Аленький цветочек страсти

      Шёл четвёртый день празднования ухода Настеньки. Ну, в этом неспешном обстоятельном мире пировать могли неделями, так что пока по времени мы не уложились даже в формат скромной свадебки. Я настояла на всеобщем празднике. То есть для всех здешних. Гореслав сначала упёрся как особо упрямый баран - по его домостроевским понятиям прислуга должна прислуживать, а не праздновать вместе с хозяевами. Если уж так нужно - то отдельно. Но никак не вместе. С одной стороны, вроде как обидно, что он такой упрямый, а с другой - приятно: отношения стабилизируются и становятся видны недостатки, то бишь - реальная личность, с которой придётся иметь дело. Ну, с его стороны хотя бы. Гневливость, подозрительность и склонность к меланхолии (ну, и убийствам, если уж начистоту)... и не сосчитать всего у меня. Не так пиздецово, но по мелочи наберётся.       - Гореслав, ёб твою!.. - не вытерпела я через полтора часа уговоров. - Наше вдвоём празднование - это часок танцев, а потом кто быстрее отрубится от выпитого!       - Как знаешь, Настёна. - Наконец длинно выдохнул он. - Не могу я супротивным твоей воле быть...       - Ага, что ж ты тогда полтора часа упирался-то? - фыркнула я. Гореслав только улыбнулся чуток застенчиво. Проверяем меня, ага... Прощупывает почву - это чисто наша, бабская, фишка. Только мы это скандалами, нытьём и капризами делаем. Неее, чудо моё, если я уж попытку меня укокошить перенесла и даже простила (но не забыла и при каком-нибудь скандале обязательно напомню), то хотя бы из принципа буду держаться до последнего! Мужик я или не Мужик?       Короче, он как-то нахмурился, и через пару секунд со всех сторон грянула плясовая музыка и появилось много-много народу не самого человеческого вида - я и не представляла, что их во дворце настолько много! Этот, как его... прям Бал Сатаны булгаковский, блять-ебать! Но говорить это вслух не стала и сделала морду кирпичом, не давая проявиться прихеревшему выражению - Гореслав внимательно следил за мной краем глаза. То есть считай, что открыто палил - у него, как у зверя, более широкое поле зрения - ещё с биологии помню. Может, биологичка была той ещё шалавой, но дело своё знала туго.       - Богданка! - не знаю, это местная магия или просто слух кошачий, но моя горничная явилась тут же. - А чего вы все сразу такие весёлые-то?       - А мы, светлая госпожа, всё слышали и всё видели! - бойко ответила она.       И завертелось.       Никогда не была душой компании, и народу набилось чуть меньше, чем на Дне Челябинска, но тут пришлось вертеться - Гореслав объявил меня хозяйкой сабантуя, свалив на меня свои обязанности. Кто-то плясал (выкаблучивали, водили хороводы и "ручеёк"), кто-то пил и ел - я же, вспомнив ту же Маргариту, слонялась по залу - воспитывала силу воли. Вроде бы воспитала - по крайней мере, перестало казаться, что меня сейчас укокошат. Все добродушные, все здороваются, рассматривают - не всем везло лично со мной встречаться. Отношение уважительное - никто не фамильярничает. И я тоже ко всем ровно. В кои-то веки вспомнила, что я взрослый человек.       Тут знали толк в кутеже. Я даже в подростковом возрасте так не угашивалась! Прежний рекорд составлял полтора дня. Вырубившихся складировали на лебяжьих подушках у стены, вахтовым методом готовили еду и подносили вина... Мы с Гореславом тоже так пару раз устраивались - и пожелания нам счастья были самыми частыми за пиршественным столом.       Когда мне надоело петь, танцевать и бухать, решила внести разнообразие в игры (когда жмурки, горелки, колечко и прочие неопознанные утомили):       - А давайте поиграем в фанты!       Наскоро объяснила правила - скинуть по своей вещи в мешок, один водит, давая смешные задания, стоя спиной и не зная, кому что - и начали играть. Если сначала это было исполнение хозяйского приказа, то потом зачарованные люди начали получать удовольствие - пытались удержать на носу полную чарку зелена вина (сиречь самогона) и потом пахли сивухой, били щелбаны сами себе и друг другу, пели колядки, орали частушки и тянули застольные, плели шерсть и бороды в косички, переодевались в чужую одежду, кричали разными животными и птицами... скудновато с фантазией у них было. Гореслав, снисходительно следящий со стороны (отказался наотрез: "Не пристало королевичу чужие приказы даже ради потехи исполнять") - тоже посмеивался.       И вот очередь дошла до меня - Ядвига вытащила из мешка мою любимую ленту для волос:       - Это желание будет загадывать королевич!       - Вот... Гореслав! Нельзя же из игрока становиться ведущим! - беззлобно ругнулась я. - И какой у меня фант?       - Надень ты вот это, красавица моя пригожая... - в его лапах заказанное мной белое кружевное боди смотрелось диковато.       - Оооо... - я завлекающе провела кончиком языка по губам.       - ...поверх сарафана своего.       Наверное, лицо у меня было в этот момент уж очень выразительное, из-за чего Чудище рассмеялся, как умел - громоподобно. И я вместе с ним. Вот тролль! А потом мы ржали с того, как криво и косо сидит на мне это самое боди. Это было, как говорила собака про баобаб, просто неописуемо!       - А покатай меня на спине!       - Есть ли это в правилах игры? Не припоминаю я такого, - он сделал задумчивое выражение лица, стараясь не улыбаться. - Только крепче держись, помчим быстрее ветра буйного, быстрее туч буревых! - он подставил спину, возбуждённо притоптывая копытами.       Уместившись между горбов, схватилась за холку, и полетели вон из зала - народ только и успевал с дороги убираться! Не стисни я ногами его бока - вылетела бы как два пальца обосрать!       Кататься на Гореславе - не то же самое, что на ракоскорпионе, очень подбрасывало при прыжках, прилично отшибая жопу, но это только веселило - я ржала как поехавшая! Гореслав тоже не отставал, поддавая газу так, что я боялась застудить уши.       Когда к нашему совместному присоединилось другое - испуганное и лошадиное, это было охуеть как неожиданно.       ЭТО ЕЩЁ, АХ ТЫ Ж ЁБАНЫЙ ТЫ НАХУЙ, КТО?!!       Гореслав дал полный назад, и одновременно с этим из-под земли выросли серебряные ворота, захлопнувшиеся со звучным звоном - орущему мужику на рыжей лошади, удачно вставшей на дыбы, дико повезло не быть перерубленным створками напополам!       Как незваный гость не двинул кони с перепугу - ума не приложу! Ржущая баба в кружевном боди поверх сарафана на дико хохочущей косматой зверюге - это ж обосраться насмерть!       И как он вообще сюда добрался?! Не затерянный заколдованный дворец с кучей еблищ... тьфу, чудищ, а прямо проходной двор какой-то!       В зале уже никого не было и ничто не напоминало о былом разгуле. Мы были почти на осадном положении.       - Гореслав, а чего мы испугались-то? - я кое-как расцепила руки и скатилась по его боку, цепляя шерсть на сарафан.       - Не простой это путник. Обманом али душегубством добыл он перстень мой, гостье нашей подаренный, - прорычал Чудище прямо мне в лицо.       Хоть мне и поплохело при мысли, что Настеньки уже нет, но заметила:       - А вдруг эта дура сама отдала?       - В кольчуге да при мече булатном и щите окованном, к седлу булава и пика вострая приторочены, и конь под ним боевой. Всё в дороге поистрепалось и износилось, но одежда богатая. Не из простого народа вышел путник этот. - И как только заметил?!       Не успела я задать вопрос, как в руках Гореслава было серебряное блюдце с катящимся яблоком. Наблюдать будем, значит.       - А покажи-ка мне родичей того, кто стоит перед нашими воротами! - потребовала я у блюдца. И показало - царская хата, выполненная в серебристой гамме и мужик в короне на троне. Ну, понятно. Ещё один принц на мою голову.       - Царство Серебряное это, - пояснил мне Гореслав. - Пожаловал к нам царевич, стало быть. Не тать ночной и не разбойник, что отрадно.       - Осталось выяснить только за каким хером он торчит у нас под воротами, - согласилась я. - И откуда перстень взял.       Девайс тут же отразил картину перед резными серебряными воротами.       Припёршийся, уже довольно запылённый и помятый (наверняка навернулся со своей скотины), успокаивал нервно вздрагивающего коня. Волосы средней длины не прямо блондинистые, а светло-русые, волнистые - и больше схожести с представляемым мной изнеженным типом не было. Суровый такой молодой мужик, понюхавший пороху в жизни... то есть, прошедший огонь, воду и медные трубы, пороха тут нет, не изобрели ещё. Кажись, это я чего-то попутала, пав жертвой стереотипа о том, что принцы - это те же принцессы, только мужского пола. Надо будет выйти и всё у него выспросить...       *Десять минут спустя*       - НЕТ! - рявкнул Чудище, лязгнув на меня клыками. Блять, вот без этого мог бы и обойтись - напрягает ведь! - И это моё последнее слово!       - Ну почему?! Я единственная, с кем он может тут поговорить! Надо же всё узнать! - вообще-то я прямо так собралась выйти, не спрашивая Гореслава, но он меня перехватил.       - Нет! Не выйдешь ты за ворота, и не упрашивай даже и не умоляй слёзно! Не для заезжего молодца я красу твою берегу! Нет у меня сокровищ дороже, нежели ты! - чудо моё кипел так, что из ноздрей чуть ли не пар шёл.       - Ревнуешь, что ли? - только всякие соплюшки и по жизни недалёкие шмары считают, что ревность - признак любви. Собственничество - и ничего более. "Мой дворец" и "моя баба" - это одно и то же. Радоваться совершенно нечему. Как бы на цепь не посадил. Всяких драм в моём возрасте уже не хочется. - Да сдался он мне?! У меня ты есть! И больше никого не надо!       Тут Гореслав зачем-то обнюхал моё лицо, посмотрел мне в глаза и чуть-чуть оттаял:       - Поверю я тебе на слово, красавица моя ненаглядная. Чую, не лжёшь ты мне. - Выдохнул он, но это оказалось ещё не всё: - Слов лишних не молви и не задерживайся паче нужного. Иначе предам я его смерти лютой и безвременной в клыках и когтях звериных.       М-да, видала я ревнивцев - этот сто очков форы любому даст! Поэтому я только слегка нервно улыбнулась и поскакала на выход. Раз-два-три-четыре пять... а Гореслав-то любит убивать... Шесть, семь, восемь, девять, десять... Блядь! Ну блядь же! Бля-а-адь!!!       Так, прекрати трястись! Ну не меня же будет убивать! Только вот не хочется, чтобы по моей вине кого-то порешили... как бы выкрутиться-то?..       Так, разрешение получено, только вот есть ещё одно но...       Он же меня видел! И разговаривать с наездницей чудовища не будет!       Но выход нашёлся быстро. Во всех случаях.       Я быстренько напялила на себя кучу одёжек и привязала к пузу и жопе по пуфику - чтобы сделаться тучной, сверху длинное кимоно и завертела лицо, оставив одни глаза. И потопала встречать дорогого гостя. Будет ему антураж! Жарковато, конечно, почти сразу начала потеть, но это лишний повод не затягивать разговор.       Тем временем ворота отчаянно звенели - в них дубасили палицей. Если бы он видел, с каким неодобрением на него смотрят мертвяки, клыкастые вурдалаки и оборотни, то мигом убежал быстрее своего коня - который, кстати, всех видел, и потому нервно храпел и дрожал, только что копытом у виска не крутя.       - Прекращай портить ворота! Не у себя дома! - вместо запланированного плавного приветствия заорала я. - По голове себе постучи лучше! Чего зенки вылупил?!       - Прости меня, добрая женщина. Не видала ли ты тут диво дивное и чудо чудное пробегало с хохотом страшным? - шутит он тут ещё!       - Нет, не видала. - Этот пидор что, нас с Гореславом так обозвал?! - Как звать-величать тебя, царевич?       - Елисей, по батюшке Гаврилович. А тебя как, привратница?       - Ярослава свет Никитична, - бодро соврала я, нисколько не терзаясь по этому поводу. - По какому поводу к нашему порогу пожаловал, Елисей Гаврилович?       - Негоже вести разговоры на пороге, пустила бы ты меня во дворец, Ярослава Никитична. Накормила и напоила, а потом расспрашивала... - он обаятельно разулыбался. Не впечатлило. Мажор, он и есть мажор.       - Ехал бы ты дальше, голубок, - душевно посоветовала я. Местный колорит сделал грубый посыл ласковым советом. - Пускать никого не велено. Или здесь говоришь, зачем пожаловал, или отправляешься обратно несолоно хлебавши.       Смотрю-смотрю я на него... Не, вижу, что ничего так парень - дома бы обязательно подошла познакомиться... Но он мне даже с доплатой нахуй не сдался! Вот совсем не нужен, и всё тут.       Еб-бать-колотить...       - Грамотку на дорогу дала дочь купеческая, отдать велела первому, кого увижу. - Просунул сквозь прутья, и сумела взять. Двумя пальцами, чтобы, если дёрнет на себя, не быть взятой в заложники - видела в каком-то боевике. Обошлось.       Я развернула перевязанный ленточкой пергамент и углубилась в то, что написала Настенька. Жива, дура. Аж с души отлегло.       Так... пиздит-пиздит-пиздит... "похитили царевну молодую, скрал тать"... "наречённый жених тридевять земель обошёл"... опять целый абзац пиздит... "говорят люди, что чудище страшное унесло царевну"... Просмотрела по диагонали - ничего информативного, одни цветистые извинения за "потревоженный покой".       А, ну ясно. На моём Чудище прям свет клином сошёлся. Ну правильно - единственное знакомое чудище... Разобью ебальник к ебеням собачьим, если встречу эту овцу!!! Надо у Гореслава новый перстень выпросить да поучить мягкосердечную дуру уму-разуму - чтоб не разбазаривала направо и налево тайну нашего проживания! Нет, я не против помочь хорошему человеку, но ещё пойди пойми, как тебе это аукнется! А вдруг бы явился кто с целью захвата?! Знатный барыш и страшное чудовище - прям находка для желающих доказать свою доблесть и поправить материальное положение. Серебряное Царство - богатое, а раз богатое, то не прочь стать ещё богаче.       "Слушай меня и говори ему то, что я скажу", - нежданно "подключился" Гореслав.       "Что-то узнал? - я продолжала делать вид, что читаю. - И что там яблочко выкатало? Ладно, говори".       И начала озвучивать вслух его слова:       - Нет у нас младой царевны. Но ведаем, кто её пленил. Скрал её колдун чёрный по имени Рас аль-Хаге да за море в персидские земли унёс. Ищи её в подземном дворце посреди поля. Поле то засеянного костями на много вёрст окрест. Темница царевны на сто саженей под землю ушла, двери под семью замками булатными. Охраняют её псы с огненными языками, змеи в железной чешуе, духи пустыни и прочие чудища. Зело коварен колдун, может оборачиваться зверем рыскучим, вольною птицею, резвой рыбой али другим человеком. Многие сложили головы от его чар да так и не дошли до дворца.       Пока я озвучивала перспективы, Елисей всё мрачнел и мрачнел и явно прикидывал, нужна ли ему такая невеста и не проще ли найти подешевле. Прежде, чем он открыл рот, я махнула рукой:       - Нет, дальше помогать мы тебе не будем! - Гореслав было забурчал насчёт того, что надо помогать ближнему, но я на него шикнула. - Перстень сможет принести тебя прямо к твоей царевне, хватай её и возвращайся к себе восвояси. А там пускай тебе волхвы Серебряного Царства помогают и всем скопом бьют колдуна.       - Благодарю за добрые советы и науку, Ярослава Никитична! В неоплатном и вечном долгу перед тобой Царство Серебряное и Медное!       "Мелкий! - тем временем позвала я, и заказанный полуживой шкет - мой личный мальчишка на побегушках (ещё позавчера произвела в это звание из кухонного служки (нет, не еду готовил - полы мыл и ножи точил), и Белян (но откликался и на Беляша) до сих пор, как тут говорят, выхаживал гоголем. - Хватайся за него, и когда окажется у себя в Серебряном Царстве, стащи перстень Гореслава да вертайся обратно. Усёк?"       - Усёк, госпожа хозяйка! - несмотря на то, что царевич услышать мальчишку никак не мог, я всё равно поморщилась.       Беляш едва успел схватиться за стремя, прежде чем Елисей пропал со своим конём. Надеюсь, он не задавит к херам ту царевну...