Из Майами на Остров ночи
Мариус летел вторым, следя за едва заметным вдали развевающимся по ветру шлейфом фиолетового платья Мекаре. Остальные наверняка находились где-то позади, но он потерял их из виду.
Погода благоволила им: шторм ненадолго утих, а небо прояснилось – сквозь редкие, жидковатые облака просвечивали бесконечные огни холодных звезд. Чувствуя, как ветер прохладными струями ласкает его лицо, он невольно задался вопросом – неужто Мемнох им помогает? Это предположение было, конечно, глупым и наивным.
Под ногами простилались черные глубины Карибского моря. Побережья были полны водорослей и экзотичных медуз, принесенных могучими волнами.
Мариус не спеша повторил про себя заранее заготовлены план – отыскать Акашу и, по возможности, поговорить с ней. Несмотря на двухтысячелетний опыт, он все еще надеялся поговорить с ней, образумить ее… ведь она воскресла, а вторых шансов практически не бывает. Уничтожить ее вновь было выше его сил.
Между тем, сестры были настроены весьма решительно. Мекаре не отказалась от своей уже исполненной клятвы, и Мариус не сомневался – ни одна из них не будет спокойна, пока другая будет жива. Пусть и в таком… аллегорическом смысле.
Они стремительно приближались к цели – зоркое вампирское зрение уже различало высокий забор из красного кирпича, которым был окружен особняк Армана, подобно китайской стене. Но для них этот забор, естественно, преградой не станет.
У Мариуса на этот вечер была заготовлена роль разведчика. Он должен был найти Акашу и попытаться поговорить с ней, покуда она станет его слушать. Еще одной его задачей было засекать и передавать данные об их местоположении других ее приспешников остальным. Поэтому, как только они начали снижаться, Мариус прибавил скорости и вырвался вперед, оставив рыжеволосых сестер позади.
Он обернулся, в попытке рассмотреть их бледные лица или же тонкие фигуры, обернутые в фиолетовый шелк, но не смог разглядеть ничего.
- Удачи, - пронеслось у него в голове и он, глубоко вздохнув, мягко опустился на заднем крыльце обители Армана.
Мягкие туфли из белой кожи ступали едва слышно, однако даже этот звук отражался от стен подобно раскату грома, - такая стояла тишина.
В некоторых окнах мерцал едва заметных свет, возможно, от торшера или бра. Остальные комнаты были погружены в темноту.
Однако Мариус не имел права задерживаться. Приказав себе не обращать внимания на мелочи, двинулся вперед, в оглушительную и неприветливую тишину полутемного коридора.
По-прежнему никого.
Странное пренебрежение, - подумалось ему, - учитывая то, что она знает о нашем приходе.
Остальные, как он догадывался, были сейчас на крыше и ждали его новостей.
- Что там?
Он покачал головой самому себе.
- Пусто, - отметил он. –
И мне это не нравится.
Это наверняка была ловушка. Но Мариус отбросил опасения, напомнив себе о цели – найти Акашу и поговорить с ней. А ловушка-то может прямо к ней и привести.
Темнота давно уже не была для него помехой, и он с легкостью двигался по комнатам, едва обращая внимание на их внутреннюю обстановку, пытаясь уловить мельчайшие колебания воздуха затаившихся врагов.
И все еще тишина.
С чего они взяли, что в этом доме вообще кто-то есть? – твердил его разум, однако интуиция призывала быть начеку.
Потихоньку Мариус начал терять терпение. Движения его становились все более свободными, он уже не заботился о том, чтобы дышать исключительно медленно, производя наименьшее количество шума.
Последняя комната на первом этаже. Дальше – дорога вверх.
Резким движением он отворил ее и оказался в ярко освещенной комнате, с устремленными на него пятью пар глаз.
Вот, собственно говоря, и ловушка.
Он замер, не в силах пошевелится.
В голове требовательно звучал голос Маарет:
- Мариус?
Прекрасно понимая, что Акаша сейчас сканирует весь его разум, он счел лучшим не отзываться.
Положение было весьма плачевным. Любое его неосторожное движение могло быть принято за попытку нападения и стать фатальным. Четверка вампиров вокруг Акаши готова была по любому зову ощерить клыки на него, применяя всю свою сверхъестественную мощь, хотя это его не сильно беспокоило. Двое из них были его собственными созданиями. Остальные же, хоть и с кровью царицы, были слишком молоды, чтобы выдержать открытое противостояние. Задавить Мариуса они могли лишь числом.
Но он не смотрел на них. Он смотрел прямо на Акашу, на ее алое платье с глубоким вырезом, на ярко накрашенные кровавые губы, производящие впечатление, что она только что насытилась и еще не успела вытереть их. Прямо в черные насмехающиеся глаза, как всегда, уверенные в своей победе и неотразимости. Она улыбалась. Но ничего не говорила.
***
- Что там? – Пандора подалась вперед, ее рука замерла на полпути, не решаясь дотронуться до Маарет, боясь, что такое прикосновение сочтут фамильярностью.
Та стояла, приложив тонкие пальцы к вискам, пытаясь достучатся до разума Мариуса, который то ли не был в состоянии ответить на ее призыв, то ли игнорировал ее.
- Молчит, - ответила она так, словно пыталась отвертеться от назойливой мухи.
- Что значит – молчит? – теперь уже Зенобия напряженно следила за Матерью, давя нарастающий страх.
Рядом с ними – Лестат – сосредоточение силы и невозмутимости.
- Я не слышал никакого шума, - вставил Сантино.
- Все равно. Это плохой знак, - сказала Пандора, сжимая пальцы от волнения.
Маарет помолчала, кусая губы.
- Идем, - наконец решилась она.
***
В голове все еще раздавался требовательный шепот Маарет, в котором угадывались едва заметные нотки беспокойства. Потом голос стих.
- Акаша, - хрипло обратился он к царице, не в силах больше выносить этой назойливое молчание. – Мне нужно поговорить с тобой.
Лицо ее осталось бесстрастным.
- Опять разговоры? Я устала от разговоров.
Остальные замерли вокруг нее – каменные изваяния, надежная охрана, готова исполнить самую абсурдную команду.
Мариус едва сдерживался, чтобы не взглянуть на Амадео, который сейчас молча буравил его взглядом.
Можешь ли ты уничтожить меня сейчас, мой мальчик? Отбросив все, что нас когда-то связывало. Любовь, дружбу и безудержную жажду.
Он бы принял любой ответ. Но его не последовало.
Губы Акаши растянулись в улыбке.
- Ты сейчас в весьма критической ситуации, - сказала она ему, растягивая слова. Упиваясь ими.
Он не обратил внимания на усмешку и угрозу в ее голосе. Решительно смотрел ей прямо в глаза.
- Кое-какие обстоятельства прояснились и требуют твоего осведомления, - начал он.
За окном мелькнула чья-то тень. Маэл!
Мариус быстро отвел взгляд от окна.
- Что могло измениться за трое суток? – недоверчиво спросила Акаша.
- Многое, - просто ответил он.
Главное – уверенность и неколебимость в голосе.
Царица присела на парчовый диван, закинув ногу на ногу. Габриэль, Луи, Арман и Бьянка остались стоять, отбрасывая длинные тени на противоположную стену, усеянную картинами Моне и Матисса.
- Я выслушаю тебя еще раз, Мариус Римский. Из чистого интереса – что могла шайка Маарет придумать в очередной раз, чтобы удержать меня. Но учти – мое терпение всего лишь следствие положительного настроения. А оно у меня, как ты знаешь, весьма и весьма переменчиво.
Мариус кивнул.
- Луи, Бьянка, Арман… попрошу вас выйти из комнаты и начать патрулирование по особняку. Я сомневаюсь, чтобы наш дорогой Мариус пришел сюда в одиночку, - хитрый взгляд. – Я слушаю тебя, сенатор.
- Он там, - Лестат кивнул на дверь в конце коридора. – С Акашей и остальными.
- Ты слышишь, что там происходит? – спросила Зенобия, на что Лестат в ответ покачал головой.
Маарет подняла палец, призывая всех к молчанию.
Внезапно за порожком показались чьи-то тени.
- Назад! – зашипел Лестат сквозь зубы, пятясь к углу коридора и утягивая Зенобию за собой.
Они успели как раз вовремя.
Дверь отворилась, и из ярко освещенной комнаты выбрались трое. Лестат разглядел Бьянку, Армана и Луи. Габриэль же осталась в комнате вместе с Акашей и Мариусом.
Арман повел рукой в сторону, что, наверняка, означало: «Мой сектор – первый этаж». Бьянка кивнула и очертила в воздухе цифру три, указывающую на ее участок. Луи же достался второй этаж и жилые комнаты.
Переглянувшись, фигуры разбрелись.
- Войдем внутрь, к Мариусу? – спросил Сантино, провожая взглядом Бьянку.
Маарет покачала головой, тронув его за плечо.
- Дай ему время, - прошептала она.
