***
У костра столпилось большинство Потерянных мальчиков, но, в отличие ото всех предыдущих вечеров, ныне они не пытались найти развлечение. Вероятно, этого делать и не нужно было. В ближайшее время, подумала Венди, точно никому не будет скучно. Жаль, что ей не удаётся вообразить всё с таким же радостным возбуждением, как и они. Где-то в глубине души она отчаянно хотела развлечься любым способом, лишь бы на время позабыть обо всех проблемах. Но за последнее время, а точнее, после её почти что смерти не было ни дня спокойствия. Только тревога, день за днём накапливающаяся злость и поиски способа попасть в место с волшебством — Сторибрук, чтобы затем очутиться в Неверлэнде. Порой ей так и хочется взять и всё бросить. Но она не может. Не может предать свою семью. Ведь, судя по всему, Пэн и не думает оставлять её в покое — шанс на отсутствие его в своей жизни она добровольно променяла на Майкла. Возможно, когда-нибудь настанет тот день, когда более ничего уже не сможет позволять выносить ей это место. И… что будет тогда? Сдастся ли Венди, как-то хотел Пэн, или покончит с этим иным способом? Мысль о самоубийстве, по правде говоря, не раз посещала её во время заточения в клетке. Да и, наверное, мало кто смог бы чувствовать себя комфортно, находясь где-то против своей воли. Как и всегда, Венди сидела вдалеке ото всех, но привычный запах горящего хвороста часто добирался и до неё. Иногда мальчики любили специально добавлять в резвящийся костёр особую траву, и, смешивая, получался весьма приятный запах, который мог быть только в Неверлэнде. Здесь росло очень много неизвестных для обычных людей с её мира травянистости. В любой другой момент, а особенно, будь у неё уверенность в возможности возвратиться, она бы припасла с собой что-нибудь отсюда. Не для помощи по открытию новых видов учёным. Просто… Как бы Венди не презирала остров, всё же за тот единственный год иллюзии свободы в Бостоне ей не раз вспоминались запахи, ощущения и вкусы, принадлежавшие Неверлэнду. Как бы то ни было, она старательно отвлекала себя от главной проблемы, представшей перед ней лицом несколькими часами ранее. Подоспевшая помощь, которая на глазах превратилась в, скорее, угрозу. Не только для Пэна, хотя тот ни за что этого не признает, но и для Венди. Если всё было именно так, как сказал ей Питер, значит, стоит быть в сотню раз осторожней. Раньше она не задумывалась над всеми этими волшебными существами, будь те добрыми или настоящими порождениемя тьмы. Беспокоил её больше всего Пэн, потому что тот непосредственно влиял на её жизнь и жизнь Майкла с Джоном. Удивительно, что в далёком детстве, покинувшем её пусть и психологически, девушка часто воображала сама разнообразных фей, русалок, нимф. Если бы сейчас ей показали одного из предметов мечтаний, Венди бы только равнодушно пожала плечами и через секунду забыла бы об этом, решив не придавать тому значение. Тёмная Эмма. Отсутствие в их компании Румпельштильцхена… Новая Тёмная. Не значило ли это смерть предыдущего? Насколько она знала, так оно и было. Только убив его же кинжалом, сможешь перенять ту силу. Правда, Венди бы не сказала, что силой можно считать то, что крайне трудно контролировать. И Румпель… Разве не радовался бы Пэн его смерти? Он бы первым делом поделился этой «прекрасной» новостью, как настоящий любящий отец. Венди смела надеяться, что всё обошлось без летальных исходов. Но помощи просить у той, кто хладнокровно предлагал убить всех Потерянных мальчишек… Нет. Эта не та Эмма, на которую можно было положиться. Не Спасительница. Больше нет. — Питер! — она увидела его ещё издалека и, не медля, вскочила со своего места и поспешила ему навстречу. — Ты ничего не объяснил. Что случилось с твоим сыном? — С кем? — посмотрев на неё так, словно Венди была кроликом, что-то требовавшим от волка, юноша изобразил на лице непонимание. — Сын… Ах, да! Как же я мог забыть о том, в чьих жилах течёт одна со мной кровь… — Это не смешно! — несмотря на каменное лицо до его появления, девушка чувствовала, что была на взводе. Типичная для Питера неизвестность и недосказанность уже откровенно бесили. Ей хотелось как следует накричать на него, ударить, но вместо этого девушка пару раз с шумом выдохнула и стальным голосом спросила: — Что с ним? Румпельштильцхен не мог умереть. В конце концов, она видела его ещё несколькими неделями ранее! Без особого интереса и с одолжением подросток наконец сказал: — Он жив, успокойся. Тебе следовало давно понять, что мы с ним связаны. Что ж, хотя бы одна хорошая новость за сегодня. Или же… Невольно Венди задумывалась о том, что бы принесла ей смерть, по-видимому, бывшего Тёмного. Она была бы освобождена от сделки. Но разве сейчас это не так? Румпельштильцхен не имеет больше возможности давить на людей так, как это может теперь Эмма. Ей можно со спокойной душой припрятать зелье для какого-нибудь иного случая, что, она надеется, никогда не появится. Но было ли разумно, что Питер Пэн будет продолжать жить, а затем обретёт окончательную власть и станет сильнее любого Тёмного? Он же может захотеть сделать всё, что только взбредет ему в голову! Без каких-либо ограничений, которые лишь пока ненамного сдерживают его. Трудно представить, что может быть хуже того, что происходит сейчас. Может, и на земле будет ад? — Что с тобой, Венди? — с лёгким любопытством окликнул её невзрослеющий подросток и криво улыбнулся. — Обдумываешь, как использовать новые возможности? — Не важно, — поспешно буркнула Дарлинг, помрачнев. — Так что ты намерен делать? — Я? — выгнув одну бровь, переспросил Питер, точно она предложила ему жениться на ней. — А с какой стати я должен что-то делать? — Ты… Ты издеваешься? Венди опешила. У него сегодня такое развлечение — пугать её своими странными фразами? Питер ничего не ответил и, вежливо и ненавязчиво сдвинув девушку с пути, прошествовал к Потерянным, которые тут же принялись с жадностью расспрашивать его о том, что Венди знала и так: сколько чужаков на острове, кто. Будто им не было известно об этом с самого начала. В отличие от неё, мальчикам дозволено перемещаться по острову когда душа пожелает. Хотя опыта в плане маскировки и слежки Венди имела гораздо меньше. Что бы сделали Эмма, Реджина и Крюк, если бы она пару часами ранее всё же попыталась бросить ветвь в их сторону, привлекая внимание? Неизвестно, что именно им известно, а потому Венди можно легко принять за ту, кто встал на сторону Пэна — врагом больше. Никто не додумался до того, чтобы расспросить хозяина Неверлэнда про волнующую её тему. Все нашли забавным, даже Энзо, когда она, злая, подошла со спины к Пэну и повторно отчеканила свой вопрос, как если бы диктовала пишущему. — Ты не собираешься ничего предпринимать. Твоя самоуверенность настолько затмила здравый рассудок? — Венди, — Пэн медленно повернул к ней голову: он один не рассмеялся на её слова. Правда, одного колючего взгляда зелёных глаз было достаточно, чтобы ей стало неловко, и бушевавшая в ней ярость немного поутихла. — Милая Венди, — она едва заметно вздрогнула от такого обращения, — мне нет нужды беспокоиться о них. Я прекрасно знал, что рано или поздно они опомнятся и примчатся сюда за доктором. Он им сейчас, думаю, нужен сильнее, чем мне. — Неужели? — не желая принимать его слова за чистую монету, Венди усмехнулась: — С чего бы мне тебе верить? Ей было не приятен факт разговора при Потерянных. Они в любой момент поддержат Питера, а все её возражения вновь обсмеют. Это напрягало. Пэн, не долго думая, тем временем спокойно говорил: — Наверное, потому, что взрослые по своей натуре быстро наскучивают, Венди. — Да? А Эмма тебя нисколько не беспокоит? Почему ты сидишь здесь и ничего не делаешь?! Такое ощущение, будто этот остров не твой, а мой! — в отчаянье воскликнула Дарлинг и тут же об этом пожалела. Конечно, она не пыталась претендовать на звание хозяйки, но кое-кто из Потерянных был яростно убеждён в этом. Энзо сверлил её взглядом и, кажется, собирался уже что-то сказать, от чего Венди мысленно обругивала себя. — Я польщён твоей заботой о нас и Неверлэнде, — с непривычной мягкостью произнёс Питер, и впервые за всё время знакомства с ним Дарлинг невольно заметила, что голос у него очень приятен на слух, если не пропитан ядом. — Однако Эмма слишком неумелая для полного использования своих сил. Нужно время для того, чтобы взять их под свой контроль. Пират с королевой будут следить больше за Эммой, чем за нашей деятельностью. Впрочем, почему бы тебе самой не пойти на разведку и не убедиться в моих словах? — Что? — её глаза удивлённо расширились. Он же снова шутит, верно? — Не смотри на меня так. Разве тебе не хочется вспомнить старые добрые времена? — глядя на то, как та говорит что-то неразборчивое в ответ — причины для возражений не желали находиться — Питер поднял с земли случайно кем-то уроненное полено и, несколько раз подбросив его в воздухе, наконец отправил туда, для чего оно было выколото — кормить дрожащий огонь. — Можешь идти сейчас же, пока ещё не сильно стемнело. Выхода не было. Она отчётливо поняла, что в его безобидном предложении скрыт приказ.***
Невероятная усталость пришла в тот день как-то слишком стремительно. Настало время, когда события проходили перед её глазами так быстро, что она не успевала толком как следует разглядеть картину каждого. Будто фотографии на плёнке, превращающиеся из-за разных изображений в нечто странное и трудное. Она уже давно поняла, что совсем скоро всё закончится. Наконец-то ли? В любом случае, будь то проигрыш Пэна или его победа, ей без разницы. Она давно морально сбилась с пути, не знала, к чему лучше стремиться. Но главное всегда оставалось неизменным: рано или поздно клетка перестанет окружать её со всех сторон, и тёплые объятья обоих братьев поджидают её где-то в будущем, пусть далёком, пусть скором. Иногда её посещало удивление, как поток мыслей и долгое одиночество, теперь находившиеся с ней почти каждый день в виде зловещего прохладного ветра и уханья совы где-то в кроне листьев дерева, не уничтожило в ней рассудок. Это терзало её, мучило, испытывало, но никогда не с очевидной победой над девушкой. Всегда находился крошечный луч света, который, несмотря на свою ничтожную малость, был способен отгородить её на некоторое время от Неверлэнда. Сны, которые всё чаще перестали превращаться в кошмарные ужасы и потаённые страхи, поражающие сердце, были подарком для неё не хуже, чем общество Феликса. Не надо было гадать, чтобы понять нежелание Пэна подпускать к Венди кого-то из Потерянных. Даже свою правую руку. Она не помнила, чтобы при Питере вела себя так непринуждённо и расслабленно с блондином. Впрочем, Феликс не хуже её знал о том, чего не следует делать, и его каменное выражение лица ничем не отличалось от настоящего состояния. Возможно, лишь в серебристых глазах бывали проблески лёгкой усмешки, если Венди скажет хозяину Неверлэнда что-то дерзкое, но не более. И теперь, когда возможности гулять по острову не было абсолютно, Феликсу всё же удавалось изредка бывать для Дарлинг тюремщиком и приносить еду, а затем обмениваться парочкой коротких фраз. О прибытии Спасительницы за своим сыном — мальчиком с сердцем истинно верующего — она узнала почти сразу. Как бы не пытался Пэн внушать ей ужас, а его подопечные, временами проходившие рядом, могли во весь голос обсуждать, как обстоит обстановка на острове. А затем неподалёку с её заточением в одну из пустующих клеток поместили нового пленника. Кто это был? Выяснить это девушка, если честно, особо не старалась, но всё-таки лёгкое любопытство присутствовало. Неизвестный, вероятно, был без сознания и лежал на дне клетки, так что всё, что удалось понять Венди — это был мужчина. Было странно осознавать это, видя уже который десяток лет повсюду одних лишь мальчишек, навечно застрявших в детстве. Пожалуй, последним взрослым, которого девушка видела и благодаря которому случилась беда попасться под горячую руку Пэна, был Киллиан Джонс. Сейчас воспоминания о нём были не пригодными. Черты лица пирата расплылись, а манера речи и поведение и вовсе стёрлись из памяти: остались лишь очевидные приметы — крюк на месте кисти руки, подведённые глаза и тёмные, слегка взъерошенные волосы. Новоиспеченного пленника забрали так же стремительно. Феликс ответил что-то неоднозначное на его счёт, как только Пэн скрылся из виду, отдав приказ. — Это очередной его план? — почти знала это наверняка. И убедилась, когда блондин едва заметно кивнул, не желая привлекать много внимания к своей персоне — несколько Потерянных, совсем ещё юных по меркам острова, стояли поблизости у клетки с мужчиной внутри, готовые по первому приказу Феликса взять сооружение и отнести по уже заранее известному месту. Эхо пещер. — Выведать их тайны? — А ты очень догадливая, — не без иронии сказал напоследок Феликс. Оставшись вновь одна среди пустующих клеток, Венди чувствовала сильное желание вырваться отсюда. Нет, не сбежать, как было обычно, а именно вырваться из неизвестности и зависимости от каждого лишнего слова Потерянных. Ей надоело полагаться лишь на их порой по-детски весёлые говоры о возможном предстоящем сражении или засаде. Ей всё чаще казалось, что именно теперь и наступил тот самый мучительный момент метания. Если раньше на острове было мало оживления и поводов для беспокойства, то сейчас всё резко изменилось. Конечно, основной причиной этому служили чужаки. Несмотря на самоуверенность Пэна, она начинала думать, что у них, возможно, имеется шанс противостоять невзрослеющему подростку. Прошёл день, а может, и два, но наконец и на её улице наступил праздник. Она лежала спиной и тоскливо глядела в тёмное небо, по которому уже давно было трудно сказать: день сейчас или вечер. В тысячный раз прокручивая в голове рассказы Феликса о связи Питера с островом, Венди краем уха услышала шелест травы и тихие голоса. Обладатели, вероятно, собираясь пройти совсем рядом, становились всё ощутимее. В конце концов, сила игнорирования происходящего была побеждена неожиданным скрипом рубильника, и, резко вздрогнув, она почувствовала руками, которые упирались о дно клетки, лёгкую вибрацию. Её опускали на землю. И всё бы ничего, если бы время подачи еды давно прошло. Отперев дверь, он протягивает ей руку, словно как старый знакомый. Как ему удаётся делать вид, что всё прекрасно? — Я… — сглатывает и непонимающе, боясь лишний раз понадеяться, спрашивает: — Я свободна? — Да нет, Венди, — Как ни странно, кожа у Питера тёплая, совсем отличается от той мрачной тёмной неприветливой погоды Неверлэнда. Хотя чего она ожидала? Невзсролеющий мальчик своим видом никогда не выдаст того, что у него на душе. Но Венди-то знала. Или… по крайней мере, имела представления. — Но ты вполне можешь поиграть и погулять. Она и забыла, что головой достаёт ему лишь до носа. Теперь всё кажется сильнее, выше, больше, чем есть на самом деле. Видимо, пребывание в клетке заставило её привыкнуть к тому, что можно глядеть на всех либо сверху, либо, а земле, но тоже взаперти. На секунду он краешком губ усмехается, но затем без излишней напускной театральности вполне серьёзно говорит: — Я хочу, чтобы ты сделала для меня кое-что. — И что же? И всё-таки Венди понадеялась. Как не старалась образумить себя, а всё равно лишний раз испытала разочарование. В его понимании «погулять» — это не то, что подразумевают другие люди. Да и девушка бы сама не стала думать о тех своих давних похождениях по острову, когда в любой момент можно натолкнуться на Спасительницу и остальных, кого она с собой привела. — Тебе это понравится. Ведь почти не придётся притворяться. Идём. — Пэн не был многословен. Возможно, он просто не хотел обсуждать это здесь. Неужели оценил своих противников достойно? Венди не стала надоедать ему своими расспросами — привыкнув к долгому молчанию, девушка шла и чувствовала себя так, точно её вытащили на арену. Пэн мог легко увидеть в её больших глазах испуг дикого зверя, которого без предупреждений поместили в среду, резко отличавшуюся от привычной. Привычной… Господи, она что, правда привыкла к этой чёртовой клетке? По пути никто не встречался им, и ей удалось постепенно вернуть над собой контроль, немного утихомирив бурлящие эмоции. Всё хорошо. Хорошо. Это нормально — пугаться открытых пространств после такого-то количества времени в клетке. Потребуется ещё порция времени, чтобы перестроиться. А может, этого и не потребуется. Он не намерен был её отпускать. Сам же сказал. — Когда я увижу братьев? — решилась озвучить один из главных для неё вопросов Дарлинг, практически не удивившись открывшемуся виду домика на дереве, где раньше она жила. — С ними всё в порядке? — Сейчас всё зависит от тебя. — Питер позволил ей первой подняться наверх. Продолжил свою мысль, когда оба они стояли внутри. Не давая ей возможности как следует осмотреться и сравнить действительность со своими воспоминаниями, парень, выгнув бровь, вкрадчиво промолвил: — Скажи, тебе ведь знаком кашель и то чувство слабости, когда болеешь? Ты не забыла его спустя век? Век? Прошло целых сто лет? .. Нет. Он ведь сказал это образно. Вероятнее всего. Она не хотела думать о том, что могло произойти за время, когда ей положено было уже иметь давно внуков и, может правнуков, когда жизнь подходила к концу, когда все цели были выполнены или оставались поводом для размышлений, когда смерть должна была давно забрать её в своё царство. Но вместо этого Венди Дарлинг по-прежнему четырнадцать лет. — Ты меня слышишь? Было очевидно, что сейчас девушка как никогда раньше была для него ещё одним орудием для достижения цели. Она видела это. — Нет. Я не забыла.***
Испытывала ли она страх? Или злость на Пэна была в стократ сильнее? В любом случае, выяснение истоков её напряжённости не дало бы особых результатов. Ибо навряд ли возможно изменить то, что Венди должна была исполнить. По его воле. Он лишает её всего. Девушка не замечает этого, а когда спохватывается, то проходит давно момент для попытки что-либо исправить или возвратить. Вдруг однажды Питер Пэн действительно подчинит её себе полностью, сделав куклой, более не имеющей ни мыслей, ни желаний? В какой-то степени, Потерянные тоже являются его игрушками. Правда, большинство следуют за ним, слепо веря в исполнение своих сокровенных мечтаний. И вот, сейчас Венди Дарлинг отправилась на поиски Тёмной Эммы и её попутчиков. Сказать, что она не была преисполнена особым энтузиазмом — ничего не сказать. Наверное, сегодня был один из тех дней, когда не везёт от начала и до самого конца, пока не пробьет полночь. Вот только время здесь — понятие относительное, и точно уверенным можно быть в определённом часе, если узнать у Питера. Уже давно девушка поняла о возможностях юноши воздействовать на всех людей, находящихся здесь. Венди много раз чувствовала, как дни проносятся незаметно и быстро, ускользая из поля зрения прежде, чем можно было что-либо понять. Но бывали и менее приятные моменты, пропитанные вечным ожиданием и темнотой, окутывающей сердце и готовой вот-вот захватить душу. Пэн не был столь легкомысленным, а потому не послал Венди совершенно одну. Где-то там, в паре десятков метров от неё, притаился тот, кто смог бы защитить девушку в критический момент. Ей не было известно, кому именно хозяин Неверлэнда поручил миссию. Она даже не спрашивала. Всё, что сейчас хотелось — это поскорее завершить это неприятное задание. Чтобы всё было позади. Чтобы можно было с усмешкой вспоминать прошлые волнение и глупые страхи насчёт Эммы. В конце концов, что может случиться? Нет никаких веских причин для беспокойства. Нельзя судить новую Тёмную лишь по новым угрозам и отношению к врагам. Ведь иначе навряд ли они бы позволили и ей отправиться на остров, не представляя, что может вытворить блондинка. Основываясь на зрительной памяти, Дарлинг довольно быстро отыскала ту тропинку, по которой её вёл Пэн. Хотя их и не могло быть там. На одном месте гостям в Неверлэнде оставаться явно не следует, если они не хотят себя обнаружить. Венди не старалась ступать тихо, а, скорее, специально натыкалась на ветки, и лёгкий хруст дерева казался удивительно пронзительным среди молчания природы. Оставалось надеяться, что её не попытаются убить, а после выяснять, что она не Потерянная. Интересно, они всё ещё помнили, кто такая Венди Дарлинг? Её дыхание замерло, но лишь на миг. Услышав, как неразборчивые голоса раздались где-то совсем рядом, Венди ускорилась. Ей не составило труда выйти прямо к ним. — Я не причиню вам зла, — поспешно проговорила девушка, увидев, как глаза Эммы злобно и недоверчиво прищурились. — На твоём лице написано совершенно другое, — не пытаясь скрыть грубость, сквозь зубы ответила Свон, пока Крюк пытался образумить её, обнимая за плечи. Но, видимо, на ту это не особо влияло. Точнее, вообще не влияло. Венди старалась выглядеть дружелюбно, но после нескольких секунд молчания начала понимать, что это безрезультатно. В зеленовато-серых глазах Эммы больше не было ни намёка на ту глубоко засевшую в душе потерянность. Прежняя закрытость превратилась в самоуверенность и надменность. И хотя Венди приходилось мало общаться с ней два года назад, разница была очевидной. Не только внешний облик подтверждал тьму в её сердце, но и внутренний. Оставалось только узнать, насколько сильно Эмма успела поддаться тьме и отречься от своих давнишних убеждений. — А как ты здесь оказалась? — решила вмешаться бывшая Злая королева, внимательно посмотрев на Дарлинг. — Ты улетела на корабле вместе со всеми. А затем уехала с братьями из Сторибрука, я права? — Я… — больше запнувшись от потока собственных воспоминаний, нежели от презрительного фырканья Эммы, Венди попыталась решить, стоило ли рассказывать, что Майкл был на стороне Пэна. Но тогда придётся упоминать и об их похождениях по Лондону, по попытке вернуть брата, а затем описывать и ещё достаточно приключений. Глубоко выдохнув, она словно силилась тем самым запереть на прочный замок все лишние мысли. — Это очень долгая и сложная история. Главное, что я ищу способ выбраться отсюда и никаким образом не являюсь шпионом Пэна. — Ложь. — Эмма! — Реджина раздражённо закатила глаза на попытки Крюка привести Свон в чувства. Видимо, мисс Миллс провела достаточно времени в обществе Тёмной, чтобы привыкнуть ко всем её фразам и… способностям. Что если Эмма умела различать враньё и правду и, что ещё хуже, читать мысли? Это было бы полным провалом для Венди. Тем временем Киллиан перевёл усталый взгляд на девушку и, точно тоже вспомнив в ту секунду их первую встречу, с пониманием сказал: — Кого бы ты не желала спасти в этот раз, мы поможем тебе выбраться. Но для начала, если ты знаешь, скажи нам, что с Виктором Франкенштейном. Он жив? Всё идёт как нельзя хорошо. Ведь именно этого она и хотела. Убраться с острова. Но… Пират (или тоже бывший?) наверняка не знал ничего о Джоне. Без него Венди никуда не пойдёт. А ещё был Пэн, который не простит ей лишних действий. Нужно было решать прямо сейчас. — Да. Он в порядке. — Вымученно улыбнулась. — Хоть одна истина. Сейчас доктору не следует быть мёртвым, — сказала Свон совершенно серьёзно, а затем усмехнулась, переглянувшись с Крюком. Правда, тот не разделял её приподнято-раздражённого настроения. Хотя оба спутника Тёмной скрывали это, но Венди слишком хорошо понимала их чувства, чтобы не разглядеть их среди фальшивых улыбок и обманчиво спокойного тона. Реджина с Киллианом были напряжены точно так же, как и она, когда услышала заявление Пэна. Создавалось ощущение, что они ждали чего-то страшного в любое мгновение. Даже сейчас. — Зачем он вам? — голос Венди дрогнул. Она прекрасно понимала, что Тёмной точно безразлична судьба доктора, и становилось мерзко от подобного равнодушия. — Румпельштильцхен стал простым человеком, но с по-детски чистым сердцем, — несмотря на лёгкую иронию, Миллс помрачнела, когда заговорила об этом. — Ему удалось выжить, но очнуться… С этим возникли проблемы. Никто до этого из нас не сталкивался с подобным, а помощь опытных в медицине людей не помешает. А ведь она старше этой женщины, что по собственной воле или случайно обрела могущественную магию. Эмма бы могла годиться ей в правнучки, но всё, что видит та — это девочку, которая немного выросла и стала чуть больше похожа на сформировавшуюся особу. Как велика ирония судьбы. — Так где он? — Свон не отличалась теперь терпением и, не дав Дарлинг толком собраться с мыслями, сжала руки в кулаки, слегка подняла голову, создавая полноценное ощущение того, что она глядит на Венди свысока во всех смыслах. — Мы и так потеряли достаточно времени. Говори! — Иначе что? — тихо спросила девушка, с удивлением поняв, что от всей этой ситуации ей почему-то хочется рассмеяться. Всё, что сейчас может Эмма Свон — это бросаться угрозами. Уверенность в своей безопасности постепенно усиливалась. — Убьёшь меня? Венди видела, как королева с пиратом бросали ей предостерегающие взгляды и с нарастающей тревогой косились на Тёмную, хмурясь всё больше и больше. Возможно, Эмма и представляла опасность, но под влиянием шантажа и злобных взглядов говорить о местонахождении Виктора вовсе не хотелось. Да и Пэн не упоминал о том, что ей нужно прямо сейчас отвести их к доктору. А убраться без ответов отсюда будет… сложновато. — Я не хочу марать руки, но если ты вынудишь – да, я убью тебя, но перед этим не особо приятным для тебя способом выведаю всё, что хочу знать. Так что советую тебе получше обдумать свои возможности. — Эмма имела в виду не совсем это! — нервно улыбнулся Крюк, но Свон лишь с каким-то пренебрежением оттолкнула его от себя. Венди не было известно об их отношениях, вероятно, после спасения Генри от Пэна они действительно сильно сблизились, но сейчас эта связь, скорее, мешала женщине, она в открытую выражала своё раздражение к Джонсу, однако тот не желал так быстро сдаваться, а значит, давать ей полную волю над магией. — Так каков твой следующий шаг? — осторожно начала Реджина, обращаясь к Венди. Сейчас могло показаться, что Спасительница вовсе не Эмма, а эта черноволосая женщина с пронзительным взглядом тёмных глаз. Но, какие бы изменения не настигли их всех, Миллс всё же разделяла позицию Эммы, пусть пока и не прибегала к угрозам. Стоило дать им то, чего они хотят, прямо в эту секунду. Или… Венди постаралась как можно незаметнее сделать шаг назад. Убегать она не собиралась, но нужно было дать знак Потерянному. Правда, от глаз Эммы это не ускользнуло. Глаза её, казалось, готовы были пронзить молниями Дарлинг. — Она не собирается ничего говорить. — Убийственно спокойным голосом сказала Свон, чем привела Крюка с Реджиной в секундное замешательство. Похоже, они тоже не имели понятия, что было на уме у Тёмной. — Почему ты так решила? — кашлянув, отозвался Киллиан, бросив быстрый взгляд на Венди. — Ты действуешь слишком жестко, Эмма. Она не доверяет… нам. «Ведь ты хотел сказать не это, Крюк», — между делом подумала девушка, заприметив короткую паузу перед последним словом. Если бы они спросили у неё самой, то Венди бы, не задумываясь, отнесла своё недоверие как раз к одной только Тёмной. — О, похоже, наши чувства взаимны. Ибо, став шпионом Пэна однажды, будешь им всегда. Эта фраза надолго отпечаталась в голове Венди. Может, причиной тому был вовсе не смысл, заключенный в ней, а то, что последовало после. Неожиданно. Стремительно. Без предупреждений. Как всем известно, с магией в первые разы всегда приходится туго, непривычно. Да даже сама Дарлинг, которая пусть и никогда не пыталась что-то наколдовать, в Лондоне после первого вбора этой сильной субстанции отчётливо ощущала, как какая-то часть в ней навсегда изменилась, перестала быть знакомой, превратилась в чужестранку, о которой нельзя сказать, тщательно не изучив, опасной та была или же легко подчиняемой обратно. Но если Венди, кроме этого странного состояния, не натыкалась на значительные проблемы, то Эмма, судя по всему, практически каждое мгновение разрывалась между тьмой и светом, заключённой в ней. Страха Дарлинг испытать толком не успела, когда Тёмная направила на неё руку, из которой в сию же секунду вырвалась поразительно чёрная, чернее ночи, темнота. Чей-то неразборчивый выкрик резанул слух, и, толком не успев осознать, девушка была кем-то грубо отброшена в сторону. Ногтями впившись в слегка влажную землю, Венди с ужасом смотрела, как Энзо стоял на её месте и с достаточной силой бросил копьё в сторону Свон. — Уйди оттуда! — хотелось выкрикнуть ей, но магия Эммы словно поглощала всё вокруг: ощущения, голоса, звуки. Даже картина в глазах было нечёткой. Их окружила тьма, исходившая от женщины, со всех сторон. Где-то неподалёку пытались прорваться сквозь этот щит Крюк с Реджиной, но магия королевы была слишком жалкая, чтобы одолеть противника и успеть на подмогу прежде, чем копьё, столкнувшись с темнотой, резко развернулось и, будто молния, достигло за микросекунды своего владельца. Венди вскрикнула и, справившись с внезапно возникшим давлением, поднялась на ноги. Она пыталась что-то ещё крикнуть, видела, никак не в состоянии повлиять, как Потерянный мальчишка, пошатнувшись, замер на месте, медленно опустив взгляд на остро заточенное оружие, конец которого пронзил и его позвоночник, и алая жидкость текла с обеих сторон, своим цветом выглядя в стократ страшнее, чем темнота Эммы Свон. Это же не по-настоящему? Не по-настоящему, ведь так?! — Остановись! — давясь от нехватки воздуха и чего-то ещё, Дарлинг быстро подбежала к месту между лежавшим на земле Энзо и Эммой. — Исправь это! Пытаться привести Тёмную в чувство уже было без надобности — та и сама быстро взяла свои силы под контроль, и буря из магии ушла точно так же незаметно, как и началась. Крюк и Реджина окружили Потеряннного и Венди, которая склонилась над ним. — Это… пройдёт. Ты не умрёшь… Она не замечала, как невольно плачет, хотя ещё несколькими часами раньше была готова поаплодировать тому, кто лично прикончит Энзо. Но он же… Он не должен умереть так — защищая её. Это не правильно, это совершенно не заслуженно! В голове то и дело прокручивались прошлые слова Энзо о том, что она всё портит. Но Потерянный уже не мог их сейчас повторить, потому что захлёбывался собственной кровью. Что Свон наделала? Что Венди наделала? — Да помогите же ему! — истерично заорала Дарлинг, безуспешно стараясь остановить кровотечение. Не особо разбираясь в медицине, девушка побледнела даже сильнее, чем Энзо, поняв, что копьё находится в области лёгких. Но его можно спасти. Она не знала как, но просто обязана была отыскать способ. — Венди… — кто-то хотел оттащить её от Потерянного, но та лишь грубо увернулась. Почему они ничего не делают?! — Эмма! Ты же Тёмная, чёрт тебя побери! Ты можешь ему помочь! ПОМОГИ ЕМУ! — Я… Я не знаю, как… — не будь Венди в такой панике и отчаянии, она бы заметила, как взгляд Свон прояснился, и прежняя Спасительница словно на время заперла темноту в дальней комнате. Ничего. Она просто будет смотреть. Смотреть, как он с муками умирает. — Энзо… — Дарлинг не знала, как утешить своего врага. Да и стоило ли? — Энзо, я знаю, что ты любил его… Почему именно в такой момент ей не пришло в голову ничего, кроме этой темы? Возможно, причина тому и была. Для него это было действительно важно. — Пэн никого не сможет полюбить. Понимаешь? .. — почти беззвучно шептала она, не обращая внимание на окружающих. Всё постороннее отошло на второй план, как и должно было быть. Видеть смерть собственными глазами Венди Дарлинг до сегодняшнего дня не приходилось. Несмотря на прожитый век за её плечами, она ощущала себя как никогда прежде беспомощным ребёнком, девочкой, не способной что-либо предпринять, а только продолжать говорить вещи, казавшиеся другим совершенно не к месту. — Я… — Было ещё невыносимее глядеть на то, как Энзо силится набрать в смертельно повреждённую грудь воздуха и выговорить: — Я так не думаю, Венди… — Что? — было тяжело одновременно бороться с обжигающим чувством вины и пониманием смысла сказанного. — Почему? Энзо, почему? Однако свой вопрос она задавала уже не Потерянному мальчику, а его мёртвому окровавленному телу. Последним отголоском его души были глаза Энзо — такие же дикие, полные жестокости, но только теперь всё больше казавшимися стеклянными и пустыми.