Недельная рУмантика

      Плутая по пустынным улочкам неблагополучных районов, мы шли более часа, стараясь как можно незаметнее исчезнуть с глаз вездесущих папарацций. Её тело всё так же бросало в озноб, а мышцы пробивались слабой судорогой. Я чувствовал этот панический страх, завладевающий пространством и проникающий в моё подсознание некой тревогой за эту девушку.       - Потерпи, ещё немного, - попытка придать ей уверенности с треском проваливается, ведь сейчас для неё мои слова просто ничтожны, для неё сейчас всё ничтожно.       - Нацу, - тихий отстранённый шёпот и я чувствую, как её рука, державшаяся за мою, теряет хватку, а тело, обмякнув, начинает заваливаться на землю. Конечно, мне удаётся уберечь её от болезненного столкновения с асфальтом, на которое в таком состоянии ей будет абсолютно начхать, но всё же, я должен был успеть, я ведь обещал.       Подхватив её тело на руки, ускоряю шаг, стараясь быстрее прийти к своему дому, до того как она выйдет из этого мимолётного забвения, а после предстоит трудный разговор.       Придерживая тело девушки, осторожно открываю дверь подъезда, исчезая за её тяжестью и тут же растворяясь во мраке этажей, где вечно царит мёртвая тишина. Взбегая по лестнице на третий этаж, мельком бросаю взгляд на Люси, чьё тело вновь начинает бить судорога. Ускоряю шаг, умудряясь за считанные секунды преодолеть приличное расстояние, попутно выуживая ключи из кармана джинс.       С характерным звоном они выпадают из рук, ударяясь о бетонный пол, распространяя весть о своём падении по всем этажам.       - Чёрт, - шёпотом ругнувшись, осторожно подбираю ключи, чтобы лишний раз не тревожить Хартфелию.       Отработанным за долгие годы движением, вставляю ключ в замочную скважину и, провернув его два раза, распахиваю дверь и тут же её захлопываю, попутно вытягивая ключ и, облегчённо вздохнув. Здесь нас не настанет жестокость окружающего мира, осуждающие взгляды, вездесущие журналисты и папариацции, вмешивающиеся не в своё дело. Здесь мы одни, а сейчас для Люси это главное.       - Где мы? – в голосе девушки слышится слабая боль и сонливость. Божественно, уже прошло около десяти часов с момента употребления последней дозы, что, по идее, хреново, это я вам, как сын нарколога, говорю.       - Не важно, - стараюсь сказать это как можно мягче, чтобы не спугнуть Хартфелию, но выходит стандартная смесь рыка и хрипотцы, из-за чего девушка невольно вздрагивает, но не произносит ни слова, что, несомненно, радует.       Преодолевая длинный коридор, сворачиваю чуть направо, чтобы занести Люси в ванную комнату.       - Придётся так, - бурчу под нос, опуская тело девушки на дно ванны, и включаю тёплую воду. – Сменную одежду я потом принесу. А сейчас, рассказывай, - наблюдая за тем, как вода медленно набирается, пропитывая собою одежду, отвожу взгляд, чтобы не вгонять Люси в краску, но, думаю, сейчас ей абсолютно пофиг на это факт.       - Что именно? – интересуется она, вглядываясь в мои глаза своими расширенными зрачками. Через долю секунды, она начинает потягиваться, всячески стараясь размять мышцы. Так, у меня всё меньше и меньше времени.       - Как давно ты принимаешь наркотики? – безапелляционный тон слегка пугает её, но мне похуй на это, нужно успеть, пока симптомы ломки не усилились. – Быстрее! – не выдерживаю, срываюсь на крик. Начинает казаться, что ей не нужна моя помощь, но я не уйду, лишь потому, что, когда она была в более-менее нормальном состоянии, ей нужна была поддержка, а сейчас ей движет желание достать новую дозу.       - Чуть больше недели, - речь теряет чёткость, слова произносятся с трудом, и она тут же хватается рукой за челюсть, мышцы которой начинает так же сводить.       - Сколько доз ты всего успела принять? – мне нужно знать, сколько процентов шанс повреждения не только внутренних органов, но и нервной системы.       - Я не знаю. Собственноручно я ввела лишь одну дозу, - Люси фокусирует взгляд на моих глазах, но проявляется ещё один симптом – слезоточивость, который не позволяет сделать задуманное.       - Кто ввёл остальные? – меня охватывает паника, но я успешно борюсь с ней.       - Ребята местного наркодилера.       - Так, а теперь поподробнее. Кто подсадил тебя на эту дрянь? По какой причине? И все остальные важные детали, - цепляюсь за бортик ванной рукой, сжимая её до тех пор, пока она не начнёт менять свой оттенок.       - В ночном клубе против моей воли меня накачали какой-то дрянью, это было на прошлой неделе, в субботу, - я видел, что тёплая вода уменьшала боль, из-за чего речь девушки была более осмысленной. – Через некоторое время началась ломка. Я держалась достаточно долго, но всё же сорвалась. Перед нашим первым разговором по вебке, я ввела инъекцию героина. Я осознаю, что нельзя было этого делать, но понимание пришло, когда затуманенный желанием разум вновь пробудился. Было поздно, в вену была введена иголка шприца, содержимое которого уже спокойно передвигалось среди крови, - она много раз сбивалась, не выговаривая длинные слова, часто замолкала, пытаясь то ли подобрать слова, то ли вспомнить детали, но самое важно – я узнал всё, что мне нужно и в какой-то степени был рад тому, что она наркоманка поневоле.       Поднявшись с пола, отправляюсь в свою комнату, недалеко расположенную от ванной. Набираю номер отца, вслушиваясь в размеренные гудки.       - Алло, - спокойный сосредоточенный голос, не ожидающий от меня ничего плохого.       - Мне нужно взять Академический отпуск где-то на один семестр. Это можно устроить? – без формальностей сразу же перехожу к делу.       - А по каким обстоятельствам? – чувствуется, что отец слегка ошарашен моей просьбой.       - По семейным. Уход за больным… эм... родственником.       - Нацу, - обречённо вздыхает отец. – Это подсудное дело. Ты понимаешь, о чём меня просишь?       - Да, - киваю неизвестно кому, тут же вздыхая. - Прошу, помоги.       - Ладно, я попробую всё устроить, - произносит он, завершая звонок, а я быстрым шагом возвращаюсь к своей новоиспечённой родственнице, которой требуется моя помощь.       - Лу, - входя в ванную, ужасаюсь увиденной картине: девушка с головой погрузилась под воду, на поверхность которой всплывают пузырьки воздуха. Сорвавшись с места, вытягиваю её из ванны, опуская на пол, стараясь как можно скорее оказать первую помощь: надавливая на грудную клетку и считая до трёх, начинаю откачивать воду из лёгких Хартфелии, что удаётся мне с небольшим трудом.       Заходясь в кашле, девушка резко приподнимает туловище, сгибаясь и обречённо смотря на меня.       - Зачем? – одновременно спрашиваем мы друг у друга, такими разными голосами и интонациями. У каждого этот вопрос прозвучал по-особенному, но сейчас это не важно.       - Зачем ты это сделала? – срываюсь на крик, трясся её за плечи. Мой мотив её спасения предельно ясен, а вот её действия просто абсурдны. Зачем топить себя, когда совсем недавно попросила помощи? Мало того, что это смерть осталась бы на моей совести, так ещё бы и с трупом пришлось что-то делать. И мне похуй, что за такие мысли меня будут осуждать! Не только же о ней мне печься. Я не герой, чтобы забить на свои проблемы, погружаясь в чужие. Я человек и всё.       - Ты не поймёшь. Я знаю, что будет потом, - закрывая лицо руками, она начинала плакать, продолжая свою речь:       - Эта боль будет ещё невыносимее. Я причиню тебе столько хлопот, да и не только. Будет проще, если я сдохну, - последняя фраза вывела меня из себя.       - Сдохнешь?! – тихо и удивлённо шепчу вопрос, тут же выкрикивая:       - Ты, блять, подумала, какие последствия меня ждут, когда обнаружат твоё тело? А его в любом случае нашли бы, здесь или ещё где-то – не важно! Если хочешь сдохнуть, то прыгни с крыши, утопись в своей ванне, перережь вены! Всё, что угодно, но не вмешивай в это других людей! И я не держу тебя, можешь уйти хоть сейчас, и мне будет похуй, что случиться с тобой потом! – срываясь на крик и не сдерживая эмоции, я просто продолжал изливать свой гнев, интенсивно жестикулируя свои слова руками. – А можешь остаться в этой квартире и жить! Я помогу выбраться из этого дерьма, но, блять, даже не думай сдохнуть! Выбор за тобой, - бросаю последнее предложение и выхожу из ванной комнаты, быстрым шагом отправляясь на кухню, чтобы заварить кофе и успокоиться.       За моей спиной слышится тихое шлёпанье мокрой от воды обуви, и в следующий миг мой торс обнимают слабо дрожащие руки.       - Прости, - я слышу, что это не просто извинение. Слова идут из глубин её души, от чистого сердца, и я успокаиваюсь.       - Я хочу остаться и жить. Помоги мне, прошу, - она прижимается к моей спине ещё сильнее, передавая влагу от своих вещей к моим, но сейчас это не важно.       Повернувшись к ней лицом, крепко обнимаю, радуясь решению, которое она приняла. Нет, я бы действительно забил хер на неё, если бы она ушла, и даже совесть бы меня не мучила, ведь я даже не влюблён в неё. Но раз она решила остаться, я приложу все усилия, чтобы вернуть её к нормальной жизни.       - Обещай мне, что не сдохнешь в моей квартире. Окей? – с улыбкой шепчу эти слова, большим пальцем правой руки стирая слёзы с её лица, а она, так же улыбнувшись, молчаливо кивнёт, зарождая в наших сердцах особую надежду.