Искуситель внутри

Жизнь Себастьяна Кастеланноса теперь полна ужаса. Раз в неделю поход к психологу, лунатизм и горсть антидепрессантов по утрам. Детектива сломала реальность пополам и выжидательно смотрит когда тот потеряет нижнюю часть тела и в ужасной агонии подохнет в одиночестве. Хороший детектив заканчивает свое дело до конца, но Себастьяна отстранили от дел. Попросили выйти на пенсию досрочно. Испугались того, каким стал Кастелланос после психиатрической лечебницы "Маяк" и их можно понять, бывший детектив и сам себя боится. Рувик. Так просто обвинить во всех бедах другого человека, но если это правда, то начинаешь чувствовать некую зависимость к объекту своей боли. Кастелланос не в первый раз ловит себя на мысли, что он ищет взглядом мужчину в белом капюшоне и в ожогах на некогда аристократичном лице. Порой мужчине кажется, что он действительно видит его, и рука непроизвольно тянется туда, где раньше была кобура с пистолетом. Опоздало Себастьян вспоминает, что у Викториано теперь другое тело, да и пистолет мало чем помог бы ему. Тем более, что оружие у Кастелланоса забрали. Шел третий месяц жизни человека вышедшего на "беззаботную пенсию", но пережитые дни в разуме Рувика, и минуты в "Маяке" никак не хотели отпускать, погружаясь все глубже сознания бывшего детектива острыми осколками. Становясь с ним единым целым. Вдох. Выдох. Себастьян просыпается в закрытом шкафу и стирает со лба липкий, холодный пот. Опять кошмары. Во сне он убегал от очередного детища мира Рувика. В семейном особняке Викториано. От усталости тот решил спрятаться в шкафу и очнувшись, Себастьян с трудом понял, что сон закончился. Он дрожит и проводит одной рукой по деревянной поверхности, а второй пытается пригладить волосы. Есть версия, что во время сна у человека напрягаются те мышцы, которые человек использует во сне. У Кастелланоса ноют ноги, словно он пробежал огромное количество кругов по стадиону. "Чертов Рувик!" - Как прошла ваша неделя, мистер Кастелланос? - голос у психолога тихий, спокойный и участливый. Если бы Себастьян не знал, что на самом деле из себя представляет эта профессия, он бы мог подумать, что этой женщине действительно интересна его никчемная жизнь. - Ничего особенного. Психолог делает какие-то пометки еле заметно улыбаясь и неестественно заботливым голосом спрашивает: - Таблетки, что я вам выписала, помогают? Бывший детектив отрицательно качает головой, смотря на свои крупные руки привыкшие держать оружие и выводить из строя бомбы, бросать гранаты... Он привык к войне, где поле боя - его город, но никак не быть детективом в отставке. - Скажите, ваш лунатизм, проявление мании преследования и нервное истощение... Все это связанно с Рувиком? Себастьян сжимает руки в кулаки, непроизвольно напрягаясь. "Откуда она знает?" - единственный вопрос повторяющийся постоянно в голове мужчины. Невозможно чтобы кто-то рассказал доктору об этом человеке. Единственный, кто может - рыбина Кидман, но она пропала без вести вскоре после всего произошедшего. Хочется задать этот вопрос вслух, но... Резкая головная боль и детектив встает с места, хватаясь за голову он покидает кабинет. Доктор встает с места, пытается разобраться в причине нетипичного поведения пациента, но тщетно - тот закрывается в туалете и сжав голову воет, пытаясь перетерпеть боль. Он знает, что сейчас произойдет один из двух вариантов: Либо он станет монстром, либо где-то на события решил повлиять Рувик. - Мистер Кастелланос, с вами все хорошо? - голос Татьяны кажется больным воображением, но нет. Вот она, милая медсестра придерживает на плечах мужчины плед из овечьей шерсти и протягивает металлическую кружку с жутко сладким чаем. - Вы так неожиданно упали, что я невольно запаниковала - голос женщины лишен эмоции, она говорит это только из-за того, что понимает, что людям порой приятно знать, что кто-то переживает за них ТАК сильно. Себастьян уважает её за честность. - Что я здесь делаю? - этот вопрос казался таким правильным и уместным, что он даже не понял почему во взгляде медсестры соболезнование и что-то осуждающее. - Вы всегда были здесь. Она встает, а Себастьян до сих пор ощущает запах крема для рук Татьяны. - Кстати, на днях к вам приходил посетитель. День был не приемный, поэтому я не могла позволить ему с вами встретиться. - она улыбается натянуто, словно только учится такому простому действию губ - Он оставил вам письмо и ключи. Татьяна на время покидает регистрационную стойку, а после возвращается, неся в руках аккуратный белый конверт и двое ключей. Один из них знаком Кастелланосу - это ключ от шкафчика морга. Себастьян благодарит Татьяну принимая "посылку" и мужчина всматривается в аккуратный мужской почерк, словно его ровняли по линейке. "Думал, для тебя все закончилось, Себ?" Детектив резко встает с места, его глаза ищут на стенах подсказку, зацепку, но ничего. Ни объявлений, ни новых газет. На стене по прежнему висит изуродованный портрет всей четы Викториано. Ничего. Абсолютный ноль. Мужчина смотрит на свои ноги, ощущая непривычное тепло и с удивлением смотрит на домашние тапочки. Взглянув на мед сестру и с трудом подобрав слова, он спрашивает: - Извините, а откуда у меня... тапочки? Татьяна отвлекается от заполнения каких-то бумаг и подняв голову, без какой-либо эмоции отвечает: - Вам их принесла жена. - Что? - Ваша жена - Татьяна наклоняет голову и, кажется, говорит мягче, словно объясняет что-то дегенерату - Она принесла вам тапочки в тот же день, что и мужчина письмо. Вам стало плохо и вы упали, из-за чего я обула вам их. Конечно, стоило передать вам их раньше. Себастьян ставит кружку на рецепшен и идет внутрь, в служебное помещение, идя напрямую в морг, где вместо тел когда-то лежали патроны, гранаты, болты и подозрительный, но не менее важный, зеленый гель. Сейчас же это место претерпело изменения. Морг теперь использовался по назначению. На ящиках были таблички с именами "Винсент Руш", "Елена О'Брайен"... Здесь и холоднее стало с последнего посещения. Плед на плечах оказался как никогда кстати. На ладони детектива приветливо поблескивают два ключа, обещая новому владельцу все и ничего. Один из них - от его квартиры, второй - от ячейки холодильника, на которых выцарапано "Р.В.". Себастьян Кастеланнос не понимает, что именно от него хотят, но он знает кого искать. Необходимая ячейка находиться легко. И пусть бывший детектив искал надпись "Рубен Викториано", оказалось, что ячейка психопата действительно так и была обозначена. Р.В. Рувик даже не был удостоен полного имени на ячейке морга. Какая ирония... Дверь открывается с пол оборота и перед глазами Себастьяна появляются обгоревшие ступни некогда создателя целой вселенной в своей голове. Ограниченной, но все же ужасной вселенной. Кастеланнос тянет тело вперед, на себя и слышит как колесики для кушетки противно скрипят. Не хотят показывать содержимое, колесики двигаются неохотно. И вот перед ним обнаженный и мертвый Рувик. Бледнее обычного, а руки сжаты в кулаки, словно он в нетерпении ждет когда к нему прикоснуться или подойдут поближе чтобы по скорее напасть. Себастьян вспоминает живого Рубена и морщится от боли в голове и вокруг шеи, словно тугая петля из колючей проволоки врезается в кожу. Ощущения новые и неприятные. Детектив хватается за шею, но там ничего нет, а тем временем головная боль усиливается, бьет в голове барабанной дробью и Кастеланнос лишь щуриться, зажав руками голову и падая коленями на кафельный пол. Первое, что чувствует Себастьян - теплые руки. Женские. Ноготочки неизвестной неприятно царапали щетину и лишь потом Кастелланос понял, что он вернулся в реальность. И что его держит тот самый психолог к которому он ходит. - Мистер Кастелланос, вставайте - голос психолога убаюкивал, что бывший детектив даже хотел отмахнуться и поспать. Только сейчас мужчина понял насколько сильно устал. - Мистер Кастелланос! - уже прикрикнула женщина. Сколько раз за этот день он слышал это опротивевшее "Мистер Кастелланос"? Почему окружающим его женщинам так нравилось произносить так, а не как иначе? - Вставайте! - строго говорит она - Вы смущаете женщин! Вы хоть понимаете, что лежите в женском туалете?! До Себастьяна не сразу доходит смысл слов, но тоненькие ручки психолога заставляют его подняться и выйти. Идти пришлось недалеко, до первого попавшегося стула. - Как ваша голова? Себастьян только удовлетворительно качает головой. Хочется поскорей пойти домой, выпить стаканчик виски и... И что? Когда его отстранили от должности, то и продолжить расследование по поводу смерти и исчезновения жены он не мог. То что он знал, оказалось тупиковой ветвью. - У вас часто бывает такие приступы? - Впервые - язык не слушается и прилипает к нёбу. Взгляд упирается в камеру, в углу которой мигает красная лампочка. Бесит. - А предположения, почему такое случилось? "Рувик?" - Я не спал всю ночь. Вчера ночью был матч и я так увлекся, что вскоре не смог уснуть. Позвольте мне пойти домой и поспать. - Да, конечно. Психолог неохотно отпускает его и бывший детектив идет домой. В левом кармане его ключ, а в правом - от Рувика. И скоро он узнает, к чему весь этот театр. Конечно, он мог рассказать о том, где он был на самом деле, рассказать о тапочках, ключах и морге, но поверят ли? Скорее его отправят на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу "Маяк" (даже после всех трагических событий она продолжает работать). Только от понимания этого бывший детектив содрогается. Что отличает два абсолютно одинаковых ключа? То, что они открывают. Себастьян Кастелланос помнит, как на пятилетие подарил дочери дневник. Ярко-розовый, с феями по краям. У дневника было два ключа и хоть они были внешне похожи, лишь один открывал книжечку с мыслями маленькой девочки. Конечно, ей всего было пять лет и большинство страниц были попросту изрисованны, а местами она записывала новые слова, что научилась писать. После дневник Лили он спрятал от жены, боясь, что и так вечно нервная и подверженная апатии, она окончательно впадет в депрессию и больше никогда не выберется. Мужчина отбрасывает в сторону болезненные воспоминания и завороженно смотрит как рука привычным движением делает два оборота против часовой стрелки. - Я думал, ты не так скоро придешь. До боли знакомый голос заставляет щуриться словно от боли. Невидимая колючая проволока впилась в шею еще сильнее. - Ты... Перед мужчиной стоял Рувик в шкуре Лесли. Одетый в простую рубашку и штаны со стрелками. Он сидел на диване Себастьяна и читал какую-то книгу. Викториано не удосужился даже посмотреть на своего врага, словно они всегда встречаются в этой квартире и попивают чай. Оглядевшись, Кастелланос понял, что он находится в своей собственной квартире. Ничего, абсолютно ничего не изменилось, кроме того, что на единственном чистом месте (на котором Себастьян всегда и сидел) сейчас сидит тот, кто лишил его всего. - Что ты делаешь в моей квартире? Рувик спокойно переворачивает страницу и кладет палец на то место, где остановился. Пару секунд он рассматривает бывшего детектива, а потом снова принимается за чтение книги. - Это не совсем твоя квартира. Эту квартиру я создал в своем сознании ради эксперимента. И вполне удачно, прошу заметить. Кастелланос глотает ртом воздух, он придирчиво, в очередной раз, осматривает квартиру, но не замечает никаких изменений. - Ты просто водишь меня вокруг пальца! Убирайся! - Но квартиру же ты открыл МОИМ ключом. Детектив замолкает и задумывается. Была в словах психопата логика, что никак не увязывалась со всем происходящим. Себастьян покидает квартиру и закрывает за собой дверь. А потом снова открывает, но своим ключом. Никого. Только бутылка жалобно звякнула, когда Кастелланос в спешке пнул её. Опять ключ Рувика. - Убедился? - во взгляде незванного гостя интерес. Не наивный и наигранный. Тот самый, с которым и проводятся все эксперименты под девизом "из теории в практику!". Себастьян сейчас неосознанно стал лабораторной мышью. Мужчина недовольно стряхивает бутылки со стула, который находился у окна. Стул ударяется о пол и Себастьян садится прямо напротив Рубена Викториано в облике Лесли тем временем как психопат не удостоил мужчину ни каплей внимания. Остается только гадать - это издержки воспитания или одно из проявлений безумия в голове светловолосого. - Зачем ты приперся? - Я здесь живу. Вдох. Выдох. Психолог сказала, что чтобы сдерживать свои приступы агрессии надо посчитать до десяти. Подшутив, что это самый дешевый и надежный способ. - И да, ты мне действительно нужен. "Один. Два. Три." - ...Понимаешь ли, когда я тебе сделал лоботомию, подразумевалось, что ты попадешь в мою реальность. Что ты собственно и сделал, а после - разрушил... "Четыре. Пять. Шесть." - Но как показал опыт с твоим участием, я до сих пор нахожусь не в реальности. "К черту!" Себастьян хватается за воротник идеально выглаженной рубашки и притягивает парня к себе. Сам же психопат абсолютно спокоен, хотя в глазах видны озорные огоньки. Гнев детектива его забавляет. Где-то в голове мужчины появляется мысль, что он в очередной раз стал подопытным Рувика, но ничего не может сделать с нахлынувшим на него гневом. Поэтому он врезает Лесли, или же Рубену, по лицу. Тот падает и хватается за место удара, кривясь от боли. Это радует мужчину, подбадривает. Хочется сломать Викториано руки, ноги, нос... Понимание того что он поступает неправильно перекликается с чувством собственного превосходства. В силе, в желании убивать... Кажется, Рувик понимает всю ситуацию и ползет подальше от взбесившегося Кастелланоса. Секунда. Вторая. Гнев исчезает, сменяясь ужасом от содеянного. - Ты в порядке? - вопрос ради приличия. - Больно... Больно... Больно... Больно... Альбинос сидит лицом к стене и качается, прижимая одну руку к месту удара, а на другой руке кусает палец. - Больно... Больно... - Лесли? Кастелланос ничего не понимает, только подходит к юноше поближе. Себастьян не разбирается в психологии и психиатрии, но он замечает, точнее, он видит, что пред ним сидит Лесли. Касается плеча альбиноса и вздрагивает, когда слышит шипение совсем не хозяина тела: - Убери руки!