Простое решение

      – Drem Yol Lok?       Партурнакс озадачен. Он произносит приветствие уже второй раз, но Брина не отвечает.       Нордка опустилась на колени, положила перед собой в снежное покрывало Бич драконов. Непривычный доспех сковывает движения. Древний шлем Клинков прижат к боку и ледяной ветер Глотки Мира бессовестно треплет ее волосы.       – Yol.       Ее страшат собственные мысли. Она не смеет поднять глаза от снега.       Партурнакс неловко переминается на своей драконьей жердочке.       – Говори, я…       – Клинки утверждают, что ты заслуживаешь смерти.       Древний мудрец не удивлен. Неужели этот дракон тоже ждал, когда она придет за его душой?       – Клинки мудры, раз не доверяют мне. Onikaan ni ov. Я бы не доверял другим dovah.       – Почему они не должны доверять тебе?       Брина все еще сидит без движения. От неудобной позы моментально затекли ноги, заныла напряженная спина. Она все еще не решается посмотреть дракону в глаза.       – Dov wahlaan fah rel. Мы были созданы, чтобы править. Желание властвовать в нашей крови. Ты тоже это чувствуешь, верно?       Она боится этого. В сражении она легко теряет голову, восторг и любовь к битве неумолимо застилает разум. Она… забывается. Наслаждается. Растворяется. Исчезает во тьме…       – Мне можно доверять, я знаю это. Но они не знают. Onikaan ni ov dovah. Мудрый никогда не должен доверять dovah. Я преодолел свои природные стремления лишь благодаря медитации и долгому изучению Пути Голоса. Ни дня не проходит, чтобы я не испытывал тяги вернуться к естественным для меня помыслам. Zin krif horvut se suleyk. Что лучше – родиться добрым или преодолеть природную злобу великим усилием?       Дельфина говорила, что Клинки не станут помогать, пока жив Партурнакс – единственный адекватный дракон, ступивший на путь исправления. Хотя… Почему же единственный? Еще был…       Прозрачная капля с беззвучным звоном падает на лезвие катаны. «Всего лишь растаявший снег» - убеждает себя Брина.       Партурнакс слетает со стены слов и опускается рядом. Пожалуй, впервые после знакомства дракон-мудрец подобрался к ней так близко, что она слышит его хриплое дыхание.       – Faasnu Briinah. Полагайся на свой инстинкт, довакин. Твоя кровь покажет тебе путь.       Она любит этот мир. Она не хочет, чтобы он погиб.       – Кровь говорит мне сражаться.       Дракон вздрогнул, когда ее рука скользнула мимо морды к длинной шее. Она прижалась к холодной чешуе виском – шипы и колючки безжалостно царапнули человеческую кожу. Их встречи наконец-то перестали быть похожими на тщательно спланированные сценки какой-то игры.       – Ты сумел побороть свою ярость, onik, а моя все еще живет во мне. Я больше не могу оставаться в стороне. Моя война не закончена. Я Довакин. Я выживу. Я буду убивать и выживу. Drem Yol Lok, Партурнакс.       Храм Небесной Гавани встретил Довакина пронзительной тишиной, в которой отчетливо раздавалось эхо ее собственных шагов. Кровь Изгоев давно высохла, их тела бесследно пропали. Ничто больше не напоминало о той резне. Эсберн, почесывая бородку, вглядывался в резные барельефы Стены Алдуина. Дельфина сидела за столом, сжимая пальцами пустую пивную кружку. Клинок пронзила Брину колючим взглядом пустых запавших глаз.       – Я уже говорила, ты не получишь помощи, пока жив Партурнакс.       – Что ж, это был весьма недолговечный союз.       С жалобным звоном Бич драконов падает на стол. Следом падает шлем, а секунду спустя и броня Клинков. Не успел Эсберн и глазом моргнуть, Брина уже поправляет свой старый эбонитовый доспех.       – Прощайте. Берегите себя.       – Ты… ты бросаешь нас?! Из-за своего ручного дракончика?!       – Он не ручной, – рука привычно ложится на рукоять изогнутого эбонитового клинка, занявшего место легендарной катаны – такое родное, такое… забытое чувство… – Dovah никогда не станет ручным.       Ей следовало бы догадаться раньше. Ни один из союзов, заключенный из острого отчаяния одной из сторон, никогда не будет прочным. Одна из сторон всегда обречена на жертвы. Особенно если связываешься с ненормальными представителями незаконной, изжившей себя фракции.       – Ты думаешь, что можешь так просто уйти?! Ты охотник!       Брина перехватила протянутую руку Дельфины, подтащила ее к себе и прошипела:       – Охотник? Я – Dovah! И не вынуждай меня видеть тебя своей добычей!       Как ни крути, только людские жертвы оплачивались ей из государственной казны.       …Были ли у Клинков шансы возродиться вновь? С учетом их многовековой истории на службе Империи и объявления вне закона некогда нашумевшей фракции на фоне принятого Конкордата Белого Золота?       Возможно.       Если бы самих Клинков было больше… Если бы уцелевшие не блистали царственными замашками… Если бы условия не ставила только одна сторона… Мир не стоит на месте. Верховный Король убит, Скайрим раздирает гражданская война. Что Клинки могут противопоставить всему этому? Один единственный храм? Двух выживших из ума старых бойцов параноиков? Чем они будут заниматься? Завалить дракона этим ребятам не под силу. Да и кому они будут служить? На мнение Довакина и Конкордат этим ребятам просто класть. Набором новых бойцов для борьбы с драконами в подпольную фракцию? Попахивает незаконным вооруженным бандформированием… Да и кто пойдет рисковать собственным здоровьем за доброе слово, если и оплачивать подвиги этих самых рекрутов Клинкам попросту не из чего?       Слишком много разных «если» от которых голова идет кругом – стоит потянуть всего одну ниточку, как распутывается целая паутина из Братьев Бури, имперцев и эльфов.       Люси сидела на крыльце усадьбы. Снежный тролль Пушок бродил рядом, нервно взрыкивая.       – Нам пора. Ты готова?       – Нам обязательно уезжать, мам?       Люси обиженно дуется. Брина ее не осуждает. Она сама полюбила уют этого неказистого домишки, выстроенного своими руками. Будь ее воля, она взяла бы его с собой. Каждый гвоздь, каждое бревнышко, каждый уголок.       – Да, Люси.       – Но ведь если мы уедем!.. Он…Он ведь не вернется, да?       – Не знаю, детка…       Брина рассеянно треплет ребенка по голове.       – В Солитьюде ты познакомишься с другими детьми, будешь играть в салки… Эй, знаешь что? Мама научит тебя обращаться с клинком! С настоящим мечом! И мама сделает тебе доспех – какой пожелаешь!..       …Все верно, если они переедут, у Алдуина будет меньше шансов их найти. Но, может оно и к лучшему? Дракону – драконье, герою – героево.       Они вошли в Солитьюд под покровом ночи. Тролль, наскоро укрытый плащом, конечно же вызвал у стражи не одну сотню вопросов, но они оставили их все при себе. Возможно, утром они потребуют объяснений.       Поместье Высокий Шпиль встретило их сухим пыльным духом – давно забытая хускарл Йордис продолжала следить за домом и поддерживать огонь в очаге. Люси, все еще дующаяся на переезд, пошла обустраивать для Пушка подвал.       Брина вытряхнула из походного мешка кипу книг, стащила сапоги, поморщилась на новые мозоли и принялась за чтение, держа под рукой наготове чистые листы бумаги с кусочком угля.       Она пришла потревожить Синий Дворец на рассвете. Брина неспешно пересекла холл, поднялась на верхний ярус по изогнутой лестнице и прошла прямо в покои Элисиф – никто не встал у нее на пути. Ярл Хаафингара сонно завозилась в постели.       – Приветствую тебя, Элисиф Прекрасная! Дракон на хвосте принес, что ты хочешь занять место Торуга, мир его бренным костям… Вот ведь какая штука, Элисиф… Так уж сложилось, что люди никогда не довольны тем, кто ими правит. Будь то драконы, люди или эльфы. Хватит ли у тебя смелости? Спаси этот мир… или пожри его ко всем даэдра!