Ангел-хранитель

      Был уже вечер, но от аэропорта до киностудии оказалось просто рукой подать, поэтому она добралась без особых проблем. Студия Стоун-Стрит располагалась к юго-востоку от центра Веллингтона, на полуострове, недалеко от живописного залива. Но это всё ей только предстояло увидеть. Пока же она занялась обживанием своего трейлера. Но, конечно, перво-наперво — сеанс «прямого эфира» с Юлькой. Разница в 11 часов. Значит, в Лондоне сейчас вполне определённое, но щадящее утро.       — Я на месте.       — Привет антиподам! Как там наш каст?       — Девушка, говорите чётче. Не надо пинать «великий и могучий».       — Не будь занудой. Тебе уже попался кто-то из «великих»?       — Уволь, я только что ввалилась в апартаменты! Даже не распаковалась… Сразу к тебе. Вот, можешь посмотреть: это моё обиталище на ближайшие полгода.       — Видно не очень.       — Трейлер, наверно, как у всех. Но меня «сразили» кофе-машина и кондиционер.       — Чтоб я так жила, как вы там работаете!       — Чтоб ты так хоть день поработала, как я последние годы жила! Ладно, не завидуй. Твой удел — развивать сетевой маркетинг в мировом масштабе.       — О’кей, берём сей момент общения за основу как «Время Ч». Как освоишься, выходи на связь. По выходным жду тебя, помни!       Осматриваясь и раскладывая вещи по полкам, она думала, что подруга права: хорошо, когда всё предусмотрено для того, чтобы члены съёмочной группы чувствовали себя как можно более комфортно вне работы. Вагончик был вместительный и очень продуманно обставлен. Полукруглый диван занимал дальнюю от входа нишу, при необходимости его можно было разложить в довольно широкое ложе. Рядом с ним располагался вмонтированный в стенку большой стол, который мог складываться, если требовалось освободить пространство. Над столом под самым потолком висели маленький телевизор и кондиционер. Напротив помещались два откидных кресла, как в самолёте. Ещё ближе к выходу по обеим стенам приютились кухонная часть и санузел. И, наконец, у самого входа — вместительный шкаф-гардероб.       Спать не хотелось, она жила ещё по лондонскому времени. (Её предупредили, что адаптация к временной разнице может затянуться дня на три-четыре.) Но и заняться чем-то серьёзным не было ни сил, ни желания. Для обследования территории киностудии уже было довольно темно. Лёжа в постели, она лениво перебирала мысли. Работа над фильмом только-только началась, и ещё не все роли были распределены. Значит, Кира Найтли утверждена на роль Маргариты… После выхода фильма Кроненберга о психоаналитиках стало ясно, что эта молодая актриса способна выкидывать перед камерой настоящую чертовщину. Так что выбор был более чем точный. Ей до смерти хотелось расспросить Питера и Филиппу о других претендентах. Но что-то останавливало. Она решила, что это должно быть неожиданностью, и вспомнила, как давным-давно совершенно непостижимым образом заранее угадала почти всех исполнителей в несчастливом фильме Юрия Кары. А сейчас не было ни одной догадки, поэтому, пусть лучше она сама всё увидит. Если вспомнить предыдущие проекты, мэтр любил работать с британцами. Ещё бы! Британские актёры — самые-самые актёры! Но и отечественных не забывал. Интересно, как на этот раз?..       * * *       Вставать нужно было очень рано, съёмки начинались чуть ли не с рассветом — Питер оставался верен себе. Поэтому, на всякий случай, в 5-30 она была уже возле огромного павильона, похожего на авиа-ангар.       Через приоткрытую дверь было слышно, что внутри происходит какое-то движение. Она знала, что в целях экономии времени студия работает круглосуточно; ночная смена занимается уборкой, монтажом декораций и проверкой состояния техники. Она заглянула и замерла в восхищении. Часть пространства занимал весьма внушительный и роскошный интерьер пресловутой Квартиры в натуральную величину, полностью обставленной мебелью. Конструкция была настолько реалистичной, что даже два ряда столов с компьютерами напротив и развешенная под потолком осветительная аппаратура не убивала впечатления — хоть сейчас заселяйся и живи! Немного поодаль находилась более скромная, но не менее «живая» декорация подвала Мастера: полумрак, маленькие клетушки, где сложно было разойтись двоим, но зато книги, книги, книги повсюду…       Командор уже был на месте.       — Вот и Вы. Как спалось, не спрашиваю. Кофейный аппарат вон там, в углу. Не хотите прогуляться по чертогам?       — С удовольствием.       Всё ещё не понимая, в чём заключается её функция, она решила больше не паниковать: пусть всё идёт, как идёт. А вообще — лучшая защита, как известно, нападенье. Начнём с простого вопроса.       — Питер, что-то не пойму: это реальный план квартиры на Садовой или той, что изображена в романе?       — Что-то среднее, они ведь не во всём совпадают. Я был в доме на Садовой. Мы с Энди даже ночевали там. Попеременно, в одиночку. Чтобы почувствовать, чем для писателя была эта территория. Ещё были на квартире, где Булгаков провёл детство.       — В Киеве?       — Да, мы хотели сопоставить, чего он лишился, оказавшись в Москве. Чем был для него родительский дом, почему он так жаждал вновь обрести его? Тогда и некоторые моменты поведения Мастера станут более понятными.       — Это Вы про раковину в коридоре?       — Ну да, и это тоже. Не в том смысле, что я не знаю, как это — жить без удобств. Но в романе это часть опоэтизированного быта. Я подумал, что в этом, может быть, кроется одна из причин творчества Мастера — отдельное жизненное пространство, очень бедное, но обязательно независимое. И замкнутое — не просто квартира или комната, а непременно подвал. Прямо-таки бункер, плацдарм! Там он держит оборону, там ему комфортно.       Её охватило странное чувство. Вернее, не чувство, — скорее, предчувствие, что вот здесь, в этом рукотворном пространстве, только что она заглянула в чью-то душу. Не литературного героя, и не героя фильма, а кого-то реального, известного раньше, но, в то же время, ещё незнакомого ей — героя вдвойне, которому только предстоит взвалить на себя этот образ. Смутно догадываясь о нём, она уже почувствовала его присутствие, его запах в обстановке, тепло его рук на этих книгах, его иссушающую самоё себя мысль. И, возможно, это Питер задумал так, что киноигра начинается прямо сейчас — до съёмки, до выхода актёров, без них. Играют все, кто хоть как-то причастен к фильму.       Она остановилась.       — Мне почему-то кажется, что в романе квартира и подвал как-то связаны.       — Продолжайте.       — Ну да, как будто это самостоятельные персонажи, помимо живых людей. Они даже как-то вершат их судьбы. Маленький одинокий подвал, полный счастья, и огромная, наполненная людьми квартира, где комфортно жить только сатане… Один — уютный и молчаливый, вторая — шумная и зловещая. Здесь что-то кроется. Они как будто переговариваются. Как будто присутствуют друг в друге. То, что в начале жизни писателя было уютным, красивым, отрезанным от остального мира кремовыми шторами, потом раскололось на два враждебных и неполноценных полюса. И это, видимо, как-то можно показать средствами кино. Квартира не должна быть коммунальной, её предназначение — помещать в себя семью. Но это мир, где всё перевёрнуто, где хорошо жить только в невыносимых условиях и невыносимо — в условиях шикарных. Это город с тяжёлым прошлым, который не заслужил покоя. И его герои тоже не могут его обрести.       Они с Питером возвратились в квартиру. Она продолжала говорить, переходя из комнаты в комнату и потеряв чувство времени. На кухне бросился в глаза забавный агрегат. Подойдя ближе, догадалась, что это примус. Наверно, тот самый, который «починял» Бегемот.       — Он настоящий? — она потрогала небольшую вмятину у основания.       — Конечно, можете пользоваться, сколько хотите, — неожиданно раздалось из-за спины. Она повернулась.       — Это наш концептуальный дизайнер, Алан Ли.       Кто такие Алан Ли и Джон Хоу, она знала давно, много раз пересматривая ролики о съёмках «Властелина колец» и «Хоббита». И вот теперь один из них стоит рядом и протягивает ей руку… Почтительно пожав её и представившись, она указала на примус:       — Откуда он взялся?       — Наши мастера сделают всё, что пожелаете.       — Так он бутафорский?       — Да нет же, самый настоящий, в рабочем состоянии. Но сделан мастерами Weta Workshop. Мы намеренно не стали использовать музейные экспонаты, хотя, поверьте, было из чего выбрать. Мы пересмотрели огромное количество великолепных старых вещей. Попутно нашли совершенно бесподобный ретро-музей в Литве и сделали ему что-то вроде рекламы. Но решили, что присутствие натуральных раритетов нарушит, как бы это сказать…       — Энергетику создателей?       — Ну да. Старые вещи принадлежат другому времени, излучают другой дух. Они уже свершились. Задействовать их будет непрофессионально и, я бы сказал, некорректно. Зрителю будет дискомфортно, его не обманешь. Знаете, почему-то бытует мнение, что натуральная вещь поможет компенсировать временную дистанцию. Я уверен, всё совсем наоборот — это всё создаёт непреодолимую преграду для переживания сюжета. Эти вещи всё время начеку. В лоб высказанная правда лишает правдоподобия, и наоборот. Поэтому всё нужно создать заново. Само время нужно создать заново.       Разговор всё продолжался, а съёмки, как ни странно, не начинались. Она осторожно поинтересовалась у Питера, когда же придут актёры.       — А они не придут. Сегодня у нас выходной. Я не говорил? Позади целая неделя сложных подготовительных мероприятий, начало репетиций одновременно со съёмками. Когда-то же надо и отдыхать.       Видя её слегка разочарованное лицо, улыбнулся:       — Я подумал, Вам легче будет осваиваться, если студия будет почти пуста. Многие отправились на побережье, погода замечательная. К вечеру соберутся, познакомитесь.        * * *       Наполняясь впечатлениями, первый рабочий день довольно быстро шёл к завершению. Питер сто раз был прав, что дал ей день на раскрутку: она едва успевала запоминать имена. Хоть записывай, в самом деле! В столовой во время обеда к ней подсели две женщины. Одна — невысокая светловолосая и очень милая, с улыбчивым круглым лицом. Другая — с длинными тёмными волосами, спортивная, привлекательная.       — Привет! — блондинка заглянула ей в глаза. — Это Дженнифер, я Тэми, а ты Регина. — Спрашивает или констатирует, непонятно.       Она кивнула. Не актёры, явно. Костюмеры? Нет, это же, ну да…       — Гримёры мы, — откликнулась Дженнифер. — У нас сегодня тоже выходной. Хочешь, пойдём вечером в «Зелёный дракон»?       Она уже приметила на окраине студийной территории характерное строение, похожее на кафе или бар. Наверняка, про него и говорила Дженнифер.       Она улыбнулась:       — Почему не в «Грибоедов»?       — Отставить «Грибоедов»! — Тэми сделала большие глаза. — Мы никогда не смешиваем работу и удовольствия, — примета плохая. Вот начнём «Сильмариллион», тогда и будем ходить в «Грибоедов». А пока — ностальгия по Хоббитону. Инерция, так сказать.       Ей понравился такой подход.       — Намечается вечеринка?       — Да, начало новой сумасшедшей недели.       — Я думала, обычно празднуют окончание трудовых будней.       — По окончании мы все лежим пластом. Поэтому отмечаем наперёд. Так пойдёшь?       — Пойду, с удовольствием.       — И правильно сделаешь! — Тэми вдруг просияла. На вид ей на вид было около сорока, но улыбалась она щедро и беззащитно, как ребёнок. — Мы тебя познакомим со всеми нашими «лицами».       В устах человека её профессии это прозвучало очень остроумно и элегантно.       — И сколько же их у вас?       — Ой, хватает! И все любимые! Да вот одно из них по нашу душу!       Мимо их стола как раз проходил Сёркис.       — Что, дамы, разглашаете?..       — Было бы что! Хотя… Смотря, с какой частью тела иметь дело, — Тэми хитро подмигнула. — Наконец-то и ты попадёшь в наши очумелые руки!       — Да, наконец-то все узнают, что у котов — вполне реальные человеческие лица. Ну, не буду мешать.       * * *       Когда они втроём вошли в небольшое помещение паба, их сразу окликнули с разных сторон.       — Давай сюда, — Джен потянула её за рукав. — Смотри, вот они — наши вожделенные!       Она и смотрела.       Как в песне Высоцкого: «как смотрят дети»       Хорошо, что в зале был полумрак и никто не видел её красных щёк. За столиком недалеко от входа сидело четверо или пятеро человек. Те самые «лица». Сошедшие с небес экрана… Чёрт! Ты же не школьница-фанатка на пиршестве богов… Прямо перед ней кто-то вскочил и придвинул соседний столик, чтобы они втроём могли присоединиться. Тэми взяла со стола стакан, в который уже было что-то налито, и шутливо торжественно подняла его:       — Пока вы прохлаждались, у нас пополнение! Регина — новый консультант…       — Неужели по чёрной и белой магии?! — воскликнул кто-то справа. Она повернула голову, и внутри что-то подпрыгнуло на крутом вираже. Тёмка-а!! Так ты всё знал! Вот почему я здесь! Робин Гуд, оказывается, получил мой мейл…       — Нет, Джонас. К твоему сожалению. По русской культуре. Но прибыла к нам таинственным образом из Англии.       — А у нас здесь всё так — непонятно и таинственно… Почему бы не дать девушке слово?       Она присмотрелась. Говоривший сидел напротив и был безумно похож на молодого и по уши влюблённого Шекспира. Ёшкин кот…       — Для этого девушке нужно хотя бы что-то предложить, — Энди перегнулся через стол и протянул ей наполненный стакан. — Рекомендую, королева. Местный Pinot noir.       Она уже немного взяла себя в руки.       — Что сие за продукт? Надеюсь, чистый спирт?       — Надейся, надейся. Вот выучишься на актрису — будешь пить спирт. А пока, по сценарию, это привилегия Киры. А тебе — лучшее вино во всём Южном полушарии. Тишина! С новичка тост!       Чёрт, предупреждать надо… Она встала и на минуту замерла.       — Своих слов у меня нет, поэтому скажу чужими. Пью за чудеса, которые делаются своими руками! Правда, за последние месяцы я только и делала, что наблюдала, как это делают другие. Но в таком месте, думаю, научусь этому сама. За то, чтобы у меня всё получилось!       — Ничего себе тост! — Джонас изобразил на лице возмущение. — А за присутствующих здесь НАС? А за встречу?       — А это как раз и за вас, и про вас. Очень хочу думать, что приехала сюда не зря. За то, чтобы у меня получилось сделать для всех вас хоть немного, чтобы оправдаться перед судьбой, забросившей меня сюда!       — Умница! — компактный блондин рядом с Энди был явно доволен. — Добро пожаловать! Я — Мартин, для своих — Берлиоз. Не Бильбо, прошу не путать.       Сердце опять притормозило на повороте. Она рассмеялась и слегка поклонилась:       — К Вашим услугам!       Хоббит, назвавшийся Берлиозом, округлил глаза:       — Плагиат! Это не твои слова!       — Не-етушки, после выхода фильма эти слова занесены ЮНЕСКО в разряд всемирного наследия!       Разговор за столом то перерастал в радостный галдёж, то затихал, и ей больше не казалось, что она прибыла с другой планеты. Здорово было открывать для себя исполнителей ролей. Она и представить себе не могла, что из младшего Файнса может получиться такой чудный, наглый и вертлявый Коровьев! А Армстронг окажется Иваном Бездомным — совсем уж неожиданность! Хотя — почему нет?.. Сидит же по другую сторону стола Левий Матвей — в прошлой жизни младший из сыновей Гондора…       Народ пускался в воспоминания, травил анекдоты, обсуждал предстоящую неделю. Было нереально хорошо. Если бы ей сейчас сказали, что с завтрашнего дня сутки увеличиваются до сорока восьми часов, а трёхразовое питание отменяется до конца съёмок, она бы решила, что это такая форма награды за удовольствие быть здесь…       Было уже довольно поздно, бар потихоньку пустел, только их столик всё ещё весело гудел. После какой-то очередной байки образовалась пауза, и она вклинилась с вопросом к Энди:       — А как вообще возникла идея заняться Булгаковым?       — Как и положено, случайно. Снимали «Кинг Конга», я второй режиссёр. Так сказать, «вторая ипостась» Пита. Как-то он увидел у меня «Мастера». Роман он, конечно, читал, но не думаю, что знал его глубоко. Подошёл, полистал. Посмотрел на меня и сказал: «Ты похож на Бегемота. А мне больше всех нравится Фагот. На меня похож. Очками». Может, тогда всё и завертелось? Хотя мы возвратились к этому разговору спустя почти десять лет…       Снаружи внезапно послышались громкие мужские голоса, и Тэми подпрыгнула:       — Ну, наконец-то! Особы королевских кровей пожаловали!       В дверях показался загорелый и сильно заросший Блум. Густые шоколадные пряди волнами падали ему на плечи, отчего он был похож на какого-то сказочного восточного персонажа.       — Он у нас нынче Иуда! — шёпотом заорала ей на ухо Дженнифер. — Хорош, мерзавец?!       Она торопливо сглотнула и немедля согласилась, что, да, хорош, и да, — мерзавец! Иуда всё-таки…       Между тем разжалованный из принцев в предатели удовлетворённо разглядывал честную компанию, оживлённо продолжая бросать через плечо кому-то за дверью:       — Вот видишь, никто без нас не разошёлся! Чуток посидим и пойдём, время детское…       В ответ из-за двери раздалось:       — Коллеги, спешу обрадовать: график работы опять поменялся. Завтра подымаемся до рассвета, и целый день — полный п<…>ц!       Да.       Это был русский мат.       На самом краю света.       В первый рабочий день.       Несмотря на сильный акцент, сказано было грамотно (если к мату вообще применимы нормы грамотной речи), и не понять было невозможно. Как и невозможно было не узнать по голосу его обладателя...       Не сговариваясь, все посмотрели на неё, и воцарилось пикантное молчание. Судя по всему, слышать это было не впервой. Джонас с преувеличенным вниманием начал что-то искать у себя в тарелке. Мартин давился, но держался. Энди театрально вздыхал: дескать, что поделаешь, актёры — сукины дети, и всё такое… Одному Блуму, похоже, было всё равно: увидев за столом новое лицо, он направился знакомиться.       Проём заслонила высокая фигура. Хорошо поставленный голос неласково продолжил:       — Красавцы, расходимся все на х<…>, иначе завтра дополнительных х<…>х дублей не миновать! ПиДжей нашёл очередного г<…>ного знатока русской культуры и опять переписал полсценария, б<…>ь!       — Ричард, прелесссть моя, не надолго ли ты вышел из образа? Что подумают леди? — Энди пытался перевести всё в шутку.       — Играем русскую классику, вот что подумают! Правда, леди?— Королевские руки возлегли на плечи Тэми и Джен.       — Правда всегда твоя, — вздохнула Тэми.       — Вот именно. Потому что по сценарию я лежу в психушке, и мне всё можно. И потом, кроме меня, ЭТОГО всё равно никто не понимает.       Он неожиданно рассмеялся и повернулся к ней:       — Мы не знакомы.       — Судя по всему. Это можно как-то исправить? — Слова отскакивали от языка легко, как будто сами по себе. Но он, конечно, сразу уловил акцент.       — Вы… — хорошо поставленный голос осёкся.       — Ричард, это Регина. Тот самый очередной… э-э… консультант по русской культуре! — иронично и мстительно процедил Энди. — Миледи, как Вы уже догадались, это наш…       — Виртуоз? — она выпалила, не задумываясь, и, к счастью, не видя его лица, поскольку, глядя на неё, он повернулся спиной к свету.       — Берите выше, моя королева! Ричард не просто виртуоз и профессионал — он МАСТЕР…       Медоточивый тембр «второй ипостаси» командора ясно не способствовал разрядке ситуации.       — Вот как! Мне, наверно, следует извиниться?       — Только перед самим собой, — она пожала плечами. Переполненная впечатлениями чувствительность уже успела притупиться, да и вино слегка ударило в голову. Ей вдруг стало весело: ну-ка, посмотрим, как себя ведут «профессионалы» в состоянии аффекта, если им при этом слегка дать по носу? Но не перестараться — этот нос дорогого стоит…       — Боюсь, Вам следует поработать над произношением, оно нечёткое. Может, поэтому Вас никто не понимает? Хотите, я Вам помогу? А то, знаете ли, я ни слова из той белиберды…       Весь стол расхохотался:       — Один-ноль в пользу русских, Рич!