Так же, как в прошлой жизни, стою у плахи, Не замедляя времени — ни к чему. Выбрать? Ну... я готов. Я отдал все страхи. И эту жизнь, как одежду, с себя сниму. Буду смеяться в дождь, не верить в приметы, Ветром дышать, на балконе курить в грозу. И, оставляя привычные полсигареты, Видеть, как тлеет ее огонек внизу. И говорить с тобой, не издав ни звука, То, что написано, просто рукой стирать. Жизнь, оказалось, — вполне неплохая штука. И я согласен ни разу не умирать. Даниэль Морнэ. Предел
Глава 1
— Вы же понимаете, что смотреть надо будет во все глаза, — заявила Анна Сергеевна на педсовете. — Выпускной — всегда головная боль, а в девятом «в» особенно. Они наверняка попытаются пронести алкоголь. Ксения Викторовна, напомните, куда вы решили ехать. — На Матыру, — ответила Веревка со вздохом. — Не по музеям же их везти. А там есть оборудованный пляж и охрана будет, спасатели… — Туда не только ваш класс собрался. В Управлении говорили, что на Матыру то ли три, то ли четыре класса едет. Так что смотрите… Кто-нибудь из родителей с вами будет? Ксения Викторовна поджала губы. — Обещал папа Лены Абрамовой, но отказался в последний момент. И бабушка Кенигсон хочет поехать. — Ну, раз бабушка, можно не переживать, — подал голос физрук. — Я с ними еду и Ше… Олег Евгеньевич тоже. Будем Казанцева с дружками в узде держать. — Их удержишь… — Глядите в оба, — подытожила Анна Сергеевна. — Мне за шестнадцать лет работы директором ни разу не было настолько не по себе. Главное — не допускайте драк. Девятиклассникам велели встать парами — парень с девушкой. Такое торжественное дефиле по актовому залу показалось Ксении Викторовне замечательным началом праздника, тем более что как раз совпадало количество девочек и мальчиков. Ребята приняли эту идею без энтузиазма, а девчонки тут же начали перешептываться, стреляя глазами в сторону сильной половины класса. Катя посмотрела на Дана, затем на Казанцева. Тот подмигнул ей. Морнэ же бросил быстрый взгляд куда-то за ее спину. Катя оглянулась: сзади, стараясь спрятаться за всеми — и даже забиться в угол за шкафом, — стояла Лида. Глаз она не поднимала. Катя вздохнула. Никто не захочет идти с Лебедевой. Если только… эх. Все-таки она не отказалась бы сейчас встать в пару с Даном. Совсем бы не отказалась… Но Данька подошел к Лиде и коротко сказал: — Пойдем. Никто из казанцевской кодлы на это не отреагировал — у них своих забот хватало, да и Стас в последнее время перестал задевать Морнэ. Они даже иногда общались на переменах. Девчонки фыркали, не желая вставать в пару с Лыжей. Стас непривычно неловко спросил у Кати: — Че… пойдешь? Она пожала плечами и встала рядом с ним. Наконец все утряслось (не без ругани и ссор), и выпускники отправились в зал. Торжественная часть замордовала всех, включая учителей. Несмотря на открытые нараспашку окна зала, было невыносимо душно. Речи говорились долгие, нудные, словно администрация школы поставила цель утомить девятиклассников в край, чтобы сил на нарушение дисциплины у них не осталось. Немного умилительного разнообразия внесли первоклашки, спевшие песенку про взрослую жизнь. Потом несколько пар станцевали выпускной вальс. Из девятого «в» танцевали Абрамова и Нестеров. Егора еле уговорили принять участие в этом «ванильном ужасе», как он выразился, а Лена в изумительном платье цвета морской волны выглядела королевой. Прическа у нее была чумовая — светлые локоны, подхваченные бросающими искры шпильками, небрежно спускались на открытые плечи. Каблуки не стесняли ее совершенно, в отличие от почти всех девушек класса, рискнувших их надеть. Она двигалась легко, с грацией королевской кошки. Потом вручали аттестаты. С отличием был только один — у Абрамовой, конечно. Данька обошелся без троек, да и четверок у него было только две (к удивлению почти всех учителей) — по химии и истории. Но он же обещал папе еще зимой, что сдаст экзамены на отлично. И сдал… Да и остальные предметы подтянул — не зря же в мае над учебниками сидел. Чуть ли не со слезами умиления Анна Сергеевна вручала аттестаты Казанцеву и его дружкам. Они уходили из школы, и педагогический коллектив был этому несказанно рад. Из их класса в десятом собиралось оставаться меньше половины. Разумеется, Лена Абрамова, Катя, еще четыре девочки. Долго уговаривали Лиду. Говорили, что раз Казанцев уходит, она сможет учиться спокойно. Из парней не оставался почти никто. Дан до сих пор не решил, уходить ли. Папа настаивал (и очень упорно) на десятом, а сам он настолько не представлял, что с ним будет дальше… Асе выпускной в девятом классе казался странностью, и она очень не хотела на него идти. Все равно в сентябре в школу. Зачем тогда это все? Вот будет конец одиннадцатого, тогда можно. А так — нелепость какая-то. У нее даже выбора не стояло — идти в десятый или нет. Училась Ася неплохо, а по поводу ее старательности и особенно безотказности ходили легенды. Ей приходилось даже учителей началки заменять иногда. Услышав от кого-нибудь «Ася, с тобой Елизавета Сергеевна-завуч-классная-физрук Потап хочет поговорить», она обреченно вздыхала, потому что это означало еще одну просьбу провести, организовать, заменить, повеситься-но-сделать и всякое такое. Отказывать она не умела. Перед выпускным ей пришлось съездить за заказанными ленточками, оформить класс, привести в порядок папки с личными достижениями всех одноклассников и подписать поздравительные открытки учителям. Но она привыкла. Общественные нагрузки были ее крестом с первого класса. В автобусе Ася устроилась на переднем сиденье у окошка. Она всегда старалась сесть вперед, потому что ее укачивало. Не помогали ни таблетки, ни конфеты. Предстоящие каникулы ее не особенно радовали. По крайней мере, июль точно придется проскучать у бабушки с дедушкой. Нет, ей нравились тихие утренние туманы Нижегородской области; и полузаброшенная деревня на берегу Оки, в которой жили ее родичи, забытая богом и власть имущими, словно переносила ее на пару веков в прошлое. Там на теплых солнечных полянах звенели стрекозы; можно было лечь прямо в траву, в запах полыни и тысячелистника, и смотреть, как эти стремительные сине-зеленые искры чертят воздух на фоне плывущих облаков. Гораздо чаще встречались телеги, чем машины, а гусиное гоготанье и будившие по утрам петухи нравились ей гораздо больше, чем музыка в плеере. Но там не было катка. Июль был единственным месяцем в году, когда их отпускали на каникулы, и Ася сразу начинала скучать по льду. Желающие ездили на сборы в Анапу, это даже было полудобровольно-обязательным, но у Асиной семьи не хватало денег — мероприятие было сильно недешевым. К тому же Данька ехать не собирался, а без него было не так интересно. Он говорил, что уедет в Марсель, и Ася ужасно ему завидовала. Средиземное море — это же мечта… Но ей оставалась тихая несуетливая деревенская жизнь, и Ася уже представляла, с каким нетерпением будет ждать августа, когда начнутся тренировки. — Ребята, напоминаю еще раз: вести себя прилично, в воду не лезть, к другим классам не цепляться! — объявила классная Анна Ивановна. Ася посмотрела в окно. Автобус стоял на небольшой укатанной площадке в лесу, за деревьями блестела вода. Выпускники выбрались на воздух. Девочки придерживали длинные юбки, парни играли в джентльменов и пытались помочь на ступеньке. Асе помощь не понадобилась, потому что от наряда в пол она отказалась, хотя бабушка и предлагала сшить ей вечернее платье. Но потом они вместе выбрали фасон. Бабушка была мастерицей — платье вышло легким и изящным, цвета майской листвы и с темно-зеленым пояском. Даже балетки они нашли почти в тон. Рядом стояли еще два автобуса. — Ух ты, — услышала она знакомый голос и обернулась. — Привет. Дан был элегантен. Светлая рубашка ему шла, а пиджак он просто набросил на плечи — жарко было. Асе приходилось на льду видеть его в черном, но в таком официальном виде — ни разу. — Вы тоже тут? — удивился он, хотя удивительного ничего не было. Про всякие жизненные совпадения он уже мог написать довольно объемное эссе. К Даньке подошли две девушки — как с картинки, одна блондинка, другая брюнетка — и, взяв его с двух сторон за руки, потянули в сторону второго автобуса. — Дан, помоги пацанам, а. Они сумки таскают. На Асю посмотрели с интересом и без враждебности. Данька подмигнул ей, сказал «увидимся» и ушел. Ася вздохнула. С ним было бы, конечно, веселее. Но и сейчас мысль о том, что он где-то недалеко и можно в любой момент его найти, подняла настроение. Она, конечно, не пойдет. Ни за что. Там вокруг него девчонки… а вписываться в незнакомые компании Ася не то что не любила — не умела. Но Данька пришел сам. Почти через час, когда она успела основательно заскучать. Одноклассники веселились, втихую разливая по пластиковым стаканчикам вино; Потап делал вид, что не замечает этого. Прозвище у физрука появилось много лет назад — от фамилии Потапов. У школьников он пользовался популярностью за адекватность, юмор и лояльное отношение к нелюбителям спортивной подготовки. Потап подсаживался то к одной группке выпускников, то к другой, подкалывал парней и ненавязчиво следил, чтобы они не переходили границ в приставании к девушкам. Пить Ася не стала, посидела немного с подругами и решила пойти к воде. Но только она поднялась — появился Данька. Угостил девушек мандаринами, не отказался от вина, которое ему потихоньку налили, потом вдруг совершенно неожиданно спросил у Аси, не замерзла ли она. Набросил ей на плечи свой пиджак. Ася смущалась, потому что к такому количеству внимания не привыкла. А Дан не отходил от нее. Было уже за полночь, солнце не торопясь утонуло в водохранилище. Огни города на другом берегу перемигивались с бархатом июньской ночи. Дан вдруг потянул ее в сторону. — Пойдем на берег? Там лягушки смешно поют. Лягушачье стрекотанье было слышно везде, поэтому Ася удивилась. — Ну… пойдем. Как только они отошли от девчонок, Данька взял ее за руку. От озера тянуло свежестью, поэтому пиджак пришелся кстати. Свою кофту Ася оставила в автобусе. Они сели на поваленное дерево у самой воды. — А какое настроение у твоего мира сейчас? — спросил Дан. — Странное, — помолчав, честно ответила Ася. — Все как-то непонятно… Странным было то, что сбывались ее тайные мечты: Дан был рядом. Не хотелось думать, что это потому что он выпил или ему просто скучно. Пальцы, держащие Асину руку, дрогнули. — Ты замерз? — Что? А, нет, — ответил он после паузы. Почему-то Асе казалось, что Данька прислушивается к чему-то, что происходит внутри него. Ей стало неловко. Так бывает, когда случайно увидишь, как человек говорит сам с собой, например… и ты смущаешься даже больше, чем он. — Дань… я пойду, ладно? Он неожиданно сжал ее руку крепче. — Погоди… побудь со мной немного, пожалуйста. Не уходи, — сказал он, опустив глаза. — Ну… хорошо… Она вспомнила их первую тренировку вместе. Высокий кареглазый парень с серьезным взглядом очень внимательно слушал все, что говорила Наталья Алексеевна. Иногда переспрашивал, уточняя значение некоторых слов. Она тогда побаивалась его, а он почти не разговаривал с ней. И совсем не улыбался. Ни разу — за все полтора часа. Он показался ей каким-то… холодным, что ли. Очень закрытым. И вливался в ее Мир сумрачным звуком, почти не дающим эха. Но закрывать перед ним дверь она бы не стала, очень уж гармонично вписалась его краска. Уже потом она поняла, что он просто отвык от русского языка и сосредоточенно пытался вникнуть в то, что говорят. Но все равно почти за год, что они были знакомы, этот темный цвет изменился не сильно. Сейчас он почему-то напоминал того немного напряженного Дана с первых тренировок. И все-таки рядом с ним было хорошо, хоть и чуть-чуть тревожно. Самую малость. Только он молчит. Слушает лягушек? — Ты в десятом остаешься? — придумала Ася наконец тему для разговора. — Наверное. Папа хочет, — с готовностью ответил Дан, словно ждал вопроса. — А ты нет? — Наверное, тоже хочу… Не в ПТУ же идти с Казанцевым. — Кто это? — Тип один. Из класса. За деревьями зашумели. Потап взялся разводить костер и погнал мальчишек за топливом. Те пытались свалить это дело на девочек, мотивируя тем, что Золушка была женского пола. Золушки возмущались. — Может, там помочь надо… — нерешительно сказала Ася и встала. Дан поднялся тоже. — Сами справятся, не уходи… — А вдруг нет? — неожиданно улыбнулась Ася. Но Дан ее не отпустил. — Забей. Руки-ноги у них есть, мозги, вероятно, тоже. Глядишь, весь лес не спалят. Да и вода рядом… Они стояли близко друг к другу… как на льду. Теплый сумрак июньской ночи обнимал их за плечи. — А… эта девочка, которая приходила, фантом… ты больше ее не видел? Ася тут же пожалела, что спросила об этом, потому что взгляд парня стал сумрачным и тяжелым. — Прости, — торопливо сказала она. — Я… пойду все-таки. — Нет, стой! — Да что с тобой такое, Дань? Ты на себя не похож!.. — Я люблю тебя. Ася потеряла дар речи. Не могла же она так ослышаться. Глаза ее стали огромными, как у совенка. Его губ на своих она сначала почти не чувствовала — настолько была в шоке.