Долго и счастливо?

Уже прошёл год с тех пор, как умер единственный близкий человек. Его звали Ваня, было ему пятнадцать, учились в одном классе... После того, как я узнал о его смерти, небо над моей головой стало серым, а всё вокруг — безразличным. Вставая по утрам, я рыдал, бил подушку, шептал себе, что это лишь сон. Иногда прогуливал школу, с утра пялясь в потолок. Конечно же, всё это состояние перетекло в сильную депрессию с неудачными попытками покончить жизнь самоубийством. Я не видел смысла жить дальше, у меня не было больше ничего, что давало бы мне повод для радости. Я знал, что мне не вернуть Ваню, и молился богу, чтобы он меня забрал. Потом задумался: с каких пор я начал верить в бога? Всю жизнь думал, что его нет, что это всего лишь еврейские сказки. Но сейчас почему-то поверил. Может, потому, что не знал, к кому мне ещё обратиться в слезах? Моё состояние не осталось незамеченным ни матерью, ни одноклассниками, из-за чего все узнали, что я гей, что мы с покойным одноклассником встречались. Мама ничего не сказала по этому поводу, но я почувствовал, что мы стали отдаляться, хотя и раньше не были близки. А в классе меня игнорировали. Нет, некоторые пытались со мной говорить, но в них потом летели смешки, да и у меня не было желания ни с кем разговаривать. Я приходил в школу, чтобы хоть как-то себя отвлечь, после чего возвращался домой и сидел в интернете, смотря очередной аниме-сериал. Депрессия была уже не такой сильной, ибо я к ней привык. Временами я плакал по ночам и молился богу о том, чтобы он забрал мою боль. Конечно же, свет с небес на меня не сходил, как это бывает в чудесных историях. Может, я бы прекратил молиться, если бы был какой-то выход... И вот однажды мне пришло сообщение (что было весьма неожиданно, ведь у меня было лишь несколько друзей в социальной сети, с которыми я изредка переписывался, и тогда я подумал: может, это кто-то из них?). Но оказалось, что это был какой-то парень. Я сразу же полез смотреть его фотографии. На вид ему было лет шестнадцать, внешность была приятной. И больше всего моё внимание привлекли его глаза: у незнакомца был такой же взгляд, как у Вани. Такие же доброта, ясность, выражение. Звали его Дима. Написал он мне простое "привет". "А вы кто?" — быстро напечатал я. "Я парень) Просто познакомиться хочу. Учимся в одной школе. Все говорят вот, что ты гей. Это правда?" "А вам какое дело?" "Просто интересно) Не подумай ничего, я не гомофоб, просто было бы интересно поболтать с тобой". Мои руки отчего-то дрожали. Я не знал, что ответить, потому несколько минут молчал, обдумывая, что же сказать этому незнакомцу. "Хорошо, задавай свои вопросы", — написал я и ждал, когда же мне ответят. Сообщение было выделено синим в течение нескольких минут, я начал нервничать, но вскоре заметил, что оно отметилось как "прочитанное". Когда я увидел, что Дима набирает сообщение, всё тело взяла мелкая дрожь. "Почему ты стал геем?" — высветилось на экране. После этого вопроса я окунулся в воспоминания. В то прошлое, когда Ваня был ещё жив, а я ненароком в него влюбился и в течение нескольких месяцев страдал, уверяя себя, что я не гей. Но пришлось себе признаться в том, что я влюбился в парня, что от меня тут ничего не зависит. Признался Ване, а он обнял меня и посмотрел взглядом, полным доброты и нежности. Взглядом, который мне теперь снится во сне. Лишь через минуту я понял, что из глаз моих текут слёзы, падая прямо на клавиатуру. Надо было печатать ответ. "Я не стал им, это от меня не зависит". Ответ мой был понят, спорить со мной не собирались. Зато у Димы возникла куча других вопросов, среди которых был такой: "Ты ведь любил Ваню?" Я не видел смысла врать, поэтому ответил положительно. "Мы с ним были знакомы, хорошо общались, — написали мне. — Жаль, что всё так вышло. Ты не загоняйся там только, всё в порядке будет". Со стороны-то, конечно, легко говорить. Можно сказать человеку и "забей", и "не загоняйся", ожидая, что он выскочит из депрессии навстречу веселью и приключениям. Да только на деле всё не так. На деле человек уже давно не ждёт ни чуда, ни добра, ни света в свою сторону. Уже наплевать, будет ли кто-то поддерживать или нет. "Да всё в порядке, — соврал я. — Я давно уже смирился". Конечно же, всё было не так: я до сих пор плакал почти каждую ночь в подушку, вспоминая того, кто ушёл от меня безвозвратно. Я до сих пор любил того, кого не вернуть, чья душа ушла в другой мир, оставив меня одного в холоде и печали. Я до сих пор помнил все его обещания. Помнил, как он однажды сказал: "Мы с тобой даже после смерти будем вместе". И улыбнулся. Тогда я поверил, но сейчас понял, что нет ничего после смерти. Что не придёт за мной его душа, чтобы забрать в счастливый мир. От мыслей меня отвлёк пришедший ответ. "Вот и отлично! Тогда давай завтра, после школы, погуляем?"