Вкус тлена

      В общем подвале моего подъезда было непомерно темно и холодно. Взвалив на плечи огромный мешок с тяжелым грузом, я с трудом освещал свой путь фонариком. Мой взгляд безнадёжно шнырял по укромным уголкам подвала в поисках хоть какого-нибудь потайного местечка.       М-да… Кто кроме меня додумался бы прятать труп в подвале? Вот зайдёт сюда бабулька с первого этажа за банкой огурцов, а тут вон что… Как бы сердечный приступ не хватил. Но другого выбора у меня нет. Лучше уж это, чем ничего.       Время от времени туда-сюда пробегали мыши… Или крысы. Тогда не было времени разглядывать. Мною овладевала паника, от которой я не мог отойти. Но, если считать то, что несколько минут назад мне приходилось с неимоверной скоростью оттирать запекшуюся кровь на стенах и полу подъезда, моё поведение было вполне понятным и логичным. Пришлось соврать мимо проходящим соседям, что разлил большую банку вишнёвого варенья. Хорошо так разлил, щедро…       И вот, наконец, я подобрал место, где свободно помещался труп. Там стояли банки, заготовленные на зиму. Жители не скоро найдут труп здесь. До зимы ещё полно времени. Я сумею деть его куда-нибудь. Например, сброшу в канаву. Или закопаю в лесу - тоже вариант.       Элис живёт одна. Жила одна. Поэтому, вряд ли пропажу заметят быстро и, как бы это трагично не было, меня это радовало. И только сейчас я понял, что мыслю как настоящий убийца. Я быстро ударил сам себя кулаком в щёку. Дожили. Я уже сам себя бью. Медленно, но уверенно иду по пути мазохиста. И всё из-за этого беса! Гореть мне в аду.       Чтобы не было жуткой вони, я быстро посыпал тело хлоркой, которую еле отыскал в своей квартире. Потерев рукой об руку, я решил, что пора сваливать. Нужно вернуться домой, хоть немного успокоиться и поразмыслить над случившимся. После ненавистного Хэллоуина, моя жизнь потерпела крутой поворот. Пора бы принять решение, как жить дальше. Не хочу, чтобы по моей вине пострадал ещё кто-то.       По моей вине уже умер человек! Да, не совсем по моей, но ведь это был я! Своими же руками убил. Даже не задумался. А может, я просто сумасшедший? И вся эта фигня с бесом – всего лишь галлюцинации, моё воображение? А на самом деле во всём виноват я, а не какой-то выдуманный демон? Но, тогда, моему сумасшествию должно быть логическое объяснение. Не могло же это случиться просто так.       Ход моих мыслей прервала дверь подвала, которая устрашающе заскрипела от того, что её кто-то закрывал. Я ощущал всем телом то, как от страха, что кто-то узнает о моей тайне, бешено колотится сердце в груди. - Подождите! – выкрикнул я, подбегая к двери.       Дверь остановилась, а из-за неё на меня взглянул дедушка, живущий в нашем подъезде. Насколько я знаю, он – Ветеран Великой Отечественной войны. Правда, война уже заканчивалась, когда он родился. Зовут пенсионера Фёдором Ивановичем. Как-то раз я случайно услышал, как увлечённо он рассказывал соседским детям истории о войне, которые ему поведали ещё его родители. На самом деле, большинство таких историй были выдуманными, так как Фёдор Иванович мало что помнил о своём детстве. Дедушка любит детей, но всем своим видом старается строить из себя строгого пенсионера, который следит за порядком во всём подъезде. Он следит за тем, чтобы мусор не валялся на лестничных площадках, чтоб не рисовали на стенах подъезда, иногда даёт полезные советы молодёжи, а иногда и гоняет их. Дедуля также следит и за тем, чтобы в подвале не шлялся кто не попадя. - Андрей, ты что ли? – Он прищурился, разглядывая моё лицо. – Что ты там делаешь? - Так это… Крысы развелись, – я быстро придумал причину. - Решил проверить, всё ли в порядке. - Чтоб их… И до нашего подъезда добрались! – пробубнил он себе под нос. – Ну, выходи, чего стоишь?       Не задерживаясь ни на секунду, я послушно вышел из подвала и быстро поднялся по лестнице. Уходя, я заметил, как Фёдор Иванович заглянул в подвал и, осмотревшись, запер его на ключ. Ну и хорошо. Так даже спокойнее.       Я ввалился в свою квартиру, громко хлопнув дверью, и схватился за сердце, которое давным-давно сбилось со своего обычного ритма. На полу всё ещё валялся окровавленный нож, который я в спешке закинул в квартиру, дабы никто не заметил его. Я попытался успокоиться и прийти в себя. Неделю назад я бы рассмеялся, узнав, какое будущее меня ждёт, ведь мало кто поверил бы в бред, произошедший со мной на днях.       Я неожиданно вздрогнул, когда услышал мелодию звонка. На экране телефона высветилось слово «Маман». Я уже давно так подписал свою маму. Кажется, это перевод слова «мама» на французский язык. Дрожащими руками я нажал зелёную кнопку. - Алло, - прочистив горло, я постарался говорить как обычно. - Привет, Андрюша.       Да, теперь я уверен на все сто, что это моя мама. И сколько раз я просил её не склонять так моё имя? - Мы с папой хотим приехать к тебе на несколько дней. Ты не против?       У меня автоматически расширились глаза. Нет, только не это! И что ей сказать? Что я не могу принять их, потому, что у меня дома поселились пришельцы, которые готовят свой коварный план по захвату мира? Или потому, что мою квартиру захватили телепузики, ожившие от какого-то побочного эффекта на фабрике игрушек? Что?! - Мам, у меня временно поселился друг, - спокойно ответил я.       Разговаривая, я одновременно поднял с пола нож и пошел на кухню, чтобы вымыть его. - Ну и что? Твоя ведь квартира. В тесноте, да не в обиде! – настаивала она на своём. - Он не один, - на ходу придумывал я.       По раковине уже струилась кровь, перемешанная с водой. Ну вот, почти все улики уничтожены. - Это что-то меняет? - Ну… Им будет неудобно, понимаешь? - я сделал тонкий намёк.       Друзья-геи? Что за херню я несу? Так, ладно... Главное, чтоб она поверила в этот бред. - Ты что, там притон разводишь? – не смотря на трагичность ситуации, я заржал в трубку. - Мам, ну они поживут у меня совсем недолго… - Ну, раз тебе друзья важнее родителей – пожалуйста! – и она бросила трубку.       Это – особенность моей мамочки. Она делает так всегда, когда её что-то не устраивает. Обычно после таких случаев мне звонит отец, награждая хорошей взбучкой.       И так я ещё минуту тупо пялился в экран телефона, рассуждая о том, что мне теперь делать? Я не знал, когда бес решит вновь наведаться, но что-то мне подсказывало, что времени так рассуждать у меня осталось крайне мало. Хотелось лишь одного, чтобы не пострадали дорогие мне люди. И в этой ситуации оставался один выход – оборвать все связи. «Ты дома?» - такое сообщение я отправил Насте. «Да. А что?» - как всегда быстро пришёл ответ.       Обычно она всегда носит с собой телефон, поэтому ответ приходит почти сразу после отправления СМС. «Есть разговор. Я скоро буду.»       Я надел тёплые штаны и свитер, а затем накинул куртку. На улице осень, наверняка холодно. «Что-то случилось?»       На последнее сообщение я отвечать не стал. Для Насти это станет роковым сюрпризом.       Выйдя на улицу, я обнаружил, что здесь теплее, чем я предполагал. Для осени настолько хорошая солнечная погода не была характерна. Было действительно очень тепло. В моей куртке стало слишком жарко, поэтому я поспешил расстегнуть её.       В голове я уже успешно проводил репетиции по тому, что скажу Насте при встрече. Не думаю, что это будет просто. Я уже представляю, какую боль причиню ей этими словами…       Долго идти к её дому не пришлось. Она выбежала мне на встречу и сразу же засыпала вопросами. - Стоп! – громко произнёс я. – Давай я расскажу обо всём у тебя дома?       Я старался вести себя спокойно. А как мне ещё вести себя с ней? - Андрей, на улице холодно, а ты как всегда нараспашку, - она застегнула мою куртку и надела свой шарф поверх неё. - Простудишься ещё! Ты мне здоровый нужен.       Забота… Она слишком добра ко мне. И совсем не заслуживает того, что ей предстоит! Я чувствую себя последней тварью, поступая так.       Нет. Я не смогу этого сделать, хоть убейте! Хотя, с другой стороны, я это делаю ради её же блага… Чёрт.       И вот мы зашли в её квартирку. Я даже не стал разуваться. Только снял шарф и стал мять его в руках. В квартире Насти было уютно. Возле двери стояло большое зеркало, а рядом кофейный столик. Деревянный шкаф с красивой вырезкой на нём мы покупали вместе. Помню, как мы его тащили, и каким он был тяжелым. Слишком много воспоминаний. Сейчас это ни к чему.       Я поднял взгляд на девушку, которая сердечно старалась держать рот на замке, чего я потребовал еще на улице. Я видел её заинтересованные и взволнованные глаза, но ничего не мог сделать. Понимал, как сильно она хочет наброситься на меня с кучей расспросов и требований объяснить всё… Ну а я просто молчал. - Так что ты хотел мне сказать? – наконец задала вопрос Настя.       Именно в этот момент мне было особенно жаль, что я не мог объяснить ей всё как есть на самом деле, ведь тогда она решит, что я сумасшедший. - Дело в том, что… - я медлил. Растягивал время, как мог.       Чёрт, да я же даже не могу собрать ложь воедино. Настя всегда замечала, когда я вру. Всегда. От этого становилось ещё хуже. - Я решил, что нам нужно расстаться, - на одном дыхании выпалил я. - Что? – кажется, она отказывалась воспринимать услышанное. – Ты сейчас серьёзно? - Прости… - Я опустил голову, не зная, что ещё сказать. - Андрей, ты же… Ты тот, кем я дышу, и тот, ради кого я дышу, - она выдала фразу, которую мы сочинили когда-то вместе, что придало большей драматичности моменту. - И это не простые слова, понимаешь? – девушка смотрела на меня глазами полными горечи. – Ты не можешь! - К чёрту. Мне… - Плевать? Ну давай же, скажи, что ты забыл о своих обещаниях! – она переходила на крик. - Зачем так убедительно кричать о том, что всегда готов протянуть руку помощи, если после приходишь с таким вот... Что же ты за человек?! - Боже... - это было единственным, что смог выдавить я на её выплеснувшееся роптание. – Я уже сказал всё, что должен был. - Я тебе не верю! – вновь закричала она. – Если ты сейчас уйдешь, то я… - Делай что хочешь, – безразлично кинул я.       Обернувшись к двери, я положил её шарф на столик и быстро покинул квартиру. На щеках Насти уже были слёзы. Я чувствовал, что если пробуду с ней ещё немного, то сорвусь. Скажу, что соврал.       Я бежал по лестничной площадке, хотел скорее покинуть это место. Я уже знал, какую боль причинил ей, и что ей предстоит пережить. Я знал, что она никогда не сможет меня простить. Я знал, что больше не вернусь в её дом… Больше ничего не будет так, как прежде. - Прости… - еле слышно произнёс я, резко остановившись.       Я в последний раз взглянув в её окно. Да, я сделал то, что должен был, вот только на душе было паршиво до боли…       Связи, которые я так берёг прежде, строил с такой любовью… Их больше нет.