***
Пока Андерс заваривал чай, ориентируясь в этой кухне так, словно был здесь вчера, Тайла сидит рядом с Хоук за крепким дубовым столом и смотрит на него огромными глазами. Следит за каждым его движением. На самом деле, Хоук ее понимает. Нет, правда: если бы сейчас открылась дверь и вошла Бетани, Мариан вела бы себя примерно так же. Хоук была бы просто демонски рада... Но в шоке. Мягко говоря. — Так... что произошло? — наконец, спрашивает девушка у Андерса. Хоук смотрит на нее с вопросом, и Тайла поспешно добавляет: — В смысле... Как ты выжил? И как смог сбежать из Круга? Мать похоронила все надежды на твое возвращение много лет назад. — Наша мать вообще много кого похоронила, — фыркает Андерс. Хоук смотрит на него с некоторым недоумением. Андерс редко говорил таким язвительным тоном. Обычно он разговаривал так с Фенрисом. Должно произойти что-то действительно из ряда вон, чтобы он вел себя подобным образом. — Ты не можешь осуждать ее, Димитрий, — нахмурившись, обиженно говорит Тайла, скрестив на груди руки. — Она хотела как лучше. — А получилось как всегда, — Андерс ставит перед ними чай и садится напротив. Хоук демонски сильно хочется спросить у него, в чем же дело, но пока не решается. Они могут поговорить наедине. Позже. — И не зови меня Димитрием. Я уже много лет как Андерс. Любопытство грызет Хоук пятки, пробираясь выше. Сложновато от этого отмахиваться. И она все-таки срывается: — Какого демона между вами произошло? Тактичность высшего уровня. Мариан пора выдать медаль за то, какая она аккуратная и тактичная. Андерс смотрит на нее долгим взглядом, словно сомневаясь, стоит ли рассказывать. Но Хоук красноречиво вздергивает брови, намекая, что он не сможет свалить от этого разговора, и целитель сдается. — Мой... Наш отец был магом, — со вздохом произносит он. — Мать узнала только тогда, когда была беременна Тайлой. Сдала его храмовникам, якобы чтобы защитить нас. Его казнили. А через несколько лет я начал проявлять магические способности, и она сдала меня в Круг. Вот такая у меня замечательная семья. — Димитрий... — Не зови меня так, я же просил. И не говори, что она делала это для нашего блага, ясно? Ты не знала нашего отца. Не знала, каким он был. Он не заслуживал того, что она с ним сделала. Ты дура, если не видишь таких очевидных вещей. Тайла обиженно замолкает. Хоук поджимает губы. Андерс встает, вздыхает и, глянув на Мариан, тихо произносит: — Допивай и собирайся, нам еще нужно забрать Фабиана. У нас впереди долгий путь. И уходит. Магесса провожает его взглядом. Чай она не пьет; в горле стоит противный ком, который навряд ли пропустит внутрь даже жидкость. Воздух и то проходит с трудом. Ей необходимо было переварить все, что она услышала только что. А для этого ей может понадобиться что-то покрепче чая. Они ведь в таверну собирались верно?***
Андерс не прощается со своей сестрой. За него это делает Хоук, которая не может винить ее в том, чего она не делала. И она уверена, что Андерс тоже не винит; его мать мертва, и ему больше некому высказать все то, что накопилось в душе и грызло его изнутри все эти годы. Наверное, если бы Лиандра сдала Малкольма храмовникам, Хоук вела бы себя с ней так же. Или с любым, кто имел к ней отношение. Мариан очень повезло, что у нее были такие родители. Фабиан все это время сидел в комнате и ждал. В его глазах было столько изумления, когда он увидел Андерса — именно Андерса, а не Справедливость. И, кажется, он был разочарован, что приключений как таковых им так и не выпало. Хоук же была рада, что все оказалось так просто и почти безболезненно. Комок из горла, правда, по-прежнему не желает уходить. Они быстро едят. Хоук позволяет себе стакан эля, после чего они выезжают. Едва перевалило за полдень. Жара просто ужасная. И сколько бы Хоук не пила, в горле по прежнему словно что-то застряло. Она не думала, что это хороший знак, но пока что надеялась на лучшее. — А что с духом? Ну... Он все еще в тебе? — сейчас это был самый важный вопрос. Вдруг он снова стал духом, как раньше? В таком случае они не могут ехать к Варрику, им необходимо найти способ избавиться от Справедливости окончательно. — Его нет, — успокаивает ее Андерс, улыбаясь. Он давно не улыбался так. Ох, Создатель, она просто демонски соскучилась по нему. — Значит ты теперь принадлежишь только мне? — довольно улыбается Мариан, щурясь от солнца, которое без зазрения совести бьет прямо в глаза. У магессы слишком хорошее настроение, чтобы думать о нем. — Я всегда принадлежал тебе. — Правильно. Мой же целитель, в конце концов, — фыркает Хоук. Они пересекают пустыню только затемно. Фабиан заснул на ворохе из одеял, Андерс дремлет, привалившись спиной к бортику повозки, Хоук правит всем этим пугающим сооружением. Казалось, что все это в любую секунду может развалиться, а колеса просто разъедутся в разные стороны. Пока что все держится, хоть и скрипит. Хоук замечает знакомые «большие камни» (возможно, это были маленькие скалы, но магессе так больше нравится), так что может с уверенностью сказать, что они вот-вот прибудут к домику Варрика. Правда, пока его не видно даже издалека. Слишком темно. Так что Хоук останавливается на мысли, что им придется переночевать здесь. Мужскую половину данной повозки это ни капли не заботит — они уже «ночуют». Переживает только Хоук. И бедная уставшая лошадка. Мариан останавливается в тени самого большого камня, перебирается в повозку и уже хочет усесться рядом с Андерсом и уснуть безмятежным, хоть и недолгим, сном, когда комок в горле, не оставляющий ее все это время, вдруг начинает ее душить. Раздается противный хрип, и лишь через секунду Мариан понимает, что он исходит из ее собственного рта. Голова кружится, но из последних сил Хоук хватается за Андерса, заметив, что ее руки покрывают слишком уж знакомые ей серебристые трещинки. Только этого нажьего дерьма в ее жизни не хватало!..***
— Какого демона, блондинчик? Что такого вы натворили, что твой сосед перепрыгнул из твоей берлоги к ней? Хоук жмурится от яркого света, морщится от головной боли и сглатывает. Комок пропал. Это очень хороший знак. — Я понятия не имею. Я даже не знаю, каким образом он покинул мое тело. Это просто... Произошло. О чем они вообще? Мысли никак не собираются в кучку. У Мариан только одно желание — перевернуться на другой бок и уснуть еще на пару часиков. Но демоново любопытство!.. Оно с ней в любой ситуации. В любом состоянии. Без выходных. Поэтому магесса нехотя открывает глаза, снова морщится и все-таки садится. Осматривается. Она в доме Варрика — это однозначно. Сам гном стоит у двери, придерживая ту рукой, и он раздражен. А напротив него стоит Андерс. Хоук не может определить его эмоции, но почему-то предчувствует что-то недоброе. — Какого демона происходит? — тихо интересуется она, хмурясь. Голову вновь простреливает тупой болью. Андерс моментально оказывается рядом, касается ладонью ее лба — и боль тут же отступает. — Спасибо. — Тут, в общем, такое дело, — гном, убедившись, что в дверь никто не собирается ломиться, подходит к Хоук, садится на край ее кровати и скрещивает руки на груди. — Каким-то странным образом Справедливость без твоего согласия... В общем, перепрыгнул из тела Андерса в твое. Как? — наг его знает. Но ты не переживай, мы что-нибудь придумаем. Съездим в Лотеринг, как там в твоих книжках говорится. Может чего и поможет. Хоук смотрит сначала на Варрика, затем на Андерса. Затем прислушивается к себе и находит. Странное щекочущее ощущение где-то в груди. Словно она не одна. И назвать его неприятным нельзя. Это точно. — Его вытолкнуло. Там, в твоем доме. Вытолкнуло из твоего тела и забросило в мое. Хоук удивленно округляет глаза. Откуда она знает? Ответ приходит сам — в виде усиления щекочущего ощущения в груди, да. Замечательно. Хоть на ухо не зудит, нажий дух. — Все нормально, — уверенно заявляет Хоук, вставая со своего места. — Доберемся до Лотеринга и... А если и не выйдет ничего, у меня с разделением на «хорошо» и «плохо» чуть получше, чем у Андерса. Я справлюсь. Точно вам говорю. Варрик смотрит на нее с нескрываемым скептицизмом: — А ты... точно уверена, что это ты говоришь? — А-ха-ха, Тетрас, как смешно, — ворчит Мариан, поправляя мантию. — Лучше накормите меня. Что делать дальше я решу потом.