Во всем виноват волк

      Я не спал всю ночь. Просто лежал, чувствуя, как меня укачивает на мягких волнах. Виски в моей голове отдавал шумом моря, тихим шипением волн. Если я осмеливался прикрыть глаза — начинался настоящий шторм. Так я дотянул до утра, с каждым часом ощущая, как проясняется мой разум, словно открыли слив и потихоньку спустили в него мое море бухла, что бултыхалось внутри, не давая уснуть.       После того, как я принял холодный душ, который едва ли сделал меня бодрее, принялся собирать вещи, беспорядочно раскиданные по комнате. В трусах и желтых носках я шатался по помещению в поисках зарядки для телефона, документов и какой-нибудь одежды.       Громкий стук двери об стену. И в проеме изрядно помятый Артур с мотком проводов в руке. — Привет, меня попросили передать тебе зарядку, вот, — пробурчал он, старательно отводя от меня взгляд. — Брось ее куда-нибудь, — безразлично отозвался я, дрожащими руками засовывая в сумку какую-то книгу.       Я уже не понимал, что я складываю, мое ли это, и как это все выглядит. Я просто делал вид, что занят чем-то, лишь бы не смотреть на него. Артур прошел в комнату, заперев за собой дверь. — Клемент, — нерешительно начал он, замирая за моей спиной.       Так близко, что я чувствовал запах его геля для душа. Я нехотя развернулся, смотря прямо в упор в его лицо. Скулу Артура украшала ссадина, словно он терся щекой о наждачную бумагу, на лбу пролегли глубокие морщины, подбородок был покрыт темной щетиной. Он уже не был тем мальчишкой — его глаза потускнели, он сжался, ссутулился и устало смотрел мне в глаза. Этот страшный, стеклянный взгляд. Он словно чувствовал, что все развалилось, и не пытался собрать рассыпавшийся пазл. — Я знаю, перебрал вчера, — пытался продолжить он, закашлявшись. — Ни хрена не помню, может я что-то не то сделал, Клемент… — И? — я ждал, что он скажет дальше.       Неужели Бабаев будет оправдываться передо мной? Но он замолчал и сделал шаг ко мне, нерешительно протягивая руку к моей щеке. Я не мог позволить ему коснуться меня, моя решимость и так потихоньку таяла, а его теплые руки… Я резко отмахнулся от Артура, ударяя его по запястью. Парень зашипел от боли, отскакивая от меня. Его глаза вспыхнули. Метаморфоза произошла. — Ты что, ебанутый? — внезапно заорал он. — Я никогда не перед кем, кроме мамы, не извинялся. А ты слушай меня, — он топнул ногой, в бешенстве снова подлетая ко мне и хватая меня за шею, заставляя наклониться к нему. — Я не хотел пить, но ты наорал на меня, я был зол, а потом Клинтон весь вечер наливал мне какую-то хуйню. — А потом ты посидел у него на коленках, да? — тихо сказал я.       Он замер, ослабив хватку и я выпрямился во весь рост, нависая над съежившемся Артуром. — Извини меня, я… — Уходи, — перебил я его. — Я же ебаный пидор, можешь попросить Клинтона налить еще что-нибудь. — У нас ничего не было с ним, — удивленно воскликнул Артур. — Ты уже заебал приписывать мне всяких мужиков, я не голубой, не надо фантазировать, Клемент. — Фантазировать? Может, все, что было с нами, я тоже придумал? — прищурившись, протянул я. — Да я лучше куплю себе пиратскую шхуну и поставлю ее посреди ебучего сада из гортензий, которые выращивает мама, чем доверюсь такому дауну, как ты, — ядовито ответил Артур.       Он стоял спиной ко мне, схватившись за ручку двери, готовый покинуть эту комнату. — Это не меняет того факта, что ты лживая шлюха. Выметайся, — холодно бросил я, уже не веря в свои слова.       Он вздрогнул, медленно оборачиваясь.       Я видел миражи. Скорее врал мой мозг, чем его глаза, в которых была нескончаемая обида и разочарование. Короткий взгляд, меняющий всю суть его слов, оскорблений и попыток оправдаться. Он не мог говорить иначе, в этом был весь Артур. Каких ему сил стоило собраться и прийти сюда. Ему, который говорил все не задумываясь, даже самые неприятные вещи. Он смотрел на меня так же, как смотрела моя команда, после того самого матча, который я слил. Я снова ошибся? — Ты пидор, — тихо сказал он. — А я дважды пидор…       Он резко замолчал и вылетел из тихой комнаты, как Войд, поставивший купол, чтобы выйти живым из заведомо проигранной драки. Я не мог пошевелиться, не мог идти за ним, говорить — хотя мне хотелось орать, бежать. Но я стоял в воображаемой хроносфере, парализованный своим страхом.       Я не верил. Я боялся. И я проиграл.

***

— Вчера такое шоу было, — Куро бесцеремонно упал на мою кровать, заглядывая в сумку. — Да? — рассеяно отозвался я, присаживаясь рядом с ним и закидывая в синий спортивный баул пару тапочек. — Бабаев нажрался в хламиноз, вызвали ему такси, а он не желал уезжать. Поговорить с кем-то хотел, — Куро бросил беглый взгляд на меня. — С Клинтоном еле затолкали его в тачку. Артурка взял и наблевал на Клинтона, — хохотнул иранец, катаясь по моей кровати. — Прикинь, футболку выбросил, я говорил ему, да постирай, зачем добро выбрасывать? То он на стол не может накопить, то вещи выбрасывает… — Ты был с ними? — быстро спросил я. — Убедился, что Артур дрыхнет и сам ушел спать, — легко ответил Куро. — А Клинтон? — Да его Пит позвал, он за ним зашел. Клинтон вернулся, посидел немного и свалил минут через пять, — уже более настороженно сказал Куроки. — Что за допрос-то?       Я вскочил с кровати, и заметался по комнатке в поисках телефона. — Приходил я, а не Пит, — тихо проговорил я, набирая номер Артура Бабаева. — Если что, Артур недавно в аэропорт уехал, — сказал Куро. — Но ты не успеешь.       Я уже застегивал толстовку, вызывая такси. Успею, я должен успеть. Отодвинув штору, я наблюдал за подъездом к дому, ожидая желтую машину с шашечками. — До тебя всегда туго доходит, Клемент, — внезапно раздраженно сказал Куро, подходя ко мне. — Я не понял его. — И не поймешь, — Куро прижался лбом к моей спине, его голос становился все тише и тише. — Это Бабаев. Он грубый, но ему можно было поверить, а ты не смог. Пока мы ехали, он приказывал Клинтону звонить тебе. А тот смотрел так, что мне становилось страшно за мальчишку. Я не оставил Артура одного, я думал, что ты придешь. — Но не пришел, — одними губами произнес я, наблюдая, как желтое пятно останавливается напротив нашей ограды. — Я поехал, Куро, спасибо, что рассказал мне. Все встало на свои места. — Уже поздно, — говорил Куроки, обращаясь к закрытой двери. — Он убежит, даже если ты догонишь его.

***

      Клемент сел в машину, слишком сильно хлопнув дверью. Водитель поморщился, но внял просьбе поторопиться. — Опаздываете? — равнодушно спросил таксист, выруливая на дорогу.       Сколько сотен раз он видел такие ситуации. Опаздывающие люди. Вечно бегущие. Сам он верил, что на все есть воля высших сил, что не стоит торопиться туда, где может тебе и не надо быть. Серьезный высокий парень, занимающий большую часть заднего сидения желтой машинки, молчал, сжимая в руках телефон. — Ничего, может оно и к лучшему, — заметил водитель, глядя на парня в зеркало заднего вида. — Я больше не могу опаздывать, — коротко ответил тот.

***

      Я несся в сумасшедшем людском потоке, расталкивая всех локтями. Рейс Лос-Анджелес — Ванкувер задерживается. Они ждут последнего пассажира.       Я не знаю, что буду говорить, если найду его. Слова делают только хуже нам обоим. Хватит. Я буду бороться. Я догоню. Охота за волком, который не хочет, чтобы я его нашел — задача не из простых. Вижу кого-то из стаффа команды, вроде, это Чарли, их новый менеджер. Чарли машет мне рукой и говорит, что он застрял в пробке с Артуром и тот только пошел сдавать багаж.       Пробиваюсь через толпу, снова, чуть ли не сбивая с ног группу китайских туристов, словно шар для боулинга. Китайцы недовольно чирикают мне в спину, но это не важно. Все не важно — я вижу темноволосого парня в серо-синей футболке с надписью на спине. Arteezy. Артур препирается с девушкой, которая не желает принимать его билеты. Я подхожу поближе, затаив дыхание. — Ваш билет недействителен, — говорит девушка, щелкая клавишами. — Что вы несете? Мой менеджер заказывал их вместе с билетами в ЛА. И, как видите, сюда я долетел, — раздраженно говорил Артур, постукивая паспортом о стойку. — Приносим вам свои извинения, вы можете обменять этот билет с чеком на вечерний рейс. Мест в самолете нет, — спокойно отозвалась девица, прохладно улыбаясь и поправляя очки на точеном носике.       Рейс Лос-Анджелес — Ванкувер дождался своего пассажира и благополучно вылетел. Но этим пассажиром был не Артур Бабаев.       Он резко развернулся и столкнулся со мной. — О, магистр голубой магии, — удивленно вскинул брови Артур.       Я молча схватил его за руку, не слушая возражений, и потащил к выходу. Он сопротивлялся, колошматил меня сумкой, но я упрямо шел, ведя за собой огрызающегося волчонка. Не важно, что будет. Пусть наши пути разойдутся, это будет наш выбор. Но сейчас я сделаю то, что хочу. И если Артур уйдет — значит так нужно. Я закуриваю за углом здания аэропорта. Снова сигареты, которые вся наша команда таскает у Папочки. Крепкий, хороший табак. Выдыхаю, поглядывая на Артура, который смирно стоит рядом, морщась от запаха дыма. — Мне надо с Чарли поговорить, — спокойно говорит он, улыбаясь. — Ты сбежишь, — отвечаю я. — Сбегу, — улыбается Артур еще шире, на его щеках милые ямочки, которые я так хочу потрогать.       Но я сплевываю ему под ноги, затягиваясь до боли в легких, до головокружения. — Почему? — Меня мама ждет дома, Клемент, — шепчет он, воровато озираясь, выбивает сигарету из моей руки.       Тянется ко мне, обнимая за шею. Крепко. Еще крепче. Я выдыхаю дым за его спину, он клубами окутывает нас. Артур возвращается домой, а я не хочу возвращаться. Меня ждет девушка и моя любимая собака, друзья и родные. Но роднее всех мне сейчас он, Артур, который уходит обратно в аэропорт, постоянно оглядываясь. Я достаю новую сигарету, и она ломается в моих пальцах, рассыпаясь. Моя гордость, ставшая было стеной, постепенно разрушилась. Я терпеливо ждал.       Артур не вернулся. Он сел на самолет с пересадкой в Сиэтле, еле успев до того, как железная птица начнет свой разбег, отрываясь от земли. Я до последнего ждал, что он обменяет билет на вечерний рейс и вернется ко мне. Но вместо него вышел Чарли. — Это тебе, — он передал мне какой-то сверток. — Артур попросил…       Я быстро развернул маленький пакетик. Там была фотография. Я обнимаю за плечи улыбающегося Артура, который сидит в шапке-ушанке на барном стуле в доме LD. Отпускаю, Артур, ты свободен. Единственный раз я все понял правильно. Аккуратно спрятав фотографию в карман толстовки, я побрел на стоянку, где ошивались таксисты.       Мир, огромный и пустой, на эти дни сжался в точку, в небольшом домике, снятом для наших команд менеджерами вместо обычных гостиничных номеров.       Тебе надо вернуться в стаю, сейчас ты не можешь остаться. Но обещаешь мне, что мы встретимся снова. Верно, волчонок?

***

— Артур Бабаев покидает команду Evil Geniuses, сообщает портал Virtus.pro. Причиной ухода называют проблемы молодого игрока, связанные со школой. Ой, какая красивая версия, а я слышала, он с Клинтоном повздорил, — говорила девушка, водя пальцем по экрану. — Дай посмотрю, — я отобрал у нее планшет и стал вчитываться в объемный текст новости. — А что ты еще слышала? — Последний матч на ланах какой-то китайской лиги, Клинтон сел на Ликана, который предназначался Артуру. Ну и слился. Понимаешь сам, какой скандал там был, — мурлыкала она, поглаживая меня по руке. — Фотки есть убойные, и даже видео кто-то снял, как Артурка лупит беднягу.       Вздорный мальчишка покидает соревновательную Доту на время, пока не закончит школу. А может быть и навсегда. «Артур Бабаев официально заявил, что берет длительный перерыв и не обещает своим фанатам скорого возвращения», — я читал статью и не верил своим глазам. Он обманул меня. Я снова и снова бегал глазами по тексту, уже не различая букв. — Глупость, какая же это глупость, — бормотал я, листая статью.       Девушка вздохнула, не зная истинной причины моего состояния: — Ну, что ты, конфликты у всех бывают, иногда такие нерешаемые, что приходится уходить. Может для них это не глупость, — она замолчала на минуту, задумавшись. — А во всем виноват волк.