Чего стоит свобода?

В покоях леди Вессаны было очень тепло и по-королевски роскошно. Замок Королей всегда сравнивали со шкатулкой, где хранились все самые любимые, самые красивые, самые дорогие сердцу всего мира вещи. Под ногами и над головой в любой части замка - искусно выложенные камушки, покрытые слоями золота и серебра, превращающиеся в очертания людей и зверей; с потолка, ветвясь и распускаясь изумрудными, рубиновыми, гранатовыми, сапфировыми цветами, вокруг мощных колонн обвивалось золотое и принимающее в разных залах разный вид растение; окна, везде округлой формы, были украшены витражами с различными жизненными или выдуманными сюжетами; огромные статуи Королей и Королев, похороненных здесь, на, для истинных носителей в крови божьей благодати, королевском кладбище; плечи и одеяния Королей и Королев так же были обвиты золотым растением, а вместо глаз в глазницы статуй были вставлены огромные сверкающие бриллианты. В покоях леди Вессаны были отблески этого великолепия. В её покоях был большой мраморный камин, в котором трещал огонь, согревая и освещая. Помимо свечей в изящных подсвечниках, камин был единственным источником хорошего освещения - окно всегда было зашторено тяжелыми бархатными шторами. Леди Вессана говорила, что плохо переносит солнечный свет. Поэтому стол с позолоченными ножками, сделанный из красного дерева, стоял по левую сторону от камина и был наполовину занят пергаментами, перьями, с чистыми и загрязненными чернилами концами, и толстыми книгами, три или четыре из которых были раскрыты. Вейгар этого уже не мог видел - высота стола была в половину выше его роста и ему оставалось лишь догадываться, какие бумаги лежат на столе его сообщницы. Но сейчас это нисколько не интересовало йордла. Он тихо прошел вглубь комнаты и увидел кровать, на которую его, смущенного и недовольного, что ему помогает женщина, смущенного от своего недовольства, иногда укладывала Вессана и на которой сейчас лежала она сама. Ножки кровати тоже были позолочены - йордлу казалось, что его уже тошнит от всего этого золотого совершенства. Леди лежала на шелковом одеяле, рука с холенными пальчиками свисала с кровати и Вейгар понял, что лежит девушка не так, как обычно лежат люди: вместо головы на шелковые подушки с вышитыми гербами её дома положив ноги в бархатных туфлях. - Что? - встрепенулась женщина, когда йордл, оперевшись телом о кровать, сильно потянулся вверх и провел острым концом железной перчатки вдоль ладони, оставив на кончике пальца легкое покраснение. Он не мог видеть её лица, но леди сразу поняла, кто потревожил её дневной сон. - Что случилось, моя крошка? Вейгар не ответил. Он и не знал, что нужно говорить человеку, от которого собираешься уходить. Йордл отошел к стене, противоположной той, у которой стояла кровать. В углу лежала его походная сумка, в которой было все необходимое для побега и выживания в лесу. После мучительных годов пленения, Вейгар научился быть готовым к любой опасности, даже косвенно покушающейся на его свободу. Свободу он теперь любил и ценил: она была сладкой и крепкой, словно хорошее вино, потому что от нее кружило голову и в душу вселялось безграничное счастье. А с помощью леди Вессаны он понял цену власти. Если у тебя есть власть, то ты свободен, и никто из стоящих под тобой не сможет тебе навредить. Правда, власть можно отнять, а если отнимут власть, то непременно отнимут и свободу, и возможно жизнь, но когда-то Вейгар готов был рискнуть и следовать за идеей и стремлением. Сейчас же... - Ни ни, - женщина приподнялась на кровати, повернула голову в его сторону, и йордл увидел её лицо, с мягкими чертами и освещенное теплым светом огня из камина. Вейгар с помощью магии поднял сумку в воздух, и она зависла на уровне его глаз. - Куда это ты собрался, мой друг? Йордл не хотел ей отвечать, потому что знал, насколько может стать сладким и прелестным голос у хитрой женщины, когда ей что-то от тебя надо. Но уйти, не сказав ни слова своей спасительнице, было бы слишком низким поступком. Низкими поступками занимаются люди, которые наряжают несчастных плененных йордлов в шутов и смеются над ними, но никак не он. Вейгар сделал несколько шагов по направлению к выходу и все же остановился, обернулся, посмотрел на Вессану. - Я вижу, ты в этот раз настроен серьезно. - Да, Вейгар не в первые хотел уйти, но тогда он не ощущал такой уверенности, которая сейчас же зовом в сердце разрушала другие зовы: жажды власти, мести. - Выпей со мной и я отпущу тебя. Не удерживать же птицу в клетке вечно, раз она так стремиться вырваться. Леди Вессана любила поступки и решения людей красиво сравнивать с жизнью животных. Она была начитанной и многое о животных знала, но при дворце её все равно считали хорошенькой, но глупенькой, потому что обычно её сравнения вызывали у благородных господ лишь смешки и снисходительные улыбки. Женщина поднялась с постели и белые юбки с тихим шелестом скрыли её бархатные туфли. Медно-рыжие волосы укрыли плечи и Вессана аккуратно поправила корону из живых роз, красных и белых, символизировавших благородную кровь и святую благодать. Вейгар стоял на месте, не имея желания подойти к леди или, наоборот, ещё на несколько шагов приблизиться к двери. Вессана не торопилась налить ему вина. Сначала она потратила время на то, чтобы что-то подписать на жутко потрепанной карте, потом закрыла книги и положила их одну на другую, убрала перья и пузатые баночки с чернилами в шкафчики, чистые перья положив в верхний шкафчик, испачканные вместе с чернильницами в нижний... Вейгару показалось, что его бесконечное терпение с треском лопнуло. - Никогда не называй меня своею крошкой, - сказал йордл тихо и злобно, и сумка с силой упала на пол, оставшись так лежать. Вессана даже не посмотрела на него. Вина, как наконец то понял Вейгар, в её комнате нет, но его настроение так взбурлило в нем, что он не мог уже себя сдержать и тихо шипел от гнева. - Мой милый друг, - обернулась к нему леди, - скажи мне, кто свободнее: человек впереди волка или волк за спиной человека? - Не говори ерунды. Ты не имела права даже начинать разговор, не имела права предлагать мне что-то и вот так обмануть. Иногда Вейгару казалось, что он ненавидит не столько палачей, которые заперли его в его клетку, сколько себя за наивность, веру в лучшее и веру в людей. Вессана пыталась его остановить, что вроде бы оправдывало её маленькую ложь, но только не в глазах йордла. - Я спрошу по-другому. Кто свободнее, Вейгар: жертва впереди волка и волк за спиной жертвы? Не давая ему ответить, Вессана спокойно продолжила: - Конечно же жертва считает, что она свободнее. Уберем страх за жизнь, бешенный стук сердца в груди - и вот она, вера в лучшее, вера в то, что сбежать все же удастся. Никто не бросит самого себя на растерзание, жертва будет бороться до конца за свою жизнь. Волк не так свободен. Если он не настигнет жертву, не прокусит ей ногу и не повалит её в снег - он умрет с голода. Ему приходится гнаться за ней, он тратит свои последние силы и надеется, что это вот вот будет оправдано. Одному волку всегда тяжелее, чем стае. А ты не один, но все равно хочешь сдаться. Её голос испортился ярым недовольством и Вессана обернулась к йордлу, посмотрела на него. Походная сумка вновь поднялась в воздух и с силой полетела в стену, упала с грохотом на пол возле стола. - Они считают меня шутом. Меня. Шутом. Все эти " благородные господа", - Вейгар постарался как можно язвительнее произнести последние два слова, - только и умеют, что обсмеивать других. Они ни на что не способны, но считают себя богами. Неблагодарные свиньи, и смеются, как хрюкают. Ненавижу их. - А меня? - спросила Вессана с таким чувством, словно от ответа зависела вся её жизнь. Вейгар на секунду замялся. - Нет. Тебя нет. - Мне тоже не нравится, как ко мне относятся после революции. Благородные люди давно погрязли в неблагородных делах. А неблагородные без трудностей пробиваются на самые вершины и рушат от туда все системы. Но мы все это все исправим. Если ты ещё готов бороться за свою свободу. - Сегодня я сплю в своей комнате. На своей кровати. Леди Вессана облегченно рассмеялась и отпустила Вейгара.