***
Утро 24 июля **75 года, заброшенный микрорайон «Дубовая роща», несостоявшийся пригород Саарда Ни разу я не видел его так близко. Столица двадцати шести округов, сама угроза из бетона, асфальта и стекла, мой кошмарный сон. В бинокль было заметно, как колышется жаркой рябью голая полоса серой земли перед Саардской Защитной Стеной. Несмотря на восемь утра, шарик с неба уже припекал как бешеный. Лето в зените, фигли. Отсюда, с пятнадцатого этажа заброшки, различались даже отдельные бетонные блоки Стены. Она тянулась по периметру города: сто десять километров коммунской трусости со спиралью колючей проволоки на высоте в четыре метра, с монолитными будками КПП, с рельсовыми «ежами» на въездах. Мегазатратное сооружение. Но траты оправданы: раздробленные отряды армии альф, попав в город, наводили такого шухеру, что убытки от возведения Стены казались цветочками. Когда-то. Последние лет пятнадцать прорываться за колючку больше некому. Досмотры давно должны были стать формальными, а полицейское шакальё — расхлябанным. На то у нас и расчёт. Моя майка отсырела от пота, на груди проступило мокрое пятно. К полудню будет такое пекло, что мы сгорим, если к тому времени не уберёмся в каныгу. Я вытер лоб голым плечом и отпихнул такого же потеющего Арона, который лез заглянуть в мой бинокль. Во второй наш бинокль на Саард таращился Гай. Город вздымался из-за Стены коптящими сигарами заводских труб, хищно бликал на солнце начищенными стёклами небоскрёбов. Чуждый, непонятный. Концентрация коммунов на квадратный метр внутри должна быть чудовищной. Царствуя над городскими крышами, впивался в драные утренние облачка шпиль Центральной телебашни. Оттуда коммуны вещали свою пропаганду на двадцать шесть округов — это пятая часть суши. На подъездах ко всем КПП рекламные щиты вдоль дорог пестрели портретами президента Сорро, которые различались только лозунгами и цветом президентского галстука. Товарищей приглашали на мартовские выборы в следующем году. Будто у них был выбор: всё шло к тому, что Сорро будет править пожизненно, несмотря на своё живорождённое происхождение… Вереницы легковушек тянулись к каждому въезду, ненасытный город вбирал в себя всех. Мне чудилось, что даже сюда долетает вонь выхлопных газов. Я ненавидел Саард. Саард ненавидел меня — просто так, за каждую секунду, что я нагло осмелился прожить. Арон недолюбливал Льена — за отца. И за Тара. — Вот же опарыш сраный! — бурчал он, вытирая лицо краем вечной своей майки с вышитой единицей. — За языком следи! — раздался рык Халлара в наушнике. Старейшина не стал подниматься на заброшку, остался внизу с Карвелом стеречь фургон. Даже теперь он продолжал защищать непостоянного омегу. — Дарайн, ну что там? — спросил Халлар встревоженно. Я отвернулся от Стены и глянул в бинокль на другую сторону. Внизу, между коробками недостроенных пятнадцатиэтажек, виляла заросшая бузиной грунтовка — Гай еле-еле фургон по ней протиснул. Белым пятном на зелени выделялся ржавый указатель:Микрорайон «Дубовая роща» сдача в эксплуатацию 4 квартал **61 года
Здесь когда-то хотели забацать целый комплекс: жилые высотки, магазины, кинотеатры всякие для местных. Но в пятьдесят восьмом пошла зачистка. Население Саарда сократилось вполовину, одни беты остались. Город Стеной обнесли, а недострой на окраине обносить не стали. Кому он нужен? Оставшимся в Саарде коммунам и тамошнего жилья с головой хватало. Вот и торчат в небо грязно-серыми свечками эти панельные уродцы. В эксплуатацию «Дубовую рощу» так и не сдали и не посадили в округе ни одного дуба. Сорные берёзы сами наросли. — Что такое «парышсраны»? — поднял голову Рисс — отвлёкся от наблюдения за тем, как меняется тень, когда двигаешь пальцами. — Не заморачивайся, солнце. По направлению к «Дубовой роще» пылил по грунтовке пижонистый чёрный «Шеро». В бинокль виднелись знакомые белобрысые вихры водителя. Ишь, не халам-балам угнал, а своё наследное. Которое теперь коммунское. Представляю, сколько ругани по этому поводу наслушался Тар в дороге. — Едут, — успокоил я Халлара. Старейшина уже все ногти сгрыз, проклиная себя за то, что разрешил Тару и Льену ехать к месту сбора отдельно от нас. У них всего дел-то было: угнать фургон для перевозки тех, кого мы сумеем освободить, и припрятать его на берегу Файгата рядом с выходом из городской канализации: Райдон место на карте отметил. Пара часов работы. Это Льен с Таром должны были с шести утра торчать на крыше заброшки и нас в бинокль выглядывать, а не мы их. Стыдобище на мою голову. Как Халлару в глаза смотреть? — Долбодятел заднеприводный! — не унимался Арон, и я готов был его поддержать. Заступился за Льена Гай: — Слышь, умник, я те щас дуло в анус забью, не поленюсь! Лить на кого-то дерьмо в его отсутствие — подло, это да. Но бессовестно позорить нашу группу не лучше. С Таром-то понятно, у него в последнюю неделю мозги взяли отгул. Но Льен, эх… Я слышал в наушнике, как он блеет оправдания перед Халларом: — На Длинном мосту два оленя бамперами зацепились. Затор километров на десять! Угу, затор. Кого ты лечишь? Что за нужда была рисковать: одни, вне укрытия, в машине без тонировки стёкол, да ещё в такое время. Мы тут пёрднуть лишний раз боимся: без любого из нас шансы на успешный исход ощутимо рухнут вниз. А они оторваться друг от друга не могут. — Пошли, что ли, — сказал я и направился к лестнице. Внизу, в тени берёз, Карвел и Халлар уже одевались в свежие штаны. Рядом на зелёном ковре из пырея стояла целая коробка с баллонами «некусайки». Раздетый Тар — один белоснежный бинт на руке остался — щурился на солнце и лениво что-то жевал, пока Льен пшикал на него из баллона. Если Льен и мог навтирать про оленей, которые их задержали, то Тар притворяться не умел: его томно-довольная морда сдавала обоих. Того и гляди заснёт прямо в фургоне на пути в Саард. Жевал он семена горянки, не иначе. Безалаберные. Какие они после этого профи? — Что это с ним? — Рисс заинтересовался потрёпанной шкурой Тара. Он в первый раз его вблизи видел, тем более голого. От лёгкого прикосновения пальцем дурик отшатнулся, как от удара, поёжился. Ты смотри, какой неженка. — Не тронь, Тар не любит, — объяснил Льен. На меня смотреть он избегал, знал свою вину. Совсем спутал, когда можно уступать альфьим хотелкам, а когда нельзя. Рисс любопытно потянул носом, пытаясь обнюхать странного альфу со стянутой рубцами кожей, но только расчихался от брызг «некусайки». — Поможешь? — Я протянул малышу баллон и сбросил свои потные тряпки в общую кучу. При такой жаре «некусайка» сможет маскировать наш запах не дольше трёх часов. Судя по карте Саарда, которую Льен купил в киоске для туристов, дорога до Института займёт с полчаса. Уложимся. — Запомните место, — инструктировал нас Халлар. — Если кто-то отстанет, или со мной что-то случится, возвращайтесь сюда. Коммуны не станут искать у себя под носом… насколько мы их знаем… Каждый полдень поднимайтесь на крышу этой высотки. Если всё будет чисто, дежурные заберут вас и доставят в укрытие. Они будут ждать семь дней, начиная с завтрашнего. Кто не успеет добраться… …того посчитают мёртвым, понятное дело. Хоть малёхонький, но шанс. Правда, я смутно представлял, как доберусь сюда из города даже за неделю, если потеряюсь. Один, да с моей приметной внешностью? В общем, от Халлара лучше не отставать, ведь теперь только он знает, где наш клан. Коробку с припасами и водой в подвале высотки мы уже припрятали. Дежурные от Райдона или Вегарда, конечно, будут ждать не в «Дубовой роще», а следить за крышей в бинокль издалека. На случай, если потеряшка приведёт коммунский хвост. Старейшина полез в свой рюкзак. — Мы с Абиром подготовили кое-что. Неизвестно, сколько течных омег там встретим. Поэтому… Арон!!! — От недовольного окрика с ближайшей бузины разлетелись воробьи. В то время, пока все стянули шмотки и покрывали друг друга «некусайкой», пунцовый Арон залип, разглядывая… меня. Кхарнэ! От крика отца он вздрогнул, выронив майку, но штаны снять так и не решился. Стоял и мялся, дёргая ремень, а от направленных на него взглядов краснел всё сильнее. Арону не хотелось показывать спрятанный в штанах стояк… на альфу. — Живей! — торопил Карвел, потряхивая баллончиком. Разрядил обстановку Льен: — Закругляйся ты под скромняху косить! Думаешь, мы с Риссом первый раз видим, как у альфы встаёт на нас? Вздохнув с облегчением, Арон изобразил косую лыбу и всё-таки расстегнул ремень. Я отвернулся: это мне меньше всего хотелось видеть. Халлар подождал, пока мы с Гаем оденемся — штаны и разгрузка на голое тело, и протянул нам горстку каких-то белых кругляшков. — Так вот… неизвестно, сколько течных омег там окажется. С этими штуками вы не почуете приманку и не будете отвлекаться. Использовать всем. — Он взял пару кругляшков и воткнул их в ноздри. Задумка дельная! Неужели вправду поможет? Мы тоже послушно вставили затычки в носы. Дышать эти штуки почти не мешали. Даже Арон их вставил, хотя ему от омежьей приманки ни тепло, ни холодно. Спалиться не хотел. Рано или поздно спалится, Льен наблюдательный и не дебил. — Остальные возьмите с собой. — Халлар разделил остатки затычек на всех. — Это для тех альф, которых сможем освободить. Им тоже отвлекаться нельзя. И… повторяю: в первую очередь ищем и выводим «суперов». Мы идём туда за ними. Когда всех «суперов» освободим, тогда выпускаем остальных. Но всего — не больше… тридцати омег. Это уже до хрена, но пусть будет тридцать. Выпустите больше — подставите всех. И только если освободите альф, на каждого альфу можете взять ещё по двое омег. И всё. Ясно? Мы хмуро закивали, соглашаясь. Халлар был, разумеется, прав. Но я не представлял, как смогу выбирать… Как решу, кому жить с нами, а кому сдыхать в четырёх стенах Института без просвета и надежды? Кто я такой — решать чью-то судьбу? Похоже, Карвела и Гая одолевали те же мысли. Альфы. Вот кто нам нужен для начала. С каждым освобождённым альфой появится шанс на жизнь у двоих омег. А если посчастливится найти альфу-«супера», в счёт него можно и троих омег выпустить. Как там Абир говорил? Мудрость беты-философа плюс мощь экскаватора. Сила Рисса, помноженная на семь, такой же искусственно выведенный эксклюзивчик… …ему под стать. Дикий ужас пригвоздил меня к месту. Малыш охнул, схватил моё плечо: — Дар? Почему я не подумал об этом раньше? — Дар? — недоумевающий шёпот. Рисс — совершенство, каких нет в природе, так? Любой из нас — труха на его подошвах. Если и существует для него истинный альфа, то он тоже создан искусственно, в лабораториях коммунского Института. Он спрятан за Защитной Стеной, за КПП с «ежами», за сотнями шакалов с автоматами. А я лезу, сломя голову, в этот осиный рой, чтобы его освободить! — Дар?! — Дарайн, это твой. — Халлар протянул белый комочек, похожий на жевательную резинку б/у, я машинально подставил ладонь. Парник. Старейшина шагнул к Гаю, выдал его дозу. — Оболочка продержится во рту двадцать четыре часа, потом растворится. Не забудьте выплюнуть, когда всё кончится. Смутно понимая, что делаю, я прилепил парник на самый дальний зуб. Принял от Халлара готовые шприц-тюбики, сунул в карман разгрузки. — Дар?! Что я творю! Занятые подготовкой, остальные не замечали моей паники. Шнуровали берцы, затягивали ремни на разгрузках, раскладывали гранаты по карманам. Настроение перед боем задаёт группе координатор, а Халлар держался ровно и сосредоточенно. Только иногда повышенный тон выдавал его напряжение. — Синий наконечник — противоядие от парника, — объяснял он, раздавая шприцы. — Помните про три часа, потом противоядие уже не поможет. Красный наконечник — антишоковое. Я не позволю. Пусть он могуществом хоть с богом равняется, я не позволю ему отобрать у меня Рисса. — Дайте и мне гранаты, — расстроился Льен. — Пойду с Дарайном. Халлар отказал категорически: — Это решено. Мы с тобой будем резать дверь. Старейшина ещё в Гриарде дал понять, что сомневается в нашей способности защитить Льена в случае беды. Своё сокровище он никому не мог доверить, только себе. У меня преимущество. Я опытнее него. Знаю о жизни намного больше, чем он узнал из своей клетки с трена-жорами. И на шее Рисса уже стоит моя метка. Утрись, поделка. Льен не сдавался: — Я могу с Таром на крышу… — Я сказал нет, Мио! — рявкнул Халлар. — Хватит споров, иди за руль! Мы притворились, что не поняли оговорки. Тар — тот просто не понял, без притворства, он был занят завязываньем банданы. Сам Льен и ухом не повёл. Неужели Халлар забылся так не в первый раз? Всякое могло быть между ними за закрытой дверью бокса. Возможно, Керис не так уж ошибался про суррогаты… Надев плоскую шляпу, Льен промаршировал к фургону, раскрыл дверцы кузова, фырча от обиды. Таких раздолбайских униформ, как в «Коммуне ландшафтных дизайнеров», у него ещё не было. Рубаха эта серая, штаны на подтяжках — дурачок деревенский, ну или бродячий артист. Чем более придурковатым он выглядит, тем меньше вызовет подозрений. Я поправил наушник; микрофон занял своё место на груди. Кроме гранат, из оружия взял опровскую «бесшумку». Таким трофеем можно гордиться: лёгкая, надёжная, сама в руку ложится. Ещё со времён Ласау осталось с десяток полных магазинов к ней. Пошарив по карманам сброшенных вещей — не забыл ли чего — я вытащил за жёлтые волосы однорукого куклёныша, которого дал мне Вайлин. Папка, ты только не мри Постараюсь, родной. Игрушечный я уставился крашеными в лазурь глазами; чувство вины вгрызлось в сердце. Где-то на прорве квадратных километров от Гарала до Приморья четыре трейлера, возможно, уже достигли того места, где мои дети смогут расти в безопасности. Если же нет, они уже нашли покой. Я дал им жизнь, но вместо того, чтобы быть рядом и её защищать, волокусь за омегой, оправдывая себя тем, что Райдон бычара. Райдон скала, боец, он справится. Я же — телок на омежьей верёвке. Моя пластмассовая копия легла в карман разгрузки, я прикрыл её клапаном на липучке. Не потеряю. Рисс стащил с себя майку и остался нагим, как в день нашей встречи в поезде. Грациозным прыжком он забрался в фургон, там забренчали цепи. Пора. У двери кабины творилось непотребство. Тар целовал Льена — яростно и глубоко, будто сожрать его собрался. Слышно было, как стучат, сталкиваясь, зубы. Слетела в траву дизайнерская шляпа; Льен давался покорно, прикрыв глаза, сползал в жадных объятьях, как течный омега от феромонов альфы. Ого! Это точно тихоня Тар? Аж меня проняло. По правилам нашей группы они получили бы лютую нахлобучку, чтоб не бесили тех, с кем омег на вылазке нет. Даже дома, в клане, никто не позволял себе так откровенно лизаться при посторонних. Но у Халлара им всё можно. Старательно отворачиваясь от них, старейшина влез в фургон, таща за собой генератор. — Всё, грузимся. Я прикусил язык: раз сам старейшина это бесстыдство допускает… Следом за Халларом в фургон полез Гай с болгаркой в чехле и канистрой бензина, которая поможет прикрыть наш отход. Карвел уже вернулся со стороны заросшего бурьяном котлована, где он спрятал под сухими ветками «Шеро». Арон в таком же, как у Льена, наряде ландшафтных дизайнеров, всё не шёл в кабину, будто ждал чего-то. Я наткнулся на его взволнованный взгляд. То ли сказать мне хотел что-то, то ли поцеловать тоже. Кхарнэ, как и где мне укрыться от его надоедливой привязанности? Ясно же дал понять — не нужно мне это… — Мы не умрём сегодня, — внезапно сказал мне Арон. Полувопрос-полуутверждение. Тьфу ты! Да у него поджилки тряслись похлеще, чем у меня. Ещё бы: намечается второй реальный бой в его жизни, тем более на таком ответственном участке: натасканный на стрельбу с семидесяти метров Арон будет помогать на крыше. Не поцелуй ему сейчас нужен, а братский толчок в спину. Вера, что бетонная махина Саарда ему одному кажется неодолимой, а для старших-опытных она просто пшик. — Сегодня, — ответил я, — мы станем сильнее. Обвешанный стволами Тар прошёл между нами к фургону: потащил и снайперку, и гранатомёт, и «танатос» с «мухой». Его морда выглядела пьяно-шальной: вот у кого были более важные планы на будущее, чем какая-то смерть. Я хлопнул Арона по плечу и полез вслед за Таром. Голый Рисс сидел на полу фургона, поправляя цепи, закреплённые в стенах. Я присел перед ним, помог защёлкнуть кандалы. Они на тонком штырьке держались; на тренировке Рисс освобождался за четыре секунды. На вид беззащитный такой, чумазенький — не мылся неделю, как и сговорились; исцарапанный — он громил вещи в Большом зале в полном угаре; руки и ступни потемнели от сажи. Шрам метки слился с кожей, тщательно замазанный гримом. По запаху беты не способны различить, меченый омега или нет. Не получит его поделка. Мой. Любой ценой. Я на минуту вытащил из носа затычки, которые мешали ощутить густой омежий аромат с привкусом гари и наших вчерашних поцелуев, обнял ладонями его лицо. Растянутые цепями руки не позволяли ему обнять меня. Но он и так касался — иронично-ободряюще. «Береги себя, Рисс, милый». «Прошу, прекрати так бояться, Дар!» — Всё получится. Иди, — поторопил он меня. Хорошо бы. Я поцеловал его в лоб и прошёл вглубь фургона. Втиснулся между Карвелом и Таром в огороженный фальшивой стеной промежуток. Кусок фанеры занял своё место, загораживая свет. Мы только в потолке узкую щёлку оставили для воздуха. Когда коммуны заглянут в фургон, за спиной пленника увидят обычную стенку. Лязгнули, захлопываясь за нами, дверцы. Мягко загудел усиленный движок. Вот теперь пути назад точно не было. Я так и не выучил ни одной молитвы Отцу-Альфе, хотя Керис пытался научить. Но душа у меня не лежала. Разве Отец-Альфа сам не видел, чья правда? Видел же, сволочь небесная. Да только насрать Ему. Он ради прикола мог дать нам выжить и привести всех сюда, чтобы коммуны нафаршировали своих больных нашими молодыми печёнками и почками. Может, кто-то там, сверху, нас и подстраховывает, но это не благодаря Ему, а, скорее, вопреки. Сколько ещё дерьма жизнь должна вылить нам на головы, чтобы мы окончательно поняли, на чьей Он стороне? Короче. В жопу молитвы.***
Уже через несколько минут пути стало ясно, что щель в потолке мы оставили чересчур узкую. Пятерым альфам и так было не продохнуть в тесном промежутке между стенками. Но мы не учли ещё и жару. Фургон и до КПП не доехал, а я взмок уже, будто в ливень попал. Лишь бы «некусайка» не подвела. Но вроде проверенная. Кроме свиста встречного ветра из щели, снаружи ни хрена не было слышно. В крохотной полоске света мы даже лиц друг друга не видели толком. Запертые в фанерную коробку, были беспомощны, как никогда. Если что-то случится с Льеном и Ароном, мы даже выберемся из фургона не сразу — дверь-то с той стороны заперта. Пока через запасной выход на крыше вылезем, лжедизайнеров пристрелить успеют. Чтобы мы были в курсе происходящего, Халлар раздал приём со своего наушника на наши. Льена, по обыкновению, несло, сидеть с закрытым ртом — выше его сил. — …и делай выводы, Арон Халлар Тэннэм, — трындел он. — Я принципиально круче тебя. Даже не пробуй, Арон. Эту говорящую голову тебе не переспорить. — С каких это пор ты круче? — возмутился он. — С самого начала. Тебя зачали на дне колодца на свалке, а меня в королевском люксе отеля «Вентара Платинум». — Брешешь ты всё. Как ты можешь знать, где тебя зачали? — Халлар сказал. Двадцать два года назад о путешествии моих родителей на годовщину свадьбы трубили из каждого утюга. — Ой… Папа сочинит любой чёс, лишь бы ты улыбался. Удачно Льена понесло. За этими непринуждёнными препираниями Арон уже и бояться забыл. Чем меньше нервов, тем проще ему будет притворяться. В плане актёрства они с Риссом оба слабые звенья в нашем замысле. — Наушник волосами прикрой, — посерьёзнел Льен. — Подъезжаем. Без нужды не болтай, врун ты никудышный. Арон заткнулся. Фургон замедлил ход, протряс нас по кочкам «лежачих полицейских». Крякнув рессорами, остановился. Сквозь жужжание движка мы слышали невнятные голоса, металлический лязг, глухой собачий лай. Когда-то этих тварей дрессировали загонять нас по феромонному следу и валить наземь, перегрызая сухожилия. Мы замерли, напрягая по максимуму слух. Зашипело, опускаясь, окно, Льен поприветствовал проверяющего: — Утречко доброе! — Драсьть, — пробормотал Арон. — Лейтенант Грем, — представился шакал. — Будьте добры, предъявите документы и откройте кузов. Что-то собаки на вас реагируют. — Наверно, на дикаря реагируют, — хвастливо сказал Льен; послышалось бумажное шуршание. — Мы дикаря словили. Вот, видите — писали про него в «Вечернем Саарде». И в «Бета-печати» тоже — вот. — Дикаря, говорите? Судя по звукам, Льен открыл дверь и выбрался из кабины. — Ты посиди тут, Виго… — сказал он Арону. — Ого, какие зверюги! Эй, кыш!.. Я, видно, сам этим дикарём провонялся, пока грузили его. Впятером еле осилили, представляете? Я и четверо грузчиков — ординарной категории, силачи. Ох, он вырывался! Ох, орал!.. Ну-ка, фу, пёсики! Не укусят? — Не беспокойтесь. — Это Виго его выследил, — вдохновенно врал Льен. — На краю участка — малинник. Так дикарь этот в рабице дыру прорвал — уж не знаю, как — кыш, собачки! — и на малинник наш лазать повадился. С голоду, видно. Виго на него ловушку и поставил… А? Не-е-е, дикарь невредимый, чо с ним будет? Так, чутка малиной оцарапался. А старосты его по этим статьям в газетах и опознали. Что пропал он из Института. Клацнул замок, дверцы фургона распахнулись. Свет просочился в наш закуток сквозь щели в фанерной стенке. Зазвенели цепи: Рисс отполз в сторону, чтобы его не задело, если нам выскакивать придётся. — Ого! — поразились шакалы. — Ох, растудыть меня в партию! — Ах, чёрт, опять нассал! — возмутился Льен. — Всю машину мне изгадил! — Точно он. Омега! Вон у него тестикулы, видите? — Злющий какой! — Три месяца назад пропал. Чем же он питался? — Я почём знаю? — отмазался Льен. — Лето же, в садах много чего… В Жероне его не было, у нас все свои, быстро заметили бы. А как появился — мы его тут же словили. — Говорили, его повстанцы похитили, — высказался кто-то. — А выходит, сам сбежал. — Может, от повстанцев и сбежал, — ответил другой голос. — У них же интеллекту ноль. Что у омеги, что у повстанцев. Животные. — Вот, держите повестку, товарищ Венион. — Голос лейтенанта Грема. — Заедете с Виго в полицейский участок, дадите показания. Где, когда, как поймали. Адрес участка в документе. — Заедем, заедем сегодня же, — затараторил Льен. — Только сначала в РИС его отвезём. Ну, и вознаграждение получим сразу. Нашему Виго совет коммуны за поимку пятьсот солдо выделить обещал. Остальное — в общую кассу. Всё, как положено, и налоги заплатим, и расходные ордера предоставим. Вы не подумайте, у нас коммуна честная. — Повезло вам с находкой, — позавидовал лейтенант Грем. — Что ж, проезжайте на сканер. Сканер? Сканер?! Грузовики ведь только в аэропортах просвечивают! Что ж ты, Райдон, разведчик хренов? — Готовь план два, — шепнул Халлар. При обломе на КПП — рывок задним ходом. Не зря движок форсировали. В почти полной тьме я видел очень близко блестящие глаза Карвела. Капля пота собиралась на кончике его носа. С другой стороны застыл мокрой статуей до невозможности равнодушный с виду Тар. От него несло семенами горянки. — Посто-о-йте! — услышали мы возмущённый голос Льена. — Вы мне и здесь предлагаете в эту шайтан-машину заезжать? Ну, знаете… Я, товарищ, хочу заметить, в этом фургоне перевожу живые растения! Живые! А вы его, что ни день, облучаете! Я ещё думаю, чего у нас галемоны вянут, чего у нас кроксы не цветут? Да как они цвести будут, когда весь фургон радиацией фонит?! Счётчик к колесу поднести — зашкалит, я уверен! У нас уже жалобы от заказчиков! Кто нашей коммуне убытки возмещать будет? Ваш муниципалитет? Давайте! Давайте бумажку, я прямо сейчас напишу обращение! Я обожал этого омегу. — Сколько их? — процедил сквозь зубы Халлар. — Постойте вы с обращениями… — судя по тону, шакал охренел от наезда. — Это стандартная процедура досмотра. Излучение безопасное. — Товарищи, если ваши категории позволяют, проситесь все шестеро на другой участок, мой вам совет, — авторитетно заявил Льен. — От рентгена подальше. У моего наставника от таких «безопасных» процедур метастазы полкишечника отожрали! Тоже вот так на рамке в аэропорту в Сите стоял. А как к нам в Жерону перебрался — всё, опухоль не прогрессирует! Кстати, вон к тем двум отрядам тоже относится. Они хоть и метров за двадцать стоят, но кто проверял, какой у вашего облучателя радиус действия? Шестеро плюс два отряда. Четырнадцать солдат с «АМУ». А скольких Льену не видно? План-два, однозначно. — Товарищ Венион, это ради вашей же безопасности, — настаивал лейтенант Грем. — Газеты читаете? Слышали про теракты в Биншаарде, в Сите? — Слышать-то я слышал, — возразил Льен. — Но где Биншаард, а где наша Жерона! У нас самое страшное — это когда сварщик подопьёт! Кстати, он этого дикаря и приковал, а расковать я его соглашусь только во дворе РИС! Хватило мне с ним дома возни. Он мне колено прокусил, могу показать! А вместе с дикарём облучать тоже, сами понимаете, не дело, он вон дорогущий какой! А ну как испортим ему что-нибудь? О, я действительно обожал этого омегу, кхарнэ! — Товарищ, но как вы предлагаете… — Проводите визуальный досмотр! — Льен разошёлся. — Я разве что-то прячу? Или вы думаете, я тротил под днищем перевожу и в газоны вместе с навозом закладываю? Да я оружие последний раз в руках держал, ещё когда зачистка шла, и в нашем детдоме добровольческую дивизию расквартировали! Пауза застыла, тянулись секунды. Наша затея повисла на ниточке толщиной в пару атомов. — Ну, если для вас это такая проблема… — вздохнул лейтенант Грем. — Езжайте. Ваши документы. Есть! Карвел шёпотом выругался; улыбка Тара разрезала тьму. Мы едва не утопли в избыточных охранных мерах саардских властей, но снова выползли на твёрдое. Шакалы решили не связываться с упёртым ландшафтным дизайнером с рентгенофобией. Мы не знали, чем закончится этот день для нас, но судьба лейтенанта Грема — как на ладони. Погоны долой и пять лет лагерей за халатность. Захлопнулись дверцы кузова. Рыкнув пару раз газом вхолостую, фургон оставил позади собачий лай, шуршание шин, шакальи голоса и… Это же не снится, да? …въехал за Стену. Здесь даже звуки движка слышались другими: не тонули в бескрайнем голом поле, а отражались, сотни раз отбивались от домов — громко, тесно, душно… Ненавижу Арон протяжно выдохнул: — Ф-ф-у-ух. Признаю. Ты крут. — Я могу снова называть тебя «мелким»? — съехидничал наш спаситель. — Нет. Мы в самом деле ехали по невидимым улицам Саарда. Кхарнэ, как просто. Защитная Стена, Защитная Стена… Деньги на ветер. Мы проникли в плоть чудовища, как микробы сквозь крохотный прокол в шкуре. За тонкими перегородками кузова Саард кишел тысячами коммунских частиц, как единый организм. Дышал загазованной взвесью, пожирал ресурсы близлежащих округов, переваривал и отрыгивал ненужное через ворота КПП. И не замечал, как фургон, начинённый нами — живой смертью — течёт по его артериям в святая святых — к репродуктивному органу города. Пора немного навести порядок. Размножение — это наша привилегия. Злейшее зло? О, да. Я сжал ствол «бесшумки», ощущая нарастающую пульсацию где-то ниже рёбер. убивать убивать убивать убивать***
Саард, огороженная территория Репродуктивного Института Сигнальное слово — «Рисс». Коротко, как выстрел. — … и зовите самых сильных сюда. Это он, пока в цепях, смирный. А цепи сниму — лютовать начнёт. У нас в Жероне беседку садовую изломал… Лучше подождём, в кузов не лезьте. Дикий он, я не шучу! Развернуться в тесном закутке лицом к выходу. Вытереть потные ладони. — Пятнадцатый! Встать! — Не реагирует, товарищ Салле! — …посттравматический синдром… — …экскориация… — Да цел он, цел! Пятнадцатый! Встать, тебе говорят! — Зовите начмеда, он в пренатальном! — …срочно «узи» малого таза… анализы… — Пятнадцатый, спокойно… Всё кончилось. Ты дома. — …а вокруг вместо забора каменная стена. — Арон остался в кабине дать нам расклад. — Будка вахтёра справа, метров шесть. Окно открыто, дверь не заперта. Ворота — автоматика, уже закрылись. Парадный вход — впереди, метров тридцать. Дверь — металл, открыта настежь. Окон… нет вообще. — Гай — вахтёр и ворота, — распорядился Халлар. — Понял. — Идут четверо, вроде охрана, — доложил Арон. — Кобуры расстёгнуты. «Бесшумку» — с плеча. Снять предохранитель. — Ой, товарищи, простите дурня! У меня ключи-то от кандалов в кабине! — Льен смылся с линии огня. — Вот и Белех, наконец-то. Срочно доставьте омегу в смотровую. — Пятнадцатый, встать! Выполняй приказ! Лязгнули цепи — малыш пошевелился. Кто-то ахнул, загудели голоса. — Он услышал… — Реагирует… — А то уже беспокоиться начал… — Я не пятнадцатый, — прозвенело ледяным тоном. — Моё имя… Рисс. Сейчас. Удар коленом — фанера вылетела вперёд. Свет резанул глаза. Лица, лица, лица, бело-голубое. Рисс в упоре лёжа — как на тренировке. «Бесшумка» вздрогнула, застрекотала длинной очередью наугад. Гулко выплёвывала одиночные таровская «муха», зашёлся выстрелами АМ-300 Гая. — А-а-а-льф… Бело-голубые костюмы медиков окрасились алым. Толпа перед фургоном сложилась, как кегли в игре в шары. Взмахнув руками, Рисс стряхнул цепи, прыжком вымахнул на дымящийся кровью асфальт. Мы высыпали за ним. Солнце рухнуло на плечи, выдавливая влагу из тела, ослепило. Над широкой пустой площадью нависала облицованная рыжим гранитом коробка Института, как гигантское надгробие. Действительно, без окон. Неуместным пятном выделялась входная дверь с распахнутыми настежь створками. К ней мчались двое выживших. Заревев движком, фургон сорвался за ними с пробуксовкой. Бегущих намотало на капот, под колёсами влажно хрустнуло. В вахтёрской будке у въезда стоял грохот. Сквозь окно было видно, как внутри Гай крушит пульт управления воротами. Торчали кишки проводов. Мы уже неслись ко входу, прикрываясь пулями. Кто-то из коммунов попытался захлопнуть дверь, тут же растянулся на пороге. — Тар, сколько этажей? — спросил я. — Девять стандартных. Общая высота двадцать восемь. Охренеть! Тут дня мало будет! Добежав до стены, мы прижались к ней. — Карвел, Гай — справа, мы с Дарайном слева. — Халлар сорвал чеку, забросил гранату в холл. Шандарахнуло; из холла пахнуло жаром и пылью. На входные ступени сыпануло гранитной крошкой. — Жди, не суйся. — Я отпихнул Рисса и ворвался в дым. Просторно, свет, цветы в горшках, блестящий пол, стекло… Кровь. Я метнулся влево за Халларом, «бесшумка» заклацала короткими очередями — по кожаным диванам, креслам, по папкам за стойкой с надписью «Администратор». Прострелить всё, где можно укрыться. Вперёд, в белый дым, перескакивая распластанные по полу бело-синие униформы в багровых кляксах. Справа споткнулся Карвел, прижался к стене, зажимая ладонью бок. Я машинально отпрыгнул, скрылся за стойкой. Охранники очнулись и отстреливались из-за метровой пластиковой ограды. Оттуда доносились тревожные голоса: — Нападение! — Побег? — Опять Холлен? — Нет, сигнала не было. — Сорок пятый? — Сбежал, мразота? — Прикрой, — Халлар пнул меня по сапогу. Я выставил дуло из-за угла, затарахтел пулями вслепую. Халлар поднялся, его граната, описав полукруг, скрылась за оградой. От грохота заложило уши. Мы с Халларом рванули к ограде, расстреливая всё, что ещё могло шевелиться. Когда осела пыль, на покорёженном пластике проступила надпись «Дежурный пункт охраны», а на стенах — требуха от дежурных. Двери по бокам коридора распахивались от моего лёгкого пинка. Вторая… Третья… Ворваться — короткой очередью по углам — крики, стекло, аппаратура, кровь, пусто, дальше. Всё, тупик, последняя дверь. Сердце молотило в горле, мелко дрожали пальцы. Я только сейчас услышал монотонные гудки тревоги из динамиков где-то у потолка — через каждые секунд пять. — Никого. — Карвел захлопнул последнюю дверь со своей стороны и опустился на сверкающий чистотой пол прямо посреди коридора. Край его разгрузки набух кровью. Пошарив по карманам, он вытащил красный шприц с антишоковым и всадил иглу через ткань. Я подскочил к нему. — Ну-ка, покажи. — Навылет, — отмахнулся Карвел, вытащив из разгрузки бинт. — Иди. — Что за… херня со мной… — послышалось рядом. Цепляясь за стену, Гай пытался подойти к нам. Его ноги подкосились, АМ-300 выпал из руки, и Гай завалился на пол, гулко ударившись головой. Я бросился на помощь. — Брат! Эй! Ты чего? Жилка на шее билась — живой. Руки, ноги, грудь проверил — нигде ни следа крови. Услышав мой крик, подбежал Халлар, повернул Гая за щёку, оттянул веко. — Похоже, он спит, — сказал, вытаскивая из шеи Гая тонкую иглу, застрявшую за ухом. — Кто-то сонным дротиком выстрелил. Д-д-дерьмо собачье!.. Ладно, идём. Тар нашёл пожарную лестницу, они с Ароном уже на крыше. Льен, можете входить, тут зачищено. Лязгнула, захлопываясь, парадная дверь. Из дыма, который почти рассеялся, показался Льен. Надрываясь и пыхтя, он пёр генератор. Следом выплыл Рисс, нагой и блестящий от пота, словно смуглый бог. У меня аж встал; я не мог по-другому на него реагировать. Жутко хотелось спрятать Рисса от взглядов альф, но так безопаснее — в татуированного «супера» не выстрелят. Пулями, по крайней мере, тут ещё эти сраные дротики. В руке малыш тащил болгарку. Льен оглядел раскардаш, который мы устроили. — Ого! Назавтра аншлаг в крематории. Взвалив на плечо Гая, Халлар отнял у Льена генератор и направился через холл к запертой двери с вывеской «Архив репродуктивного материала». Значит, она вела в то самое спермохранилище. Как Райдон и говорил, дверь оказалась толстенная и бронированная. Я огляделся: две лестницы в разных концах коридора, четыре лифта рядом в холле, запертый чёрный ход. Следовало окопаться на захваченном участке. По очереди я понажимал кнопки лифтов. Створки двух открылись сразу же, две другие кабинки пришлось ждать, выставив готовую к бою «бесшумку» из-за стойки администратора. Приехали кабинки пустыми. Я раскурочил пару столов и заблокировал ими лифты, чтобы створки не закрывались. Теперь отсюда проблем можно не ждать. Обломав металлические ножки у журнального столика, Халлар воткнул их в двери, перекрыв чёрный ход и лестницы. Если станут всерьёз ломиться, это надолго их, конечно, не задержит, но они с Льеном успеют приготовиться. Вроде всё. — Дарайн, шевелитесь, — поторопил Халлар. — Тар говорит, первые мигалки на подходе. Быстро саардские полицаи атаку прочухали. Тар, конечно, в этом деле дока, но вдвоём с Ароном они не смогут удерживать их вечно. Карвел уже перемотался бинтом с помощью Льена и теперь шарил по трупам охраны в поисках оружия. Наш план разделиться на две группы, чтобы быстрее найти в Институте «суперов», накрылся. Раненому Карвелу одному идти опасно — огребёт. Значит, ищем втроём. Пожалуй, с лестницы и начнём. «Куда-нибудь туда» — тоже направление. Девять грёбаных этажей! — Дар, что такое «сек-тор»? — услышал я. Рисс стоял у стены, невинно покусывая заусенец. Перед ним, размалёванный золотыми завитушками, висел себе на виду — смотри, не хочу — сложный план всего здания, да ещё с пояснениями под ним. Я рот раскрыл: да ну на фиг, быть не может! Не веря фантастической удаче, я прочитал пояснения.Сектор 1. Административное отделение. Уровень общий Сектор 2. Стационарное отделение. Уровень 2.0 Сектор 3. Перинатальное отделение. Уровень 2.0 Сектор 4. Отделение жизнеобеспечения. Уровень общий Сектор 5. Изолятор. Уровень 1.0 Сектор 6. Гетерогаметные. Уровень 1.0
Ну, класс. Ну, здорово. Вот теперь-то мне всё стало ясно. Чёртовы коммуны! — Халлар! Старейшина отставил генератор — пока не пригодится, вон розетка рядом — и подошёл к нам. Глядя на его озадаченное лицо я понял, что школу он бросил раньше, чем там проходили такие заумные слова. — Абира бы, — пробормотал Халлар. — Э-э-э… администрация — это руководство и бухгалтеры всякие… А вот остальное… — Может, в изоляторе кукуют те, кто накосячил? — предположил Льен. — Как у нас дома? Халлар кивнул: — Разумно. Я и сам склонялся к тому, чтобы в первую очередь наведаться в изолятор. Это было единственное понятное слово. В смысле, я хоть приблизительно представлял, что там можно встретить. Камеры, наверно. Решётки. И охрану. Судя по схеме, сейчас мы находились в административном отделении. Дорога к пятому сектору пролегала такими мудрёными тропами, что мне пришлось бы тащить всю карту с собой, чтобы не заблудиться. Но её намалевали прямо на стене. — Готов, Рисс? — спросил я. — Почти. — Малыш оглядывал схему, задумчиво закусив губу. В Гриарде он запоминал книжную страницу текста за минуту и семнадцать секунд, каждое слово. — Через четвёртый сектор пойдём, так ближе. Нам на эту лестницу. Льен заикнулся было: — Может, и я… — Заблокируй за ними дверь, — заткнул его неумолимый Халлар. Он ломал остатки пункта охраны, вырывая из пола вместе с саморезами пулестойкие панели. Дверь в подвал стоило огородить баррикадами. Напасть откуда угодно могут, несмотря на наши городушки. Халлару надо болгаркой наяривать, а не озираться вокруг на измене.