~~~***~~~
Первый раз должен был стать особенным. Потому что с ним, а не потому что у меня никого не было до и не будет теперь никогда. Я был готов ему отдаться вечером. Если я что-то смыслю в любви, только лишь то, что людям нужен в первую очередь секс. Джон часто пах разными неизвестными женскими ароматами, иногда немного виски, и меня настораживало, насколько у него разнообразный вкус в этом деле. У него постоянно кто-то был. Сексуальная жизнь буквально фонтанировала. Первое время меня удивляло, что женщины, и при чём довольно молодые, часто увивались вокруг неприметного и довольно немногословного отставного военного Джона Уотсона. Он был очень полезен в моих расследованиях, всегда тактичен и внимателен. Он довольно образован и хирургия — явно его призвание. Он собран, сдержан, смел и морально устойчив. Только вереница женщин вокруг этого невысокого и не блещущего умом человека, оставалась для меня загадкой довольно долго. Чем он привлекал их внимание? Исследуя этот факт, я наткнулся на собственные ощущения. Мои чувства к Джону Уотсону не носили платонический характер. Я долго путал привязанность к нему, очарованный простотой и надёжностью, с желанием обладать этим человеком. Я ревновал его ко всем, поэтому вёл себя несносно и эгоистично, как только рядом с Джоном появлялась очередная пассия. Я ревновал его к работе, к немногочисленным друзьям, которых даже не знал, и даже к Лестрейду, часто приглашавшего Джона посидеть с ним в пабе. У меня сводило от злости скулы, тряслись руки, гнев заставлял мозг работать ещё быстрее. Я язвил, ожесточённо плевался дедукцией, распаляясь от того, что я — не центр Вселенной, а Джон всего лишь человек, которому нужно общение. Я недоумевал: как после меня он может общаться с другими людьми, ведь они все идиоты... Мне было плохо физически. Больно, и стыдно за свои мысли и поведение. Мне не хватало его постоянно. Рядом с ним мне было уютно, спокойно и даже весело. Без него пропадало даже желание расследовать. Мне хотелось покорять его своими знаниями и способностями. Мне нравилось его внимание, без его заботы я стал забывать про сон и еду. Пришлось признать, что моё тело тоже стало реагировать даже на случайную близость. Джон иногда задевал меня, касался рукой. Я вдыхал его аромат, смущался, и тёплые волны наслаждения спускались вниз живота, пробуждая мужской орган. Член подолгу стоял, готовый выполнить свою функцию, и мне приходилось давать ему разрядку всем известным способом. Но я не кончал. Это был туманивший сознание взрыв, и я задыхался, плакал, уткнувшись лицом в подушку, закусив наволочку зубами. Губы звали его по имени, а образ стоял буквально перед глазами. Я хотел своего друга, соседа и партнёра. Признаю: Джон мне не только необходим, но я люблю его. Сильнее всех на свете. Я больше не мог терпеть, держать в себе эту страсть. Моё признание станет последним из человеческих поступков. Это будет моим добровольным аутодафе. Как все влюблённые, я очень надеялся, что Джон примет меня. Но получил вежливый отказ. Слишком вежливый. Я знаю, завтра Джон съедет с квартиры. Соберёт со всей своей скрупулезностью чемодан, отправит постельное бельё в прачечную и тщательно приберётся в комнате, не пропустит даже волоска, чтобы у кретина наподобие меня, не осталось больше ничего. Мне нужно уйти от стыда, обречённости, от раскаяния. Героиновый всплеск в венах. Глаза сами собой распахиваются шире, мир меняет подсветку. Сердце стучит равномерно, но кажется, что атомы тела стали двигаться намного быстрее. Героин даёт не свободу, не забвение. Он даёт силу. Пальцы скрючивает тоска. Героин — ценное обезболивающее для моей души. Она у меня есть, как и сердце. Джона я потерял, теперь оно для меня лишь бесполезный орган. Мне нужно самому вырезать его у себя из груди, поджарить и подать Джону на ужин с хорошим вином. В голову беспрестанно лезут мысли. Какое-то столпотворение. Суицид. Бред. Духи обволакивающие головы людям вуалью зла. Бред. Моё любовное признание — бред. Кому я нужен? Только Майкрофту. Бред... Вцепляюсь в кудри и, кажется, выдираю целую прядь. Боли не чувствую, но в руке ощущается что-то мягкое. С удивление смотрю на раскрытую ладонь. По ней тянется шёлковый галстук, на другом конце петля... Не помню, как я это сделал и зачем. Второй я раз прихожу в себя уже на груди у Майкрофта. Кажется, я рыдаю. Брат крепко держит меня под руки. Ткань его пиджака пахнет новой маркой одеколона. Весенний аромат. Шумит листва, солнце рассаживает рыжие веснушки на переносице у Майкрофта. Майкрофт трясёт меня, уговаривает, гладит по голове. Просит довериться, рассказать. Неимоверно хочется спать. Если бы Майки не держал меня, я бы с удовольствием прилёг. Я хочу спать, только спать. Спать с Джоном. Почувствовать Джона... По моим глазам проводят сухой тканью, свет меркнет, я ощущаю на лице маску. Мои руки зачем то связывают за спиной. Обнажают шею, грудь. Ловко ласкают, гладят, теребят. Сжимают соски, покрывают поцелуями. Сладко. Я мотаю головой, чтоб не быть словно зашоренная лошадь, хочу сбросить маску. Кто-то нюхает кудри у висков, у лба, облизывает моё лицо. Кожа склеивается, словно прилипает к чужому языку, и тянется за ним вверх. Скоро её всю слижут с моего лица. Но вскоре, я перестаю чувствовать и лицо, и собственную кожу. Очень нежные пальцы аккуратно проникают под брюки, сжимают до боли мой член. В губы мне внезапно утыкается стальной ствол. Он входит в рот, раздирая дёсны и горло. В ушах пульсирует тишина. Ствол собирает с языка нити слюны, вертится, лязгает металлом о зубы. Я хочу сказать: Джон, возьми меня. Прежде, чем ты выстрелишь, вышибая мне мозги, Джон, возьми меня. Изнасилуй, не церемонься. Просто, побудь со мной, во мне... Джон не слышит, продолжая вращать дуло пистолета у меня во рту. Я же слышу собственный шёпот у себя в голове, это шёпот жалкого безумца. Внезапно повязку с глаз резко скрывают. Свет бьёт в глаза. Несильный удар по лицу, и я пытаюсь открыть веки. Расшторенное окно, полдень, судя по солнцу. Узнаю комнату. Я в доме Майкрофта. Он ничего не говорит, протягивает мне сотовый. Пятьдесят шесть пропущенных звонков, двадцать смс-сообщений. Все от Джона Уотсона. Дрожащими пальцами открываю первое сообщение. Зубы сводит, словно я закусил серебряную ложку. Все смс в два-три слова. Он беспокоился, не спал всю ночь, пытался узнать, где я. Последнее сообщение я читаю, с трудом веря своим глазам: «я люблю тебя, вернись». Кожа зудит, я вонзаю ногти в предплечья, потом в бока, бёдра, ноги. Расчёсываю икры, завернув пижамные штаны. Всё тело горит, мне нужно в душ. У Майкрофта такой взгляд, словно он похоронил меня вчера, а сегодня утром обнаружил в своей кровати холодный, покрытый сырой глиной, труп. Его лицо изображает брезгливость, недоумение, стыд. Морщинки на лбу и возле губ добавляют ему десяток лет. Мне кажется, что он сильно изменился за эту ночь. - У тебя всё серьёзно с этим военным? - спрашивает он, пока я с блаженством расчёсываю себе шею и лицо. - Вчера ты выглядел, словно тебе отказали... - Ты сам видишь, - с твёрдой уверенностью в голосе отвечаю я, хотя вчера был мягко оповещён, что моя судьба — остаться девственником до конца своих дней. - Поздравляю. Тон брата как сухой насыпной яблочный пирог: пропитан сладким ароматом, но першит в горле комочками манки. - Майкрофт, - отвечаю я тихо. Киваю с безэмоциональным выражением лица, встаю и ищу взглядом свою одежду. Теперь я могу уйти, больше ничего не объясняя. Кошмар пережитый под героином не заставит меня медлить. - Тебе всё принесут. Насчёт героина, Шерлок. Джон в курсе? Я холодею. Нет, Джон ещё не в курсе. Майкрофт довольно улыбается, поворачивается и уходит. Хитрый, толстозадый лис... - Моё ему почтение, - несётся из-за дверей.~~~***~~~
Как оказывается приятно, но больно любить! Непривычно. Жизнь смертного, который стал мне дороже власти, его внезапное исчезновение, сначала ввели меня в замешательство, а потом я испытал страх. Я должен взвесить своё решение. Я отказываюсь от власти. За своё вмешательство меня уничтожат, хотя хуже, если я буду предан забвению. Но зато он не пострадает. Я клянусь любить и охранять смертного, что служит ключом к Вратам Ада, распахнув которые, вся его мощь устремится на землю. Я клянусь, что не отдам его на растерзание ни одному демону и даже своему Хозяину. Шерлок невинен. Он чистый помыслами человек. У него храброе и благородное сердце, а душа, сокрытая под панцирем эгоизма и сарказма, — прозрачна, как у ребёнка. Я же дух, который умеет менять обличье. Поэтому, нашу связь никогда не признают греховной.~~~***~~~
Джон опрокинул Шерлока навзничь, как только детектив вошёл в коридор. Дверь захлопнулась сама собой. - Джон, - простонал детектив. Боль разлилась по ушибленной спине и части пониже. Шерлок посмотрел на Джона. - Почему ты передумал? - Я не знал, что ты меня любишь. Нам не стоило об этом говорить. Признай, теперь всё усложнится. «Знал, ещё как знал, и дождаться не мог, когда смогу добраться до тебя, заносчивый засранец. Я научу тебя покорности, но взамен подарю наслаждение». - Я люблю тебя, и больше не будем об этом. Шерлок затих под Джоном. - Это значит, что ты хочешь меня? «Какой ты наивный! Я готов проглотить тебя целиком! Шерлок, любимый, не искушай, не говори это вслух, умоляю... » - Джон, возьми меня. Я хочу быть твоим. - Это безоговорочно? - Джон усмехнулся, вставая с Шерлока и помогая тому подняться. - Тогда прошу в спальню, дорогой, если тебе так не терпится. «Не так быстро. Не торопись», — говорил он себе, останавливая. «Это первый раз. Шерлок должен его запомнить, впитать, прочувствовать каждым нервом, каждым мускулом». Мало подготовить тело. Вонзиться в плоть, овладеть, покорить робкую невинность — этого мало. Нужно подготовить его морально. Он обещал быть нежным, подарить удовольствие, и не торопиться. Растерзать ласками, измучить поцелуями, исхлестать нежностью и запытать томлением, всё это будет. Потом. Сейчас, его сбывшаяся мечта раскинулась на постели, пытаясь скрыть страх. Но бледность заливает лицо, кожа холодная и влажная от волнения. Хочется применить все свои тысячелетние знания, собранные с каждой сотни любовных утех. Искушает возможность прошептать заклинание, заговорить боль. Но Джону ничего это не нужно, он не обманет Шерлока. У него тоже всё будет впервые. - Не бойся, - Джон поглаживает пальцами холодные острые скулы любовника. - Закрой глаза и доверься мне, - шепчет он на ухо. Шерлок кивает и закрывает глаза. Джон вынудит его истомою и сладкой мукой забыть о боли. Он устраивается сверху на бёдрах, трогает Шерлока, возбуждает касаниями, с нежностью расцеловывает кожу. Джон чувствует как напряжение постепенно уходит. Шерлок стонет, идеально пухлые губы раскрываются, и Джон боится не сдержаться. - Посмотри на меня, - приказывает Джон и Шерлок открывает глаза. Джон одним взглядом даёт ему понять, чтобы тот не сдавался так быстро. Губы плотно смыкаются, и Джон приступает к борьбе. Он обводит контур губ языком, посасывает нижнюю, целует бессчётное количество раз лепестки тоньше розовых, пока кровь не окрашивает их в пурпурный. Джон толкается в рот и губы растягиваются, пропуская язык внутрь. Шерлок тянется ответить, и Джон только направляет его. Шерлок жадно прижимается губами к губам, стоит лишь соприкоснуться языками. Он обхватывает руками Джона за спину, прижимается что есть сил. Джон только сейчас понимает, что от кудрей любовника пахнет корицей. Белая кожа торса гладкая, а светло-коричневые ореолы покрыты пупырышками, соски затвердели. Джон спускается, обхватывая губами сосок. Тянет и водит по нему языком. Стон сверху говорит ему о том, что он всё делает верно. Руки блуждают по бёдрам и вновь сталкиваются с напряжением. Чтобы преодолеть его, Джон велит любовнику смотреть на себя. - Только на меня, Шерлок, смотри мне в глаза. Ты же мне веришь? Тёмные ресницы опускаются в знак согласия. Шерлок вглядывается в глаза Джона. Он смотрит, пока тот руками подготавливают его. Немного неприятно, но боль ещё только предстоит, а сейчас тепло и очень необычно. Грудь вздымается всё чаще, от волнения дышится с трудом. Джон припадает губами к шее Шерлока, целует на сгибе у самой ключицы. Шерлок задерживает дыхание, замирает, потому что твёрдая живая плоть коснулась его внизу. - Я должен смазать тебя, - поясняет Джон, когда тянется рукой под подушку и достаёт прозрачный тюбик. - Нелегко жить под одной крышей с таким сексуальным детективом и не мастурбировать, отказавшись от секса с людьми, - отвечает он на вопросительный взгляд Шерлока. - Джон, у тебя были женщины, - напоминает он ему. - Нет, это были просто свидания и ничего больше. Я приходил домой, смазывал ладони и принимался ублажать свой стояк. Встретив тебя, мне всё время хотелось секса. Самодовольная улыбка трогает губы Шерлока, пока Джон продолжает ритуал растягивания и смазывания. - Потерпи, сейчас только... Когда Джон наваливается сверху, в то же время проталкивая внутрь любовника член, Шерлок крепко сжимает зубы. Головка растягивает мышцы. В анусе начинает покалывать и саднить. А потом следует довольно болезненный спазм, когда член погружается в отверстие целиком. Шерлоку кажется, что его заполнили до упора. Немного давит, в животе пульсирует. Неудобно, судорога грозится схватить разведённые ноги. - Не жалей об этом, тебе будет хорошо, - шепчет Джон, целуя любовника за ухом. Он не двигается, только целует. Губы накрывают щеку и лоб. Надбровные дуги, переносицу, висок. Зубы прикусывают мочку уха, и снова шея во власти языка. Шерлок чувствует дрожь, путешествующую по телу, и внезапное тепло внутри живота. Джон слегка отводит бёдра в сторону, скользит, но не выходит, а возвращается, проведя головкой по простате. Шерлок слышит свой крик. Он смущён. Джон улыбается. - Кричи, сейчас будет ещё лучше. От каждого толчка, Шерлок извивается в его руках. По телу струится пот, пальцы напряжены до хруста в суставах. - Джон, ещё, - задыхается он. Каменный ствол полирует внутри стенки, бередит нервные окончания, сводит с ума поступательными движениями. У Джона силы на исходе. Ещё несколько движений... Шерлок резко впивается зубами ему в плечо. Он привык кончать, закусывая подушку. Он не понимает, что происходит. Горячие струйки спермы вылетают из уретры. Он стонет, не чувствуя вкуса крови. Его тело бьёт разряд за разрядом. Джон с облегчением падает, изливаясь вслед оргазму любовника. Шерлок чувствует толчки и пульсацию плоти внутри себя. - Ты кончил в меня, - констатирует Шерлок, убирая налипшие на лоб кудри. - Я в тебя кончил, - соглашается Джон, говоря глухо, откуда-то из под мышки Шерлока.