***
Самойлова сидела в тускло освещенном кабинете, окна в котором были наглухо закрыты. Их привезли в отделение полчаса назад, разделили, усадив в разные кабинеты, но никто так и не пришел на допрос. Все это было слишком странно. В голове никак не укладывалось то, что произошло: сначала они были в городе-призраке и эти жутковатого вида люди, если люди вообще, твердили, что ее не должно было там быть, а потом вдруг все изменилось. И ей упорно не хотели объяснять, что случилось. Дверь отворилась, прерывая мысли девушки и заставляя вздрогнуть от неожиданности, на пороге появился среднего роста человек в костюме, на вид которому было не больше тридцати. — Здравствуй, — поздоровался он. — Добрый вечер, — произнесла Кира. — Простите, вы не могли бы открыть окно? А то уж очень душно. — Сбежать хочешь? — прищурился мужчина. — Нах… то есть, зачем? Далеко все равно не убегу — не местная я. — И то верно. Тогда откуда ты и как здесь оказалась? — с третьей попытки открыв окно, впуская в помещение свежий и прохладный апрельский воздух, спросил он, подходя к девушке. — Документов при тебе не обнаружено. — Вы мне не поверите, но я не помню. — Так я помогу тебе вспомнить, — недобро улыбнулся мужчина, а повернувшись к двери, крикнул: — Валера, забирай! Кира не сопротивлялась, боялась сделать хуже, чем уже есть. Она позволила высокому мощному человеку в военной форме взять себя за руку и вывести за дверь. В коридоре она столкнулась с Настей, выпытывающей у тащащего ее человека, что это он собрался с ней делать, но тот упорно продолжал молчать. Девушек втолкнули в уазик и плотно закрыли дверь. Послышался лязг засовов, приглушенные удаляющиеся голоса. — И куда нас везут? — поинтересовалась Аня, уже находившаяся в машине. — На местную Лубянку, — раздался голос Паши из темноты. — Это че, типа ФСБшники? — Алексей тоже был здесь. — КГБшники. Эта контора раньше так называлась. — Но что они собрались с нами делать? — Гоша начал разводить панику. Как всегда. — А если они… они будут нас пытать?! — А ты че, уже обосрался? — грубо спросил Алексей и тут же получил от Насти локтем в бок. — Ай, больно же. — Кира, ты в порядке? — спросил Паша. Его глаза уже привыкли к темноте, и он мог различить силуэт девушки, молча сидящей возле двери. — Кир? С тобой все хорошо? Ответь, пожалуйста. — Теперь ты решил поговорить со мной? Как мило, — не было бы в машине такой темноты, она бы одарила его ядовитой улыбкой. — Ладно. Откуда ты знаешь мою фамилию? — напрямую спросил блондин, наклоняясь вперед. — Может, я вспомнить не могу: мы пересекались где-то в Москве? Может, учимся на одном курсе? — О, так в этом все дело? — он задал хороший вопрос, ответ на который Кира не могла ему дать. — Просто знаю и все. — Ты вспомнила что-то? — Докопался, как пьяный до радио, спой да спой, — пробубнила Кира. — Слушай, я не знаю, что я вспомнила, ясно? Чуть ли не ежеминутно в моей памяти всплывают образы каких-то людей, мест, картинок, диалоги какие-то. Это сложно объяснить! — машина подпрыгнула на кочке и ребята чуть не попадали на пол. — Эй, Шумахер! Ты людей везешь, а не картошку! — заорала шатенка и со всей силы ударила рукой по железной стенке кузова. — Чертово КГБ… Уазик остановился спустя пять минут. Снаружи послышались голоса, снова лязг засовов, и в глаза ударил свет уличных фонарей, освещающих двухэтажное здание с решетчатыми окнами. Молодых людей вывели на улицу. Тот самый мужчина, что заходил к Самойловой, сейчас стоял шагах в десяти от них, разговаривая со своим подчиненным. Заметив взгляд девушки, он улыбнулся одними уголками губ и отдал распоряжение: — Эту девчонку и того пацана — в подвал, остальных разделить и запереть в камерах. — Но у нас нет столько камер, — произнес рядом стоящий офицер. — Значит, посадите в кабинеты! И выставите охрану на случай побега. Все, выполнять! В здании управления КГБ СССР было прохладно, в воздухе витал приятный аромат, знакомый Кире, но она никак не могла его вспомнить. Она спокойно и молча шла, позволяя вести себя, как выразился тот человек, в подвал. С каждой ступенькой вниз становилось все холоднее. По коже пробежались мурашки, девушка едва заметно вздрогнула. Они остановились перед массивной железной дверью, открыв которую, зеленоглазую вежливо попросили войти внутрь комнаты. Голые темно-коричневые стены, небольшой деревянный стол, стул рядом с ним — вот и все убранство. Пожав плечами, Кира села на стул, откидываясь на спинку. Она не знала, что сейчас с ней будут делать, но не боялась. Она вдруг отчетливо поняла, что не боится умереть. — Удобно? — мужчина закрыл за собой дверь. — Допустим, — кивнула девушка. — Что Вы от меня хотите? И вообще, кто Вы? — Вопрос не в том, кто я, а кто ты и твои друзья, — мужчина оперся на стол, скрещивая руки на груди. — Капитан Костенко, КГБ СССР, — как бы между делом добавил он и принялся затягивать ремни, вмонтированные в подлокотники стула, на ее запястьях. — Капитан, я в такие игры не играю, — с тенью улыбки произнесла Самойлова. — Сейчас будешь, — ответил Костенко и кинул на стол ту самую тетрадь в темно-синей обложке. — Знаешь, что это? — Ежедневник, — пожала плечами Кира. — Вернее, я бы даже сказала, личный дневник. — Кому он принадлежит? — Откуда мне знать? Я нашла его на заброшенной стройке, — ляпнула шатенка первое, что пришло в голову. — Что же в нем такого, за что Вы, товарищ капитан, приковали меня к стулу? — То, за что я могу обвинить тебя и твоих друзей в измене родине и расстрелять, — капитан наклонился чуть вперед, смотря девушке прямо в глаза: — Что ты знаешь об аварии на ЧАЭС? — Простите, вы давно голову проверяли? — поинтересовалась девушка. — Какая авария? Станция как стояла, так и еще лет сто простоит. — Тогда это что? — он раскрыл тетрадь, ткнув пальцем в середину страницы. Наклонным в левую сторону почерком с острыми буквами и удлиненными «р» и «у», были выведены строки, из которых четко и ясно следовало, что на Чернобыльской атомной электростанции в четвертом энергоблоке 26 апреля 1986 года произошла, в данном случае только произойдет, авария. Но ни времени, ни каких-либо подробностей о происшествии не было описано. Лишь то, что было — будет — после: сотни жертв, зона отчуждения, город-призрак, аномалии. Сказать, что это все сказки — не поверит, уж очень правдоподобно все, да и сходится с тем, что произошло с ней. Поэтому девушка ничего не ответила. — По-хорошему не хочешь, значит. Ладно. Валерий Степанович! — крикнул Костенко и в камеру вошел седовласый мужчина с обычным дипломатом в руках. — Что колоть будем? — спросил он, открывая чемоданчик, внутри которого была масса медицинских препаратов. — Тиопентал натрия. — Сереж, ты уверен? Она же девчонка еще… — начал Данилов, но капитан оборвал его. — Экстренная ситуация, нужна информация. Коли. — Не переводите хорошую вещь зря, — спокойно сказала шатенка. Она даже не дернулась, когда тонкая игла вошла в вену. — Я ничего не знаю, — постепенно ее голос сошел на нет. Это было похоже на алкогольное опьянение: все вокруг потеряло резкость, голоса двух мужчин перед ней с каждой секундой они становились все менее понятными. Странное ощущение умиротворения, граничащее с потерей сознания. — Ты меня слышишь? — донеслось до нее. — Слышишь меня? — Да, — протянула зеленоглазая. — Твое имя и фамилия. — Кира… С-самойлова… — Месяц и год твоего рождения. — Лето… июнь… девяносто… третий… — Что ты знаешь об аварии на станции? — капитан решил, что хватит ходить вокруг да около. Но вместо ответа Кира лишь замотала головой. — Кто ее взорвет? — Никто… целая стоит… и город… — Твою мать! — выругался мужчина. — Кто ты такая, а? — Костенко схватил ее за плечи, отчего даже под действием сыворотки, Кира дернулась от боли, прошившей ее левое плечо. — Рука, — простонала она, медленно отключаясь. — Не спать! — рявкнул на нее офицер, не обращая внимания на выступившую кровь, пропитавшую рубашку. — Как ты здесь оказалась?! — Я убила его… в голову… а он живой… потом раз и все… — из ее речи было мало что понятно. — Темнота и свет… странный прибор… трещал… — Чего? — Костенко не был уверен, что хочет знать, о чем она говорила. — Долго она еще будет в таком состоянии? — обернулся он на доктора Данилова. — Минут пятнадцать, может меньше. — Ладно. Все равно не сбежит. Идем, есть еще один. — Сереж, она сказала, что убила кого-то… — начал доктор, но замолчал, наткнувшись на злобный взгляд КГБшника. — Все, что ты слышал — забудь. Она была в бреду, — капитан бросил на девчонку изучающий взгляд, поджал губы и скрылся за дверью.Глава 3. Скополамин
28 ноября 2014 г. в 15:44
Ребята сидели в некогда бывшей кухне в полном молчании. Аня забилась в угол, прижав к груди колени и раскачиваясь взад-вперед. Настя кидала на подругу обеспокоенные взгляды, вертя в руках отобранную у Леши зажигалку. Гоша снова копался в своем планшете, ища неизвестно что.
— А если она и нас пришьет? — в полголоса спросил Леха, поворачиваясь лицом к другу. Парни стояли возле двери, наблюдая за коридором. — Я понимаю, ты спас ей жизнь и все такое. Но, блять, Паш, странная она…
— Предлагаешь бросить ее и уйти?
— Именно так, братан. Нахер она нам вообще сдалась?!
От звука выстрела, волной прокатившегося по всему дому, вздрогнули все ребята без исключения. Алексей на всякий случай достал нож, пряча его за спиной. Прошло минут пять прежде, чем силуэт Киры появился в темном коридоре. Девушка шла довольно бодрым шагом, да и, выйдя в свет фонарей, на ее лице не было никаких особых эмоций. Лишь только глаза, в которых скопилась влага, и немного дрожащие руки, когда она отдавала револьвер его хозяину и опускала на пол вещмешок, выдавали ее истинное состояние. Узел на сумке ей помогла развязать Настя.
— Че это? Откуда? — задал вопрос Паша, заглядывая в сумку.
Самойлова ответила не сразу. Но, когда все же заговорила, ее голос звучал ровно и тихо:
— Их было двое. Это — вещи второго.
— Ну и че там? — поинтересовался Леха.
— Ничего особенного: счетчик Гейгера, фонарь, пачка батареек, моток веревки, фляжка, — перечисляла Анастасия, перебирая вещи в сумке. — О, ежедневник. Только в зоне-то он нафига нужен?
— Можно? — попросила Кира.
— Забирай.
Шатенка взяла ежедневник в руки и поднялась на ноги. Это была вполне обычная толстая тетрадь в твердом переплете с обшитой кожзаменителем темно-синего цвета обложкой, внутри которой чувствовался поролон; шелковая узкая лента закладки была ближе к концу ежедневника, там, где находилась последняя запись. С одной стороны Кире хотелось узнать что-то, что угодно, о хозяине этой вещицы, но с другой… что если там что-то личное? Она только решилась открыть тетрадь, как Аня вдруг вскрикнула, вскакивая с пола. Ее глаза широко распахнуты и устремлены за спины друзей. Проследив за ее взглядом, Кира невольно вздрогнула и отступила назад: из темноты вынырнул человек. И все бы ничего, если бы она собственноручно не убила его минут пятнадцать назад.
— Какого… — Кира хотела подойти, но Паша остановил ее, схватив за руку.
— Непослушные детишки, — покачал головой мужчина, медленно приближаясь.
— Вам мало предупреждений? — слева вдруг появился тот самый ученый с перегрызенным горлом. Он сделал шаг и замер, во все глаза глядя на Киру. — Тебя не должно здесь быть, — вдруг выдал ученый.
— Что? — не поняла девушка.
— Тебя не должно здесь быть, — в этот раз говорил сталкер.
— А пояснить?
— Тебя не должно здесь быть, — справа возник фантом Игоря, следом и Насти с Гошей. И все они в один голос твердили одно и то же, смотря на Киру, подходя все ближе, прижимая ребят к окну: — Тебя не должно здесь быть. Тебя не должно здесь быть.
— Че делать-то? Оружие против них бесполезно, — словно откуда-то издалека донесся до Киры голос Леши.
— Прыгать, — ответил ему Паша.
— Ты в своем уме?! — Самойлова круто повернулась к парню лицом. — Я не знаю, кто это или что это, но…
— Паша! Прибор! — Аня достала из сумки прибор ученых, издающий скрежещущие звуки, на его дисплее светилась зеленая пиктограмма батарейки с подписью: «Батареи заряжены. Перемещение возможно». — Держитесь! — крикнула блондинка и в тот момент, когда все ухватились друг за друга, нажала на красную кнопку.
Через мгновение ребята уже находились в чистой кухне, где на столе стояла деревянная ваза с яблоками и открытая деревянная хлебница. Свет от уличных фонарей проникал сквозь тонкую занавеску, трепыхающуюся от легкого ветра, залетающего в открытую форточку.
— Надо уходить, — шепотом произнесла Настя.
— Да ты кэп! — огрызнулся Леха, выглядывая в коридор.
Желтый свет пробивался из-под двери одной из комнат, откуда доносились звуки работающего радио. Ребята тихо, словно мыши, прокрались к входной двери. К большому облегчению, она была открыта. Спустя уже минуту, они шли по вечерней Припяти 1986 года в полном молчании, нарушила которое своим вопросом Настя:
— А сколько сейчас времени?
— Без тринадцати десять было, ну, сейчас уже без десяти, наверное, — ответила Кира, а заметив удивленные взгляды ребят, добавила: — Часы на стене висели.
— Они говорили, что тебя не должно здесь, то есть там, в зоне, быть. Что это значит? — озвучил Гоша вопрос, мучавший всех.
— Самой хотелось бы знать, — хмыкнула девушка. — А еще было бы хорошо понять: где мы, черт возьми, находимся?
— Все там же, — отмахнулся от девушки Паша. — Так, у нас три с половиной часа до аварии. Надо валить из города, если не хотим стать свидетелями.
— Чего? Какой аварии? — Кира явно не понимала, что происходит. — Паш, может, объяснишь? — попросила она, но парень не ответил, просто продолжал идти по дороге, засунув руки в карманы своих джинс. — Вершинин, твою мать! Не смей меня игнорировать!
Паша вдруг резко остановился, отчего она чуть не налетела на него, и повернулся к шатенке лицом. Они буравили друг друга взглядами около минуты.
— Что?! — не выдержала девушка. — Что ты на меня уставился, как баран на новые ворота?!
— Ничего, — он не понимал, откуда она знает его фамилию, ведь при ней ее никто не произносил, и хотел, правда хотел, узнать, разобраться, кто она, откуда, но сейчас было не лучшее время думать об этом. — Нам надо найти машину и валить отсюда.
— Уже нашел, — улыбнулся Леха, кивая в сторону припаркованной метрах в двухстах копейки. — Вскрою на счет раз!
Машина завелась с пол-оборота, вызывая у всех ребят вздохи облегчения. Они наконец смогут выбраться из зоны. Этот кошмар закончится, они смогут вернуться домой. Забыть к чертовой матери весь этот ужас и спокойно жить дальше, но… Их надежды были обречены на провал с самого начала. С того самого момента, как они оказались в той квартире в 1986-м. С той самой секунды, когда они захлопнули дверь, не обращая внимания на стоящего в темноте одной из комнат мужчину, видевшего их всех, слышавшего весь нехитрый разговор. Из-за угла дома вылетела милицейская машина с мигалкой, за ней последовала еще одна. С другого конца улицы к молодым людям неслись два уазика.
— Все, приехали, — буркнула Кира, поднимая руки.