Во всем виноват волк

      Я слышал, как в соседней комнате поскрипывала кровать. Старый, прохудившийся матрас, на который ты все время жаловался. Я помню, как тебе было неудобно, и ты метался во сне, не в состоянии открыть глаза, пока я не прижал тебя к себе, убаюкивая.       Я слышал громкий вздох, он был не твой. Поверь, твой я узнаю, он для меня совершенный, особенный. Он первый. И я поклялся себе, что последний.       Я слышал, как плоть сталкивается с другой плотью, как скрипит кожа, скользящая по чужой, так отчетливо, словно был там, через стену. Я понимал, что это просто секс.       Для тебя это просто очередная жертва, волк. Ты не боишься, что кто-то услышит — рядом только одна комната. Моя. Малюсенькая комнатушка, в которой больше никто не пожелал находиться. На следующий же день съехали из нее Тал и Куро, с подозрением поглядывая на меня. Они знали, куда я ходил ночью, но молчали, попивая вечерами пиво с остальными игроками и комментаторами и шушукаясь между собой.       Мне было необходимо одиночество, но ты разрушил его.       И снова, ночью, я представляю, как ты впиваешься в шею своего партнера, подминая его под себя. Ты прижимаешь его, не позволяешь пошевелиться, не даешь и шанса. Ты не из тех, кто дает хоть малейший шанс выиграть. Ты с удовольствием вдыхаешь запах мужчины: он унижен, он боится тебя, признает то, что ты главный. Откуда в тебе эта жажда власти? Кто сейчас под тобой?       Иногда я порывался вскочить, выломать дверь и стащить тебя с твоего любовника, а потом навалять ему, разбить лицо, переломать пальцы, которые трогают тебя. Но я лежал, как парализованный, слушая, как он выходит из твоей спальни и осторожно спускается по ступеням вниз — где вечная пьянка и без остановки идут игры, конкурсы, записи матчей.       Твоя команда была твоей стаей — это то, чего я не добился от своих ребят. Вы всегда действовали вместе, несмотря на то, что номинально не ты был капитаном, они сплотились вокруг тебя, в то время, как мне приходилось раз за разом завоевывать доверие ребят. После событий в Киеве они были холодны и осторожны, даже Йохан, который привык говорить все в лицо, молчал. Я их понимаю.       Что еще мне ожидать от них, если я сам не до конца был откровенен со своей стаей и прятался от их взглядов, словно нашкодивший волчонок, который боялся, что мать при всех оттаскает его за хвост.       Робкий стук в дверь, от которого все внутри замирает. — Войдите, — хрипло сказал я, пытаясь справиться с волнением. — Привет, — в комнату заглянул Тал, — я тебя не разбудил? — Нет, проходи, — выдохнул я, с ноткой разочарования, которую тут же заметил мой собеседник. Я ждал не его. — Я всего лишь зашел сказать, что ты должен поговорить с Куро, — холодно проронил Тал, поправляя очки, — ты же его друг и все дела… — Что с ним? — я сел на кровати, ища ногами тапочки. — Он сам не свой, — взгляд Тала просто ледяной, говорящий о том, что он винит меня в чем-то. Наверное, в том, что я не уделяю им должного внимания, но это же не так. — А завтра у нас важный матч с EG, как ты помнишь. Если что, он на улице где-то бродит, Йохан видел его. — Спасибо что сказал, я поговорю с ним, — пробормотал я, накидывая толстовку. — Ты бы и не заметил, — сказал Тал, едва слышно, но эта фраза хлестнула меня, словно крапива, от которой оставалось едкое жжение, становившееся все сильнее. — Тал. Стой! — потребовал я. — Что ты имеешь в виду? — Ничего. Просто поговори с Куро, — Тал вышел, не оборачиваясь, и захлопнул дверь.       Я стоял, как истукан, вглядываясь в дверь, словно сейчас парень вернется и объяснит мне все. Но, разумеется, никто не вернулся. Пока я собирался с мыслями — очередной скрип двери, и я услышал уже другие шаги. Хозяин соседней комнаты топал, одновременно шоркая шлепками по ковровому покрытию, спустился вниз, где его встречали воплями и аплодисментами, вроде он выиграл в каком-то конкурсе. Все толпились вокруг Артура, рассматривая какую-то безделушку. Я, незамеченный, выскользнул во двор, и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, который отравлял сидящий на дальней скамейке Куро, выпускающий клубы дыма, которые долетели до меня за пару мгновений. Знакомый запах — любимые сигареты Йохана, горькие и крепкие. Я подошел к Куро, он молча протянул мне пачку и чиркнул зажигалкой. Я прикурил и закашлялся, под внимательным взглядом Куроки. — Что? — спокойно поинтересовался он, отхлебывая из стакана, который стоял в траве под скамейкой. — Кто прислал тебя? Дай угадаю… — Подожди, — перебил я его размышления, — это не важно, кто мне сказал. Неужели ты думаешь, что я сам бы не заметил?       И мой друг подтвердил то, что сказал мне Тал, одним коротким кивком. — Что случилось? — спросил я. — Мы… я думал, что знаю тебя, — медленно, словно выплевывая каждое слово, говорил он, пряча лицо в тени капюшона, который он практически не снимал последнее время. — Ты меня знаешь, — раздраженно сказал я, вставая и закуривая снова.       Он лишь покачал головой. Моя злость, не найдя выхода, вскипела. Сигарета переломилась в моих дрожащих пальцах. Да что они все думают обо мне? Куро поднял на меня глаза, и тут же ему прилетел удар в челюсть. Парень, не ожидавший такого движения от старого друга, упал со скамьи, но тут же вскочил, пятясь от меня. — Клемент, ты чего? — испугано спросил он, держась за лицо, безумно сверкая черными глазами. — Ты, — я в два прыжка преодолел расстояние между нами, — все из-за тебя, — я схватил его за плечи и тряс, с такой силой, что его голова болталась, как у куклы.       Он не мог вырваться из моей железной хватки, я боялся, что он заорет, но упрямый иранец, который был ниже меня на голову, молчал, сверля меня своим страшным взглядом. От этого взгляда все внутри меня остановилось. Словно кровь свернулась в моих венах. Я отпустил его и упал на колени, закрыв лицо руками, только бы не смотреть на него. Он хрипло дышал, сплевывая на изумрудную американскую травку кровь, что текла из разбитой губы. — Из-за тебя, — шептал я, — из-за тебя мы проиграли, Куроки. — Ты винишь меня? — недоуменно спросил он. — Да, — говорил я, не поднимая глаз, — наши фотографии… — Я знаю, — будничным тоном отозвался Куро, — Якоб пришел ко мне первым. Я послал его на хуй. — А я не мог, — сквозь зубы рычал я, — не мог предать тебя, понимаешь? — Возможно, ради команды, — рассеяно прошептал Куро, — стоило бы. — Какая в жопу команда, ты понимаешь, какой ты мне оставил выбор? — удушающая волна слез захлестывала меня. — Предать друга или команду. Что же я мог выбрать? Ты… я не злюсь уже, правда, но это было ужасно. Не делай больше так.       Он снова молчал, стоя надо мной. Я пялился в газон, заворожено проводя ладонью по влажным травинкам, чувствуя, как они щекочут мои окровавленные руки.       Куро присел рядом со мной на корточки, хватая меня за подбородок и притягивая к себе. — Посмотри на меня, Клемент, — ласково говорил он. Но голос его был едва ли теплее айсберга.       Я распахнул глаза. Вся толстовка Куро была в крови. Из носа кровь больше не шла, он лишь изредка вытирал рукавом губу, морщась. — Кого ты бил сейчас? — спросил он, приближая свое лицо к моему. Я чувствовал его дыхание, металлический и соленый запах крови. — Не тебя, друг, прости меня, умоляю, — шептал я, не в силах смотреть на него, отводя взгляд. — Не знаю что нашло на меня, я правда не считаю тебя виноватым, это только моя вина. Я пойму, если ты…       Он уже снова стоял надо мной, подал руку, рывком помог мне подняться. Я хотел закончить свою мысль, но он не дал мне. Куроки обнял меня, так сильно, что воздух со свистом вышел из моих легких. Я вдохнул, он ослабил хватку, смущенно заглядывая в мои глаза, прижимаясь ко мне, доверчиво, словно ребенок. Он словно стер последние десять минут из нашей общей истории. В его глазах больше не было той пустоты, которая пугала меня. — Мы столько пережили вместе, Клемент, несмотря ни на что, я прощаю тебя. — Куро, я… — Какая глупость! Я думал, что тебе нравится Артур, — быстро говорил он, перебивая меня. — Я тоже так думал, — услышали мы голос Артура Бабаева, который неспешным шагом подходил к нам, не замеченный в полумраке в своей темной одежде.