100 твоих "хочу"

      За холодной зимой наступила тёплая весна. По городу больше не бродил продрогший гуляка-ветер, разгонявший по домам даже самых стойких влюблённых парочек, снег с наступлением апреля таял со скоростью света, а на ветках пробудившихся молодых вишен появились первые соцветия. Природа освобождалась от оков долгого сна и маленькими зелёными листочками городских деревьев тянулась навстречу солнечным лучам.       Весна наступила и в сердце Бэкхёна. Новая, необыкновенная, волнительная, полная надежд и ожиданий. Первая не одинокая весна.       Прошло несколько недель с момента, когда Бён Бэкхён согласился встречаться со студентом и по совместительству своим лучшим другом Пак Чанёлем. Боже мой, как же поначалу ему было неловко! (Особенно, вспоминать своё чересчур громкое и радостное «да» в тот роковой вечер). Теперь любое малейшее движение, слово, взгляд приобретали совершенно новый оттенок, новое значение, и Бэк нередко терялся, нервничал в присутствии Чана, неловко спотыкался во фразах, в шагах, и вообще вёл себя довольно неуклюже, стоило его бойфренду Паку (о-хо-хо, Бён даже в мыслях говорил это слово с осторожностью и некоторой пугливостью!) окружить его заботой более ощутимо, чем обычно.       Да, Бэкхён нервничал, но Чанёль никогда и ни в чём его не торопил. Парень ни разу не выразил своего нетерпения или раздражения оттого, что Бэк зачастую не знал, что ответить, или в очередной раз испуганно смотрел на Пака, когда тот вслух произносил такие слова, как «свидание», «наедине» или «в кино на последний ряд».       Всё между ними шло постепенно и медленно (да чего уж скрывать – просто ползло!), и Бэкхён понимал это, и поэтому чувствовал огромную благодарность, а ещё вину перед Паком. Все их «отношения» пока выражались лишь в прогулках по вечерам да редких, но оттого не менее смелых порывах Бэкхёна подержаться с Чанёлем за руки.       Как-то раз, поделившись этими переживаниями со своим парнем, Бэкхён был удивлён его реакцией и ответом: Чанёль тепло улыбнулся (не так, как обычно - маниакально и во все тридцать два - а именно тепло!) и сказал, что Бэк слишком много волнуется и беспокоится о пустяках, ведь всё у них идёт правильно и как надо. Любовь, по словам Пак Чанёля, не имеет ни времени, ни сроков, поэтому не важно, сколько секунд или лет должно пройти, прежде чем Бэкхён перестанет пугаться его объятий и прикосновений. Помнится, тогда Бён хоть и жутко покраснел, но решительно подошёл к Чану и, пробормотав при этом что-то похожее на «не хочу я терять столько времени», крепко обвил его талию руками. После того случая невидимая граница, обозначенная самим Бёном, была напрочь стёрта, а объятия вошли в ежедневную привычку.       Привычными стали и тихие вечера по выходным дома у Бэкхёна, когда уставшие после прогулки, похода в кино или встречи с друзьями, они приходили в маленькую квартирку и усаживались рядом, бок о бок, на кухне перед кружками с горячим чаем, и говорили, говорили, говорили. А потом обязательно наступало время, когда разговоры заканчивались. Тогда юноши молча переплетали пальцы своих рук и в уютной тишине смотрели сквозь кухонное окно на вечернее небо.       Вот так, каждый день чувствуя в своей руке руку другого, Чанёль и Бэкхён улыбались внезапно настигнувшей их весне, и им было неважно, что один из них давно любит, а второй ещё только познаёт свою первую любовь.       - Мне мама вчера вечером звонила, - зевая, протянул Чанёль, беззаботно откидываясь на спинке парковой скамейки и глядя в вечернее субботнее небо. – Передаёт тебе привет. Сказала, что они с папой ждут нас на каникулы.       Бён прислонил свой велик к велосипеду Чана и, усевшись на лавочку так же, как и его парень, стал взглядом следить за белыми лепестками вишни, которые доносил до сюда тёплый ветер.       - Я бы хотел их снова увидеть, - тихо сказал он, наблюдая, как один белый лепесток медленно покружил над ними и затем плавно опустился на чёлку Чанёля. Было странно думать, что в его жизни появились люди, которые о нём помнят и заботятся.       - Обязательно увидишь, - кивнул Пак, поворачивая голову к юноше. – Ты теперь часть нашей семьи, Бэкхён, и ты очень нравишься моим родителям. И ещё ты очень нравишься мне.       Бён смутился и, чтобы не смотреть Чану в глаза, уставился на белый лепесток, запутавшийся в его волосах. Сердечко колотилось быстро-быстро, и рука сама потянулась к цепляющему взгляд предмету.       - И ты мне тоже, - чуть слышно, на выдохе проговорил он, тонкими пальцами бережно вытаскивая лепесток. – Я фильм скачал. Пойдём смотреть? – тут же сменил он тему, так как разговоры о чувствах до сих пор казались ему слишком неловкими.       - Конечно, - ответил всё понимающий Чанёль и бодро вскочил на ноги. – Надеюсь, это опять какой-нибудь ужастик, - сквозь смех добавил он, вспомнив прошлые выходные. - Ты тогда ко мне так мило жался и всё время прятал лицо в подушке!       - Эй! – возмущённо воскликнул Бён, поднимаясь следом за парнем. – Я в тот раз фильмы перепутал. И я не боюсь смотреть ужастики, просто… просто… просто я тогда хотел спать! Вот.       - И поэтому так часто вздрагивал? – вновь подколол его Пак.       - Там было холодно, - обиженно пробурчал Бэкхён, хватаясь за свой велосипед и выкатывая его на дорожку.       - Ладно-ладно! – примирительно сказал Чанёль, успевая проходящего мимо него Бёна чмокнуть в щёку и заставляя тем самым смутиться его ещё больше. – Не сердись. Какой хоть фильм смотреть-то будем?       Бэкхён закинул ногу на велосипед и бросил хитрющий и игривый взгляд в сторону Пака.       - Все части «Звёздных войн», мой Йода-переросток! – подмигнув своему бойфренду, продекламировал Бэк и стрелой сорвался с места, слыша позади себя шутливо-рассерженный чанёлевский вопль «ну погоди у меня!».       - Что? Правда, «Звёздные войны?» - удивлённо охнул Чанёль, когда, проходя по коридору мимо комнаты, увидел на полу DVD-диски. – Я думал, ты пошутил!       - Ты же не против? – уже с кухни донёсся голос Бэка.       - Нет, конечно. Просто… - Чан замер на пороге, глядя, как юноша ставит на стол две чайные кружки, - тысячу раз уже смотрел.       Рука Бэка, потянувшаяся за сахарницей, чуть заметно дрогнула.       - А я вот ни разу... – почти шёпотом сказал юноша.       - Э?! Да ладно? – не поверил друг. - Шутишь что ли?       - Если бы. - Бэк невесело рассмеялся и как ни в чём не бывало принялся разливать чай. – Мне было не с кем смотреть.       Чанёль удивлённо посмотрел на Бэкхёна и всё сразу понял. Понял по зажатым плечам и стиснутым пальцам, по опущенному взгляду, по вымученной улыбке. Всего одна короткая фраза, один вздох – но за ними Пак разглядел долгие годы пустоты, годы одиночества, лишённые семьи и дружбы. Чанёль молча подошёл к суетящемуся Бёну и обнял его за плечи, через тонкую ткань рубашки ощущая трепет чужого тела.       - Ты так долго был одинок, - прошептал Пак, нежно касаясь губами светлой макушки. – Прости, что мы не встретились раньше.       У Бэкхёна даже дыхание перехватило и защипало в глазах. Он был несказанно рад, что Чанёль сейчас не видит его лица. Отгоняя подступающие слёзы, Бэк встряхнул головой, ярко улыбнулся и по-дружески ударил ничего не ожидающего Пака локтем в бок.       - Глупый ты. – Бэк развернулся к своему парню и демонстративно вздёрнул нос. - А что будет, если я тебя не прощу?       Чанёль хитро сощурил глаза, улавливая шутливый тон Бэкхёна, и сразу же нашёлся, что ответить:       - Хочешь узнать, как я буду выпрашивать прощение? – Пак близко-близко наклонился к лицу Бёна.       Бэк даже покраснел от неожиданности и от того, что ему нарисовала собственная фантазия, но потом, быстро совладав со своим колотящимся сердцем, схватил кружки позади себя и поднял их вверх до уровня глаз Чанёля.       - Осторожно, горячий чай! – выкрутился он, победоносно улыбаясь.       - Так нечестно! – засмеялся Чанёль, отступая на шаг (а то мало ли, с кипятком лучше не шутить!). – Пойдём-ка восполнять брешь в твоём образовании. Сколько частей осилим?       Бэкхён наиграно задумался.       - Частей пять. Идёт?       - Идёт, - кивнул Пак, и парни отправились в комнату.       Бэкхёна хватило всего на три части. Ну ладно, врать не будем – на три с половиной. А потом его голова медленно, но верно опустилась на чужое плечо. Правда, если уж не врать до самого конца, то сделал он это вполне осознанно и нарочно.       Чанёль удивлённо повернул голову и увидел, что Бэкхён уснул (ну, это он так думал!). Пак осторожно дотянулся до пульта, что валялся на полу рядом с его ногой, и убавил громкость. В комнате сразу стало как-то интимно тихо, таинственно, загадочно, и юноше даже показалось, будто ему только что кто-то сверху лукаво подмигнул и позволил оказаться не в уютной маленькой комнате, где он привык бывать по выходным, а в святой обители, куда простым смертным по идее ступать не дозволено. Он оказался в личном пространстве Бэка, в его собственном потайном за́мке, который буквально ожил, рассказывая о своём хозяине все его сокровенные тайны. Чанёль чувствовал размеренное горячее дыхание на своей шее и не смел пошевелиться. Не хотелось разрушать это волшебство.       А у Бэкхёна в это время вершилась своя магия. Он чувствовал тепло Чанёля, ощущал надёжное плечо, которое специально опустилось чуть ниже, чтоб Бёну было удобнее на нём умоститься, слышал, как Чанёль убавил громкость телевизора. Сердце юноши трепетало, кожа покрывалась мурашками, а сам он старался дышать как можно тише, чтоб не выдать свой маленький обман. Зачем он притворился спящим? Да он и сам не объяснит. Просто Чанёль был так близко, так рядом, что Бэкхён не смог сдержаться. Конечно, он мог бы сделать это открыто (ведь Чанёль его парень как никак!), но увы и ах, смелость не его конёк. Вот и пришлось Бёну сделать вид, что он спит, чтобы быть ближе к своему высокому эльфу.       Так они и сидели на полу, тесно прижимаясь друг к другу и не шевелясь, потому что ни один из них не хотел, чтоб волшебство этого вечера исчезло.       Запланированные «Звёздные войны» подошли к концу, и на экране замелькали финальные титры. Было уже достаточно поздно, в комнате к этому времени стало темно и прохладно. Чанёль почувствовал, как по полу заскользил холодный воздух и испугался, что если они всю ночь тут просидят, то его Бэкки определенно простынет.       Бережно подхватив лёгкого парня на руки, он отнёс его на кровать. Нависая над Бэкхёном, чтоб поправить подушку, Чанёль непроизвольно задержал взгляд и засмотрелся, поражаясь тому, насколько прекрасен его парень (ведь Бэк всё время стеснялся и отворачивался, если Чан его разглядывал!). А сейчас он был так близко. Чан различал каждую ресничку, каждую чёрточку, родинку на красивом лице. В голове вертелось слишком много разных «хочу», которым еле-еле сопротивлялась парочка разумных «ещё рано». Однако вторые, не смотря на свою малочисленность, всё же победили. Ведь Пак Чанёль больше всего на свете боялся спугнуть своё крохотное счастье, а если быть точнее, Бён Бэкхёна. Поэтому юноша подумал, что сейчас лучшее решение – это как можно скорее выйти на свежий воздух и дёрнуть на велике домой. Правда, Чанёль был бы не Чанёлем, если б не пошёл на риск и не сказал вслух то, что вот уже несколько месяцев лежало на его сердце. Слова так и просились наружу, да и момент, по мнению парня, был подходящий.       Чанёль невесомо коснулся губами щеки Бэкхёна и совсем тихо, с нежностью произнёс самые заветные слова:       - Люблю тебя, мой маленький.       Вообще-то он хотел признаться позже, на летних каникулах. Но Бэкхён-то спит (опять же, это Чанёль так думал!), а значит, его признание всё ещё может считаться тайной.       Волшебный вечер закончился, когда за Чанёлем, который всё-таки решил ехать домой, закрылась дверь. Бэкхён распахнул удивлённые глаза и сжал свои руки в замочек, сильно-сильно, чтоб точно удостовериться, что всё произошедшее минутой ранее ему не приснилось. Сердце стучало как заведённое, и юноша даже побаивался, как бы оно ненароком не выскочило из груди.       - И я тебя, - еле слышно прошептал Бён в пустоту своей комнаты, обещая себе, что в скором времени обязательно скажет эти слова тому, кому они и предназначены.       Он лежал и улыбался. Себе, своим мыслям, новой весне и светлому будущему, что яркими красками вырисовывалось на горизонте. Бэкхён был счастлив и даже не знал, не подозревал, как близко к нему подобралась та, с кем он однажды заключил сделку.       Этой ночью в доме юноши объявилась Смерть.