*
В небольшом гроте стояли клетки. Все, кроме одной, были пусты. С точки, где затаился Буркхардт, было не разобрать, Келли там лежит или кто-то другой укрыт одеялом. Пятеро парней сидели у примуса, где разогревалась, судя по запаху, тушенка. Плексиглас давал свет, но страшно коптил. Дышать было трудно. — Эй, Билли, привет, — подал голос старший из пяти охранников. — Сыграешь в покер? — В другой раз, Сэм. Мастер зовет. От истерики, которой боялся Буркхардт, не осталось и следа. — Да? А чего об этом сообщаешь ты, а не Марк? — повернулся к Биллу второй охранник. Остальные флегматично жевали тушенку. — Под руку попался. Сэм хохотнул и толкнул соседа в бок: — Вот, Джон, смотри, сколько раз говорили парню: не лазь по ходам без спроса, увидит Мастер — накажет. Чем откупился? — обратился он к Биллу. — Как обычно. — Поставщик наш, — насмешливо протянул то, кого назвали Джоном. — Сколько уже привел? Хоть считаешь? — Хорош трепаться, — отрезал Сэм. — Подъём. На ходу дожрём. — А кто с девчонкой останется? — нахмурился Джон. — Да пусть Билл и остается. Проверим, насколько наш брат стоек духом. — Сколько можно доказывать… — Билл принял оскорбленный вид. — Пока не пройдешь Посвящение, — отрезал Сэм и скомандовал остальным: — Оторвали задницы от седушек! Мастер не любит ждать. Билл проверил, далеко ли ушли охранники, и дал знак Буркхардту. Тот выдохнул, расслабил все тело и двинулся по ходу, обдирая куртку об острые края камня — «шкуродер» был действительно очень узкий. Когда Буркхардт выдрался из лаза, Билл уже тормошил Келли. — Её чем-то накачали… — парень с ужасом посмотрел на Буркхардта. — Что делать?! — Отставить панику. Буркхардт тряхнул девушку за плечи. Ее голова мотнулась, рот открылся, потекла слюна. Но следов насилия не было, и платье хоть и запачкалось, но осталось целым. Освободившись от куртки, Буркхардт снял свитер и натянул его на Келли. — Попробуем провести ее через лаз, — предложил Буркхардт. — Ты впереди, она по центру, я замыкаю. — Да она даже стоять не может! — Выбирай: либо ныть и пропасть, либо выбираться отсюда. У меня по плану еще встреча с колдуном, так что вставай и помогай! Легко сказать «помогай». Дотащить Келли до лаза — это одно, а двигаться крохотными шажками по «шкуродеру» — другое. Буркхардт чувствовал себя поршнем, который выдавливает жидкость из шприца, преодолевая сопротивление. Ободрав локти, лопатки и ягодицы, он проклял все пещеры мира и зарекся когда-нибудь спускаться под землю. Но все ссадины казались сущим пустяком по сравнению с тем, какой шум должна поднять охрана. Он до последнего надеялся, что застанет колдуна врасплох. Заметив лучи фонарей и услышав тихое, но напряженное: «Давай, давай, еще немного!», Буркхардт с облегчением выдохнул. Билл высвободился из лаза и вытащил Келли. — Что они с ней сделали! — зарычал Бэн, но Билл перебил его: — Нужно уматывать прямо сейчас! Я отвлек тавров, но они уже десять раз дошли до Мастера. Мы слишком долго выбирались из «шкуродера». Слышите? Надо бежать!!! — Стоять! — Буркхардт едва успел схватить его за шиворот. — У нас с тобой дело, не забыл? — Ник, это плохая идея, — запаниковал Бад. — Видишь, Келли не в себе, Бэн один не справится. Будет другая возможность, Ник! Бежим! — Уходите. Мне достаточно Билла. — Но Ник!.. — Шевелитесь! — зарычал Буркхардт, чувствуя дикую свирепую радость, даже предвкушение от встречи с Хэммерляйном. Его охватывало странное состояние, он никогда ничего подобного не чувствовал. От пупка вверх шел жар, и теперь Буркхардт не ощущал пронизывающего холода пещеры, хотя куртка была разодрана, а свитер он отдал девушке. Жар поднимался выше, к сердцу, и плечи распрямлялись сами собой, ладони горели огнем, а кончики пальцев покалывало от напряжения. Жар сменила волна ярости: Буркхардт почти видел, как колдун в балахоне протягивает к нему руки, как падает капюшон, обнажая уродливую голову, как в эту голову летит секира и буквально сбривает ее с плеч. Сундучок нести за пазухой было неудобно, но и расстаться с ним Буркхардт почему-то не мог. Билл шёл, но постоянно оглядывался на Буркхардта, и в его глазах стыл ужас. Наконец, он остановился. — Прекратите! Вы по-другому ощущались, я же помню! Я так не могу… я не чувствую… Одинаковое тепло со всех сторон! Не понимаю, куда идти. — Веди к алтарю, — скомандовал Буркхардт, удивляясь своему голосу — низкому, хриплому, чужому. Его сознание словно раздвоилось: один Ник Буркхардт свирепо сверлил глазами запуганного мальчишку, а второй отстранённо наблюдал со стороны. Постепенно перед глазами Гримма стены стали сливаться в сплошной пестрый тоннель. Вдалеке стояла кукла. Она махала толстой ручкой, из которой торчали сухие травинки. — Подойди ко мне, — позвала кукла, будто колокольчик прозвенел. — Я покажу тебе то, что никто не видит. Подойди. И Буркхардт шел. Ноги норовили врасти в землю, но он упрямо двигался вперед. — Ты устал от проблем, — соловьем заливалась кукла. — Вокруг тебя лжецы и чудовища. Только тётя любила тебя. Ты хочешь ее видеть. Я могу вернуть тебя ей. Хочешь? Грудь сдавило, воздух выходил из легких с хрипом, Буркхардт не мог ответить, но еще мог шагать. Свет в конце тоннеля становился все теплее и ярче. Он отогревал душу. А голос куклы обретал силу. — Джульетт всё время тобой недовольна. Хэнк завидует твоей семейной жизни. Монро смешон. Ренард слишком многое утаивает. У тебя нет друзей. Буркхардт споткнулся. Хмурое лицо Ренарда заслонило силуэт куклы. Он что-то говорил, но слишком тихо… Тоннель вдруг резко накренился, превращаясь в колодец. Его быстро заполняла мутная ледяная вода. Вот она уже у горла. Буркхардт лихорадочно ощупывал стены и наткнулся на выступ. Вцепившись в него, стал карабкаться вверх, но пальцы соскальзывали, соскальзывали… Билл наклонился к Буркхардту, посветил фонарём — бледное лицо было покрыто испариной. — Эй, ты чего? Билл никак не ожидал, что грозный Гримм поймает приход. — Нам надо идти, — Билл попытался его растормошить. — Да, тут не хватает кислорода, и иногда случаются глюки, но у нас нет времени! Вставай! Видя, что Буркхардт совсем обмяк, Билл закусил губу. — Вот дерьмо! Сердце прихватило, что ли? Билл расстегнул Буркхардту куртку, чтобы сделать массаж сердца, и увидел сундучок. — Что ещё за хрень?.. Он стал лихорадочно обыскивать Буркхардта, и следующим его открытием стала кукла. Билл осел на землю. — Так это не сказки.*
— …давно он так? — раздался голос почти над самым ухом. Буркхардт вздрогнул и осмотрелся, но только камень окружал его плотным кольцом. — Почти всю дорогу. Пришлось тащить на себе, — и этот голос Буркхардт тоже где-то слышал. — Дышит, и ладно. Сэм уже должен перехватить беглецов. Сегодня у нас пир! — Как?.. Мастер, вы обещали, что дадите Хопкинсам уйти, если я приведу Гримма! — Ты слушаешь ушами, а слышишь желаниями. — Но вы говорили… — Ты хотел пройти Посвящение? Вот твоё последнее испытание, Билл: подготовь алтарь и соверши для меня обряд. Справишься, и я освобожу тебе место подле себя. Обряд? Колдун! Стены колодца неумолимо сужались. Тело деревенело. Буркхардта накрыла паника. Вдруг откуда-то сверху раздался мелодичный и в то же время властный голос: — Я все еще жду тебя. Буркхардт поднял голову и увидел куклу. Она протянула ему руку.*
Что-то щекотало нос. Буркхардт приоткрыл глаза и увидел, что лежит на шкуре. Он замер, пытаясь понять, как очутился в каменной келье, уставленной зажженными свечами. — У тебя изменилось дыхание, Ник. Не притворяйся. Ты проснулся. Буркхардт повернул голову на звук и тут же со стоном сдавил виски ладонями. Больше всего на свете ему хотелось спрятаться под одеяло и тихо пережить грянувшее похмелье. «С кем пил? — мучительно вспоминал он. — Что смешивал? Чего так хреново?..» — Обычно у людей перед смертью масса вопросов. У тебя есть немного времени, чтобы их задать. — Не жужжи, — простонал Буркхардт, закрывая уши. Раскатистый смех без труда пробился сквозь этот барьер. — А ты мне понравился. Там, в книжном. Смазливая мордашка, наивный взгляд. Только вот запах у тебя изменился. Это странно. «Смазливая мордашка в книжном? Бред какой. Боженька, забери его к себе. Пожалуйста. Иначе я сблюю ему в рот…» — Древогрызы устроили обвал, выпалив из винтовки. Их засыпало, поэтому мне придётся довольствоваться тобой. В обвале погибли и мои ребята. Так что умирать ты будешь долго. Но я великодушен и готов ответить на твои вопросы. До Буркхардта стало доходить, что его не разыгрывают. Он вспомнил книжный магазин и верзилу-переводчика; вспомнил, как продирался сквозь узкие лазы, чтобы спасти безрассудную девицу; вспомнил Бэна, Бада и Билла… А потом вспомнил, как выбирался из колодца по канату. Канат этот шел из рукава травяной куклы, которую он вытащил из сундука и которая лежала в кармане куртки. Буркхардт с трудом разлепил губы: — Воды. Раздались булькающие звуки. На шкуру рядом с Буркхардтом село что-то исключительно большое. — Держи. Буркхардт прищурился, с трудом фокусируясь на рельефном лице. — Тьфу, — в сердцах сплюнул он. — Ну и шутки у тебя! Взяв стакан, Буркхардт стал жадно пить. — Как думаешь, где ты сейчас? — тихо и угрожающе спросил Смит. — У тебя в подвале. Что мы бухали? — Буркхардт продолжал валять дурака, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой передряги. Смит встал. Тяжелые складки балахона делали необъятной и без того крупную фигуру. Не церемонясь, он схватил Буркхардта за грудки и швырнул в старую дубовую дверь. Из Буркхардта вышибло весь воздух. Он потрясенно уставился на Смита, который уже сбрасывал личину. Теперь над Гриммом возвышался не человек и не потрошитель. — Секирой меня убить вздумал, — глухо рассмеялся колдун. Серая кожа поблескивала крошечными щитками, похожими на чешуйки броненосца, а ногти, как в дневнике Александроса, выглядели обоюдоострыми ножами. — Гриммы тупы, как пробки. Но ты хитер. Ты сменил запах. — Я вспотел, — Буркхардт попытался подняться, держась за поясницу. Колдун схватил его за воротник и оторвал от пола. — Смотри мне в глаза, — потребовал он. Куртка трещала по швам, и Буркхардт почти выпал из нее, хватаясь за воздух. Он попытался пнуть колдуна в пах. — Ну сейчас ты у меня попляшешь, — оскалился Смит, занося Буркхардта над расставленными на полу свечами. Пламя обожгло ступни, Буркхардт заорал. — Как ты изменил запах? Гримм должен пахнуть Гриммом, а не Хэммерляйном! Ты полукровка? — Щас как всё расскажу, — пообещал Буркхардт и со всей дури въехал кулаком колдуну в ухо. Смит вскрикнул и разжал пальцы, и Буркхардт упал прямо на свечи. Изодранная куртка занялась огнем, Буркхардт закричал, сорвал её с себя и отшвырнул. Потянулся запах гари. Голова закружилась сильнее, Буркхардт раскинул руки, пытаясь за что-нибудь зацепиться. — Ты украл Шеву! — взревел Смит и бросился к куртке, но кукла уже пылала. — Куда дел жилы? Где чуман?! Куда ты его дел?! Он тряс Буркхардта за плечи, но у того уже закатились глаза, а тело обмякло. — Проклятье! — прошипел Смит и, кашляя от дыма, потащил Буркхардта к двери. Страх накрыл его с головой, отнимал силы, и каждый шаг давался тяжело, словно воздух сгустился и не давал двигаться. Только бы чуман остался невредим. Только бы остался на месте. Ощутив пальцами дверную ручку, Смит вытер со лба пот и открыл дверь. Билл стоял на пороге, бледный и собранный. — Чего тебе? — рявкнул на него Смит. — Пошёл отсюда! Что тут за вонь? Где остальные? — Я вам верил, — тихо сказал Билл и сжал кулаки. — А вы меня предали. Вы убили Келли. А я убью вас. Он отошёл в сторону, показывая колдуну алтарь, где развёл костёр. Билл собрал весь мусор, который мог сгореть, всю бумагу, всё горючее — чтобы уничтожить того, кто отнял его невесту. Смит остолбенел. На несколько секунд он словно превратился в сталагмит. Пальцы, что крепко держали Буркхардта за шиворот, разжались. Билл воспользовался заминкой и потащил Буркхардта за собой. Никогда в жизни он не двигался так быстро. Никогда в жизни ему не было так страшно. Раздался рёв. Билл вжал голову в плечи и ускорился, не заботясь о том, что волочит Буркхардта по каменистому полу и уже разодрал на нём одежду — главное выбраться. Главное — выжить.