Крутые закидоны или Красота-страшная сила?

-Ну что, можно войти?       Антон вошел в комнату. Его лицо не выглядело ни злым, ни ехидным, скорее, оно не выражало совсем никаких эмоций. -Ну как тебе здесь? – спросил он. -Да как ты смеешь вообще? Что ты себе позволяешь? Ты представляешь, что ты наделал? Скажи этим уродам, чтобы они отпустили меня! -Сказать, чтобы опустили? Хорошо, без проблем, будь уверена, что тебя опустят, это случится очень скоро, и может быть, даже несколько раз.       Девушка была готова наброситься на Антона с кулаками. Столько ненависти она не испытывала еще ни к кому в мире. Но как ей уже было понятно, что крик Борисова только забавляет, а вытащить ее отсюда может только он, девушка решила поговорить с ним. Может быть, если сейчас все получится, к вечеру она уже будет пить дома чай с мамой. Интересно, как она там, наверно с ума сошла уже. -Да ты просто мерзок. Но давай так: ты говоришь все свои условия, я их выполняю, а ты отвозишь меня сегодня же домой. -И где же твоя гордость? Тогда ты говорила мне, что не дашь мне ни за что, даже за свое кольцо, потом была готова за этого чмошника вступиться, а теперь ради собственной свободы. Ты понимаешь, одного раза мало будет? -Говори свои условия. -Я зайду через час, будь готова, крошка. Это один раз будет. Потом еще два как-нибудь. Для тебя чем скорее, тем лучше: быстрее выберешься отсюда.       Когда Антон ушел, девушка села на кровать. По щеке потекла слеза. Она думала о Гуне, о маме и о себе. Когда она допустила все это? POW Аня.       Так, все. Чем быстрее отмучаюсь, тем лучше. Надо не обращать внимания на эмоции, постараться их не замечать. Я пошла в ванную. Надо привести в порядок, не могу же я выглядеть плохо. Пусть знает, что он потеряет после этих гребаных трех раз. Господи! Три раза! Был же только один недавно… Я помыла и высушила волосы, оставив их распущенными. Возле душа я увидела бритвенные станки в упаковке. Ну что ж, ладно.       Я надела легкое струящееся платье нежно – фиолетового цвета. Материал очень приятен к телу. Интересно, что за ткань? Скорее всего, шелк. В комнату постучали. Борисов, кто же еще. -Ну что, Ты готова? Я устал тебя ждать. Только попробуй не оправдать моих ожиданий. -Можешь не сомневаться, а то еще скажешь, что работу над ошибками делать будем. – Господи, что я несу, аж самой от себя стыдно стало. -Иди ко мне. Он потянул ко мне руки. POW Антон.       Я зашел в комнату и увидел ее. Она такая красивая, что аж сердце защемило. От нее невозможно оторвать взгляд. Я поймал себя на мысли о том, что мне хочется просто обнять ее и сидеть так очень – очень долгое время.       Так, что за сопли! Я здесь совершенно по другому поводу. Мои руки обвили ее за талию, я поцеловал ее. Наши языки сплелись в нежном поцелуе. Интересно, она старается для того, чтобы я отпустил ее, или же просто всегда такая? Я чувствовал биение ее сердца. Платье упало на пол, она осталась в одном нижнем белье. Кружевное, белое, очень красивое. Нежность переросла в страсть, я с силой кинул ее на диван и снова начал целовать все ее тело.        Все произошло настолько страстно, как будто мы любили друг друга всю жизнь. Я посмотрел на нее. Она такая красивая, такая… такая… такая моя, что ли. Не по себе мне стало от мысли, что, кажется, я влюбился в нее. Из всех моих девушек ни одна не вызывала во мне такую бурю эмоций. Я поцеловал ее, а она закрыла глаза и медленно отвернулась. На ее ресницах блестели слезы. -Ань, все хорошо? Почему ты плачешь? – Я сел на кровати и наклонился к ней. Девушка села: не хватало еще, чтобы он смотрел на нее сверху вниз, и так думает о себе черт знает что. Парень обнял ее за плечи и прижал к себе. Повисло молчание. -Так ты не ответила, почему ты плачешь? – спросил Антон с какой-то нежностью, которую Аня не слышала от него никогда. -Это требует ответа? И вообще, хочу и плачу, мое дело. -Ну хватит тебе. И да, сегодня мы уезжаем в город. -Ты серьезно? А как же… Ну те два раза? -Глупая. – парень рассмеялся, - ты думаешь, что я оставлю тебя здесь? Нет, это место не для тебя. -Что произошло с тобой? Ты как-то изменился: подобрел что ли. -Просто я понял, каким дураком был. Поцелуй меня сейчас два раза, это я зачту тебе, – он улыбался. -Хорошо.

***

      Через несколько часов Аня и вправду была дома. До Гломова она не дозвонилась. Предчувствуя что-то нехорошее, она поехала к нему. Перед подъездом юноши она обомлела от ужаса: с балкона свисала веревка, а на ней висел Гуня.