Аленький цветочек страсти

      Обидеться на него, что ли? Так досадно мне не было давно - ещё бы секунда, всего лишь секунда! А там бы пускай хоть танковый клин мимо едет! Ломается же ведь ну прям как целка! Хотя... так ведь и есть! Но это уже начинает порядком подбешивать. Ему женщина по собственному почину дать хочет, а он ещё и выкобенивается! Надо будет разыскать позже эту старую каргу (не верю я, что она всего одной беседой ограничится, не верю!) и выяснить, чего она такого в том заклинании на превращение колданула. Какой-то магический аналог брома, что ли? Стоит возбудиться больше нужного - и бум! Уже ничего ничего не охота. Или...       Я могла бы ещё долго прикидывать, но... Это ж охуеть можно!!!       Я и охуела. Так и стояла с физиономией изумлённого карася и боролась с искушением протереть глаза, хотя знала, что всё это так и есть, взаправду. Сюрреализм-то какой... Если бы я к этому моменту уже не поверила в магию, то сейчас бы уверовала. Или, скорее всего, вызвала карету скорой психиатрической помощи...       Я поняла, почему упали поднос с кувшином и чаркой и куда делась кровать.       Дааа... мастерство не пропьёшь. Но пить ведьме всё же не стоило... Мастер маскировки, блять! И ведь не подними я нечаянно глаза, так бы и не заметила ничего!       Поднос просто не успел приклеиться к потолку.       А вот кровать с блаженно почивающей на ней и беззвучно причмокивающей губами ведьмой - вполне себе да. Как хорошо, что тут потолки высокие... Чудище не допрыгнет... Или допрыгнет - хер его знает...       Человеко-паучиха недоделанная!!!       А теперь вопрос на миллион: как её снимать оттуда?! Если вдруг заклинание ослабнет, то от неё мокрого пятна не останется! Точнее, останется... И выглядеть она будет вряд ли лучше, чем жертва автокатастрофы (а я видела - лучше бы не видела! - тех, кто в гуляш разбивался) - кровать-то тяжеленная! Особенно для хрупкого организма престарелого человека... Да и если она одна отлепится - тоже херово. Хотя хрен её знает, какие там она на себя заклятия накладывала - может, у неё кости крепче гранита? Я бы на её месте всячески продляла свою жизнь. Она, конечно, дерьмо, но, может, дальше будет лучше?..       Так ничего не решив, отправилась к себе. Ну сбрякнет костьми оттуда - так сбрякнет! Меня это не касается. Не касается, я сказала!       Главное, чтоб убралась до того, как Чудище всё же заметит её. Отвлечь бы его чем-нибудь... не тем, что нам чёртова ведьма обломала. Похоже, подождать всё же придётся - если не ладится сразу, то не судьба. Надо в другой раз пробовать. М-да... мой косяк. Нельзя было в первый же день на него бросаться... Но я же думала, что сплю... Гнилое оправдание, если честно.       И я не нашла ничего лучше, как не то заорать, не то нормально сказать (так и не определилась) куда-то в потолок отведённой мне комнаты:       - Хозяин мой любезный, друг... хм... милый! Поговори со мной пожалуйста! Или напиши хотя бы! - Подождала. Ни голоса, ни огненных букв на стене.       Не очень-то и хотелось.       - Эй, почитать мне чего-нибудь! И свет сделайте хоть какой-нибудь! Темнеет уже... - солнце уже садилось, свет почти ушёл из окна комнаты.       И то, и другое было выполнено мгновенно - комната осветилась не свечами, а чем-то напоминающим электричество в маленьких гранёных хрустальных шарах, отдалённо напоминающих дискотечные, на кровати появилась стопка книг в цветных переплётах. К такой жизни и привыкнуть недолго... Где я - единственный раздражитель окружающих, в смысле.       Жутко не хватало городских шумов. Только шелест деревьев и трели какой-то птахи. Немудрено, что Чудище так подскочил... Посмотрим, чего там мне накидали почитать.       Что удивительно, но написаны книги были вполне понятно, без совсем уж замшелых архаизмов. Разве что обилие "лишних" букв... Это оказались сказки. От знакомых про Ивана-царевича и каких-то неизвестных Вольгу Всеславича и Микулу Селяниновича. Сказки в сказке... Весело.       Чтение помогло унять разбушевавшиеся нервы с гормонами - а то так недолго превратиться в истеричку. Законченную, я имею в виду. И что на меня находит сегодня? А также вчера и немного позавчера?       Я подумала. Потом ещё подумала...       - Да чтоб тебя!.. Ну ебать же! - и почти простонала, испытывая желание побиться головой об стену: - Жо-опа, ну когда же ты меня оставишь?!       Кабы не этот перенос, я бы уже давно дотумкала, что близятся... красные дни календаря! Вот и тянет на жёсткий секс... И орать чаще, чем обычно, хочется... Так и повод есть! Не каждый же день переносит в сказку! Вот и профукала, хотя у меня всё точно, хоть часы сверяй!       Вот ведь охереть не встать... И какая из меня мамаша ему?! У меня и своих-то нет! Да и пресловутого материнского инстинкта, по ходу, тоже - не тянет выть и на стену лезть от их отсутствия, как должны делать засидевшиеся в девках бабы моего возраста, провожающие всех мужиков, даже самых завалящих, голодными взглядами. Я всегда полагала, что дети - это сорняки жизни: как-нибудь сами заведутся. И сюсюкаться со слюнявыми младенцами и дошкольными малявками совсем не тянуло, что уж говорить об по своей сути проблемных прыщавых подростках... И вот об этом великовозрастном зверовидном ребёнке, вызывающем исключительно нематеринские чувства...       Вот вспомнишь заразу - появится сразу! Конечно, я едва удержалась от вздрагивания, услышав тихое переминающееся постукивание копыт у входа, но продолжала сидеть, с самым что ни на есть неприступным видом "Мне-вообще-до-хуя-что-ты-тут" уткнувшись в фолиант, громко шурша страницами. То есть, шуршали-то они как обычно, но в тишине звук разносился на всю комнату.       - Заходи уже. - Вскоре не выдержала я его грустных глубоких вздохов, аж долетающих до кровати. И огромным волевым усилием послала свои хентайные надежды куда подальше. - Клянусь честью, что не буду приставать. Сегодня, по крайней мере.       Кровать прогнулась, а я всё вчитывалась в строки по сто раз, не понимая ни слова и всё же упёрто пытаясь воткнуть, кто этот Вольга за хрен такой - оборотень он или вообще кто?       Через какое-то время, копируя свою школьную директрису, спросила холодным голосом, стараясь не бурчать, не отрываясь от страниц:       - И что ты скажешь в своё оправдание?       Ничего не сказал - только сопел да вздыхал.       - Знаешь, не слишком-то это честно - распалить девушку да оставить, всю охваченную огнём любовным. - Хотела добавить провокационное "Или не люба тебе?", но не стала. Подло это потому что. Тут девичья честь не пустой звук, и оставил из-за того, что опозорить не хотел... хотя и очень хотел. Мужик! Уважаю. Это я, поостынув, поняла, подумав головой, а не тем, чем обычно. Но смириться было значительно труднее... Что ж, давно надо было понять, что перепихоном на один раз не отделаешься - тут традиционно у всех любовь до гроба. - Ну, чего мнёшься, как неродной? Спросить чего хочешь? Хотя бы о том, чего я распевала и прыгала бешеной козой?       - Это были... заклинания? - осторожно спросил он своим хрипло-сиплым голосом, с которым так не вязалась интонация.       Я хрюкнула, зажав рот рукой. Чудище сзади пошевелился, но придала тому значения. После чего плюнула (мысленно) и заржала. Смахнув слёзы, практически простонала:       - Какие заклинания под музыку?! И вообще, - восстановила сбитое дыхание и повернулась лицом, - заклинания читаются в эффектной позе и стоя на одном месте, потому что одна ошибка, и эффект будет совершенно непредсказуем! И чего ты меня в колдовстве всё время обвиняешь-то, а?!       Вопрос был риторический, но Чудище дал абсолютно серьёзный ответ, глядя мне в глаза, для чего ему пришлось нагнуться и взяв за плечи:       - Влюбился я в тебя, госпожа моя прекрасная, ровно за один день и одну ночь. Воспылало сердце звериное огнём ("И не только", - похабно ухмыльнулась я, но мои слова были пропущены мимо ушей) - аж самому и страшно, и больно... И сладко. Впору колдовство заподозрить любовное. - Нахмурился, взглядом пилит. Я бы испугалась, не будь у нашей главврачихи примерно такой же. Но булки всё равно поджались.       - Вот всё моё колдовство, - беззастенчиво провела ладонями по грудям и опустилась к крутым (себя не похвалишь - никто не похвалит!) бёдрам, - у каждой женщины такое есть. У кого-то получше, у кого-то похуже.       Он растерянно заморгал, мигом растеряв всю грозность момента, став похожим на разбуженную днём сову, и рефлекторно проследил за движениями рук, шумно сглотнув и с трудом отведя глаза. Следующее, что он сказал, изрядно огорошило:       - Мысли мне твои неведомы. Какие-то вижу, а какие-то сокрыты от моего взора. Туман их словно бы заволакивает колдовской, проглянуть не даёт... Обычно я вижу, что у живых людей, что во дворце моём оказывались, в душах творится - ровно книгу живую читаю, нет для меня в этом тайны никакой. Отчего так?       - Да хер его знает... - Я и в самом деле понятия не имела. Это у дрыхнущей на потолке ведьмы уточнять надо... Точняк она подсуетилась! Конечно, палево конкретное, но было бы ещё хуже, если б он знал, какие мысли насчёт него меня посещают! - Может, просто не на что у меня в башке глядеть? - и поспешно перевела тему: - А про песню... Это язык англов. Английский, то бишь. Я в нём не сильна - просто выучила, как попугай, хотя примерно понимаю, о чём там поётся. Хорошие у тебя слуги, кстати - быстро учатся! А что прыгала - так этикетам всяким не обучена - танцую, как умею.       - Пфы-ффы-ххыхф-ффых... - издал какой-то непонятный звук Чудище, прикрываясь огромной лопатоообразной ладонью. Он чего, ржёт, что ли?!       - Ты чего ржёшь?! - стал фыркающе смеяться чуть громче, весело щурясь, посматривая на меня. Я тоже не выдержала - захихикала. Вскоре мы уже смеялись в голос - а хохот у него поистине мефистофельский: громоподобный, рычащий и зычный - какой-нибудь злодей душу бы прозакладывал за такой. Будь он чуть более мрачным, рыцари в сияющих доспехах сразу бы сдавались, заслышав издалека! Меня тоже до печёнок пробрало, но виду не подала. Хотя его это не обмануло - тут же виновато сгорбился и потух взглядом - я даже могла поклясться, что увидела, как в его глазах мелькнула моя изрезанная рука. Я поскорее отмахнулась, пока не начал долго-долго оправдываться и каяться:       - Да не! Ничего-ничего! Смейся на здоровье! Не, всё-таки смех у тебя МОЩНЫЙ! - я разулыбалась и широко развела руками - вот насколько мощный, показывая, что вовсе мне кишки не скрутило и совсем-совсем мурашек по всему телу не было. И серьёзно сказала, поскольку не люблю оставлять недосказанное: - А сказать, почему ты в меня влюбился?       Он одним махом помрачнел и явно приготовился к чему-то плохому - как минимум к признанию в участии в шабашах и поедании младенцев.       - А потому, что тебе не надо бояться показаться мне. И нисколько ты не безобразный. Я в своей жизни куда больших моральных уродов видала. Сидим вот, книжки читаем, разговорами забавляемся... Чего ещё надо для счастья? Хотя... ты есть хочешь? А я хочу.       Подумав, тот церемонно предложил, слегка кланяясь и прижав руку к груди:       - Не изволишь ли оттрапезничать со мной, красавица ненаглядная?       - Изволю, - благосклонно кивнула в тон ему. - И я Настька, кстати. Если точнее, то Настька Мужик. Фамилия такая. А то такое ощущение, что ты забыл, как меня звать, вот и зовёшь всякими прозвищами. - Протянула ладонь для рукопожатия, но та была мягко перехвачена и поцелована в запястье. Я тихо охренела от такой вольности и неожиданного эротизма ситуации, притом, кажись, покраснела, как школьница. Это я-то!       - Гореслав, - тихо, почти шёпотом, представился он. Голос при этом звучал почти как человеческий. А глаза стали такие тоскливые-тоскливые...       - Чего случилось-то? - Не, я, конечно, подозревала, что какое-то имя у него должно быть - не родители же его Чудищем назвали? - но так пессимистично я бы сына точно не назвала... - Чего буйну голову повесил? Колись давай. Рассказывай, что приключилось, то бишь.       - Отец родной нарёк меня именем горестным этим. Убил я матушку рождением своим...       Так, ещё чуть-чуть и совсем расклеится... Ненавижу мужские слёзы.       - Ну и дурак. - Равнодушно пожимаю плечами, а Ч... Гореслав удивлённо, точнее, охреневше, вскинулся от моего неожиданного наезда и выпустил мою ладонь - но, по крайней мере, грустить перестал. И то хлеб. - Какой спрос с новорождённого? И как твой отец страной-то правил, раз такой простой вещи понять не мог... Ты об этом не думал?       Не, я хотела его грузануть... но не настолько же! Прям в себя ушёл. С концами.       - Сла-ав... Ну ты это... не того. Не пугай меня. Скажи что-нибудь...       - Права ты, Настенька... - У меня зубы свело от такого коверканья моего имени. Какая я, нахер, Настенька?! - Как есть права. И как я сам до такой простой вещи не додумался? Низкий тебе поклон за то, что камень этот, что годами меня мучил, с души моей сняла. - Встал с кровати и на самом деле поклонился в пояс!       - Эээ... да пожалуйста, - только и смогла выдавить в ответ, давя идиотскую лыбу. Согнать её мне помогло то, что я вспомнила, кто остался в обеденном зале. Сам-то он, может, и не заметит, но вот я буду нервничать и обязательно спалюсь. Да и если эта дура (и ведьма, и кровать) нам на головы рухнет... - А давай тут поедим? Ну чего нам куда-то тащиться... - Видимо, эту мысль он видел ясно, так что вопросов не возникло. Избирательное чтение мыслей - отличная штука! Но именно что избирательное. Я сосредоточилась, делая мысль максимально чёткой и послала ему что-то типа эсэмэски: "А тебе не будет недоставать способности читать мысли?"       Ебать... зачем я нарываюсь на разговор по душам на повышенных тонах?! Вот чую же, что без страданий и признаний не обойдётся, так всё равно лезу! Хотя... это как просраться душой. Всегда легчает. А говна там столько порой копится, что прямой кишке не снилось... Придётся побыть проктологом.