Серый волк

Листья громко шуршали под ногами, и над головой уже зажглись первые звезды, тускло освещая лес, погружающийся во тьму. Офицер быстро, уверенно шел, лишь изредка сверяясь с компасом, но чувствуя, что его, словно, что-то ведет. Лес, правда, его всегда пугал, особенно если учесть что здесь водятся и волки с медведями и партизаны, но сегодня был случай особый. У него осталось всего одно незавершенное дело, связанное с его незапланированным путешествием, и это – попрощаться с Надей, а потом… А потом будь что будет! Да, Вальтер теперь понимал бессмысленность этой войны, он узнал гораздо большее, чем многие из его товарищи из этой эпохи, но одна снежка, как бы не старалась, не может остановить лавину, и не в его власти остановить войну. Он не хотел больше убивать, но… из окна бывшего сельсовета, Вальтер наблюдал своих солдат, совсем еще молодых мальчишек, и, наоборот умудренных опытом в мирной жизни, взрослых солдат, но еще только начавшие понимать жизнь военную. Он офицер! И он в ответе за своих людей, Вальтер поставил себе цель вернуть их домой к матерям и, у кого есть, женам и детям. И он сделает все для этой цели, и пожертвует всем, даже… Мысль холодком пробежала по спине Вальтера. Нет, пожалуй, Надей он не пожертвует пока что, хоть и знает, что смерть для нее лучшее, из всего возможного. Да и для него тоже – Вальтер все же слышал то, что рассказал о будущем Рейну Иван! Немец тряхнул головой. Забыть! Забыть о Иване, Вике, о светлом будущем, и выгонять из себя все человеческое! Попытаться! Как учили! Ведь когда-то же у него получалось… Но сейчас, не смотря на все мысли, самоуважение и остатки логики, Вальтер шел в партизанский лагерь, по ночному лесу, к Наде, руководствуясь тем описаниям маршрута, который рассказал им умирающий русский мальчишка… *** Протяжно и грустно пела гармошка, и ее звучанье летело над лесом, добавляя ему загадочности и только увеличивая скверное настроение. В ночной темноте было видно лишь большой костер, да сидящих вокруг него людей, пьющих чай и кое-что покрепче, они смеялись, пытались веселится… А ведь сегодня похоронили троих! Похоже, смерть начинает становится чем-то обычным, обыденным… Маленькая белая собака деловито бродила по лагерю, что-то вынюхивая, и девушка отрешенным взглядом наблюдала за ней, а потом повернулась к темному пугающему лесу, где каждая качнувшиеся от ветра веточка, казалась подкрадывающимя нацистом! Надя изо всех сил старалась не плакать, но получалось плохо. Слезы душили, когда она смотрела на этих людей, сидящих у костра, с вилами сражавшихся против винтовок. За что им выпало судьбою попасть в ад?! Нахальный мозг принялся подкидывать картины: вот Саша, который сейчас стоит весь в саже, и какой-то грязной, заштопанной куртке, идет по саду, такой веселый и счастливый, подходит к роскошному цветнику, из высоких, ярких цветов, а из-за него выпрыгивает его маленькая дочка, с толстой золотой косичкой на голове и светящимися голубыми глазами, а он берет ее за руки и кружит… Жаль, что на самом деле этой чудной девочки на свете больше нет. Как и остальных членов его семьи. Но фантазия неуклонно создавала новые картины: Надя представляла своих друзей здоровыми и счастливыми, гулящими по роскошным садам, со своими семьями или друг с другом… А потом мысль как-то незаметно перескочила, на еще более интересную картину: они увидела себя, идущую по аллеи из белой сирени, в легком, зеленоватом платье, улыбающуюся, и рядом Вальтера, державшего ее за руку и… Не выдержав, Надя, махнув слезинку, побежала в лес, и, отбежав на достаточное расстояние от лагеря, остановилась на небольшой полянке и, смотря на звездное небо, закричала: - Рейн!! Что же ты наделал… дурак! Раньше все было просто, а теперь… появились глупые мечты и надежды, я сама не знаю, что мне делать дальше! Теперь война стала во много раз страшнее, я… Девушка, заплакав, побежала дальше в лес, оставляя позади мерцающий огонек костров, и, сама того не замечая, уходила к старому лагерю… *** Дима полулежал на холодном мху, ножом вытесывая колы для будущего плетня, и в полглаза наблюдал за друзьями у костра. Из головы не выходила Надя – очень уж странной она была сегодня, ходила, с мрачным выражением лица, ни на что не обращала внимания, полностью погруженная в свои мысли, чуть не перевернула котелок с горячим супом, провалилась в землянку… А сейчас долго стояла почти без движения, и вдруг сорвалась и побежала к темный лес. Дима просто не мог отпустить ее одну, и, повесив на плечо винтовку, тихонько двинулся за ней. «Рейн!! Что же ты наделал… дурак! Раньше все было просто, а теперь… появились глупые мечты и надежды, я сама не знаю, что мне делать дальше! Теперь война стала во много раз страшнее, я…» Что? Дима пораженно остановился. Рейн – это еще кто?! Тем временем Надя уходила все дальше и дальше в лес, продолжая проклинать этого самого Рейна, пока не дошла аж до середины старого лагеря и не разрыдалась. Дима перестал что-либо понимать, и при этом появилось ощущение, словно за ними кто-то наблюдает. Даже сквозь Надины всхлипы, он словно слышал чьи-то шаги! Дима тряхнул головой, стараясь отогнать глупое наваждение. Ну кто может быть ночью в старом лагере, кроме зверей? Не немцы же! И в то же мгновение кто-то тихонько свистнул, и шепотом окликнул Надю, и это словно пригвоздило Диму к земле. На несколько мгновений его парализовало от страха и неожиданности, Надя тоже замерла. Тот, кто стоял за деревьями двинулся на встречу. Робко выглянувшая из-за туч луна осветила его силуэт, блеснули пагоны и железный крест… Немец! Да что б его! Мысленно выругавшись, Дима схватился за винтовку, но выстрелить не успел. Дальнейшие события настолько расходились с реальностью, будто это был сон, или сие происходило в некой паралельной вселенной. Надя, красивая и отважная, любимая им девушка, вдруг, всхлипнув, бросилась немцу, и, обняв его, разрыдалась, а тот, улыбнувшись, погладил ее по голове. - Gute nacht, mein liebe Freundin. – прошептал он. - Не понимаю я тебя! – вздохнула Надя – Кажется, будто лаешь. Больно от этого и обидно… - Ja, leid, das Rein ist nicht mit uns... - Рейн? - переспросила она – Да, мне тоже жаль, что его нет с нами, он хоть бы мог перевести. Но вряд ли мы когда-нибудь вновь встретим его, что ему делать на нашей войне?   Дима стоял –а их спинами, почти не дыша, только костяшки пальцев, сжимающих винтовку, стали белыми, но он не обращал на них никакого внимания. Вот, значит, как! Всегда, когда кто-то оказывал Наде знаки внимания, она категорично говорила что война – не время для любви, и все из-за… этого? Немецкого офицера? КАК это вообще случилось?! Дима с трудом сдерживал жгучее желание – пристрелить их обоих. Двое, тем временем, продолжали общаться на разных языках, и, похоже понимали друг друга, а вот для Димы некоторых надины фразы были совершенно непонятны, например вот эта: « Ганс, несмотря на то, что он совершил, сумел воплотится благодаря своим любимым, - грустно говорила Надя – а у меня семьи нет, да и у тебя тоже, ты рассказывал. А значит, сейчас мы погибнем, и все. Что будет дальше никто не знает…». Кто такой Ганс, откуда они узнали, что он воплотился, и как офицер мог Наде что-то рассказывать, если они оба не владеют языком друг друга, Дима не понял, но ему было сейчас совершенно не до странностей. Он понял лишь две вещи: нужно во что бы это не стало поговорить с Надей и убить офицера. А дальше будь что будет… *** Некоторое время они стояли в тишине, а Надя, прижавшись, слушала стук его сердца. Весь остальной мир словно перестал иметь смысл. Хорошо, что он сейчас здесь, пускай и ненадолго… Вальтер посмотрел на нее, улыбнулся и вдруг запел. Хоть она и не разобрала слов, мелодию узнала быстро – это была любимая песня Рейна «Дом», немножечка детстка и наивная, так нелепо звучащая здесь: - Мимо текла, текла река, плыли куда-то облака, - запела Надя - Шёл человек, была дорога нелегка, нелегка. И человек мечтал о том, что он построит где-то дом И поселится счастье с ним в доме родном… Под звуки песни вспоминались событии, прошедшие, казалось, еще совсем недавно. На миг забылась и война, и то, что они больше никогда не смогут быть вместе. Куплет за куплетом они пели слова любимой песни, но потом закончилась и она. Снова наступила тишина, они лишь смотрели в глаза друг друга, а Надя словно растворялась в его взгляде. Он был к ней все ближе, ближе… Ласково прижал к себе и поцеловал. Их первый поцелуй. Казалось, все остановилось в тот момент, и только ярче засияли звезды и Луна… - Прощай, Вальтер, - пошептала Надя, прикрыв глаза, - теперь мы снова враги, а тебе нельзя здесь долго оставаться. – она легко толкнула его - Уходи! - Аdieu… - Вальтер в последний раз сжал руку любимой девушки и, развернувшись, пошел в темный лес, а Надя еще долго смотрела на кустарники, сомкнувшиеся за его спиной, и руки положила на сердце. Дойдет до своих? Конечно, дойдет! Надя запела грустную песню без слов, которая здесь, в лесу, зазвучала как молитва. Молитва, на которую никто никогда не ответит… - Здорово поешь! - голосом, лишенной какой-либо эмоциональной окраски, сказал Дима, наконец пришедший в себя от увиденного. Надя вскрикнула, обернувшись, и отошла на несколько шагов назад. - Дима?! Ты… как здесь оказался?! – выдавила из себя она в полуобморочном состоянии. Фигура друга выглядела темной и, в данной ситуации, невероятно жуткой. - Да так, прогуляться вышел! – почти сплюнул тот. – Теперь знаю какую байку рассказать нашим за вечерним костром! - Тебе… тебе все равно никто не поверит! Парень уверенно двигался на нее. - Поверят! Я даже от сюда чувствую, как он тебя немецкими сигаретами несет! Наши таких не курят! - Но… я… Еще никогда Надя не была в таком отчаянье. Если еще и партизаны узнают обо всем, то, даже если не убьют сразу, идти ей все равно некуда. Кто бы знал, что ее и так не веселая жизнь может стать еще страшнее? Надя была сейчас в таком же состоянии, как и тогда, в начале войны, когда ей впервые пришлось столкнутся с немцами. Она двинулась навстречу Диме, и несколько секунд смотрела в его, пылающие ненавистью, глаза. А потом быстро схватила с земли палку... Только парень оказался ловчее, и, когда на него замахнулись, свои эмоции он сдержать не смог и с силой ударил Надю прикладом винтовки. Девушка, вскрикнув, упала на лесной дерн. Вокруг настала поразительная тишина… *** Под сапогами хрустели маленькие веточки, ухала сова, да завывал ветер. Туда Вальтер шел, не задумываясь не о чем, кроме Нади, а теперь, запуская свои усики, в душу закрадывался страх и понимания того, что он сделал. Как глупый мальчишка, ей богу! А если их кто-то видел? Сам он вышел из деревни огородами, не дай бог, кто-то заметил, ведь такое поведение офицера сильно насторожит… От таких мыслей появилось наваждение, будто за ним кто-то идет. Бред. Вальтер тряхнул головой, но оно не исчезло. Он явно слышал он явно слышал за своей спиной тизие шаги! Теперь он напряженно вслушивался. Хрустнула ветка. Вторая. Это уже определенно не кажется! Сердце скользнуло в пятки. Это не Надя, так как ей и в голову не придет идти за ним в деревню полную врагов, и это не партизаны - они бы просто пристрелили бы его. А значит кто-то из своих следил за ним все это время! Вальтер коснулся рукой кобуры, но потом осознал что и это не выход – они рядом с деревней, выстрел услышат все, а земля сейчас влажная, по следам легко найти убийцу. И ничего хорошего офицера не ждет, который убил собственного солдата. Вальтер замедлял темп свое ходьбы и слушал шаги за спиной, пытаясь определить расстояние до следившего. Шаг… еще шаг… не так уж и далеко! Он, стараясь двигаться неслышно, пошел вперед и в сторону, благо Луна скрылась за тучами, а ночью в лесу любая тень напоминает движущийся силуэт. Преследователь так же шел вперед, хоть и потерял Вальтера из виду… Когда он почти поравнялся с ним, офицер резко выскочил, прижав преследователя к широкой, сосне, для порядка еще и стукнув его головой о дерево. Одно радовало – это точно был не Ганс, тот бы уже давно дал сдачи. Любопытно, преследователь вообще почти не сопротивлялся. Вальтер достал из кармана фонарик и, продолжая одной рукой держать «шпиона», осветил его лицо… - Твою ж!... – выругался он, разглядев. Нет, это в самом деле был не Ганс! И не солдат. И даже не Рейн. Вообще, ему бы в жизни в голову не пришло, кто еще мог его преследовать. В тусклом свете погасающего фонаря он разглядывал перед собой… Вику! Точнее в будущем Вику, а сейчас Ольгу, но суть от этого не менялась. - Чертова девчонка! – прошипел Вальтер, ослабляя хватку. – Напугала… Хотя сама девушка была напугана не меньше. Даже при свете фонаря было видно, как она побледнела. Вальтер некоторое время смотрел в глаза Ольге. С одной стороны он был смертельно зол на нее, ибо нечего следить было… а с другой стороны он видел перед собой выросшую Вику, и понимал, что ничего плохого сделать ей не сможет. - Ладно уж, - он наконец отпустил девушку и отошел на два шага. – Пошли обратно, уже поздно, сказал он, протягивая ей руку.- Думаю, солдаты не очень удивятся, увидев своего офицера, выходящего из леса с девушкой… Ольга изумленно посмотрела на немца, не совсем понимая что он от нее хочет, а потом аккуратно положила на его ладонь свою. Странная пара уходила из темного леса к деревне, и там снова наступила тишина. Только где-то вдалеке протяжно завыл волк… *** Солнце уже давно взошло над верхушками вековых елей, когда немецкий мотоцикл остановился где-то в середине леса, и оттуда вылезли трое рассерженных солдат. - Ну и где деревня? – на немецком языке осведомился один из них – Поехали, называется, за картошкой в соседнюю деревню, так как наша уже кончается! - Да ладно тебе, Том, успокойся! - ответил молодой, смутившийся паренек – Сейчас найдем дорогу! Вот, по карте посмотрим… Он достал из кармана аккуратно сложенную в четыре раза карту, найденную в сельсовете. - Вот, тут лес, а тут луга для выпаса, а тут речка… - Ага, Верон, судя по этой карте, сейчас мы вообще находимся на середине реки! - вклинился третий - Да нет же! – Верон перевернул карту и повел по ней пальцем, показывая пройденный путь– мы поехали по этой дорожке…. - Ну тогда мы сейчас оказались в лесу, так как дороги, по которой мы поехали потом, на этой карте НЕТ! - Да? - Верон еще раз внимательно рассмотрел карту - Ой! Правда нет! Здесь, по карте, непроходимая чащоба! - О, РОССИЯ! – простонал третий, хватаясь за голову и усевшись на край мотоцикла, отчего тот накренился. – В жизни бы не поехал в эту если бы сам решал! А еще я, если бы смог вернуть время назад, никогда не доверил бы управление мотоциклом ВЕРОНУ! - …и карту! – добавил Том. Парень некоторое время смущенно разглядывал носки своих сапогов, но потом его выражение лица резко переменилось: - Ну-ка, тихо! Оба! - Нифига себе! – поперхнулся Том. – Завез нас неизвестно куда, еще и указывает! - Да я не о том! – махнул рукой Верон – Там кто-то есть!!! - Где?! – выражение их лиц моментально изменилось. - Там, в лесу. Слышали? Как назло, источник шума затих, только где-то флегматично куковала кукушка. - Может, показалось? - неуверенно переспросил Том. - Нет! Я точно слышал! - и почти срываясь на крик – Вон, там двигалось что-то! И в самом деле в лесной чаще что-то мелькнуло. Том схватил винтовку и двинулся к лесу, остальные последовали его примеру. То, тчо было в лесной чаще, больше не шевелилось, лес стоял недвижим, только в вышине пели птицы. Три солдата медленно крались вперед, словно псы, почуявшие волка. Напряжение нарастало… И тут позади них кто-то скромно кашлянул. Это было настолько неожиданно, что двое солдат, подпрыгнув, резко развернулись, а третий дернулся вперед… зацепился ногой о корягу и, раскинув руки в стороны, грузно упал. Наконец и он поднялся, мысленно обругал товарищей за то, что они стоят, словно статуи, увидев незнакомца, но стоило ему самому взглянуть на него, он остолбенел сам. Тот и не походил не на партизана, ни, тем более, на немца. Парень, ( а это был парень!) вышедший из леса, имел длинные, до плеч, волнистые, красивые волосы, выразительные голубые глаза, чуть резкие черты лица, стройную фигуру. Кожа у него была смуглая, как у индейца, но при этом глаза чисто русские, открытые широко. А брови и ресницы и вовсе были воплощением того идеала, которого всегда добиваются женщины. Брови тоненькие, дугой, а ресницы длинные и густые. Но самое интересное было – его одежда. Комично было увидеть посреди леса человека в белой одежде, с золотой вышивкой, плаще и…. и ПРИТОЧЕННЫМ К ПОЯСУ МЕЧОМ!! - Добрый день, ребята! – добродушно, на чистом немецком произнес он – Не подскажите, где мне Вальтера найти?