Во имя Праймаса

На широком парапете длинного, ярко освещённого моста, подпираемого силовыми колоннами по всей его длине от заново отстроенной Кибертронской Военной Академии на отшибе Тарна и до самого Тарна, стоял высокий, стройный, элегантного вида трансформер с тонкими, резких линий крыльями. Сикер. Военный. Собранный. Суровый. Властный. Его гневно полыхающая алая оптика недовольно осматривала новобранцев на лётном поле. Курсантов, как и вообще студентов в остальных высших учебных заведениях, сейчас было мало везде. Всё-таки, на протяжении войны, длившейся миллионы лет, было не до повышения популяции вида. Трансформеры гибли десятками, сотнями, тысячами, но вот новых искр почти не зажигалось. Один Праймас ведает, откуда весь этот юный сброд собирали, что сейчас толкался внизу моста, глупо переминаясь с сервопривода на сервопривод. Дальняя разведка в лице Саундвейва уверяла, что прочесали почти все сектора, все близлежащие и дальние планеты, всё, куда смогли сунуть свои загребущие манипуляторы представители вновь отстраиваемой Кибертронской Империи. Естественно, многие базы нейтралов, которые располагались в самых заброшенных уголках вселенной, не спешили обнаружить себя и засвидетельствовать новой власти своё почтение. Они всё также удерживали над своими поселениями или даже небольшими городами искажающие поля. А ведь именно таким базам Империя была обязана появлением хоть какого-то числа юных трансформеров. *** — Мне отработанным налить на ваши проблемы! — разносится в главном штабе рык Мегатрона. Лидер коалиции десептиконов находится в ярости. Он швыряет на круглый голографический стол датапад. — У нас три спарка на весь Кибертрон! ТРИ! И всего двенадцать юнглингов, из которых — всего три боевых модели! Мне бреши в личном боевом составе на дальних рубежах закрывать уже некем. Мы и так отправляем туда раненых, ветеранов! Это немыслимо! Его моторка рычит, десептикон бьёт мощным кулаком по мерцающей голографической поверхности, из-за чего по ней в разные стороны устремляются тонкие трещинки, а картинка начинает сбоить. — Прочешите все базы, все поселения, любую заштатную дыру! Мне нужно, чтобы все спарки, юнглинги были на Кибертроне и как можно быстрее! Саундвейв, заставь уже работать свой отдел на полную отдачу! Мне нужны результаты, а не оправдания. У нас нет времени. У нас его вообще нет! Мегатрон тяжело падает в своё кресло, из пазов на шлеме вырывается перегретый пар. Лидер в ярости. Никто из присутствующих не пытается ни возразить, ни вообще хотя бы напомнить о своём существовании. Во избежание, так сказать. Наконец, слышится тихий, мягкий голос Прайма. — Саундвейв, Лорд Протектор прав. У нас нет времени. Постарайтесь удвоить усилия. Распространи через свою агентурную сеть информацию о том, что любой Создатель, отдавший на Кибертрон свою бэту на обучение в Дневной Центр либо в высшие учебные заведения получит не только рабочее место здесь, но также полный пакет соцуслуг, место для проживания, бесплатное медицинское лечение, и дотации от Империи на платное лечение в клиниках Парадрона, если требуется восстановление нейросети или эндоскелета. Империя возьмёт на себя все расходы связанные с переездом и переводом семей. При невозможности переезда Создателей на Кибертрон, всё тоже самое, плюс материальная помощь будет предоставлено по месту жительства. Нам нужны юнглинги. Нам ещё предстоит их учить, так как молодые мехи из-за этой войны пугающе безграмотны. Это всё время... время. — Если твоему отделу потребуется помощь, Саундвейв, финансы, или что-то ещё, ты вправе потребовать это незамедлительно и у любого, — обращается к командиру отдела связи и дальней разведки Проул, главный военный тактик. — Ваше задание в приоритете. *** Всех молодых трансформеров, каких только могли найти, по приказу Лорда Протектора срочно вывозили изо всех точек Империи и привозили на Кибертрон для поступления в обучающие секции, Дневной Центр и высшие учебные заведения. Большинство юнглингов вообще ничего не хотело кроме того, чтобы их оставили в покое и позволили вести и дальше привычный партизанский образ жизни. Там, на передовой, всё было понятно и напрягаться было не нужно. Но встречались и амбициозные личности. Те сами просили изучить всю имеющуюся в Приёмной Комиссии информацию, и тщательным образом выбирали какое дальнейшее направление для себя выбрать. Этих расхватывали отрывая вместе с манипуляторами, грызясь за них похлеще чем в военных баталиях, обольщая, переманивая, подкупая. За спарков дрались ещё сильнее. Ибо спарков можно было воспитать и выучить под себя. Почти все прибывшие спарки и сикерлинги, будущие учащиеся Дневных Центров, уже имели своих спонсоров из Высших Учебных Заведений. Но этого всего было мало, недостаточно. Катастрофически не хватало! Слишком мало зажигалось искр. Для такой огромной Империи — ничтожно мало! После подписания Договора о Перемирии, после утверждения Первых Лиц Империи и Совета, первое, что было сделано — это жёстко подавлено недовольство алозначных и фиолетовозначных друг другом. Нейтралам, с их постоянными претензиями в адрес и тех и других, вообще шиш показали. Правда, руководящие посты предоставили. Когда это было? Ворн, два ворна назад? Да какая разница, если до сих пор реальность бытия балансирует на зыбкой гране. Взрослое поколение как и прежде принимало на себя удар, но как долго оно продержится, коли нет поддержки молодых, юных искр? Продолбали Империю, пока мерились крутостью и считались кто важнее, главнее, сильнее. Стройная серебристая нога с острой коленной накладкой ярко-красного, почти алого цвета, раздражённо подрагивала у самого края парапета. Когда совсем становилось тоскливо, её обладатель иногда постукивал по гладкому покрытию моста изящным дожигателем "каблучком", присущем всем сикерам без исключения. Алая оптика чуть поблекла — её притушили, поддавшись каким-то своим невесёлым мыслям. Зрелище внизу было жалкое, это следовало признать. Но ничего более лучшего на данный период времени ждать не приходилось. Придётся удовлетвориться тем что дали, точнее, что удалось достать всеми правдами и неправдами. Семь летунов из 23 курсантов, из них трое винтокрылые. Ничтожно мало. И всего один сикер... совсем паршиво. О том, что этот единственный сикер не дотягивает своими малыми габаритами даже до наилегчайшей категории, и думать не хотелось. А как хотелось тройку, чтобы потом сладострастно вылепить из неё боевую триаду! Мечты... Остальные курсанты были боевиконами колёсных или гусеничных альтформ. Раньше летуны и колёсные учились бы не только на разных площадках, но и в разных Академиях, а то и в разных городах. Но не сейчас. Когда на весь Кибертрон 23 военные модели... смысла размазывать эти крохи тонким слоем нет никакого. Тем более, сажать за скамью грызть науку их нужно всех вместе, не оглядываясь на различая в росте и возрасте. С презрением и явным раздражением сплюнув себе под дожигатели порцию энергона, серебристый Ищущий резко распрямился, приготовившись к трансформации и полёту. Но почти в тот же самый наноклик над ним завыли знакомые движки. Трансформировавшись прямо в воздухе и гремя антигравами, рядом с серебристым с красным сикером приземлился почти что его клон: такой же серебристый, изящный, строгих линий корпус, только с чёрно-фиолетовыми полосками и вставками. Вновь прибывший окинул беглым взглядом притихшую толпу курсантов внизу на площадке, озиравшуюся теперь весьма боязливо в их сторону, и медленно протянул: — Поступила информация из сектора 2.33.144. Передан приказ на открытой частоте об общем сборе через джоор в штабе. Сам полетишь или мне прикрыть? Тандер не сможет, он сейчас в Восе перед делегацией с Парадрона расшаркивается. — И долго он там вензеля выкручивать будет? — Пока не получит добро на лечение вне очереди для наших ветеранов, — довольно ухмыльнулся Скайварп, лениво переводя взгляд с курсантов на своего командира и ведущего. Старскрим хмыкнул. Медботы Парадрона никогда не пойдут на такой шаг: каждый из них приносил клятву медиков. Значит для любого представителя медицинской фракции все пациенты равны, не имеет значения какую инсигнию ты носишь на груди, не имеет значения что твоих соотечественников скоро будут вспоминать как историю. — Много у нас с повреждениями нейросети и эндоскелета? — наконец задал Старскрим неприятный для себя вопрос. — Две трети, — неожиданно зло процедил Скайварп. — Шлак... Если так пойдёт дальше, то в военно-воздушные элитные войска придётся брать эрадиконов. Позор! Но что делать, если большая часть его непревзойдённых бойцов получила повреждения, не позволяющие летать? А ведь сикеры летают в боевых триадах! И если один из солётников не может встать на крыло, значит остальные с большой долей вероятности в небо в тройке не поднимутся, так как чужака не примут. А значит боевая мощь резко снижается. Работа в паре не так эффективна, как в тройке. Старскрим замер. На наноклик он представил, что в небо не сможет подняться кто-то из них троих. Смог бы он кем-то заменить Тандеркрэкера или Скайварпа? Да никем! Невозможно это! Всё равно что узы обрубить, и вместо бондмейта дорогого искре сексбота подсунуть. Один бы летал, парой — но чужака в тройку не принял бы! И не нужно было спрашивать мнения солётников: в этом они были едины. Старскрим повернулся к своему ведомому. Скайварп абсолютно серьёзно смотрел на командира, во взгляде уже ни тени веселья. Дело серьёзное. Сейчас решается вопрос самого существования ударного лёгкого флота истребителей. — Он сможет. Убедит, — твёрдо сказал сикер с чёрно-фиолетовыми полосками на крыльях. Почему-то Старскрим сразу же поверил. Или очень хотелось верить? Лёгким кивком головы он отпустил Скайварпа. До штаба лететь не пару бриймов, а с Тандеркрэкером он сам свяжется чуть позднее. Рядом загрохотали двигатели, и Старскрима обдало волной горячего воздуха. Старскрим низко наклонил голову и подавил где-то в своих глубинах зарождающийся низкий рык. Совет, штаб, делегации, послы, представители, бесконечные совещания, бесконечные тактические решения, препирательства, выступления, речи и обсуждения. А всё равно все топчутся на одном месте! И выхода пока не видно. Заводы запущены, но работают процентов на 30 от полной мощности. Научные институты полупустые. Медицинские комплексы забиты теми, кому нужна помощь, но свободных манипуляторов медботов просто не хватает! Все работают на износ. Сколько такой кошмар может ещё продолжаться? Или это его личный кошмар? Кошмар длинною в миллионы астроциклов, вытягивающий тепло из искры, сводящий на нет любую радость, надежды, мечты, обесцвечивающий даже вкус энергона? Старскрим притушил окуляры. Перед его взором всё ещё стоял мост, тонкие пальцы всё ещё обхватывали абсолютно гладкую поверхность перил. Только это был другой мост, другие перила... и на том другом мосту стоял другой Старскрим. Счастливый, дерзкий, совсем юный. Сколько ему тогда было? 16 ворн? Праймас... неужели ему когда-то было 16 ворн? В это было трудно поверить, невозможно поверить. *** Лёгкий ветер. Ажурный, воздушный, причудливых линий мост из прозрачного бронепласта в самом сердце Воса. Скорее даже не мост, а некая посадочная и, заодно, обзорная площадка для летунов. Со всех сторон вздымаются ввысь к звёздному небу шпили изящных зданий, утопающих в разноцветных огнях подсветок. Весь Вос лежит сейчас под каблучками его дожигателей. Тонкие пальцы зажимают датапад с оценками из Дневного Центра: сплошь золотые звёзды! Он лучший воспитанник! Альфы обещали подарок к столь блестящему окончанию начальной ступени образования. Старскрим ликовал! Теперь он ждал солётников, ему не терпелось похвалиться, не терпелось полететь вместе с ними, качая такими соблазнительными крыльями над всем городом. Как же хотелось поскорее уже очутиться в знакомом уютном баре, в котором он теперь может совершенно официально заказывать сверхзаряженный энергон! Не надо больше доставать втридорога столь вожделенные порции у уличных торговцев. Не надо прятаться. Теперь можно вальяжно развалившись за столиком медленно потягивать терпкую субстанцию, перекатывая её глоссой во рту, и отпускать шуточки в компании своих солётников, а скоро и соузников, в этом Старскрим не сомневался. Они объединились в триаду с шести ворн, с первого раза, как увидели друг друга в младшей группе Дневного Центра Воса. Их взгляды встретились, сикерлинги мгновенно сбились в тесную группу и как-то сразу поняли, что теперь они вместе. Навсегда. Через время и пространство. Тройка. В будущем — боевая тройка, триада. Понимание было настолько ярким, что почти ощущалось физически лёгкой болью. Друзья, враги, боль, радость, смех, даже первый деактив, и первый, почти дружеский, почти братский интерфейс — всё делилось на троих поровну. Идеальная тройка. Окружающий мир сикеров воспринимал их как единое целое, как будущих партнёров, равноправных бондмейтов, нужно только дождаться когда искры будут готовы полностью открыться и принять друг друга. Запретный сверхзаряженный, курительные палочки в темноте отсека, тихие шепоты, непристойные намёки, откровенные прикосновения, громкие стоны, прокушенные губы, радостный смех и всегда верное плечо рядом. Теперь таиться не надо. Теперь можно обнимать солётников за талию открыто, да хоть на центральной площади целоваться до скрипа дентопластин! Теперь можно без опаски наслаждаться таким дурманящим ароматом взрослой жизни! Ну, почти взрослой... Некоторые ограничения, конечно, остаются. Но разве они втроём не обходили эти ограничения всегда? Старскрим довольно зажмурился. Неожиданно что-то чиркнуло его по плоскости крыла. Сикерлинг вздрогнул и гневно зашипел. Если это Варп, то он сейчас его проучит! Старскрим резко развернулся, включив дожигатели и... замер. Фем-сикер! Перед ним неуверенно балансировала на своих изящных дожигателях настоящая фем-сикер! Старскрим с нескрываемым любопытством оглядел незнакомку. Голубовато-серебристый корпус, почти однотонный, только на шлеме ярко-алый шеврон. Что за глупость? Откуда у сикера — шеврон?!? Это удел колёсных! Но не успел он на прямую, как всегда, высказать этой фем всё, что он думает, как это невысокое, изящное создание повернулось к нему. Мигнула оптика непривычного, ярко-синего цвета. Старскрим застыл как столб и подавился заготовленной тирадой. — Привет! — юная фем ему открыто и даже несколько дерзко улыбнулась. Затем склонила свою голову на бок и приподняла изящную оптогрань. — Нравлюсь? — Ничего так, — ухмыльнулся сикерлинг, глядя в эти странные окуляры не отрываясь. Затем заинтересованным взглядом облизал хрупкий корпус, не отказав себе в удовольствии изучить каждый волнующий изгиб. — Кто на крыло ставил? Посадка у тебя, как будто на хвосте конструкцион висит вместе со всем своим семейством. Ты же чуть фюзеляжем всю площадку не пропахала! — Никто, — обезоруживающе улыбнулась фем. — В Юссе нет инструкторов по полётам. В этой дыре энергон в трубопроводах стухнет, не то что крылья расправятся. Думала, так и буду мешать до деактива пыль с грязью, да глотать выхлопы бамперно-колёсных. Опекуны там шлаково застряли; моё мнение — они ловят процессорный кайф от того, что где-то ещё нет цивилизации! Им-то что, они колёсные. А мне было — хоть к Юникрону взывай! Ни датападов обучающих, ни в сети информации. Да и сеть у нас там, не то что тут у вас — фьють и полетели! Допуск ограниченный, пока что-то загрузится, можно к шаркам серво откинуть. Слава Праймасу, залетевший на наше кладбище сикер меня заметил, выписал сюда в обучающую секцию! Теперь вот тренируюсь. Уже целый декацикл! Старскрим выпучил на неё окуляры. Он, конечно, что-то слышал про Юсс, но что именно, даже не помнил. Провинция его никогда не интересовала. Даа.... наверстать ей будет сложно. Хотя, если она освоила взлёт и посадку, пусть даже и так коряво, с таким зверским опозданием всего за декацикл... многообещающая фемочка! И весьма привлекательная, если над грацией поработать, да на крыло толково поставить. Конечно, ни с кем из его тройки ей никогда не сравниться, но многих других умыть их собственным отработанным она сможет. Неожиданно в процессор полезли мысли на счёт сильно поджимающего возраста, и что через ворн другой ей нужно будет партнёра полноценного подыскивать на платформу, если уже не настало время "х". Сикерлинг замер, решив проверить нежданную догадку. Переключив осязательные датчики, повёл химанализаторами. Фем понимающе усмехнулась. — Интерфейс-сеть частично блокировала. С колёсными обжиматься — себя не уважать! — Ничего, разблокируем! — нахально усмехнулся сикерлинг, приглашающе протягивая изящное серво, помахивая в бесстыдной демонстрации тонкими, длинными, отполированными боевыми когтями. — Правда, зря блокировала. Теперь возни с разблокировкой будет много. Я тебя и на крыло толково поставлю так, что энергоном форсунки у зевак захлёбываться будут, и с интерфейсом подскажу... Фем-сикер звонко расхохоталась, блеснув сверкающими дентопластинами, несколько вызывающе откинув голову назад: — Это лучшее, что я слышала за последние ворны! Звучит многообещающе! А твои солётники против не будут? А то я бы на их меcте не захотела делить с кем-то такого как ты. — А куда они от меня денутся, — заносчиво хмыкнул Старскрим, сжимая в своём манипуляторе тонкие, почти невесомые пальчики новой знакомой. — Тут у нас вечеринка намечается. Присоединишься? Заодно и поближе познакомимся! Я — Старскрим. Меня тут все знают. А как тебя звать, прекрасная из искр? И хотя Старскрим шутил, бахвалясь, сверкая окулярами и щеря дентапластины, но искра почему-то пульсировала внутри отсека рваными сполохами, то опаляя стенки камеры, то вдруг почти затухая. Было страшно, непривычно и почему-то захватывающе. И этот странный запах её энергона, смазки, корпуса? Когда маленькая фем оказалась близко, этот запах ударил в рецепторы, прошил сверхзвуковой волной весь корпус, затопил все контакты и разъёмы. И вместе с этим пришло яркое, яростное чувство на уровне ощущений: "моё". Сикер легко потёрся о новую подружку корпусом, оставляя на кончиках её крыльев, бёдер, плеч свои энергометки. Пока неосознанно, зато сразу же заявляя на неё свои права. Фем, несмотря на то, что была младше на несколько ворн, поняла это сразу же. Поняла и приняла весьма благосклонно. Она была совсем не против такого партнёра: сильного, яркого, стоящего выше неё самой в сложной иерархии сикеров и в какой-то степени пока недосягаемого. Она улыбнулась, призывно бликуя оптикой, не стесняясь, прижимаясь в ответ, и назвала своё имя. Имя, которое чуть не внесёт разлад в самую перспективную из молодых троек Воса. Имя, которое он будет нежно шептать, злобно бросать в обвинение, сладострастно выкрикивать, выдыхать из последних сил на грани перезагрузки. Имя, которое всего лишь через короткий ворн превратится в яростную и обжигающую боль, сковывающую корпус, заставляя искру сжиматься в болезненно пульсирующую точку. Имя... имя, которое до неузнаваемости изменит его самого, изменит его судьбу, задаст вектор движения вперёд на миллионы астроциклов не давая ничего забыть, не позволяя отстраниться, и бросит в самую гущу событий и его самого и его боевую триаду. *** Боевые когти в бессильной ярости проскрежетали по сверкающим перилам, а затем переместились на нагрудную броню, под которой металась, и кричала, и звала кого-то истерзанная миллионами астроциклов боли искра. На сверхпрочных пластинах остались глубокие царапины. Неужели это всё было правдой? Неужели это никогда не оставит его? Старскрим мучительно сдвинул оптограни. Ведь было время, когда почти позабылась привычная, тупая, ноющая боль. Когда он почти научился существовать без воспоминаний, стал получать от своих побед и даже поражений удовольствие. А потом всё вернулось в двойном размере. Искра как будто сошла с ума, постоянно крича, то сжимаясь в тоске, то разгораясь словно сверхновая звезда. Лишь на короткие промежутки времени случались затишья, в которые можно было перезапустить все системы и расслабиться. А затем приступы начинались с новой силой. Что спровоцировало тлеющую, уже смирившуюся искру словно маленький уголёк в остывшем жерле шахтёрской печи? Что заставило мерцающую искорку разгореться в бушующее с яростной страстью пламя? Размышления прервал вызов по внутренней закрытой связи: *Старскрим?* Серебристый сикер замер, встряхнулся, выбрасывая из процессора привычные тяжёлые мысли, старые воспоминания, отвечая коротко, просто обозначая узнавание: *Тандеркрэкер* Ответ пришёл молниеносно: *Они готовы подписать договор. Но есть условия со стороны Парадрона. Тебе лучше появиться здесь лично* Взревели двигатели; с моста вертикально вверх, в звёздное тёмное небо взметнулся серебристый истребитель с красными полосами на крыльях. Внизу, стоящие на лётном поле курсанты с тоской в оптике и завистью проводили взглядами Главнокомандующего ВВС. Произвели ли они хоть какое-то впечатление на этого легендарного трансформера? Есть хоть у кого-то шанс попасть если не к нему в звено, то хотя бы к его союзникам и боевым товарищам? Говорят, у Блэкаута в отряде можно развернуться, показать себя. Там и колёсные нужны. И с сикерами контактируют тесно. Возможность пробиться выше. *** Тёмный личный отсек на военной базе автоботов освещался еле-еле. Владелец отсека рассеянно смотрел в панорамную арку из прозрачного бронепласта. Снаружи было светло, территория базы хорошо освещалась. Вдалеке виднелся тренировочный плац. Там сновали туда-сюда яркие фигуры: шла тренировка бойцов. Сейчас отряд автоботов был разделён на две части: пока одно подразделение несло вахту на дальнем рубеже в созвездии Альтрокса, второе отдыхало и тренировалось на территории базы, расположенной недалеко от пригорода Айакона. Мираж устало притушил оптику. Он джоор назад вернулся с патруля. Процессор работал даже не в половину, а в одну треть. Мысли не текли, а плавно и лениво скользили, всё время возвращаясь к чему-то, что привлекло его внимание декацикл назад, на звёздном флагмане, мирно патрулирующим дальний рубеж планетарной системы под кодовым номером 2.33.144. Тогда он должен был проинструктировать новобранцев, поступивших под командование Ультра Магнуса. Флагманский корабль также оказывал техническую и военную поддержку космической модульной базе дальней разведки, эдакому перевалочному пункту, базирующемуся на третьей Луне самой крайней к границам планеты. Теперь же, из-за диверсионного подрыва Звёздного Моста, в данный сектор было стянуто сразу несколько флагманов и звено космических истребителей, увеличено количество патрулей. Все они следили за границами тонкой яркой голубоватой линии — аномалии под кодовым названием "Параллель". Параллель являлась границей между подпространственным разрывом и галактикой. Она образовалась вследствие взрыва Звёздного Моста, вопреки всем законам физики, и исчезать не собиралась. В итоге, сам по себе Мост существовать перестал, восстановлению не подлежал, а вот искажённое пространство осталось, совмещая в себе... а шарк знает, что оно там в себе совмещало. Проблема была в том, что при взрыве в эту щель затянуло ближайшую научную станцию со всей её немудрёной техникой и обслуживающим персоналом. Параллель была самым мерзопакостным из самых мерзопакостных мест. Туда не сунешься просто так, ни в виде истребителя, ни тем более на флагманском корабле. Нестабильный фон искажённых границ полностью исключал на данный момент возможность проникновения на космический спутник-станцию и её буксировку в стабильное межзвёздное пространство. Трансформеров, находящихся в момент взрыва на научной станции, просто внесли бы в списки деактива, военное положение на дальних рубежах никто не отменял — если бы периодически оттуда не пробивались сигналы. Из чего следовало, что станция не только выдержала взрыв, но и продолжала функционировать. Один из коротких сигналов удалось частично расшифровать. Полученная информация несла тревожное предупреждение: выходило, что с другой стороны разрыва "Параллель" посетили несколько разведывательных челноков квинтессонов, явно заинтересовавшихся возникшей аномалией. Судя по докладу учёных на закрытом заседании Штаба, данный разрыв каким-то образом связал рубёж Кибертронской Империи, проходящий по границам данной планетарной системы, и весьма далёко расположенную звёздную пустошь, подконтрольную извечным врагам Кибертрона. Как такое могло получиться, никто сказать не мог. Как это исправить — тем более. И как вытащить из данного разрыва кибертронскую научную станцию вместе с выжившими трансформерами пока тоже было непонятно. Ни одного действенного варианта решения данной проблемы за всё время не поступило. По записям координационного центра выходило, что на станции должны находиться двое учёных из нейтралов, молодой боевикон (охрана и ремонтник в одном лице), а также, каким-то образом затесавшиеся туда двое гражданских, которые в базе значились безликими "две единицы". Итог: пять пропавших без вести трансформеров. И кто-то из них явно был выжившим. Военные советники и тактики сильно надеялись, что среди выживших был боевикон, так как его альтформа Охотника в виде тяжёлого звёздного перехватчика позволяла выжившим, в теории, отбиться от челноков квинтессонов. Мираж отступил внутрь отсека к перезарядной платформе, повалился на неё и отключил оптику. Мысли плавно перетекли с проблемной Параллели на патрулировавший данное пространство ещё до взрыва космический флагман. Нет, всё-таки он что-то видел на погрузочной платформе вышеупомянутого флагмана, когда в грузовые капсулы, отсылаемые на Луну, помещали ящики с необходимыми деталями. Что же такое он должен был заметить, чтобы его уже почти отключающийся от усталости процессор это выделил из общей массы трансформерских корпусов и прописал это аж в резервной памяти? Но по нужной картинке шли такие помехи, что разглядеть что-то было сложно. Мираж молча поставил на перемотку всю запись и теперь наслаждался шипящей на всех частотах картинкой. Снова и снова. Снова и снова... От усталости всё как будто подёрнулось дымкой, и он почувствовал, как скользит в спасительный оффлайн... И вдруг... Мираж аж подскочил на платформе, широко раскрыв оптику. Не может быть! Просто не может быть, потому что этого быть не может! Невероятно, дико, абсурдно! Но на невероятно короткий наноклик среди корпусов трансформеров мелькнул этот ни с чем несравнимый золотой отблеск тончайших, почти полупрозрачных пластинок-чешуек, которые представляют из себя сплошную нейросеть в её практически базовом варианте! Он знал только одного трансформера, у которого данная нейросеть была выставлена напоказ в его альтформе или частичной альтформе, и не была скрыта под бронёй, пусть даже в милимикрон толщиной. Хотя, какой к шаркам трансформер — это был самый настоящий симбиот, единственный в своём роде и на всю вселенную (лабораторная ошибка или удача, в следствии которой появился полутрансформер, полуорганик ). Слияние произошло относительно давно, было частичным, но весьма действенным и живучим, как оказалось. Суть в том, что протоформа, с перенесённым в неё разумом и энергополями органика, не могла долго автономно существовать, так как не имела искры, что вносило жуткий дисбаланс во все системы, и не могла толком подзаряжаться, пополняя запасы затраченной энергии. Из восьми созданных подобным образом протоформ данного типа погибли все кроме этой последней. Впоследствии эксперимент свернули, неактиврированные протоформы уничтожили. Что послужило стабилизацией состояния именно для данной протоформы, Мираж понять был не в силах. Судя по всему, никто не мог понять и уразуметь факт данного феномена. Но, история продолжения не имела, к вящей радости всех в той или иной мере причастных к ней, так как свидетелей не осталось. Точнее, двое непосредственно выживших и уцелевших в ней участников стёрли всякое упоминание о себе в записях научной лаборатории, пожелав остаться инкогнито; один уже как несколько ворн гостил у самого Праймаса; а последний, кто мог бы пролить свет на тайны лаборатории и данного эксперимента, с тех самых пор имел полностью отформатированный процессор. Сам же симбиот числился без вести пропавшим уже несколько ворн. Тактический отдел посчитал, что столь неудачный и опасный результат собственного эксперимента был уничтожен самим вдохновителем подобного рода исследований, во избежание, так сказать. На этом дело было закрыто и забыто, будучи погребённым в медицинских архивах. Мираж лично был знаком с симбиотом, как и вся их команда на Земле. Правда, в виде органика он ни разу не видел представительницу человеческого рода, а вот уже в виде трансформера весьма дорожил временем их общения. Фембот, симбиот — в её хрупкой базовой форме причудливо переплелись начала двух культур и видов. С первого взгляда не отличить от трансформера, только излишне хрупкий, тонкий, изящный корпус. И только когда она принимала частичную альтформу, расправляя удивительные перепончатые крылья с длинными, крепкими суставами, между которыми натянулись плотные волокна полупрозрачных золотистых чешуек, закрадывалось подозрение, что это существо представитель несколько иного вида. В полный разворот крылья были весьма обширными, на удивление сильными, способными ловить малейшие изменения воздушных и тепловых потоков. В сложенном варианте они маячили за спиной как некий колышущийся шлейф. Но самое удивительное было то, что симбиот могла их полностью прятать в пазы спины, да так, что и намёка на их существование не оставалось. Чем-то её протоформа в базовом виде напоминала изящные корпуса сикеров, только небольших сикеров. Одним из доноров будущей ТНК был их представитель. Это объясняло наличие крыльев, это объясняло её проснувшуюся вместе с активацией протоформы почти дикую жажду полётов, неба, звёзд. Это многое объясняло. Но был и второй донор, это выяснил Рэтчет после изучения причудливой ТНК симбиота. По всей видимости, вторым донором был динобот. Полная альтформа симбиота вследствие подобного микса являла собой нечто среднее между сикером и крылатой ящерицей. Причудливое, стремительное и смертельно опасное существо с четырьмя короткими когтистыми лапами, короткой конусообразной головой, гибким, плавным, достаточно узким корпусом, хвостом, напоминающим скорпионий, на кончике которого в скрытых пазах пряталась жало-игла. Но самым жутким в этой альтформе был остановившийся, чужеродный, абсолютно ничего не выражающий взгляд льдистой оптики, чуть подскошенной к углам. Но даже в альтформе симбиот вела себя... настолько нерационально, смешно, порывисто и чисто по спарковски (хотя, с точки зрения трансформеров она спарком и являлась), что можно было примириться и с подобной метаморфозой. Рэтчет отнёсся к симбиоту чрезвычайно серьёзно, заявив, что данная конструкция явно разрабатывалась для уничтожения: одноразовый и идеальный убийца. По словам Рэтчета место этой твари было на арене среди гладиаторов. Там такое любили. Но больше всего его тревожило программирование этого корпуса. Человеческое сознание — это хорошо, до определённого момента, пока оно не вступит в симбиоз с прошивкой корпуса. Должного оборудования для полного сканирования не было, но Рэтчет предполагал худшее, как всегда. По его словам в протоформу было заложено несколько прошивок, как и у всех остальных трансформеров: приоритетная и одна или несколько в спящем режиме, неактивированные. Делалось это для возможности перезапустить процессор, если в какой-то момент приоритетная прошивка будет либо уничтожена, либо безвозвратно повреждена. Личность тогда полностью меняла своё мировоззрение, привычки, предпочтения. Конечно, если локальная и базовая память оставались в сохранности. Если же память была также уничтожена, значит трансформер как спарк начинал всё сначала уже совсем другой личностью, только наработанные навыки корпуса никуда не девались. Но говорить, писать, строить логические цепочки нужно было учить заново. Так вот, Рэтчет предполагал, что в данной протоформе была нарушена очередность прошивок. И либо не было активировано ни одной, либо одновременно работали обе прошивки, безумно накладываясь друг на друга. Что это были за прошивки и какая в итоге станет более приоритетной — оставалось только гадать. Всё это вместе делало симбиота непредсказуемой, нестабильной и весьма опасной. Те несколько десептиконов под предводительством Шоквейва, которые были инициаторами данного лабораторного эксперимента, стремились уничтожить своё создание весьма рьяно. Не то чтобы Рэтчет им помогал или не мешал, но у Миража создалось стойкое убеждение, что тактическую правильность подобного решения противника он не может вот так просто сбросить со счетов. На удивление, опекать симбиота взялись Джазз, Айронхайд и он сам. Джаззу нравился характер новоявленной фем, беззаботный, лёгкий как дуновение ветра. Она могла поддержать почти любые его выходки, естественно, разделяла любовь и страсть к музыке, скорости и, главное, готова была покрывать его дурачества. И она нуждалась в его защите. Она очень сильно нуждалась в защите, понимала это и с радостью принимала помощь. Рядом с ней не только Джазз чувствовал свою значимость, необходимость, но и сам Мираж. Айронхайд просто взял "под крыло" самого слабого, что для него было само собой разумеющимся. Его попросили — он не отказал. Он защищал — его слушались. Надо отдать должное, Айронхайда фем слушалась беспрекословно всегда, будто неразумная бэта своего Альфу. И к Рэтчету она тоже тянулась, робко, стеснительно, не навязывая своего общения. На удивление, Оптимуса Прайма она опасалась, робея в его присутствии и всячески старалась держаться от него на расстоянии. С Бамблби и остальными отношения были ровными, только Сайдсвайпа близко она не подпускала, безошибочно определив, что его интерес к её корпусу является далеко не платоническим. В принципе, Джазз тоже иногда позволял себе в её отношении некоторые вольности, но появление Айронхайда всегда остужало пыл диверсанта. Мираж же ценил её именно как младшего товарища, может быть младшую сестру, с ней было приятно вести беседу, приятно находиться рядом. Рядом с ней тоска по партнёру отступала... *** — Дино, скажи, а как ты понял, что хочешь быть воином? Можешь быть воином? Ты ведь не совсем такой как Хайд, Джазз или Би? — непривычно светло-голубая оптика была обращена прямо на него. Иногда, при определённом попадании света, она начинала отливать зеленоватым. Фейсплет фем был на этот раз задумчивым. Они сидели возле тренировочного поля, Мираж свой спаринг уже закончил и сейчас отдыхал, остужая системы. Бывший аристократ замер. Как можно объяснить то, что и сам не понимаешь? Что он никогда не хотел быть бойцом, не хотел видеть постоянно деактив, тем более являться его причиной? Как можно объяснить в нескольких словах то, что он просто не умеет что-то делать плохо, привык выкладываться на все сто, так его учили с момента активации. — В какой-то момент мне пришлось стать солдатом, — мягко ответил он, смотря на светлеющий горизонт. — Моего мнения никто не спрашивал. Обстоятельства так сложились. Иногда нужно просто подчиниться воле Праймаса. И делать всё хорошо. Так хорошо, как только ты можешь. Тонкий манипулятор опустился ему на плечо. Она поддерживала его, всегда поддерживала. От её прикосновений, взгляда почему-то становилось тепло и спокойно на искре. Тонкие пальчики чуть сжались, а потом она убрала серво, проведя им по своим коротким, изогнутым назад рогам, украшающим узкий и изящный шлем. Её губы тронула горькая улыбка. — Иногда чувство юмора у Праймаса бывает весьма паскудным... *** А потом, потом начался сущий кошмар. Пару раз земную базу атаковали триады сикеров; становилось в прямом смысле слова жарко. В такие минуты симбиот замирала, почти сжавшись в комок, и напряжённо глядела вверх. Она не кричала, не лила омыватель, не мешалась под ногами, но весь её внешний вид в такие моменты говорил о страдании. Первым не выдержал Айронхайд. Вызванный на землю корабль с подкреплением в лице рэкеров увёз отсюда не только собранную автоботами информацию, но и фем. Она была растеряна, подавлена, но не сказала ни слова против. Джазз на последок пообещал её сводить в свои любимые бары по возращении на Кибертрон, научить пить сверхзаряженный и пообещал так тихо, что только Мираж услышал, далеко не братский поцелуй на следующую встречу. Мираж возмущённо уставился на диверсанта, но серебристый корпус уже умчался, проигнорировав его предупреждение как факт. Сам Мираж постарался её поддержать, как и положено другу. Уверить, что там, на кибертронской базе, всё у неё будет хорошо. Её обучат как надо, и летать тоже. И что по возвращении их группы с Земли они ещё не узнают в уверенной крылатой фем свою робкую подружку. Она тогда неуверенно улыбнулась и порывисто его обняла, прежде чем скрыться в шлюзе корабля. Рэкер-пилот не любил ждать, о чём громко заявил всем присутствующим. Их ещё ждал тяжёлый перелёт обратно на Кибертрон, чего зря время тянуть? Вот только до Кибертрона корабль не долетел. Его сигнал пропал в трёх парсеках от Земли. Аварийный маяк так и не включился... *** Неужели выжила? Неужели это она? Процессор сообщал о том, что данный факт невозможен, а вот искра пела, нет — голосила о том, что это именно она! Сколько же ворн прошло с того момента, как они оставили Землю? А с того момента, как он проводил её взглядом, скользящую по трапу корабля рэкеров в его сумрачный салон? Мираж активировал в шлеме закрытый канал связи: *Джазз! Ты где? Есть срочный разговор!* Ответ пришёл моментально, Мираж прямо чувствовал, как диверсант усмехается краешком рта: *Бро, не ожидал так скоро тебя услышать! Тебе положено кувыркаться в оффе как минимум несколько джооров перед тем, как тебя начнёт хоть что-то волновать* Мираж не поддался на провокацию, назвав только одно слово, точнее позывной, которым однажды Джазз назвал фем. Этот позывной они использовали только в тесном кругу, его знали только она, он сам и Джазз. Клик в эфире сохранялась абсолютная тишина, затем пришёл короткий ответ, произнесённый таким жёстким, даже злым голосом, что Мираж неосознанно содрогнулся всем корпусом: *Через два брийма буду* Красный трансформер обречённо провентилировал системы. Разговор будет тяжёлый. Он ещё помнил звук ударов, яркие искры, летящие от брони, когда там, в прошлом, на базе сцепились Айронхайд и Джазз. Диверсант тогда обвинил оружейника в гибели фем, впервые открыто продемонстрировав, что его виды на неё были более серьёзными, чем предполагаемое шатание по барам. Конечно, Айронхайд ему был не по дентопластинам, но диверсанту удалось основательно помять броню мастеру по вооружению. Самому Джаззу Рэтчет потом долго восстанавливал отдельные фрагменты корпуса и вправлял шарниры под громкую брань, которая разносилась по всем отсекам базы. Конечно, спустя какое-то время Джазз с Айронхайдом помирились, потасовка была всеми забыта, а имя фем с тёмно-серым корпусом и золотистыми странными крыльями более никогда по какому-то общему молчаливому согласию не упоминалось. Деактив. Архив банка данных — порядковый номер. Всё, что осталось на память. Дверная панель издала сигнал вызова. Значит, за ней уже стоит Джазз. Мираж нажал на кнопку открытия. В отсек скользнул серебристый корпус и замер по середине. Его визор мрачно мерцал в полумраке. Диверсант ничего не говорил, весь его внешний вид выражал вызов и негодование. — Я видел её, — сразу же перешёл к делу Мираж. — Невозможно! — зло перебил его Джазз. — Корабль был уничтожен, этому есть подтверждение от команды спасателей. Я проверял записи! Даже так... значит замолчавший эфир, отсутствие сигнала маяка и ответ от базы, что корабль не вернулся, его не удовлетворили. Как всегда, Джазз провёл своё расследование. Что ж, это к лучшему. — Сколько деактивированных корпусов было изъято с борта спасателями? — Мираж с замиранием искры ждал ответа от боевого товарища. — Ни одного... — наконец долетел тихий шёпот. Аудиодатчики Миража еле уловили ответ враз растерявшего всю свою браваду диверсанта. — В левом борту была обширная пробоина, части обшивки не хватало. Следы взрыва, следы пожара... Сам понимаешь. Мираж понимал. Выжить при таком невозможно. Только один шанс на выживание: что тебя спасут. Но если тебя планируют спасать, то зачем перед этим планомерно уничтожать корабль? Слишком рискованно, ибо при взрыве корабль вообще может разнести на составляющие. — Джазз, декацикл назад я был переброшен на флагманский корабль Ультра Магнуса. Должен был проинструктировать новобранцев, — диверсант кивнул шлемом, он знал об этом, сам же Миража и направил с этим поручением. — Я ждал свой челнок на грузовой палубе, чтобы совершить переброску по Звёздному Мосту в Айакон. В тот момент меня уже чуть не коротило от усталости, оптика пропускала уже жуткие помехи. В тот джоор на палубе был аншлаг: на флагмане сортировали пришедшее для базы дальней разведки оборудование с Кибертрона, погрузка шла полным ходом. Я понял, что заметил нечто, что имеет важность, но процессор на тот момент логически обработать поступившую информацию уже не мог. Как только я загрузился в челнок, сразу же ушёл в оффлайн, выставив автопилот. Онлайн вернулся уже в порту. Ну, а по прибытии... — По прибытии тебе сообщили о диверсии и взрыве, а также об особом положении в известном всем секторе и состоянии ожидания для всех боевых подразделений, — продолжил за него Джазз, наконец расслабляясь и подходя к обзорной арке. Теперь уже он задумчиво изучал открывшуюся за ней панораму. Мираж кивнул, хотя и знал, что Джазз этого не увидит. — Мне было не до вскрытия файлов резервной памяти, — признался он на удивлённый взгляд диверсанта, как бы признавая, что да — событие показалось мне настолько важным, что прописал его аж в резервных файлах. — Затем стало вообще ни до чего. Хотя мысленно я почти постоянно возвращался к тому грузовому отсеку. Но картинка была слишком смазанной, помеха на помехе. Но искра прям требовала, чтобы вспомнил, чтобы разобрался. Джазз молча подпирал собою стену, только визор слабо бликовал, отражая отсветы с улицы. И хотя его оптика была надёжна скрыта за тёмной полосой визора, но губы были сжаты в тонкую линию, что выдавало общее напряжение. — Сегодня я наконец решил распаковать заархивированные файлы, — продолжил стэлсер. — Раз пять прокрутил прежде чем дошло, что именно я видел, на что именно среагировал! Я её крылья видел, Джазз. Сам знаешь, таких вторых нет, их ни с чем не спутаешь! Диверсант медленно кивнул, соглашаясь, затем обернулся. — Ещё что-то помнишь? — Ничего. — Ладно, тоже не плохо, — Джазз подошёл вплотную к Миражу. — Дино, Праймасом прошу, молчи об этом! Я сам соберу всю информацию. В любом случае свяжусь с тобой, найду или не найду зацепки. Шлак, ты даже не представляешь... Джазз не закончил, просто хлопнув его по плечу, и выйдя из отсека. Да и не нужно было заканчивать, Мираж и так всё понимал. Красный трансформер впервые за эти орны спокойно лёг на платформу. Перезарядка обещалась быть лёгкой и спокойной.