***
Спать уже не хочется. Я открываю глаза и снова вижу Армина. Наверное, наступило утро. Он выглядит сонным, сидит на скамейке напротив камеры, откинув голову назад к стене. Что ж, не буду его будить. - Сегодня начнётся веселье, - он начал говорить так неожиданно, что я даже вздрогнула. – Поднимайся. Я должен отвести тебя на допрос. Я послушно выполнила его требования, поднялась, привела себя в порядок. Затем Армин открыл решётку, вошёл в камеру, встал сзади и аккуратно, как мне показалось, застегнул наручники на моих запястьях. Мы шли по длинному коридору и молчали, пока не добрались до пункта назначения. А дальше действительно началось веселье. Допросы, допросы, пытки, допросы, опыты… Каждый божий день. Это ужасно.***
Не знаю, сколько времени прошло, неделя, две, три… Я сбилась. Но я ужасно устала. Я совсем одна, хотя каждый день меня окружают толпы людей. Наконец я снова в камере. Плевать на цепи, зато я могу побыть одна, подумать в тишине… Все считают меня своим врагом, думают, что я злая и бессердечная. - Армин. - Да, - подскочив от неожиданности, ответил юноша. - Помнишь, ты когда-то сказал, что я добрая? - Помню. - Ты до сих пор так думаешь? Молчание. Да, я враг для всего мира… - Да. Думаю. Вот это поворот. - Я столько раз пыталась тебя убить, и ты до сих пор думаешь, что я хорошая? Снова молчание. Зачем я задаю эти вопросы? Я и сама на них ответить не смогу. - В каждом человеке есть что-то светлое несмотря ни на что. А насчёт хорошей ты знаешь, раз уж ты и про «добрую» вспомнила. Он посмотрел на меня, улыбнулся и быстро отвёл свои голубые глаза в сторону. - Ты устала от всех этих допросов, не правда ли? Нет. Не скажу. Не покажу свою слабость. Я сильнее этого. Он обманет. Хотя как человек с такой улыбкой может обмануть?.. Снова молчание, то ли неловкое, то ли завершающее беседу.***
Новый день, новые испытания. Хочется взвыть, созвать титанов, хочется, чтобы они рвали меня на куски, как тогда, чтобы от меня не осталось ничего, что может сгодиться для опытов. Ужасные мысли. И как я стала такой? Наконец-то снова в камеру. Снова Армин надевает на меня наручники, снова мы идём одни по длинным коридорам. Но сегодня он больше обычного задумчив. - Ты устала от всех этих допросов, не правда ли? У меня дежавю. Кажется, это уже было. Но я, как и тогда, не собираюсь выворачиваться перед ним наизнанку. Душа человека – потёмки. Откуда мне знать, зачем ему моё самочувствие. - Снова не ответишь? *усмехнулся* Меня бы это тоже вымотало. Я это к чему. Если что, моё плечо к твоим услугам. Он добродушно улыбнулся. Как же открыто он это говорит. Не боится ли он, что при желании я могу обнять его так, что его рёбра, как спички, поломаются?.. Да что я несу? Почему я такая жестокая? Арлерт и мухи не обидит… не мог обидеть 2 года назад… Да как же бесит эта тишина! Не спастись от своих мыслей… И вот мы у камеры. Армин расстёгивает наручники. Он сзади. Совсем близко. - Армин. Ты… что-то говорил… про плечо… - Ну, говорил… Я не помню, как и когда я обняла его. Он стал выше и шире, к нему удобно прижиматься. Глаза ломит, они становятся горячее. Слёзы… Да хватит сдерживаться! Я устала. И вот я, не помня себя, плачу в голос. - Энни… Он не стал меня отталкивать. Наоборот. Прижал к себе и стал гладить по голове, как маленькую девочку. А я и рада быть маленькой девочкой. Как же всё это время хотелось уткнуться носом в подушку и пореветь. И он не боится, что я воспользуюсь его добротой, что в самый неожиданный момент нанесу удар и убегу прочь. Мне стало намного легче. Я плакала минут 5, но они показались мне такими долгими, хотя всё хорошее обычно быстро заканчивается. Я успокаиваюсь. Боже, как неудобно перед Арлертом… - Армин… Я… не знаю, как… прости… Я в камере. Что на меня нашло? В его объятиях было так спокойно, спокойнее, чем за стеной Синой. Да что со мной? Многое во мне изменилось…***
Прошла ещё неделя. После того случая мы с Арлертом не сказали друг другу ни слова. Просыпаясь, я видела его, молча собиралась, он молча надевал наручники, мы молча шли по коридорам. Ни слова. Но почему я всё чаще пытаюсь посмотреть на него украдкой, когда раньше в открытую сверлила его взглядом? А у него красивые глаза, голубые, бездонные, как море, которое он так хочет увидеть… И снова мы у этой злосчастной камеры. И снова он сзади и расстёгивает эти чёртовы наручники. И снова я начинаю разговор с того же слова, которым дорожу. - Армин. - Мм? «Мм»… То ли вяло, то ли взволнованно… Почему ты стоишь за спиной?.. - Знаешь… в тот раз, когда я плакала, ты обнял меня так ласково, будто боялся мне навредить, но так крепко, стараясь защитить… Он молчит. Молчание – знак согласия. - Я много думала над этим и поняла одну вещь, - я повернулась к нему, будь что будет. – Я люблю тебя *истерически хихикнула*. Смешно, правда? Столько раз пыталась тебя убить, столько раз… Он аккуратно взял меня за щёки, голова его опускалась всё ниже. Поцелуй. Такой нежный. Я ничего не помню: ни превращения в титана, ни лёд, ни камеру, ни опыты, ни себя… Я помню только поцелуй. Он - начало новой жизни. Пусть он не кончается. «Взаимно» - слышу шёпот. Он улыбается, а я теряюсь. И снова я не помню, как прижалась к нему, и снова он обнял меня в ответ. Но теперь я чувствую, как он тихо дышит мне в волосы, его губы прижаты к моей голове. И мне сейчас больше ничего не надо. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас я чувствую себя любимой и защищённой, а остальное не так важно.