picking up trash in dresses

Идёт дождь, поёт Фрэнк Синатра. Поёт он, если быть точным, «Fly Me to the Moon», когда насквозь мокрый и жутко недовольный Мэттью заходит домой. Альфред оборачивается на звук входной двери, чувствуя, как при одном взгляде на Мэтта в груди разливается тепло. — Эй, что такое? — спрашивает он, отрываясь от своего крайне непродуктивного занятия физикой. Мэттью стонет на грани слышимости и падает на диван, вытягивая ноги, удобно устраивая их на коленях Альфреда. Альфред со смехом сбрасывает их с себя, разворачиваясь к нему. — Мэтт? — Я хочу сдохнуть, — стонет он. — Ну, не говори так, — Ал тянется к лицу Мэттью и поправляет съехавшие очки. Мэттью моргает. — Сегодняшний день был отстойным, — объявляет он. — Я точно завалил экзамен. Я это знаю. А ещё я попал под этот сраный дождь, и… — он смотрит на Альфреда грустными, широко распахнутыми глазами. — Я просто хочу пути́н. — Бедняжка, — поддразнивает его Альфред. — Но знаешь что? Когда я расстроен, я включаю Акуна Матата и начинаю петь и плясать у себя в комнате. Мне всегда помогает. — Знаю. Нам всё слышно, — Мэттью закатывает глаза. — Ну давай. Ты же хочешь, — губы Альфреда растягиваются в озорной усмешке. Он включает музыку. Мэттью стонет. — Ал, нет. — Акуна Матата, — Альфред начинает петь, точно попадая в ритм, и тянет Мэттью за локоть, пытаясь поставить того на ноги. — Смысл фразы так прост! — Ал, — начинает было Мэттью, но всё равно позволяет утянуть себя из комнаты. Ал смотрит на него щенячьим взглядом, надувшись, пока Мэтт в конце концов не сдаётся. Улыбнувшись, он послушно декламирует: — Веселись в полный рост! Забудь заботы и держи трубой хвост! — Вот и весь секрет, живи сто лет! — поют они уже вдвоём, неловко кружась по комнате. К концу песни лицо Мэттью заливается краской, глаза горят, а волосы взъерошены, и непослушная прядка всё лезет в глаза. Альфред хочет заправить её за ухо, взять лицо Мэттью в ладони и поцеловать. Так он и поступает.