***
Маарет, как всегда, сидела в полутемной комнате подле своей сестры. Она задумчиво смотрела на огонь и тихим голосом вещала: - Знаешь, ты бы могла их увидеть – Великое Семейство… Они живы. Всегда будут живы. Души усопших просыпаются в их наследниках – эта такая гармония, ты знаешь… она умиротворяет, вселяет надежду… что мы действительно бессмертны… Мекаре смотрела впереди себя остекленевшим взглядом зеленых глаз, и нельзя было сказать, понимает она свою сестру, или нет. Выражение ее бледного лица было безучастным. В комнату постучались. - Маарет, - позвал с той стороны низкий мужской голос. – Открой. Она устремила рассеянный взгляд на дверь. - Не заперто. Входите. Великая Мать не спешила поднимать на гостей свой взор. Она долго смотрела впереди себя, сквозь спутанные рыжие волосы, а Сантино с Маэлом не решались прервать ее скорбное молчание. Постояв в нерешительности, они наконец решились: - Маарет? - Да? Маэл прикусил губу. - Не посчитай за дерзость, Великая Мать, но позволь нам задать тебе один вопрос… - он бросил обеспокоенный взгляд на Сантино, и тот кивнул. - Задавайте же, - поторопила она. - Что ты собираешься делать дальше? Куда нас поведешь? Маарет замолчала, и Маэл уже было испугался, что допустил непоправимую ошибку обратившись к ней с такой фамильярностью. - Я… - она судорожно разгладила складки на своей пурпурной юбке, и замолчала. – Я просто хотела понять, чего она хочет, - принялась она оправдываться перед ними, словно провинившаяся школьница. - Хотела, чтобы Акаша проявила себя… - Когда она проявит себя, будет поздно, - резко сказал Маэл, и Маарет виновато умолкла. Сантино не сводил пронзительного взгляда с сестер и пытался понять, что стало причиной для их затворничества, но на ум, кроме возраста и усталости, ничего не приходило. А Маарет не могла винить своих подопечных за то, что они проявили недовольство. Но откуда им было знать, что у нее уже на все опустились руки? С нарастающим страхом она осознавала, что не может дальше держать бразды правления. Сидя в своей комнате в предрассветное время, когда ранние птицы уже вещали свою трель, она зыбко куталась в одеяло и думала о том, как хорошо бы было уйти под землю, отдохнуть, набраться сил… А теперь – война. - Мы не хотим все пускать на самотек! – воскликнул Маэл, видя, что не вызвал ровным счетом никакой реакции со стороны Маарет. Сантино согласно кивнул. - И какие… у вас есть предложения? – попыталась она предать себе решительный вид, хотя мысли рассеивались, подобно утреннему туману. - Атака, - пожал плечами Сантино, устраиваясь в кресле. – Смею предположить, что Вам известно место пребывания Акаши. Маарет отвела взгляд, пытаясь выиграть время. - Я уверен, остальные поддержат нас! – нетерпеливо воскликнул Маэл. Мать все также растерянно молчала. - Остров Ночи, - прошептала она наконец не поднимая глаз. – Они там.***
Мариус нахмурился и обернулся, крикнув вдогонку: - Что значит, планы поменялись? Сантино предпочел не отзываться, а просто исчез в темноте коридора, пренебрежительно взмахнув рукой. Хозяин дома одернул рукав рубашки и поспешил в гостиную, где уже собрались остальные. Войдя внутрь, он подумал, что провалился во времени – настолько знакомая картина предстала перед ним. Они все уже сидели здесь, каких-то два дня назад, и гадали, что же делать с пробудившейся царицей. Сидящие даже не сочли нужным поменяться местами. Но перемена все же была – лица присутствующих вампиром светились мрачной решимостью. У каждого из них было время осознать то, что произошло. - Мариус! – окликнул его Лестат, подзывая к себе. - Что происходит? - Похоже, мы выдвигаемся, - шепотом произнесла Пандора, бросив взгляд на Маарет, которая сидела на своем старом месте с поникшими плечами и усталым взором. Без Бьянки, Луи и Армана в комнате было ощутимо тише. Габриэль же всегда была молчалива, но ее отсутствие наполняло атмосферу в комнате едва уловимой угрозой, словно воздух перед грозой. - Не похоже, что бы это была инициатива Маарет, - покачал головой Мариус, прислоняясь к стене. - Ты прав, - кивнула Пандора. Лестат провел взглядом вошедших Маэла и Сантино, севших во главе стола. Оба – в черном, двое недругов и соперников, потерявшихся в Вечности, с решительным взором темных глаз. - Неважно, чья это была идея, - произнес Лестат, решительно глядя на Мариуса. – Самое главное, мы больше не будем бездействовать, и томится в этом особняке, словно малолетние незамужние принцессы. Прости, Мариус. Тот лишь улыбнулся. Сантино внезапно поднялся и поднял вверх тяжелую руку, покрытую черными волосками. - Друзья, - обратился он, и Мариус тут же с изрядной толикой злорадства отметил, как неуместно прозвучало его приветствие. – Мы долго совещались с… госпожой Маарет… Он явно не знал толк в речах и ораторском искусстве, и потому прикрыл глаза, сдаваясь. – Завтра мы выступаем. На закате. Мы направимся на Остров Ночи, в обитель Армана. Скорее всего, будет бой. Мариус вздрогнул и тут же ощутил мягкое, успокаивающее прикосновение Пандоры. Он поднял взгляд, и та, как всегда, ободряюще ему улыбнулась. Маарет молчала, опустив голову, будто происходящее вокруг ее абсолютно не волнует. Но тут пошевелилась другая женщина, мгновенно приковав к себе взгляды окружающих. Вторая рыжеволосая сестра медленно поднялась со своего места, откинула за спину спутанные пряди, и вытянула руку вперед так, что ее указательный палец смотрел на входную дверь. Губы ее беззвучно шевелились. Маарет глядела на нее снизу вверх огромными, блестящими глазами, окаменев, словно статуя. Воцарилась тишина. И в голове каждого из них низкий женский голос произнес, сотрясая сознание: «Вперед».