Легенда о минувшей жизни

      Вокруг стояла почти непроглядная мгла, пропитанная смрадом гниющей плоти и страхом. Они шли уже, кажется, целую вечность почти безостановочно, делая лишь изредка вынужденные привалы и практически молча – не до того было да и Дэрил парень не из разговорчивых. После пережитого сил уже ни на что не оставалось, но они оба продолжали идти вперёд, уже на чистом упрямстве, которое было семейной чертой.       Дэрил не раз уже порывался остановиться где-нибудь более основательно, чем на одну ночь, но старший Диксон будто задался целью убраться от их общих знакомых и вообще от кого бы то ни было как можно дальше, и ему ничего не оставалось, как тащиться следом за братом, не сводя глаз с его затылка поверх прицела арбалета. — Эй, братишка! Ты там жив ещё? — Мэрл, наконец, остановился и насмешливо покосился на младшего, — Ничего себе местечко, а? Думаю, для ночёвки сойдёт. Они вышли на небольшую поляну на окраине леса, огороженную по периметру натянутой между деревьями верёвкой с привязанными к ней консервными банками и прочим мелким металлоломом. Кроме этого, тут были и другие следы человеческого пребывания, но кто бы здесь ни останавливался до них, это было давно, так что можно было немного расслабиться. — Чёрт бы тебя побрал, Мэрл! Мы идём без остановок уже… сколько? Я, блядь, не железный. Если хочешь уморить меня, есть более простые способы, — хоть и ужасно не хотелось показывать слабость перед братом, перспектива умереть от голода, обезвоживания и банальной усталости пересиливала гордость, — Может, скажешь, для чего такой марш-бросок? Нас преследуют всего лишь ходячие и, возможно, какой-то двинутый мудозвон, а ты бежишь так, будто за нами гонится сам дьявол! — Да не ной ты, Дэрилина! Что, ножки устали? Этот твой коп совсем тебя избаловал! Небось, неплохо там покувыркались вдвоём на нарах, а? — в своей манере заржал Мэрл, бегло осматривая оставленную кем-то до них почти нетронутую палатку и полностью игнорируя вопросы брата. Внутри никого не обнаружилось, лишь застарелые следы крови на полу и брезентовых стенах указывали на то, что кому-то очень не повезло. Однако вокруг не было ни живых, ни мёртвых, и это его вполне устраивало.       Дэрил не нашёл в себе сил даже на то, чтобы послать его ко всем чертям. Упоминание Рика отдалось глухой болью где-то внутри, за грудиной, но он был слишком измотан, чтобы обращать внимание на чувства. Это не имеет никакого значения сейчас. Он должен был поступить только так и никак иначе. Бросив заплечный мешок и прислонив арбалет к стволу близстоящего дерева, он устало опустился на поваленное около кострища бревно, размышляя, что делать дальше. Это был их третий привал за всю неделю, что они вместе против сошедшего с ума мира.       Хотя, если подумать, он всегда был таким. По крайней мере, для него уж точно. Для Дэрила ничего существенно и не поменялось: невелика разница, от кого огребать – от орды жадных до плоти мертвецов, одуревших от происходящего живых или пропившего почти всё имущество и собственный мозг в придачу папаши. Оставалось лишь выживать изо всех сил, любыми способами и средствами. А уж это Дэрил умел.       С малых лет предоставленный сам себе, он рос грубым и диковатым, но за себя постоять научился. Одно из самых ярких воспоминаний детства: вокруг такой же лес, опутанные сгущающимися сумерками деревья тянут к нему свои кряжистые руки, вдали слышен заунывный вой волков, а ему только девять и всё, в чём он виноват – появление на этот грёбаный свет. Не в то время, не в том месте.       Но теперь и место, и время казались более чем подходящими. Он уже не тот испуганный потерянный мальчишка, которого никто не собирается искать. Больше нет. Он доказал окружающим и, прежде всего, сам себе, на что способен и терять так просто всё, что у него есть, Дэрил не собирался. А было у него не так уж много: видавший виды арбалет, с десяток стрел и собственная никчёмная жизнь, расставаться с которой, впрочем, он не торопился. Ну, и ещё, пожалуй, старший братец в довесок, который не преминул напомнить о себе: — Эй, принцесса, я к тебе обращаюсь! Кончай мечтать, подними свою тощую задницу и помоги мне! Дэрил нехотя обернулся через плечо. Мэрл вовсю начал обживаться на новом месте, быстро раскидав по палатке их немногочисленные пожитки, и уже потрошил подстреленных сегодня Дэрилом кроликов. Чем дальше они углублялись в лес, тем дичь встречалась чаще – массивная волна ходячих схлынула отсюда уже давно, а людей осталось слишком мало, чтобы забредать в такую глушь, чем братья и пользовались. — Ладно-ладно, но только если ты наконец-то заткнёшься! — на самом деле, это были чуть ли не первые слова брата, обращённые к нему, и Дэрилу вовсе не хотелось, чтобы тот снова надолго замолчал. Такое подначивание с его стороны было почти приятным – слишком давно они были оторваны друг от друга. У Дэрила в целом мире не было человека ближе Мэрла: тот всегда спасал его, как мог, каждый раз оттаскивал от него мертвецки пьяного отца, когда у того начинали чесаться кулаки, отхватывая предназначавшиеся младшему тумаки, поддерживал после нелепой смерти матери… да просто был рядом, показывая, что ему не плевать, как всем остальным.       …Один раз, когда Дэрилу было четырнадцать, он ввязался из-за него в драку – каким-то нетрезвым выблядкам показалась забавной идея трахнуть малолетку в тёмной подворотне. Не то чтобы это было чем-то новым, Мэрл постоянно выбивал из кого-нибудь дерьмо, как, впрочем, и сам Дэрил, но в тот раз… всё было иначе. Даже сквозь года он помнил страшно потемневшие от гнева глаза брата и звук, с которым он раз за разом впечатывал кулаки в лицо главаря той банды отморозков, довершив дело парой ударов его же разбитой мордой о стену. После этого его надолго упрятали за решётку, и Дэрилу пришлось справляться со всем самому. Но всё это осталось в том, старом мире, а здесь…       Под умиротворяющее потрескивание наскоро разведённого костра тушёное кроличье мясо быстро исчезло в желудках двух донельзя измученных мужчин. Дэрил сонно щурился на огонь, прислушиваясь к звукам леса, различая тончайшие шорохи, но не было ничего, из-за чего следовало бы волноваться. По крайней мере, сейчас. Рыжие отсветы пламени играли в отросших волосах, выхватывали из темноты очертания измождённого лица, покрытого смесью пота, пыли и запёкшейся крови – не лучшее зрелище, но ему всегда было плевать, как он выглядит, а сейчас и подавно. Но помыться всё же не мешало – грязь разве что кусками не отваливалась, да и кожа начинала уже ощутимо зудеть. — Чего такой кислый, братишка? Смотри-ка, чё у меня есть, — Дэрил перевёл взгляд на сидящего рядом брата и не поверил своим глазам: Мэрл держал в единственной руке невесть как уцелевшую бутылку виски. Кажется, Мэрл совладал со своей страстью пить всё, что горит и приберёг бухло для трогательной сцены их воссоединения. Он передал её брату и жестом фокусника извлёк помятую пачку сигарет из внутреннего кармана своего жилета. Дэрил позволил себе улыбку – у них сегодня прям-таки ёбаное Рождество, не иначе! Он и вспомнить не мог, когда последний раз его губ касались выпивка или сигарета, а не чей-нибудь кулак. — Ну-ка, подсоби немного, — попросил Мэрл, ловко орудуя лезвием на конце отсутствующей руки. Дэрил понятливо хмыкнул и вытряс из пачки две сигареты, не спеша раскурил их, явно наслаждаясь и искоса поглядывая на порядком повеселевшего Мэрла, приложившегося к бутылке. Дождавшись, пока тот, наконец, оторвётся от горлышка, он поднёс одну из сигарет ко рту брата. Мэрл сделал затяжку и зажал сигарету меж зубов, чуть коснувшись при этом губами пальцев младшего, и, в свою очередь, уставился на то, как жадно Дэрил глотает крепкий алкоголь, следя за плавными движениями его кадыка, как завороженный. — А теперь расскажи мне, как ты жил без меня, дорогой брат, — ухмыльнулся Мэрл, и Дэрил понял, что ждал этого вопроса и всё равно оказался к нему не готов. — А то ты не знаешь! Хреново, как же ещё-то, блядь! — он не хотел так взрываться, но весь пережитый стресс дал о себе знать, и Дэрила прорвало, — Я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что ты остался торчать на той ёбаной крыше! А потом вернулся, и всё, что нашёл – твою грёбаную руку! Думал, что потерял тебя насовсем. Хотел убить их всех сначала, но они предложили пойти спасать тебя вместе, и я подумал, ну ладно, пусть ещё поживут, а потом…       Мэрл слушал срывающийся голос брата спокойно, не перебивая, хотя его так и подмывало вставить какую-нибудь издёвку, но он сдержался, проявляя несвойственные ему чудеса такта, понимая, что младший и без того уже на грани. Он слушал, как Дэрил сбивчиво рассказывает о том, как они жили на ферме Хершела, про поиски Софии, как слетел с катушек Шейн, и всё покатилось к чертям; как они нашли и заняли тюрьму, вскользь о Рике, Лори и их детях, о других выживших, и о том, как всё снова покатилось к чертям; Дэрил рассказал брату о том, как они нашли и снова потеряли Андреа и на секунду запнулся. — А она… знаешь, она чуть башку мне не отстрелила однажды, ещё тогда, на ферме, эта блондинистая сука. И я, блядь, так жалею, что она промахнулась, — Дэрил прервался и сделал изрядный глоток из бутылки. Горло приятно обожгло, и по телу уютными волнами разошлось тепло – такое знакомое и одновременно далёкое, полузабытое ощущение. И как много он ещё успел забыть, интересно? — Ты чё это такое говоришь, а, братишка? Спутался с какими-то психами и сопливыми тряпками и совсем нюни распустил! Ты давай лучше завязывай с этим, блядь, а не то… — Это я-то с психами спутался? Я, что ли, шестерил ёбнутому на всю голову мудаку Губернатору?! — Чё-то ты попутал, братишка! Чтобы я кому подхалимничал, да никогда! Это было просто… как его? Взаимовыгодное сотрудничество или типа того… ну, пока этот ублюдок не решил угробить нас обоих, — Мэрл лишь пьяно гоготнул, вместо того, чтобы вызвериться на него. То ли виски подействовал, то ли он и вправду был так рад видеть младшего брата. Дэрил проверять не спешил и не перебивал, лишь угрюмо грыз сигарету, скуренную уже почти до фильтра. Мэрл тем временем продолжил: — Ну ты сам-то посуди: я, конечно, крутой сукин сын, но далеко бы я ушёл один, без руки, еле живой? Шёл уже больше из злости, так хотелось этому твоему шерифу яйца открутить за то, что оставил меня там. Но была пара моментов, когда я думал, что уже не свидимся… хотел пулю себе промеж глаз пустить, да… а тут этот хитровыебанный нарисовался и говорит: пойдём со мной. Принял меня без разговоров даже. А ты сам знаешь, таких, как мы, никогда особо не жаловали… не было у меня выбора, понимаешь? Я ж это всё ради тебя, ну…       С этими словами Мэрл осторожно придвинулся и положил руку на плечо брата, заглядывая ему в глаза. Тот как-то судорожно вздохнул, весь сжимаясь, и доверчиво прислонился к нему. Он знал, что приступ нашедшей внезапно на Мэрла странной нежности не будет длиться вечно, но именно в такие моменты ему можно было без опаски довериться. Дэрил закрыл глаза, устраиваясь удобнее на груди Мэрла, и вдруг, во второй раз за этот чёртов вечер, ощутил себя снова тем девятилетним мальчишкой, заблудившимся в лесу. Только вот теперь его искали. И на этот раз нашли. — Я каждый раз вызывался добровольцем на вылазки и прочесал все окрестности вплоть до каждого обоссаного куста и поганой кроличьей норы. Думал, ты ушёл из той группы, и я наткнусь на тебя, так или иначе. Я ведь обещал, что не брошу тебя, так? После того раза… я ведь пообещал, что никто больше не обидит моего маленького братишку, а? — Мэрл взялся за небритый чёрт знает сколько подбородок брата, принуждая его поднять голову и посмотреть на него. — Но бросил же! Ушёл, наплевав на меня, даже не подождал, пока я с охоты вернусь! Может, будь я там, такого дерьма и не случилось бы! Всё как в тот раз, — обвиняюще выплюнул Дэрил, схватив ворот его рубашки и требовательно уставившись прямо в глаза. Мэрл почувствовал его горячее дыхание, отдающее виски, у себя на лице и на секунду прикрыл глаза, пытаясь отгородиться от нахлынувших так некстати воспоминаний.