***
Такси ехало на большой скорости по ночному городу, окутанному разноцветными огнями, но и это казалось черепашьей прогулкой для обеспокоенных родителей. Несколько минут назад им позвонили и сообщили, что у Учиха-младшей случился очередной приступ, на этот раз гораздо тяжелее предыдущих. Как такое могло произойти, если всего час назад доктор заверил их, что всё стабильно и ничего плохого не случится? Они отлучились всего на час, надеясь как следует всё обговорить. Сакура периодически торопила водителя, и без того ехавшего на скорости, превышающей норму. Материнское сердце чувствовало неладное, и она желала поскорее оказаться возле своего ребенка. Машина оказалась прямо у главных ворот больницы. Женщина выскочила первой, едва такси успело остановиться, за ней, расплатившись с таксистом, поспешил Саске. Подбежав к большой двери, над которой красными, устрашающими буквами горела надпись «Реанимация», родители сразу набросились на врача, в этот момент вышедшего оттуда. — Что случилось? — То, чего мы больше всего боялись, — севшим голосом ответил врач. — Как?! Вы говорили, что состояние стабильное! — не выдержала Сакура. Доктор лишь виновато опустил голову, понимая свою вину, но объяснить, почему так получилось, не мог. Женщина с ужасом поняла, что наступила критическая точка в здоровье её дочери. — Вы же доктор! Как вы можете не знать? — схватившись за ворот белого халата, Сакура нещадно теребила его, срываясь на крик. — Спасите мою девочку! — Сакура… — разворачивая её к себе и обнимая, проговорил Саске. Страх потерять дочь усилился у обоих супругов. Судьба будто неожиданно направила дуло пистолета на их дочь, а они ничего не могли поделать и вся жизнь пролетела перед глазами. Руки мужчины тряслись, на секунду он даже забыл, что для тела нужен воздух. Новость полностью выбила его из колеи, но Учиха с усилием воли старался держать себя в руках. — Мне очень жаль, господин Учиха, но теперь ваша дочь не продержится долго без пересадки, — тихо сказал доктор, оставляя их наедине. Когда супруга более-менее успокоилась, мужчина посадил её на скамью, что располагалась около двери реанимации, а сам сел напротив. Закрыв глаза и опустив голову на колени Сакуры, он пытался успокоиться и сам. Непроизвольно сжав кулак, брюнет почувствовал у себя в руке ту самую записку с телефоном. Надо же, оказывается, всё это время он держал её в руке. Открыв глаза, Саске взглянул на этот клочок бумаги, не по размеру значимый в данную секунду, а затем перевёл взгляд на Сакуру, заметив, что и она задумчиво смотрит на визитку в его руке. Они были вместе достаточно долго и многое преодолели, чтобы понимать друг друга без слов, по одному только взгляду. Вот и сейчас, встретившись глазами, они смогли понять друг друга. «Рискнем?» — спросил он. Сакура обессилено отвела взор в сторону, будто он стал каким-то тяжелым, но потом, зажмурившись, видимо внутренне собравшись, решительно посмотрела ему в глаза. И Саске понял: «Да».***
Ночь. На улице нещадно лил дождь, барабаня каплями по крышам и создавая огромные лужи. Однако сидящих в темной мазде мало интересовала непогода снаружи. — Тут все детали работы. — Орочимару протянул своему собеседнику желтый конверт. — В этой сумке — деньги. Парень, что сидел на водительском сидении, подал ему большую дорожную сумку. — Есть еще вопросы? — спросил Кабуто, всё еще не доверяя этому странному брюнету, которого выбрал для работы его босс. — Нет, — сухо отозвался Саске. Не желая больше находиться тут, он быстро взял конверт вместе с сумкой и вышел, громко хлопнув дверцей. — Вы уверены, что он всё сделает, как надо? — недоверчиво спросил Кабуто, привычно поправляя круглые очки. — Уверен. В этой игре на кон он поставил слишком многое, чтобы допускать какие-либо ошибки.***
Уже светало, и за горизонтом виднелись слабые лучи солнца, которые пробирались сквозь щели туч. Молодая женщина, что стояла возле окна, за всю ночь не сомкнула своих глаз. Она теребила рукав белого халата, накинутого сверху. Смотря невидящим взором в небо, Сакура чувствовала только одно — боль. Дикую, душераздирающую. Слеза, невольно сорвавшаяся с ресниц, стремительно провела дорожку по щеке, останавливаясь на подбородке и медленно продолжая путь вниз. Писк аппарата эхом раздавался по сознанию. Обернувшись, она взглянула на девочку, чьи руки были исколоты капельницей, а изо рта торчала трубка. «Бедная моя девочка». Женщина аккуратно провела ладонью по волосам малышки, еле сдерживая слезы. Внезапные шаги за дверью оповестили её о приходе мужа. Точно она не знала, но отчего-то была уверенна, что это именно он. Когда дверь открылась, Сакура поняла, что не ошиблась. В руках Саске держал папку с бумагами. — Как она? — тихо спросил Саске. — Слабая очень… Мужчина подошел ближе к дочери. Смотря на её бледное личико, Саске успокаивал себя только одной мыслью, что скоро для их малышки всё закончится. Он невольно стал представлять, как жизнерадостно девочка улыбается, как искренне радуется своему детству. — Ты будешь счастлива, Суми, обещаю, — прошептал он, со всей силой сжимая папку. Перед тем как выйти, он поцеловал дочь в лоб и в последний раз взглянул на нее, мысленно прощаясь и извиняясь. — Что это? — указывая на папку, сразу спросила Сакура, едва они вышли из палаты. — Это документы и билеты. Нам повезло, как раз появился подходящий донор. Вылет сегодня, специальным рейсом, там есть все условия для Суми. Всё оплачено, как и сама операция, — Саске говорил ровным тоном, чтобы жена смогла яснее запомнить детали. Дрожащими руками взяв из его рук папку, она осторожно посмотрела на него, где-то в глубине души надеясь, что всё это просто кошмарный сон. Не выдержав, Сакура шагнула к нему, обнимая. Саске провел ладонью по её волосам, а в следующую секунду крепко прижал к себе. — Никогда, слышишь, никогда не возвращайтесь сюда. Я сам вас найду, — прошептал он, отстраняясь. — Вам уже пора.