Люблю!»
Чанёль наспех попрощался с дружелюбным администратором и покинул отель. Потратив около двадцати минут на дорогу, он добрался до прибрежной линии и огляделся по сторонам. В паре километров виднелся одинокий силуэт Бэкхёна. Сердце перестало тревожно стучать, и Чанёль спокойно направился к своему любимому. - Привет. – Чанёль, встав за его спиной, нежно поцеловал юношу за ушком и обнял за плечи. - Привет, - тихо отозвался Бэкхён, пряча смущённую улыбку. Они замолчали, любуясь искрящимися в утренних солнечных лучах волнами. Чанёль не стал спрашивать у Бэкхёна, почему он ушёл, почему решил один прийти сюда, о чём думает. Всё было ясно и так, ведь сегодня… - Сегодня последний день, - словно читая мысли Чанёля, негромко сказал Бэк. – Больше нет смысла сбегать от времени. Оно почти на исходе. На его часах было 21:13. Чанёль подавлено опустил голову ему на плечо. В горле стоял ком. И слишком остро чувствовалась безысходность. - Давай погуляем по берегу? Погода сегодня чудесная. – Бэкхён через силу улыбнулся, хотя глаза были влажными от слёз. Они побрели по песочному берегу. В небе пронзительно кричали чайки, появившиеся словно из ниоткуда. Они стайкой кружили над пенящимися волнами, иногда подлетая к самой воде. Море пело, играло, искрилось на солнце. Чанёль с нескрываемой грустью и сожалением в глазах любовался представившимся видом, не спеша следуя за Бэкхёном. Он то и дело натыкался на большие ракушки, выброшенные ночной бурей на берег. Одна, на которую Пак случайно наступил, ему особенно понравилась, и он остановился её поднять. Бэкхён тоже замер на месте. Чанёль протянул руку, и его внезапно охватило ужасное чувство дежавю. Сон в один миг всплыл в памяти. Ракушка выпала из его руки, и он, сметаемый лавиной ледяного страха, бросился к замершему Бэку, сгребая того в свои объятия, крепко стискивая его хрупкую фигуру в руках. - Чанни, ты чего? – удивлённо покосился на него Бэкхён. Чанёль развернул его к себе и снова с отчаянием обнял. - Это чтоб ты не исчез раньше времени… - прошептал он. Голос дрожал от страха и боли. Бэкхён обнял Чанёля в ответ. Он всё понимал. Они стояли на берегу, обнявшись, цепляясь друг за друга, и обречённо глядели на бирюзовую гладь моря, простирающуюся к самой линии горизонта. Они с каким-то болезненным наслаждением вдыхали полной грудью солёный морской воздух и оставляли здесь свои самые лучшие воспоминания. - Я хочу домой, Чанёлли. – Бэкхён поднял на него усталый взгляд. У Чанёля защемило сердце. Невыносимо больно было смотреть в его глаза, такие потухшие, измученные. Чанёль дотронулся до щеки юноши и мягко погладил её подушечками пальцев. - Бэкки, мы не успеем, - вздохнул он. – Даже если мы сядем на дневной поезд, потом пересадка… В столицу мы не доберёмся даже к утру. - Нет, я не о том. Не к нам домой. Я хочу обратно в деревню, в бабушкин домик. Можно? Чанёль удивлённо поднял брови. - Ночью там звёзды кажутся ближе, - пояснил Бэкхён, утыкаясь носом в грудь любимому. Чанёль понимающе кивнул. В этот момент в его желудке протяжно и требовательно заурчало. - Совсем я тебя голодом заморил, - усмехнулся Бён, одновременно вспоминая, что и сам давно ничего не ел. – Я даже не замечал, есть ли тут место, где можно пообедать… - У вокзала есть уличная кафешка. Мы вчера мимо проходили. Пойдём туда? - Пойдём, - согласился Бэкхён. Он ещё раз окинул взглядом необъятную синюю гладь. - Я бы хотел жить у моря… - прошептал он, мысленно говоря ему последнее "прощай".***
Вот уже прошло несколько часов, как Чанёль и Бэкхён тряслись в пустом вагоне поезда. Бывало, они болтали без умолку, вспоминая разные истории и события, приключившиеся в их жизни, а бывало, молчали, подолгу глядя на проносившийся за окном пейзаж, и тогда эта тишина говорила им гораздо больше любых слов. Не раз один замечал в глазах другого слёзы, не раз крепче сжимались сплетённые пальцы рук, не раз в тиши срывалось с губ признание – для этих ускользающих навсегда минут такое невыразимо трепетное и важное «люблю». В город они приехали уже после полудня. Солнце ласково встречало приезжих гостей, деревья перешёптывались на ветру, величаво кивая им головами, и среди их голосов так и слышалось: весна, весна, весна! Конец мая был щедр на жаркую и солнечную погоду, и город предвкушал скорое начало лета. Бэкхён задумчиво наблюдал за окружающей его жизнью и с горечью про себя усмехался: слишком уж яркий контраст был между цветущей природой и его увядающей душой. До автобуса они с Чанёлем успели зайти в супермаркет за продуктами. Честно говоря, о еде из них мало, кто думал. Им просто нужно было себя чем-то занять, отвлечь. Им просто хотелось что-то делать вместе. Время таяло. Исчезало. Теперь каждую секунду Бэкхён пропускал буквально через себя, чувствовал каждым сантиметром кожи. Сегодня время для него стало осязаемым, чувства – острее, а то, что было вокруг него, выглядело совершенно иначе, чем вчера. Сегодня он уже смотрел на мир по-другому. Видели ли вы, как выглядит взгляд умирающего человека? Видели ли вы ту особенную грусть в этих глазах, уже без искорки, без живого огонька? Замечали ли безропотное смирение перед своей судьбой, таившееся в самой их глубине? Бэкхён сдался. Именно сегодня. Утром, когда он стоял в одиночестве на берегу моря, он кое-что понял: невозможно прожить жизнь за неделю, невозможно прожить жизнь за один день. Жизнь вообще нельзя обозначить какими-то временными рамками, пока в ней есть тот, кого ты любишь, и кто любит тебя. Пока есть ради кого жить. Но ведь Смерти всё равно, не правда ли? - Бэкхён, приехали, - голос Чанёля ворвался в его мысли так внезапно, что юноша вздрогнул от неожиданности. На его часах ярко высвечивалось 12:12. Он усмехнулся, поднимаясь со своего места и идя на выход следом за Паком. - Интересно, а по ним желание загадывать можно? – пробурчал он себе под нос. - Что? – обернулся Чанёль, не расслышав. Бэкхён показал ему «своё» время, но там уже было 12:11. - Хотел желание загадать, - невесело хмыкнул парень. – Опоздал, как видишь. Чанёль только вздохнул. Он взял Бэкхёна за руку, и они направились по тенистой тропинке домой. Ох, как же тяжела была для них сейчас эта дорога…***
Чанёль уже несколько раз поднимался на второй этаж и с беспокойством поглядывал на закрытую дверь, за которой слышался шум воды. Прошло больше часа с того момента, когда Бэкхён решил сходить в душ, освежиться. Наконец, нервы Пака не выдержали, и он осмелился подойти и постучать. Никто не отозвался. Он снова постучал, уже громче. Тот же результат. Сердце тревожно забилось. - Бэкки, ты в порядке? – крикнул он и на удачу подёргал ручку. Дверь оказалась не заперта. - Я захожу, - предупредил Чанёль и осторожно заглянул в ванную комнату. За стеклом душевой кабины юноша увидел сидящего под струями воды Бэкхёна. Он сидел, обхватив руками колени, и горько плакал. - Бэкки, ну что же ты… - Чанёль распахнул дверь кабинки и тут же резко отпрянул. – Ты с ума сошёл! – заорал он, снова кидаясь к своему любимому и попутно закручивая кран. Вода сверху лилась холодная, чуть ли не ледяная. Наконец, когда кран был закрыт и шум воды стих, Чанёль отчётливо расслышал судорожные всхлипы. Он схватил большой банный халат и, силком поднимая околевшего Бэкхёна на ноги, завернул в него парня. - Маленький мой, любимый, - прижимая к себе юношу, шептал Чанёль, - ну нельзя же так. Неужели ты не чувствуешь, какая у тебя вода холодная? Блин, говорил же отцу, чтоб вызвали мастера и уже починили этот водонагреватель! Вечно не вовремя отключается! Бэкки, любимый мой, тебя же всего трясёт. Он хотел вывести его из ванной, но Бэкхён высунул руку из своего махрового кокона и крепко вцепился в его футболку, продолжая стоять на месте. Чанёль посмотрел на него, и в его голове мелькнула мысль, что несчастней человека в своей жизни он ещё не видел. - Я не хочу умирать, - едва слышно вырвалось у Бэкхёна. Он смотрел своими жалостливыми глазами в глаза Чана, словно ища в них спасения. – Не хочу! Не хочу! По его щекам катились крупные слёзы, мешаясь со стекавшими с волос каплями воды. Его губы нервно подрагивали, и казалось, что ещё чуть-чуть и парень упадёт в обморок. - Я хочу остаться с тобой, - прохныкал Бён. Вся его выдержка, сила, храбрость – всё рухнуло в один момент. Вся тяжесть его решения, это непосильное бремя навалилось на него всем весом и сломило. Нет, он не сомневался в правильности сделанного выбора, но он слишком сильно успел полюбить жизнь. Чанёль плакал вместе с ним, не зная, чем помочь, что сказать, как утешить. Да и что скажешь человеку, который умрёт через несколько часов? Он упал перед ним на колени, сражённый своей беспомощностью и бессилием. - Бэкки, прости, я не знаю, что мне делать… - сдавленно проговорил он. Голова его упала на грудь, и Бэк уже не видел те жгучие слёзы, бегущие по его щекам. - Если бы я только мог… Если бы можно было всё изменить… Прошу, Бэкхён, не жертвуй своей жизнью ради меня. Ты не должен, слышишь? – он поднял на юношу глаза, и в его взгляде было столько безграничной любви, что у Бэкхёна сердце болезненно сжалось. – Пусть она заберёт меня. - Что? – Бэкхён отпрянул, пораженный этими словами. Он тут же перестал плакать. В голове прояснилось, словно там кто-то щёлкнул выключателем. – Нет, Чанни. Даже думать о таком не смей! Я принял решение. И ни за что его не изменю. Прости, - он положил ему руку на плечо, - это была моя минутная слабость, которую ты не должен был увидеть. Любимый мой, ничего уже не изменить. Мы оба это прекрасно знаем. И я готов. – Он вздохнул. – Сейчас уже готов. Чанёль обхватил руками его колени. Чувства переполняли, захлёстывали, вырывались наружу. Здесь было всё: и безмерная благодарность, и самая нежная любовь, и тоска, и гнев на несправедливую судьбу. Он не хотел его терять. Не сейчас, когда они так молоды. Не сегодня, когда они ещё так мало времени провели друг с другом. - Я не хочу тебя отпускать, - целуя белые колени Бэкхёна, прошептал он. - Знаю, - Бэкхён ласково провёл ладонью по его волосам, путаясь пальчиками в тёмных прядках, пытаясь тем самым успокоить Чанёля, что жался к нему как маленький ребёнок. – И я не представляю, где найти такие слова, что могли бы выразить всю мою благодарность к тебе за все те чувства, что ты ко мне испытываешь, за всю твою заботу обо мне, за ласку и тепло, которые раньше мне были неведомы. Чанни, пожалуйста, не плачь… Я очень тебя люблю, и хочу, чтоб ты отпустил меня с лёгким сердцем… Чанёль, наконец, поднялся с колен. Он ощущал себя птицей с подбитым крылом – той, что живёт, но летать уже не может. Он глядел в глаза Бэкхёна и не мог поверить в то, что уже на рассвете этого человека не станет. Не будет рядом. Не будет с ним. Больше никогда. - Пойдём, - Бэкхён крепко взял его за руку. – Времени осталось немного.***
08:23 Они, обнявшись, сидели на скамье около мансарды и любовались огненным закатом. Солнечные лучи скользили по верхушкам деревьев, и ветви, медленно качаясь на ветру, танцевали в пламени красного зарева. Вечер пестрил яркими красками, воздух был тёплый, чуть сухой. Уходил ещё один майский день. Умирала ещё одна весна. - Что бы ты хотел сделать? – целуя любимого в висок, прошептал Чанёль. - Не знаю, - склонив голову к его плечу, задумчиво ответил Бён. – Столько было всего, что хотелось сделать, но сейчас… все эти желания уже не кажутся такими важными. – Он закрыл глаза и втянул носом воздух, вдыхая аромат полевых цветов, росших рядом с мансардой. - Главное, ты рядом. Чанёль уткнулся носом ему в волосы, вздыхая. Время бежало вперёд. 07:06 - Бэкки, помнишь, мы были в храме, и я загадал там желание? - Помню. - Я не буду говорить тебе, какое, ладно? Только не сердись. Знаешь, я всё же надеюсь, что оно сбудется. - Потому что сильно веришь? - И поэтому тоже. Я показал его монаху, и он сказал, что моё желание не подвластно выполнить никому. Я расстроился и даже не надеялся, что монах возьмёт лист и опустит его в чан. Но он это сделал. Когда он прочитал молитву и мы вышли к колодцу, я спросил монаха, почему же он всё-таки взял моё желание? Знаешь, что он ответил? - Что? - Что в мире есть одна великая сила, способная творить самые немыслимые чудеса. И когда он назвал мне её… в моём сердце появился маленький огонёк надежды. И даже сейчас, когда времени осталось совсем мало, я всё равно надеюсь, что чудо произойдёт. - Что же это за сила, Чанни? - Это любовь, мой хороший. Любовь. 04:42 Костёр освещал два соединённых силуэта. Объятия не разрывались ни на минуту, а голоса не переставали звучать в ночной тиши. Их слушало только небо да миллиарды маленьких любопытных звёзд. - Я такое в кино видел. Капсула времени называется, - увлечённо говорил Бэк, вертя в руках старый термос, который он выпросил у Чанёля. - Давай сейчас напишем письма, а потом, через много-много лет, ты на своё пятидесяти... нет, даже лучше на шестидесятилетие, откопаешь их и прочтёшь. Я хочу что-то оставить здесь, - он с улыбкой огляделся по сторонам, - в этом доме. Что-то, что тянуло бы тебя сюда, что напоминало обо мне… Думаю, это не плохая идея. Как думаешь? Чанёль грустно кивнул. - Это ты так берёшь с меня обещание жить аж до шестидесяти лет? – горько усмехнулся парень. – Мне кажется, что в том фильме, который ты смотрел, двое, сделавшие капсулу времени, потом вместе её и открыли. Разве нет? Немного нечестно, что мне придётся делать это одному… - Если ты не хочешь, то давай не будем… - расстроенно опустил голову Бэк. - Как это не будем? Будем! – тут же спохватился Пак. - Сейчас, я только ручку принесу! - И блокнот мой захвати, - улыбнулся Бэкхён. Когда Чанёль принёс всё необходимое, Бэкхён взял в руки свой блокнот. В нём ещё оставалась пара неисписанных листов. - Только не подглядывай, ладно? – попросил юноша. - Ладно, Бэкки. Обещаю, что не буду. Я пока дров в костёр подброшу, чтоб тебе лучше видно было. - Спасибо. Бэкхён задумался на некоторое мгновение, а затем начал с воодушевлением строчить на бумаге, и Чанёль невзначай залюбовался его сосредоточенным лицом. Тени от огня вырисовывали на его лице причудливые узоры, глаза так живо и озорно горели, что Чан вспомнил, каким был Бэкхён до этой недели: как он беззаботно и звонко смеялся, как удивлённо распахивал глаза, увидев что-то необычное, как смущённо кусал губы после поцелуя, как поправлял чёлку, когда она лезла в глаза, как обнимал его, Чанёля, всегда так неожиданно и спонтанно. Боже, как же это было чертовски приятно! Острая боль пронзила сердце Чанёля. Он увидел часы на руке Бэкхёна, и эти красные цифры, горящие в полумраке, его ужасали. Времени почти не осталось. Бэкхён между тем закончил писать своё письмо. Он свернул лист в трубочку и, довольный сам собой, опустил его в термос. - Теперь твой черёд, - сказал он Чанёлю, протягивая блокнот и ручку. Юноша с щемящим сердцем открыл ценную книжечку. Когда пальцы касались тех листов, где было перечислено так много разных маленьких «хочу» его любимого, они дрожали. Но вот чистый лист был найден, и Чанёль принялся писать письмо. 02:00 - Тебе не холодно? – Чанёль заботливо укутал ноги Бэкхёна пледом и вновь обнял. - Не очень, - вяло покачал головой Бэкхён. Он с трудом перекатил термос из одной руки в другую. Отчего-то дышать и двигаться становилось всё тяжелее. Юноша смотрел на ночное небо, выискивая знакомые созвездия. - Как думаешь, что дальше звёзд? Где-то же они ведь заканчиваются? – спросил он у Чанёля, который даже и не глядел в ту сторону. Пак неопределенно пожал плечами. - Может быть, они бесконечны, - неуверенно предположил он. Бэкхён вздохнул. - Бесконечны… - словно эхо повторил юноша, не сводя глаз с ярких огоньков. В голове был странный шум, едва слышимый, но жутко неприятный. Бэкхён закрыл глаза. Усталость в теле казалось такой же бесконечной, как звёздное полотно на небе. И сейчас от этих болезненных ощущений спасало лишь тепло родных рук, так крепко его обнимавших. - Чанни, - тихо позвал он, не открывая глаз. - Поцелуй меня. В следующую секунду его губ коснулись губы Чанёля. Они были солёные на вкус.***
От прохладного ветра были мурашки по коже. Деревья таинственно шелестели, словно вели беседу друг с другом. Костёр постепенно догорал, и его дымок тонким завитком поднимался в пока ещё тёмное небо. - Чанни, я хочу прочитать. Можно? – Бэкхён, укрытый тёплым пледом, сидел на коленях своего парня, крепко сжимая в руках термос, и жалобно на него смотрел. Чанёль, на щеках которого вот уже некоторое время не высыхали слёзы, кивнул. Бэк протянул ему термос, прося открыть. Сил у него не было совсем. С каждой минутой жизнь покидала его. Чанёль вытащил своё письмо, развернул его и отдал Бэкхёну. Юноша стал жадно вглядываться в строчки, пытаясь в сумерках разобрать текст. - Привет. Привет? Привет. Ты ведь слышишь меня, да? - шёпотом начал читать Бэкхён письмо. – Я верю, что звёзды нас слышат. Наверно, и ты меня слышишь. Ты ведь не против услышать мою историю? Так ярко светишь. Значит, не против? Так вот, я бы хотел рассказать тебе, как в моей жизни появилось чудо по имени Бён Бэкхён. Да-да, именно чудо. По-другому и не назовёшь! – Бэкхён чуть улыбнулся, украдкой кидая смущённый взгляд на Чанёля. – Он вошёл в аудиторию, совсем несмело и неуверенно, пряча глаза за густой русой чёлкой. Помню, тогда он показался мне таким хрупким, что я, как человек большой и сильный, сразу ощутил острое желание его защищать. Он поднял голову, а я… А я сошёл с ума от его красоты. Просто – раз! - и сошёл! Видишь, как бывает? Бэкхён тихонько хихикнул и буквально на секунду благодарно прижался губами к щеке Чанёля. - Я непременно захотел с ним подружиться, - продолжил читать Бэкхён, - поэтому предложил сесть вместе. Ох, звёздочка, ты бы знала, как я был счастлив в ту секунду, когда он подошёл к моей парте и скромно сказал: «Бён Бэкхён». С этого дня этот парень стал моим «всем». Не было ни минуты, когда я бы о нём не думал. Я понял, что люблю. А когда узнал, что это взаимно, и у моего Бэкки тоже есть ко мне чувства, я ощутил себя самым удачливым человеком на земле. Не передать словами, каково это, когда ты просыпаешься, разбуженный поцелуем любимого человека, когда видишь его улыбку, адресованную тебе, когда держишь его за руку. Он рядом, а его всё равно мало. Он с тобой, но ты всё равно по нему скучаешь. Бэк задумчиво поджал губы и поднял глаза к звёздам. - Что? – удивлённо посмотрел на него Чанёль, когда тот замолчал. - Это так странно… - вздохнул юноша, склоняя голову к его плечу. – Читать о твоих чувствах. Я словно смотрю на нас твоими глазами, Чанни… И моё сердце переполняет благодарность за ту любовь, которую ты мне дал. Мне кажется, это я встретил в своей жизни самое настоящее чудо. Чанёль прикоснулся губами к его волосам, а затем взял из его рук своё письмо. - Можно, я сам дочитаю? – тихо спросил он и, увидев согласный кивок, поднял лист перед собой, второй рукой крепче прижимая к себе уставшего Бэкхёна. – Я не знаю, что будет в будущем, но сейчас… именно сейчас я хочу знать, что я проснусь завтра и снова увижу его улыбку. Это всё, что я хочу. «Каждое утро видеть его улыбку» … Вот что я дописал в его блокноте, в самом низу, под последним сотым «хочу» моего любимого Бэкхён-и. Я бы многое отдал ради этого… - голос Чанёля резко стих, словно сорвался. С губ слетел тяжкий вздох. Бэкхён слушал его с закрытыми глазами и беззвучно плакал. Время было на исходе. Он дрожащими пальцами из последних сил цеплялся за чужую футболку и боялся её отпустить. Каждой клеточкой тела он хотел запомнить это тепло, исходящее от его любимого, его голос, такой чарующий и мягкий, его нежные и бережные руки. Его всего. Записать и сохранить в памяти навечно. Чанёль справился с нахлынувшими эмоциями, проглотив этот давящий ком в горле, и продолжил читать письмо. - Моя жизнь – это он. И как бы далеко он от меня не был, он всегда будет в моём сердце. В эту ночь, под этим огромным звёздным небом над моей головой, я даю клятву, что никогда – слышишь, звёздочка? – никогда его не забуду. И не важно, сколько километров, лет или жизней нас будут разделять. Нас не разлучить даже Смерти. Чанёль закончил. Лист выпал из его руки. Сердце юноши разрывалось на куски от боли, и если бы не Бэк, что так отчаянно к нему жался, Пак, наверно бы, просто сошёл с ума и перевернул бы весь этот мир с ног на голову от злости и негодования из-за происходившей с ними несправедливости. Но Бэкхёну сейчас было в миллион раз тяжелее, однако он держался. Чанёль видел, что тот готов. Готов умереть. Небо над ними светлело. 00:05 - Тебе страшно? - Нет. За эти семь дней я кое-что понял: бояться глупо. Когда в сердце живёт страх, то забываешь, как прекрасен мир вокруг. Он сразу теряет краски. И ты тратишь своё время впустую, не замечая его красоты. - … - На какую звезду ты смотрел, когда писал письмо для капсулы времени? - Вон на ту. Нет-нет, чуть правее. Видишь? Она маленькая, но очень яркая. Прямо как ты. - Кажется, она только что тебе подмигнула. - Просто она солидарна с моими словами. - Чанни? - Да? - Спасибо. - За что? - За то, что сейчас со мной. В эти последние минуты. Можно я закрою глаза? Мне тяжело. - Можно. Бэкки? - М-м? - Можно я тебя поцелую? - Да. - Я люблю тебя, Бён Бэкхён. - И я лю… С первыми лучами солнца Бён Бэкхён уснул навеки. Время на часах закончилось, и его сердце остановилось, а на губах застыла умиротворённая улыбка. Он ушёл, освободившись от сожалений. Счастливым. Чанёль укачивал юношу в своих руках, как маленького ребёнка, и смотрел, как зарождается утро нового дня. Жизнь продолжалась, как и время, которое, даже не смотря на исчезнувшие часы на руке Бэкхёна, продолжало идти вперёд. Чанёль вспомнил своё желание, загаданное в храме и слова, которые монах тихо прошептал перед уходом: «За одним рассветом всегда приходит другой». - Рассвет… - горько выдохнул Чанёль. Надежда, всё это время жившая где-то в глубине сердца, в итоге разбилась на тысячи острых осколков. – Ах, если бы Смерть заключила сделку со мной! – воскликнул он. Его голова тяжело упала на грудь, и парень разрыдался. 00:00 Белый коридор. Светлый, но совершенно пустой. Собственные шаги тяжёлым эхом отдаются в голове. Стены сливаются и теряют свои очертания. Не слышно ни единого звука, только шаги. Один, второй, третий. Сколько же ещё идти? - Я отпустил его, - вздох в пустоту. - Ты рад, что всё помнишь? – приветливый голос за спиной. «Смерть? Нет. Мама». - Да, - уверенный кивок. - Идём? – короткий вопрос и протянутая навстречу рука. Бэкхён улыбнулся и протянул руку в ответ. На пальце сияло маленькое серебряное колечко.