Возвращение Алдуина. Мини-версия

Этим утром Гвидиан проснулся от нудной стучащей боли в виске. В горле пересохло, а потому данмеру сейчас была крайне необходима банка холодного, бодрящего огуречного рассола. Тихонько застонав, он попробовал разлепить веки, при этом, про себя отметив, что стук в виске был какой-то не слишком естественный. Он скосил глаза в сторону и обнаружил подле себя большого нарядного сокола, который нещадно долбил его клювом. - Кыш! А ну, кыш отсюда! – хрипло прикрикнул Довакин, пытаясь отогнать птицу вялым помахиванием руки. Рука достигла цели, и, обиженно пискнув, сокол захлопал крыльями и отлетел в противоположный угол комнаты, устроившись на притороченном в углу светильнике. Наконец избавившись от одной проблемы, на решение и устранение которой ушло порядка пяти минут, Гвидиан попытался подняться с перины, но, едва успев принять сидячее положение, сдавленно охнул и стал усердно массировать затекшие нижние конечности, ибо ноги болели так, словно он днем ранее участвовал в тридцатикилометровом марафоне. «Да-а-а, - подумал Довакин, все-таки поднявшись с кровати, - та еще ночка. Надо бы забрать у Балгруфа честно выигранный топор». С невероятным трудом, не отрывая рук от увеличившейся вдвое головы, он пошлепал на кухню. Кое-как, передвигаясь бочком и то и дело оступаясь, норовя кубарем укатиться вниз, шаг за шагом опускаясь в неизвестность, но все же преодолев лестничный пролет, данмер набросился на ближайший кувшин на столе. Жадно припав губами к спасительной жидкости, оказавшейся парным молоком, он услышал позади шаги и приветливый голос Лидии. - Доброе утро, мой тан, вы уже… Неокончив фразы, хускарл залилась багровым румянцем и смущенно отвернулась в сторону. Минутная пауза. Данмер пьет, Лидия стоит поодаль, усердно закрывая лицо ладонями. - Вы бы хоть оделись, что ли… - неловко начала девушка. Наконец оторвавшись от питья, эльф недоуменно уставился на своего хускарла и, почуяв неладное, критически себя осмотрел. Только сейчас он обнаружил на себе…точнее, не обнаружил на себе ничего, кроме набедренной повязки, служившей в качестве…ну, вы поняли, в качестве чего она служила. - Лидия, - укоризненно заявил он, вновь возвращаясь к молоку, - ты словно дитя малое. Лучше расскажи мне, что вчера произошло после десятой бочки меда, ибо я себе чувствую так, словно был в рифтенском трактире, а не на пиру в Драконьем Пределе. Девушка замялась, по-прежнему глядя куда-то в сторону, но все же решилась поведать тану о его похождениях в пьяном виде. - Ну… После очередного опустошенного кубка вы с ярлом Балгруфом Старшим уговорились устроить турнир по игре в кости. Тут Драконорожденный вздрогнул и что-то обиженно пробулькал из глубин кувшина. - В процессе вы проиграли свой шлем, а ярл Балгруф – фамильный топор. - Только и всего? – эхом раздалось из кувшина. – А я уж думал… - Пока в турнир не включился Олфрид Сын Битвы… Вы с ярлом проигрались в пух и прах, в процессе опустошив все запасы Драконьего Предела. - Ах, он сукин сын… - Сын Битвы, мой тан… - Плевать! Где я теперь возьму броню?! Этот старый лживый хрен мне ее даже под страхом смерти не отдаст! – В два прыжка подскочив к девушке, Гвидиан стал ожесточенно трясти ее за плечи: - Лидия! Почему ты меня не остановила?! Почему?! Ты, черт возьми, мой хускарл, так почему ты меня не охраняла от этого индюка, когда я был так уязвим?! - Я пыталась, - робко возразила она, упорно избегая убийственного взгляда Довакина, - но от этого было мало толку… Данмер, малость успокоившись, устало помассировал снова разболевшиеся виски и принялся расхаживать по дому, сверкая перед раскрасневшейся Лидией неприкрытым задом. Вдруг устоявшееся мрачное молчание прервал громкий крик со второго этажа. Крик птицы. Лидия удивленно обернулась, внимая источнику шума. - Этого сокола я тоже в кости выиграл? – поинтересовался эльф, на секунду остановившись. Хускарл отрицательно покачала головой. - Тогда откуда он взялся? - Должно быть, залетел в окно, пока вы спали. Снова гробовая тишина. На этот раз более затянутая. - Мой тан? - Чего тебе? Я думаю, - недовольно отозвался Довакин. - Может, эта птица почтовая? Не потрудившись ответить, Гвидиан буквально «взлетев» наверх по лестнице, опрометью сиганул в свои покои. Птица оказалась вполне себе покорной, а потому спустя пять минут яростного противостояния таки подала данмеру лапку с привязанным к ней маленьким свертком пергамента. Подоспевшая к этому времени Лидия изумленно уставилась на своего господина – тот на корточках стоял у кровати, внимательно изучая содержимое письма, а на плече у него величественно восседал сокол и сосредоточенно чистил свои полосатые перышки. По мере того, как эльф все больше углублялся в чтение, глаза его приобретали все более очевидное сходство с плошками, норовя совсем вылезти из орбит. Дочитав до конца, он беспокойно вскочил, нервно оглянулся по сторонам и на всех парах вылетел прочь из дома, на ходу обронив и послание, и возмущенную донельзя птицу. Хускарл подобрала с пола сверток. «Довакин! Воистину, беды этого мира еще не окончены, а потому мы снова взываем к тебе и просим тебя о помощи. Немедля поезжай на Высокий Хротгар, ибо Вселенский рок обрушился на нас, сам Пожиратель Мира вернулся и грозит нам неминуемой гибелью! Поспеши! Арнгейр.» *** Данмер оглушительно чихнул и грязно выругался. Уже в который раз. - А-а-апчхи-и-и!!! Даэдра вы**и этого распроклятого сукина Сына Битвы! Хвала Азуре, что оружие на пир не прихватил! Выскочив из своего дома в Вайтране, Довакин мудро рассудил, что идти на Высокий Хротгар в чем мать родила было бы, как минимум, безрассудством, и поэтому по пути заскочил в лавку Адрианны Авениччи. Но, следует упомянуть, что одолженная на время сыромятная экипировка, мягко выражаясь, не согревала и позволяла Драконорожденному прочувствовать на себе все ветра, что гуляли вдоль самой высокой горы в Скайриме. Выместив по дороге всю злобу на ледяных троллях, имевших неосторожность попасться на пути, Гвидиан наконец достиг цели. Едва распахнув двери, он оглушительно заорал: - А-а-арнге-е-е-ейр!!! Но в ответ не услышал ничего, кроме протяжного гулкого эха. В зале было темно, однако никаких признаков суеты или же борьбы не было. В точности такая же картина ожидала его и во внутреннем дворе Хротгара. Ни крови, ни следов драконьих лап и когтей. Ничего. За исключением раскрытых врат, ведущих к Глотке Мира. «Они бежали к Партурнаксу в надежде защититься от Алдуина! – эльф представил себе окровавленного старика Арнгейра и Партурнакса с перекушенной шеей, и сердце его, глухо стукнувшись о ребра, рухнуло куда-то вниз. – Не может быть… Одним ожесточенным Криком снося на пути всевозможные преграды, Драконорожденный стремительно взбирался к вершине, с ужасом воображая себе самые ужасные сцены. Страх опоздать гнал его вперед, не позволяя медлить ни секунды. Вопреки ожиданиям, к счастью или к сожалению, все его самые тревожные опасения не подтвердились. У полуразрушенной Стены Слов тесной кучкой стояла пропажа – все Седобородые в полном составе во главе с Партурнаксом, часть которого была скрыта старцами, обступивших дракона. Но что-то все же подсказывало данмеру, что его ожидает нечто похуже разъяренного Пожирателя Мира… Заметив Довакина все обернулись – на их лицах угадывался страх, оттеняемый искренним негодованием. Старики почтительно расступились, предоставляя эльфу возможность узреть преинтереснейшую картину. На морде Партурнакса, ухватившись обеими ручонками за ноздри, висел малыш. Вполне себе такой нормальный ребенок, Алдуин, Пожиратель Мира.