* * *
Громкий голос диктора разбил мой сон, словно японскую фарфоровую куклу, они все такие на вид тонкие, и кажется, что вот-вот, да разобьются. Мой сон такой же. Он тоже хрупкий. А его хозяин еще и ранимый, поэтому сейчас он и зол, и обижен одновременно. И, в первую очередь, зол на самого себя за то, что не выключил это чертово радио вчера вечером. И теперь этот наглый диктор рвал свою глотку, пытаясь донести что-то до моего мозга. "Такой погоды Джерси не видело уже более двух десятков лет. Все вылеты отменены, на главной улице движение перекрыто. Убедительная просьба остаться дома в этот период. Новый 2006 год встречает нас не очень радушно, как видно". Замечательно. Неужели там все так плохо? Я убедился в этом лишь тогда, когда повернул голову в бок, прямо в противоположную стену, где красовалось окно размерами от пола до потолка. В квартире вообще много таких окон. Я — художник, мне нужно много пространства как никак. Казалось, город превратился в одно огромное заброшенное кладбище, покрытое шапкой снега. Или же в пристанище Снежной королевы. Но все-таки это было завораживающе. Машины были брошены прямо посреди дороги, движение замерло, вся жизнь вдруг исчезла. Казалось, что время остановило свой бег в этом месте. Или это какой-то крайне дешевый фильм ужасов. Но черт, это было потрясающе красиво. Да, признаю, зиму я терпеть не мог. За ее холод, морозы и всю эту такую холодную ерунду. Но она была красива, бесспорно. Зима напоминала мне девушку. Очень красивую, с длинной темной косой, а в ее глазах должен сиять голубой огонек. Но как бы не прекрасна она была снаружи, внутри она ужасно капризна и жестока. И вот каким образом я сейчас выберусь наружу сквозь эту снежную пелену? Порой мне начинает казаться, что нам с Джи нужно построить свой "Наутилус". Только в мини формате, чтобы мы смогли спокойно передвигаться по трубам под городом. Прямо как делал Василиск во второй части Поттерианы… Так, Фрэнк, ты опять не о том думаешь. Черт, я даже не придумал, что дарить. Так, маме я просто обязан подарить новые тени и карандаш для глаз. А папе… А что дарить папе? Помню, когда я был совсем крохой, я, полный гордости, вручил ему на Рождество свой рисунок. Рисунок нашей семьи. Тогда он был ужасно детским, но сейчас-то я вырос и не настолько никчемно обращаюсь с красками и кистями. Только пусть этот рисунок будет снова детский. Снова бросив взгляд на улицу, которую было видно через тонкое стекло, на меня наступило лишь разочарование. Навряд ли этот снежный купол пропадет завтра, или послезавтра. Я должен сделать это сегодня.* * *
Пусть снег и покрыл под своим покрывалом и смёл вьюгой все живое с улиц, до моего энтузиазма он не доберется. У города свой купол, у меня — свой. Это некое боевое одеяние: бордовый свитер с оленятами был скрыт под теплым пуховиком, из-за которого я был похож на пингвина, шерстяной шарф закрывал все лицо, кроме глаз, теплая шапка и капюшон, которые я еще и завязал, чтобы он не свалился. Не Джерси, а Аляска какая-то. Хотя тут было холодно, как на самой Аляске. И я, кое-как поборов свое желание спрятать и глаза под защиту шарфа, быстрым шагом ходил по многочисленным улицам, уже весь запорошенный снегом. И все продавцы смотрели на такого странного покупателя, а я лишь чувствовал, как пылают мои щеки от неожиданной смены климата. Даже Джи уже проснулся, а это значило, что сейчас примерно два часа дня. На время я посмотреть не успел, когда выбегал из дома. И теперь он посчитал своим долгом засыпать меня своими сообщениями, как вторым слоем снега. Замечательно, теперь ветер меня точно не достанет. Знаете, что меня пугало? Так то, что он прекрасно разбирается в косметике. И он требовал, чтобы я отсылал ему фотографии того, что я уже приметил. И все ему не так, и то ему не так. Но все-таки случилось чудо, и Джи сделал свой выбор. Только час я потратил на то, чтобы угодить этому манекенщику чертову. А еще удивителен был тот факт, что даже несмотря на эту погоду, продавцы все-таки выбрались на свою работу. Вот уж точно отчаянные люди, и даже несмотря на то, что в магазинах было мало народу, эти несчастные труженики работали так же, как и всегда. Ну что ж, придется поэкономить на еде пару недель. Косметика оказалась жутко дорогой вещью. Теперь мне стало вдвойне стыдно перед матерью за то, что я так просто брал ее принадлежности туалета. Ну, теперь я на себе прочувствовал такую нелегкую "женскую долю", как бы странно это не звучало.* * *
Когда я зашел в кафе, чтобы хоть немного согреть свои конечности, которые, кажется, превратились в сосульки, в моей сумке уже лежала пластинка Фрэнка Синатры, которого так любил мой отец, и чью пластинку я заметил случайно в метро. А так же альбом Muse, ведь их так сильно любила моя мама. Да, с музыкальным вкусом моих родителей все в порядке, чем я горжусь. Снег все больше окутывал своей вуалью город, так же как и предчувствие того, что дорога до дома будет ой какой не легкой. Кровь нещадно била по моим щекам, заставляя их алеть, а желудок предательски выл, ведь даже на завтрак утром времени у меня не было. "Ну и куда ты пропал?" Увидел я это сообщение уже тогда, когда забирал свой поднос со стандартным набором, на который я кое-как смог наскрести денег по всем карманам. "У меня обед". Одной рукой это было очень тяжело набрать, при том, что в другой у меня был не очень легкий поднос. И тут жизнь меня наказала и дала урок, что нужно смотреть, куда идешь, а не пялиться в телефон. — Ох, черт! Ты можешь смотреть, куда идешь?! Чего он так возмущается, я же оказался на полу, а не он. Да и теперь на моем свитере красовалось пятно от кофе, а не у него. — Простите, я совсем рассеянный… Но стоило мне поднять глаза на свое "препятствие", как челюсть упала вниз. Уэй. Передо мной во всей красе стоял сам Джерард Уэй. И на его рубашке было пятно от моего салата. Упс. Я бы так и смотрел на него, а он все бы причитал, как обычно, не обращая на меня своего драгоценного внимания. Из транса меня вывел лишь звон колокольчика. И, мигом взглянув на дисплей, я увидел, что мое сообщение Джи было доставлено. Какая хорошая здесь, однако, связь. Но колокольчик — пришло сообщение. Я взглянул на Уэя, который лишь достал свой телефон и, что-то пролистав, снова убрал его. Странно, он не настолько звезда, чтобы фанаты закидывали его сообщениями, его даже в этом кафе не узнали. На нас вообще никто не обратил внимания, все слишком увлечены своей едой. До чего опустилось это общество, насколько им плевать друг на друга. Я лишь усмехнулся про себя. Но стоп. Уэй. Здесь Уэй. Почему он здесь? Честно, у меня чуть с языка не сорвался этот вопрос, но он кинув пару, уверен, совсем не лестных слов, удалился в сторону уборной. Вылеты же отменили. Он не может отсюда никуда деться. Интересно, а тот охранник успел добраться до дома и отдать подарок Джи? Ох, надеюсь. На свитере красовалось темно-коричневое пятно, щеки и уши алели. То ли от жары, то ли от стыда. Но идти в уборную и снова встречаться там с Джерардом наедине мне совсем не хотелось. Поэтому, схватив свою куртку, я выбежал прямо на жгучий мороз. Первые звезды уже сверкали на небосклоне. И только сейчас я понял, что денег на метро и тем более такси у меня не осталось. Поэтому обиженный судьбой, замерзший, к тому же и голодный, я плелся по одиноким улицам Джерси в свое убежище. Какой же ты неудачник, Айеро.