Порталом служило обычное на вид яблоко.
Никто не смеялся над забавностью ситуации: двадцать человек с донельзя сосредоточенными лицами столпились вокруг неспелого фрукта.
Мы возвращались на войну. Снова. Только начиная отходить. Только начиная свыкаться с потерями. Ноги дрожали, перед глазами плыло - я была не готова. Старалась вернуть себе ледяное спокойствие, присущее только каменным глыбам. Остервенело кусала покрасневшие губы, громко выдыхала, терла большими пальцами рук переносицу - это движение всегда меня успокаивало. Куда подевалась вся решительность?
Никогда не любила аппарировать с помощью портала. Собраться, после того, как тебя буквально вышвырнули на поверхность было невероятно трудно. Встать рядом с Гарри, получить его поддерживающий и одновременно одобрительный взгляд. Это казалось таким правильным.
Кругом темно и очень холодно. Бушует буран, завывает, подобно раненному волку.
- Гарри, где мы!? - кричу я сквозь вой.
- В горах на западе Англии... Не могу сказать точнее. Держись поближе, Гермиона.
Сильный ветер уносил слова друга вместе со снежным потоком куда-то между двух утёсов. Наверное, это была самая худшая погода, какую можно было только представить в день нашей операции.
Мы шли строгим клином. Впереди всех - Кингсли, потом Гарри, какой-то аврор, следом я. Позади шло ещё человек пять. По правой стороне стояли Сэвидж, за ним Праудфут, Уильямсон. После шли ещё человек семь-восемь, совершенно незнакомых. Лишь одного из них я могла распознать даже среди такого бурана: рыжеволосый юноша, одетый в чёрную мантию, шёл третьим с конца в правой шеренге клина. И, пока я видела огненную шевелюру, была уверена, что он в порядке. Что он рядом. И от этого почему-то становилось легче.
Я не дам погибнуть ещё одному Уизли.
Я не позволю умереть Джорджу.
Сильный порыв ветра ударил прямо в лицо. Кожу неприятно покалывало. Снег шёл вперемешку с градом. С трудом переставляя ноги, по икры утопая в снеге, мы шли к огромной расщелине в скале: там была небольшая пещера, где можно было ещё раз обсудить план и двинуться в наступление.
До неё оставалось буквально считанные метры, как вдруг над головами пролетел ярко-синий луч. Врезавшись в горную породу, он отколол от её поверхности огромную глыбу.
Камни посыпались отовсюду. Я практически не успевала отворачиваться и прикрывать голову руками. Мелкие осколки горной породы обрушились на спину, и особо большой кусок больно врезался в плечо.
- Ай!
- Вингардиум Левиоса!
Огромная куча осколков зависла прямо над группой авроров. Гарри, запыхавшись, изо всех сил старался сдержать неожиданно свалившийся обвал. Его руки заметно дрожали.
- Вингардиум Левиоса! - Бросился на помощь Кингсли, одновременно перемещая каменные глыбы подальше от группы авроров.
Вдруг справа, оттуда же, откуда прилетел синий луч, пронеслись ещё, освещая скалы во все цвета радуги.
- Давайте, ребята, сейчас! - Со всей силы закричала я, вставая перед Гарри, защищая его и Кингсли. - Протего!!!
Воинственный ор рвался из глотки каждого, воодушевляя и прибавляя храбрости. Сквозь снежную пелену и мрак ночи Пожирателей совершенно не было видно. Впрочем, как и авроров. Все пуляли наугад, стараясь зацепить противников впереди, до того момента, пока две группировки не смешаются в безумии битвы.
- Люмос Максима! - Взревел Гарри, наконец-то разобравшийся с угрозой, которая в прямом смысле слова нависла над головами.
В тот же момент яркий шар света озарил расщелину между гор и я, не теряя ни секунды, послала парализующее заклинание в одного из Пожирателей.
- Давайте, ещё раз!
- Люмос Максима!
- Диффиндо! Петрификус Тоталус! Остолбеней! Левикорпус! Экспеллиармус! Остолбеней триа! Диффиндо! Сектусемпра!
Наши заклинания встретились с мощными щитами Пожирателей. Но не все из них смогли отбиться. Несколько лучей достигли своей цели и погасли. Тут же в их сторону были брошены зелёные лучи.
- Осторожно!
Изумрудная смерть пролетела над нашими головами. Все авроры как по команде синхронно присели, а лучи столкнулись с скалой.
Издали к нам стала приближаться яркая вспышка света. Пожиратели вновь наносили ответный удар.
Один из авроров, вроде бы Праудфут, выбежал вперёд и поставил мощный блок. Заклинание на миг осветило его фигуру, а затем погасло. Он моментально трансгрессировал в тыл, за секунду до того, как на место, где он стоял, прилетело около десятка смертельных. Все отскочили и непростительное вновь никого не задело.
- Начинаем приближаться! Не расходитесь! Всем держаться рядом! - скомандовал Гарри и у меня засосало под ложечкой. Одно дело находиться на расстоянии от врага, и совершенно другое - вступать в близкий контакт. Сердце билось как сумасшедшее, а отголоски истерики подкрадывались к самому горлу. Нет! Я не смогу! Я сглупила! - Давайте, атакуем!
И вновь поднялся воинственный вой. Мужчины кинулись в бой, переходя на бег, а я лишь делала робкие шаги, едва пересиливая себя, чтобы не трансгрессировать обратно домой.
"Будь храброй! Ты же храбрая девочка! Отважная и смелая!"
Нет!
"Тебе не страшно!"
Я боюсь...
"Ты же гриффиндорка! А гриффиндорцы ничего не боятся!"
Я не хочу! Это. Мой. Гребаный. Ночной. Кошмар.
"Эй, подумай, чтобы сказал Рон, увидев, как ты трусишь!"
Рона нет!
"Он бы ни за что не поверил. Ты ведь никогда не сдавалась, Гермиона!"
И вечно этот удивлённый тон...
Я приглушённо застонала, а из глаз покатились горячие слёзы.
- П... Петрификус Тоталус!!!
Один из Пожирателей, пробившись в наши ряды, тут же упал навзничь. Уильямсон обернулся, чтобы отблагодарить меня улыбкой, но он тут же потерял сознание, настигнутый пурпурным лучом.
Я испуганно закричала, но все же кинулась оттаскивать тело мужчины подальше от поля битвы.
Вернувшись на место Уильямсона, я быстро отыскала рыжую макушку. Джордж боролся вместе с Гарри против трёх Пожирателей. Кингсли обменивался заклинаниями с низким полным Псом. Остальные бились один на один. Вдруг один из авроров упал, а нападающий поспешил в центр, к месту сражения Гарри и Джорджа.
Буквально за считанные секунды каждая жилка в моем теле наполнилась ядом ненависти. Чёрта с два Псы навредят им!
Я бежала изо всех сил, не смотря под ноги, лишь на бегу пуляя по Пожирателям, находившимся слишком близко. И не промахивалась. Адреналин делал своё дело. Я даже не заметила, как пробежала немалое расстояние. А видела лишь, как один из Псов в маске взмахивал палочкой, очертив в воздухе руну, готовясь выстрелить прямо в спину Джорджу.
- Нет!
Ещё три прыжка.
Раз.
Два...
- ПРОТЕГО!
Ударная волна, вызванная столкновением двух мощных заклинаний, отбросила меня на землю. Боль в затылке явственно дала ощутить, что упала я на что-то твёрдое. Вскочить не дало головокружение.
Я опустилась на колени, а затем и вовсе повалилась назад, лишь опираясь на локти. В нескольких метрах на коленях стоял Пёс, поднимая руку с палочкой прямо на меня. Его изображение немного двоилось, но этот жест было невозможно не заметить. Внезапно кто-то заслонил меня собой. Я подняла взгляд высоко вверх, отчего в висках что-то с треском разорвалось. Или это произошло оттого, что я заметила рыжую шевелюру человека, стоявшего надо мной.
Защищавшего.
Я выглянула из-за ноги Джорджа и увидела, что Пожиратель уже стоял на ногах и во всю пулял заклятиями в Уизли.
Я попыталась прицелиться, но ничего не выходило. Тогда в голову пришло только одно сумбурное решение.
- Акцио маска!
Мы медленно смотрели, как падает на снежную землю пепельно-чёрная вещица. Как поднимается и смотрит на нас в упор кривое лицо Роули. Как на нём появляется звериный оскал, а затем он исчезает, как и все Пожиратели в целом.
Битва была закончена.
***
Я с трудом помнила, как мы вернулись в министерство. Как притащили за собой двоих Псов и ещё троих мёртвых. Как Гарри трансгрессировал с бессознательным Кингсли прямо в Больницу Святого Мунго, а Сэвидж помогал передвигаться Праудфуту. Как кто-то из авроров подхватил тело Уильямсона.
Я лишь отчётливо осознала возврат Гарри, который приказал появиться у него в кабинете, как только залечим раны.
А ещё пустой взгляд Джорджа.
Вновь пустой.
Он трансгрессировал первым, как только Гарри разрешил расходиться.
Почему-то было обидно.
А ещё очень больно.
И второе чувство заглушило неопределённое первое.
"Нужно идти домой".
***
Голова трещала по швам, а плечо вновь дико разболелось. Тишина дома давила и мучила. Выпив необходимые лекарственные зелья, я грохнулась на диван, стараясь лечь так, чтобы успокоить ноющее плечо. Но что-то было не так.
Подушка под спиной была слишком мягкой.
Тишина слишком громкой и жужжащей.
Покой - ненастоящим.
Чёрт!
Непроизвольно взгляд упал на стол. Вспомнились глаза Джорджа. Его удивление.
Значит, не всё потеряно! Я не собиралась анализировать причины своего желания достучаться до него, а просто решила, что это сделаю.
И сделаю прямо сейчас.
***
Ночной Косой переулок. Чистое зимнее небо. Свежий воздух. Это гораздо лучше, чем духота собственного домишки. На улице ни души. Оно и понятно. Люди до сих пор боятся сюда ходить. А ночью и подавно. И вообще, после того, как половина магазинчиков закрылась, маги редко появляются в Косом переулке.
Завернув за очередной поворот, я наконец-то увидела свою цель.
Косой переулок, 93.
Яркая вывеска, красные окна на фоне фиолетового здания, заяц, появлявшийся из шляпы... Этот магазин был самым заметным. Самым притягательным. Необходимым многим в это время.
"Всевозможные волшебные вредилки"
Я вошла внутрь под звук колокольчика. Было темно и тихо. Чисто и убрано. Все вещи стояли по своим полкам: забастовочные завтраки, порошки мгновенной тьмы, любовные напитки... Даже карликовые пушистики.
На звон никто не вышел. Я поднялась по лестнице, прислушиваясь. Неужели никого нет?
Вдруг показалась узкая полоска света. Она исходила из чуть приоткрытой двери справа от меня.
Я тихо притворила дверь. Джордж стоял прямо напротив зеркала. Жутко неестественным казался контраст лица с волосами.
Огромная белая простынь лежала на полу, отброшенная.
Посмотреть страху в лицо.
Видеть его в отражении, но осознавать - обман, иллюзия. Просто очередная жестокая шутка судьбы.
В тот момент я остро ощутила то, что ощутить было совершенно непозволительно - жалость. Она расползалась по моему нутру, мерзко обволакивая.
Раньше я руководствовалась только своим эгоистичным желанием найти человека, который поймет. С которым можно будет поговорить.
"Раньше я точно его не жалела".
Схватившись за эту мысль, я поняла, что задумываться о чувствах юноши начала совсем недавно.
"Да, Гермиона, раньше и его вид не приносил тебе спокойствия и тепла. Да и не помнится, чтобы ты раньше с криками бросалась его спасать".
Я отмахнулась от саднящего голоска в сознании, словно от назойливой мухи, вновь концентрируя взгляд на юноше.
Его руки едва касались зеркала, оставляя на нём запотевшие пятна от тёплых пальцев. Рот немного приоткрыт, будто вот-вот и он позовёт своего брата. А тот, шкодливо улыбаясь, переступит порог зеркала и выйдет в этот мир, чтобы заключить своего близнеца в крепкие объятья, успокоить, сказать, что всё это было сном. Только в зеркале нет никого. Лишь оболочка пустого человека, так похожего на... Не надо. Джордж сглатывает, отчего кадык немного приподнимается, натягивая бледную кожу, и вновь опускается. Меня почему-то заворожило это движение.
Замах. Удар по гладкой поверхности. Хруст стекла. Паутинка трещин расползается во все стороны, а середина сваливается к его ногам. Рот распахнут в немом крике. Глаза с силой сжаты, отчего по бокам образовались глубокие складки. По зеркалу скатываются несколько красных капель. Играют на перегонки: кто быстрее разобьётся о пыльный паркет. Так беспощадно.
Его немного пошатывает, и Джордж хватается второй рукой за раму зеркала, подгибает ноги, чуть ли не повисая на неустойчивом предмете. Лицо искажено ужасной гримасой. Мука, отчаяние, боль - лишь оттенки. Плечи дрожат, он сутулится и медленно сползает на пол, ведя окровавленной рукой вниз, оставляя жуткие разводы.
На это больно смотреть. На это невозможно смотреть.
Слезы невольно начинают течь по щекам. И останавливать не хочется.
Выплакать. Стереть. Забыть.
Вдруг раздаётся неведомый мне ранее крик. Грудной, с хрипотцой, он набатом стучит по ушам, эхом отдаваясь по комнате. Затем ещё один.
Он воет, стонет, подобно раненому животному. Сжимает осколки стекла на полу. Я даже слышу хруст под его коленями.
Надо помочь ему. Но я не могу сделать и шага. Только беззвучно рыдаю, стоя на пороге комнаты. Глотка надсадно ноет.
Ощущение, как будто кто-то плюнул в душу: гадко и холодно. Лучше бы растоптали. Раздавили. Лишь бы не видеть.
Больно. Слово, описывающее ничего и сразу все. Она вокруг. И ее нет.
Я словно под гипнозом смотрела, как змееподобные капельки с интересом изучают тонкие, красивые руки, со слегка выпирающими костяшками и узелками вен у запястий.
"Нужно помочь" - единственная мысль, оглушающая, спасительная.
Пересиливаю себя, до конца распахиваю дверь и делаю робкий шаг в его сторону.
Мне страшно.
Его трясет.
Сломленный. Сломанный.
Руки безжизненно опустились на пол, плечи содрогаются в рыданиях.
Джордж поднимает на меня взгляд, замечая. Быстро осматривает.
Душу изнутри кромсают кошки, когда-то успевшими стать голодными дикими зверями. Продавливают, скребут заточенными когтями.
Хватит. Прекратите.
Я сползаю на пол, обессиленно падаю в его объятья, утыкаясь в бледную шею. Он вздрагивает.
Просто это... слишком. Просто дай мне сейчас, пожалуйста... Так нужно...
Сейчас оттолкнет. Сейчас прижмет.
Его запах окутывает. Я цепляюсь за него, натягивая клетчатую рубашку в области лопаток. Обнимаю, как единственный, последний, верный выход. Ища маленький плот, чтобы не кануть в бездну. Трудно балансировать, когда ты на грани. Или давно перешел ее.
Мои рыдания, его хрипы, запах, тепло нежной кожи - смешивается.
Горячие слезы заливаются к нему под ворот, вызывая стайку мурашек над выделяющимся хребтом.
Наконец он двигается - и вот - зарывается рукой в мои волосы, притягивая еще ближе. Позволяя.
В глотке пересыхает, а я двигаю головой, неосознанно проводя носом по границе рыжих волос - устраиваюсь поудобнее в его объятиях.
И вдруг становится спокойно.
...Я совсем не была готова, когда Джордж убрал руку из моих волос и медленно отстранился.
Мельком смотрит - лучше бы не смотрел - и аппарирует.
Вот как это, оказывается, проявление такой недозволенной и от этого сладостной слабости.
Я стала случайным и совершенно ненужным свидетелем его тоски, выходящей за приделы сознания. Он стал случайным и совершенно ненужным свидетелем падения моих стен и барьеров, вытесняющих
здравый рассудок.
Аккуратно поднимаюсь, но в глазах все равно темнеет, поэтому хватаюсь за стену руками, выжидая стабилизации.
Надо поесть.
Боюсь, что снова начнет тошнить, поэтому откладываю трапезу до лучших времен.
Внезапная мысль ударяет в голову. Убраться. До блеска натереть маленькую, но очень уютную квартирку на втором этаже "Вредилок".
Я принялась за уборку с четким осознанием, что нужно это прежде всего мне, чтобы отвлечься от ранее произошедшего.
Ведь я всегда пряталась. Пряталась за учебой, пряталась за вечными домашними заданиями, за книгами, любыми способами убегая от своих проблем. Зарываясь в свою маленькую, мило обставленную норку.
***
Квартира действительно была в ужасном состоянии: захламленная, грязная, покрытая толстым слоем пыли.
Медленно разбирая всякий хлам в прихожей и на кухне, моя полы, мне казалось, что я смываю грязь и со своей души тоже.
Проделав основную часть работы, я взглянула на то, что осталось. Две комнатки с идентичными дверями, расположенные друг напротив друга. Отличие же их состояло в надписи на деревянной табличке, прикрепленной к темному дереву.
"Дред".
"Фордж".
Несколько минут я просто простояла возле, не в силах переступить невидимый барьер.
В любом случае, комнату Фреда трогать нельзя - это святое. А вот в комнату под номером два меня тянуло с невероятной силой. Почему-то хотелось посмотреть, как он живет.
Чем он живет. Этот интерес выжигал душу, заставляя в буквальном смысле кидаться к нему в объятия.
Мои чувства и эмоции были слишком запутанными, чтобы с легкостью в этом разобраться и вынести вердикт. Воображение легко подкинуло судью с серьезным лицом. "Вы больны Джорджем Уизли. Приговор обжалованию не подлежит". Разразившись хохотом, я подумала об абсурдности этой мысли. Да, я им интересуюсь. Да, я за него переживаю. Но это решительно ничего не значит, потому что я просто начала узнавать Джорджа. Человека, который находится в том же дерьме, что и я. Все вполне здраво.
Заветная комната оказалась очень теплой и домашней. И вся пропахла им... Заполнила воздух этим проклятым запахом. Таким терпким, что я вздохнула полной грудью, задержала в легких. И до боли, сдавливающей грудную клетку, перекатывала на языке.
Помыла полы, вытерла пыль, расставила вещи по местам, убрала мусор.
Взгляд упал на темный стол, который единственный во всей квартире был прибранным и аккуратным. На полке были расставлены книги, видимо, его любимые.
Перья, пергаменты, всякие нужные принадлежности. И вдруг, когда взгляд опускается на ниже - книга. Та, которую я, черт подери, заканчиваю читать!
Я так и застыла посреди комнаты, прикусив губу.
Разве такое возможно? Такое, блин, бывает?! Это, определенно, вызывает негодование. А я, почему-то, улыбалась.
Хотелось, чтобы и он, придя сюда, улыбался. Поэтому я, ведомая порывом, взяв пергамент и перо, вывела:
"Заканчивая читать эту книгу, я надеялась пересмотреть свои ценности. Но, как оказалось, все уже давно пересмотрено. Хотя мораль данного произведения все равно огромна.
Я думала таких совпадений не бывает, Джордж. Очень странно осознавать то, что не вписывается в рамки моего рационального мышления.
Удачного прочтения.
Гермиона."
Вскоре я продолжила путешествие по комнате, чувствуя себя маленькой первооткрывательницей.
Конечно, я корила себя за излишнее любопытство, но нет же в этом ничего такого... Просто разок взгляну...
Я приоткрыла дверцу стоящего в углу шкафа, осматривая небрежно сложенные рубашки, кофты и джинсы.
Взяв одну футболку, (просто чтобы подтвердить гипотезу) я прижала ее к себе, к самому естеству, вдыхая запах, переворачивающий внутренности, творящий что-то невообразимое с сознанием. Вынося отчаянным потоком все трезвое.
Помешательство.
Остановись, Гермиона, что же ты делаешь!
Стыдливо, словно пойманная за чем-то непристойным школьница, я быстро убрала футболку обратно. Собрала свои вещи и, не теряя ни секунды, аппарировала.
***
К вечеру, смелой поступью приходит Грусть. Неслышно открывая двери, даже не ломая замков. Зашторивает окна, привлекая внимание. Заставляя приветствовать.
Обладая нехилым умением подчинять, вышвыривает остатки хороших мыслей, погружая разум в беспросветную тьму.
Дальше - вот-такая-вот судьбинушка - брошен ты на произвол. И сам уж изволь разбираться, что правда, а что навеяла тебе пленительница сердец.
Сегодня Грусть играет в покер, так что изволь грустить.
***
Я осела на дно своей акриловой ванны, ощущая бедрами и спиной холод стенок. Перед глазами всплывает яркий, почти что кричащий образ Джорджа, стоящего перед зеркалом, касающегося пальцами отражения.
Глаза распахнуты, спина напряжена, дыхание сбито.
Загнан. Окружен.
Челюсти до боли сомкнуты.
Вдох-выдох.
Выдержать
Вдох-выдох.
Я включаю воду. Льется кипяток. Но от этого прозорливые мурашки только сильнее бегают по истощенному телу.
Еще одно въевшееся пятно в памяти: Джордж, не выдерживающий. Сильный поворот головы - побелевшие руки, до боли сжатые в кулаках, ударяют по прохладному стеклу, вызывая паутинку трещин. Дробя.
Как и налитое остывающей кровью сердце.
Волосы тяжелеют, распрямляются. Нутро скручивает, а я с силой закусываю фалангу пальца. До крови. Провожу по бортику, смазывая.
И снова образ-воспоминание перед зажмуренными веками: отчаянный хрип, от которого саднит глотку. Царапает, задевая душу.
Впиваюсь ногтями в ноги, резко провожу вниз, с силой прижимаясь лбом к ледяной плитке.
Давай. Как чертову мантру.
ВсебудетхорошоВсебудетхорошоВсебудетхорошо.
Обхватываю узкие колени руками, подтягиваю ступни, опускаю голову вниз.
Душ льет сверху. Вода сегодня такая соленая.
Внутренний голос что-то там пищит про демонов, которых неплохо было бы усмирить. А я бы с удовольствием пополам разорвала бы грудную клетку, расцарапала, только бы из меня вышло это. Просто... Просто, пожалуйста, уберите это из меня.
