От предательства до прощения

День был ужасен. Как, впрочем, и все в последнее время. Я возвращалась из библиотеки на «Неоне» Ви. На соседнем сиденье лежал маленький черный конверт. Его передала мне Ви вместе с ключом от своей машины. И я не могла заставить себя открыть его и прочитать. От конверта исходил терпкий запах духов или одеколона. Я знала, от кого он, точнее, догадывалась. И от этого еще меньше хотелось его открывать. Сколько боли может вытерпеть мое сердце? Кто в этом мире может знать, где его предел? С прошедшей ночи боль в моем сердце только увеличилась. Под глазом был фингал, поставленный Марси. В душе была кровоточащая рана, оставленная знанием того, что Марси и Патч целовались. Мой Патч. И мой заклятый враг Марси. Пелена слез застилала глаза. Пришлось припарковаться у обочины. Рыдания сотрясали мое измученное тело. Как можно так любить и так страдать? Раньше я думала, что такое возможно только в книгах и фильмах, что все эти безумные страдания – лишь выдумка авторов для создания атмосферы. А теперь меня трясло, выворачивало, я не просто плакала, я рыдала, воя сквозь стиснутые зубы. С трудом, но я пыталась взять себя в руки, чтобы хватило сил доехать до дома, чтобы вволю наораться там, где никто не услышит моего крика, кроме стен. Потянувшись в бардачок за салфетками, взгляд снова упал на эту дурацкую записку. Решив разом добить себя, я решительно надорвала конверт. Черный листок бумаги, семь слов: «Вчера вечером я был придурком. Простишь меня?». Прощу? Прощу ли я его?! Нет… Никогда. Злость придала мне сил и решимости. Я снова завела машину и поехала домой. Слезы высохли, но я понимала, что это ненадолго. Вспышка злости пройдет, и боль опять вернется. И станет снова трудно дышать. И пропадет желание жить. Но пока я здесь, я в ярости и лишь сильнее давлю на педаль газа. Как он посмел? Он считает, что какой-то бумажонки хватит, чтобы унять боль от предательства? Подъездная дорожка перед моим домом была занята. Черным, блестящим, огромным и безумно дорогим джипом. - Козел… – сквозь стиснутые зубы выдохнула я. Быстрый взгляд в зеркало показал, что лицо еще немного красное от слез, веки припухли. Где-то здесь были солнцезащитные очки, но на улице вечер. Я буду выглядеть, по меньшей мере, странно в них. Да и черт с ним! Пусть думает, что хочет! Взвизгнув покрышками, я остановилась в паре метров от его машины, с очень большим трудом не поддавшись желанию протаранить его джип. К счастью для Патча, я была на машине Ви. А она бы мне не простила такого обращения с ее «драгоценностью». Вышла из машины. За лямку вытащила сумку с заднего сидения. Она больно стукнула меня по бедру. Досадливо поморщившись, сделав глубокий вздох, я повернулась к дому. Патч стоял на крыльце. Как всегда, весь в черном, он внимательно наблюдал за тем, как я приближаюсь к нему размашистым шагом. Поднимаюсь на крыльцо, абсолютно игнорируя то, что он там стоит. До двери остается всего один шаг, когда он встает передо мной. Я пытаюсь обойти его так, как обошла бы лужу на дороге. Но он делает шаг в сторону, мешая мне это сделать. Фыркнув, я отхожу обратно к ступенькам, берусь за перила крыльца. И не хочу смотреть на него. От одного присутствия Патча в моей душе поднялась волна боли. Слезы опять подступили, угрожая брызнуть во все стороны в любую минуту. Злость прошла. Утонула просто-напросто в океане боли, плескавшемуся внутри меня. Зная упрямство Патча, он мог простоять здесь хоть до утра. Значит, нужно заговорить первой, но лучше не смотреть на него. Я так не хочу, чтобы он видел мою слабость, мою боль.