже собственного тела. А теперь новый друг мальчика рискует жизнью, чтобы спасти их от ужасного северного хищника. Может ли дух погибнуть? Нет, он не должен. Ведь Оден всё ещё его должник. Все они его должники. Охотник, тяжело дыша, подбежал к детям и буквально вырвал Одена из объятий девочки, подняв его на руки. — Ну, давай, вставай, уйдём подальше! — рявкнул он Илгри, которая продолжала тянуть руки к Одену. А тот уже позволил себе закрыть глаза и погрузиться в холодную тьму. Или в сон? Может, он просто ненадолго покинул рамки своего сознания. А теперь вот проснётся в своей старой комнате. Почему в старой? И какая она — его комната? Медведица ревела от боли и от злости. Дух старательно повторял за ней, без устали нанося удар за ударом. И всё же, его морда, лапы и бока сочились странным светом, словно бы отголоском его крови. Он был ранен. Они были равны. Охотник нёс Одена на руках, Илгри с силой вцепилась в край его шубы, стараясь не отставать. Они остановились по другую сторону от пещеры, затаившись за ледяной стеной огромного айсберга. Если медведица победит, она найдёт их по запаху. По сути, им оставалось только прислушиваться к звукам битвы и ждать её исхода. Кругом было лишь море. Под ногами был только островок. А над головой — серое небо, предвестник скорой метели. Илгри не знала, сколько уже прошло времени, когда она услышала приглушённые человеческие крики. Девочка подскочила с места и, даже не понимая, что она делает, побежала обратно — туда, где дрались медведи. Мужчина что-то орал ей вслед, но за златовласой девочкой бежать не решился. Она повернула и выбежала на открытое пространство перед пещерой, замерев на месте. Несколько эскимосов, вооружившись гарпунами, окружили отступающую медведицу. Победоносно выкрикивая, они наносили удар за ударом. Горячие слёзы потекли по щекам Илгри, но она невольно улыбалась, понимая, что это её спасение. Их спасение. Спасение Одена. Она, отчаянно размахивая руками, побежала к охотникам. — Мы здесь! Сюда! Сюда!

•••

Неудачливого охотника, Илгри и Одена доставили на одном из охотничьих умиаков. Пассажиры других двух остались на островке, разделывая тушу убитой медведицы — свой сегодняшний охотничий трофей. Одена отнесли в шатёр Шамана. Мальчик лежал без сознания около двух дней, и всё это время рядом с ним позволено было находиться только самому шаману и Лису. Илгри, конечно, переживала за самочувствие своего друга, но не закатывала истерик и не стремилась добиться от Лиса разрешения повидать Одена. Пожалуй, она была на него обижена. Златовласая девочка на протяжении этих двух дней ни с кем не разговаривала, не играла с детьми, да и практически не выходила из повозки. С Лисом за это время она виделась всего один раз, да и то по возвращении в деревню. Тогда парень в маске лишь потрепал Илгри по волосам и бегло обнял её, словно стыдился собственных эмоций. Он молчал до тех пор, пока Оден не открыл глаза. Лис сидел напротив мальчика, опустив голову. — Ты не сделал ничего удивительного, — вздохнул тогда Лис, нервно заламывая пальцы. — Просто Илгри приняла тебя, а ты принял её. И теперь ты хранитель этой девочки. Это твоя обязанность, а в обязанностях нет ничего удивительного, Оден. С этими словами Лис поднялся с места и покинул шатёр. Оден практически ничего и не понял из слов своего товарища, но это его и не волновало. С ним Лис и правда бывал суров. А это значит, что всё в порядке. Лис всё ещё непонятный, шаман всё ещё стучит в бубен, а он всё ещё жив. И Оден был ужасно рад уже хотя бы потому, что ему удалось снова увидеть знакомую рыжую маску. Поэтому он и не мог сердиться на Лиса. Только Илгри на него сердилась. Илгри, по правде говоря, сердилась на обоих своих спутников. И всё жё, девочка, неуверенно заламывая руки, тихонько прошмыгнула мимо шамана в его логово. Несколько минут она молча смотрела на Одена своими жёлтыми глазами, а потом вдруг серьёзно произнесла: — Больше не спасай меня. — Договорились, — на автомате ответил мальчик хриплым голосом. — Обещай, — упрямо попросила Илгри, сложив руки на груди. — Обещаю, — слабо улыбнулся Оден, краем глаза посмотрев на Лиса, который бегло заглянул в шатёр. Разумеется, он солгал. Лис лишь едва заметно кивнул головой, отвернулся и зашагал к Гвендолин.