На перекрестке нашей реальности

Говорят, глаза − зеркало души. В них можно прочесть многое, даже правду. Вот как сейчас. Томми хватает одной секунды, чтобы понять: граница сожжена до тла. Но Адаму можно дать приз за выдержку: ни один мускул на лице не дрогнул, и только темные расширенные зрачки говорили сами за себя. Смотреть в ноутбук не хотелось. По-хорошему выкинуть бы его прямо сейчас в окно, вот только проблему это не решит. − Я в полном дерьме? Адам осторожно повернул голову на непохожий на себя голос Томми. «Всего лишь в жопе бодибилдера». Простого «блядь» было мало. Томми Джо резко захотелось курить и желательно несколько пачек сразу до последнего вздоха. Глаза так и застыли в немом ужасе, а через секунду ноги сами понесло в сторону открытой бутылки портвейна. Он почти не чувствовал вкуса. Одна только горечь, что ядом разливалась в желудке. Мерзко, до последней капли полного стакана. Но меньше, чем от самого себя. Возвращаться на диван Томми не хотел. Смотреть в глаза Адаму − ни под каким предлогом. Только не после того, что он только что наблюдал. Швырнув стакан о противоположную стену, легче не стало, даже пар выпустить не удалось. Только тысяча осколков, как и в душе. Насколько сильным должно быть отчаянье, чтобы пасть настолько низко? Вывалять себя в грязи, еще и бантиком сверху перевязать. Это неприятно. Больно. Противно. И обидно, что должен отвечать за чьи-то ошибки, отношения к которым имеешь только из-за смазливой внешности. Когда Томми все же собирается с духом и поворачивается, Адам неловко стоит посреди комнаты, вертя в руках айфон. Нервничает. Томми надолго задерживает взгляд, словно видит впервые. Видно, что Адаму не по себе и он хотел бы что-то сказать, возможно, поддержать или даже накричать. Не важно, Томми нуждается сейчас в любых словах, но только не в молчании. − Останешься? Говорит едва слышно, боясь, что вскоре и эта просьба обязательно аукнется. Да и он почти уверен, что Адам, уйдет, но тот немало удивляет, когда сдержанно кивает головой в знак согласия и возвращается на диван. Не должен он этого делать. Только не он и только не для него. Томми продолжает стоять в недоумении, пытаясь каким-либо способом найти связь между поведением Адама сейчас и то, что между ними было раньше. Он сам своими глазами видел переписку, читал слова, где только глупый не поймет, что и к чему, но какого черта до сих пор его не послали? Если он сделал Адаму больно и поступил с ним как полная дрянь, не было бы правильно сейчас уйти? Почему он здесь, почему он помогает ему, почему вчера не кинул в беде? Не слишком ли много уступок для такого, как он? Вряд ли здесь играет роль «шефа», босс, как Томми успел заметить, из него такой же хреновый, как и друг, и любовник. Парадом в основном заправляет Брайан, оставив ему роль открывать рот под идеально звучащие инструменты бэнда. − Иногда я тебя не понимаю, − все же решается сказать Адаму вслух, продолжая стоять в стороне. Он выглядит растерянным, хоть и старается не показывать этого. От взгляда Томми не укрывается, как ладони гитариста резко образуют своеобразное кольцо и он усиленно начинает мять пальцы. Растерян. Томми и сам так делал часто, в своей прежней жизни, очевидно, это профессиональная привычка, вот только сам он давно так не делал. Не заметил, как отвык, стоило только выпустить из рук гитару. «Думаешь, я должен был уйти?» Вопрос набран дрожащими пальцами, и Томми чувствует себя виноватым за это. Но ничего не может с собой поделать, продолжая мучить и себя, и Адама заодно. − Это было бы логично, − пытается объяснить поникшим голосом. Неубедительно. И сам себе не верит. Произносит, но слышит в своих же словах просьбу остаться. «Но ты сам попросил», − гласит настойчивый ответ, от которого Томми кривится. Попросил. А если бы не попросил, остался бы Адам? Или ушел, оставив его в четырех красиво обставленных стенах? − Если ты не хочешь… или тебе неприятно здесь находиться, то я все пойму. Просто ты не обязан это делать. «Я знаю». Адам не уходит. И он не выглядит обязанным или отчаянным, нет. Даже удивление не проскальзывает на его идеальном лице. Томми так же покидает свои попытки выяснить мотивы, найти вопросы на интересующие ответы. Он решает смириться и просто ждать следующий шаг от Адама. «И что ты решил?» Адам плавно и настойчиво возвращается к тому, от чего Томми бежит все утро. Чертов выбор: принять вызов или сдаться, и оба варианты плохи. − Ну, − Томми садится полубоком к Адаму, − в пятизвездочном отеле должна найтись крепкая веревка. Да и мыло здесь мое любимое, − бормочет, недовольно пялясь на экран. «Ты слишком сильно себя любишь, чтобы так сделать», − Адам тоже поворачивается, чтобы видеть Томми. − Если бы я себя любил, то хрен бы занялся подобным, − резко бросает в ответ, морщась от всплывшей в мыслях картинки. А потом, как по команде, оба поворачиваются к маленькому столику, где спокойно лежит злополучный ноутбук. − Да захлопни ты уже эту чертову крышку! Его злит ситуация, в которой он оказался из-за своих идиотских желаний, Адам, который помогает ему, а он не хочет. Или хочет?.. Его злит даже то, что он не может определиться, хочет ли он помощи от Адама или нет. Но больше всех злит Гарри, который шантажирует и требует скорого ответа. Он, мать вашу, всего лишь Томми Джо, а не какой-нибудь чувак по разгребанию хуевой тучи проблем. «Да ладно тебе! Не такие они уж и ужасные». Адам сокращает между ними расстояние, похлопав Томми по плечу в знак поддержки. Рэтлифф же смотрит на него, как на ненормального, не понимая, серьезен Адам или же шутит. Сложно определить, когда нет никакой интонации, а лицо обладает фантастическим актерским талантом – быть бесчувственной маской. − Согласен, ужасные слишком легко сказано. «Нет, ты преувеличиваешь», − продолжал настаивать Адам на своем, словно он, Томми, сам придумал проблему на ровном месте. − Преувеличиваю? − вскипел блондин. − Ламберт, я слизываю кокаин с голой задницы писюлетки. Что может быть хуже? Лишь то, что она, возможно, но я надеюсь, что это не так, несовершеннолетняя. Иначе… Томми хотел продолжить, но Адам попросил остановиться, давая понять, что и так все понял. А следующие полчаса превратились в маленькую пытку, которая мучительно долго тянулась, заставляя краснеть и усиленно шевелить мозгами, но приводили к одному и тому же – тупик. Томми не знал ни мотивов, ни истории этих фото, ни даже срока их давности. «Как эти фото вообще оказались у Гарри?» Адам уже задал десятки подобных вопросов, на которые Томми неопределенно вел плечами, спасаясь абстрактным «может быть». − Без понятия, − ответил бесцветным голосом, тяжело вздохнув. В голову вдруг пришла дурная мысль, что если он не согласится с предложением Гарри, то ему даже нечего будет ответить в суде, поскольку девушка мало подходит под категорию «уже можно». «А вы тогда с ним встречались? Или это было до него?», − не унимался гитарист, ловко бегая пальцами по телефону, формулируя вопросы быстрее, чем Томми успевал придумать подходящий ответ. − Не знаю я. Сам слышал, у нас с ним свободные отношения, а я мало похож на верного парня. «Но ТАКУЮ ночь ты же должен был запомнить?!» Казалось, удивлению Адама нет предела. Но с каждым разом эти рамки двигались все дальше и дальше. И Томми прекрасно понимал, видя, что Адам мало ему верит. Конечно, он должен был хоть что-то помнить. И обязательно запомнил бы, если бы они происходили на самом деле. Но развратно-развеселую жизнь вел не он. − Адам, я был обдолбан, устроил целую оргию еще и фотографа пригласил! Ты действительно думаешь, что я помню, число и время? У меня почти все ночи напролет, как под копирку. Это должно было сойти за красивую правду. Впрочем, Томми и сам поверил в то, что сказал. Ну, не мог же его здешняя тезка быть настолько тупым, чтобы сделать такое в адекватном состоянии? Но и не давала покоя мысль, почему Адам настолько заинтересован во всем этом. Так яро пытается выяснить, когда это происходило. Догадка, вмиг посетившая голову, была чересчур убедительной. Если взять тот факт, что у них с Адамом что-то было, не хочет ли он знать наверняка о его возможной измене? Что Томми согревал постель с чужими, пока он ждал его дома. Но у них мог быть и секс на одну ночь, а потом он, Томми, его киданул, как ненужную вещь. Точно так же, как в другой реальности. Тогда эта теория кажется абсолютно глупой и абсурдной, как и то, что Адам все равно сидит здесь и хочет знать правду. Словно это поможет решить проблему. Какая всем разница, когда и кем сделаны фото, если они есть и этого не изменить? «Я всего лишь хочу помочь найти хоть какую-нибудь точку, от которой можно оттолкнуться, или вообще логику увиденного. Пресса в любом случае начнет копать глубже, не зависимо от того, как сладко ты им соврешь, и ты должен будешь быть готов к этому. Или ты надумал вернуться к Гарри?» Томми опустил голову. Он терпеть не может вот такие эмоциональные давки, когда в лоб спрашивают, не позволяя уйти от ответа. И времени нет, чтобы все взвесить и хорошенько обдумать, а если бы и было, так вряд ли воспользовался бы, потратив его на никому не нужное нытье. Адам, похоже, увидев такую заминку, не упустил возможности высказать свое мнение. «Ты серьезно?!» В ответ − неопределенное пожатие плечами, которое не по душе обоим. «Он угрожает тебе, Томми, пойми. Не выйдет у вас никаких отношений. Как после всего ты собрался с ним спать, или для тебя вообще нет никакой разницы?» Слова больно резали по сердцу, и Томми готов был хоть тысячу раз кричать, что Адам прав, но его сдерживал страх. Что он еще не знает о себе? Что если это цветочки и распиздяйство здешнего Томми Джо зашло намного дальше. Не даст ли он толчок новым фактам, которые молча хранят возможные десятки людей? Он совершенно ничего не знает о себе, и это жутко страшно. − Я не знаю, что тебе сказать… Я не знаю, как лучше поступить, что делать. Я… Я больше всего на свете хотел бы открыть тебе одну правду, и, возможно, после ты понял бы меня, но я не могу. Я не знаю, как и на кого это повлияет… Просто нельзя делать хуже. Новоиспеченный певец молча наблюдал, как Адам набирает текст, то и дело неодобрительно косясь в его сторону. Обидно, но в этой ситуации он оказался бессильным. «Что ты несешь? Томми, ты вообще себя слышишь? Ты сделаешь только хуже. Фото никуда не денутся, и того, что было, уже не изменить, но ты сам себе подписываешь мучения. Понимаешь это или нет? Каждый день бок-о-бок с нелюбимым человеком! Ты себе ад на земле создашь. И как только попытаешься уйти, он словно за поводок вернет тебя назад сотнями подобных фото. Да, ты не ангел, но ты - человек. А человек заведомо совершает ошибки, не нужно ставить на этом крест, надевая ошейник на горло. Ты не сможешь. Не выдержишь просто. И получится зря потраченное время. Через пару месяцев сорвешься и поймешь, что проблема ничерта не решена, просто срок оттянул, да и только. И вновь по кругу, с самого начала». Томми заворожено смотрел на текст, словно в будущее глядит. Видел, как нервно дышит Адам, ожидая, когда он произнесет хоть что-что. И Томми знал, что он хочет услышать, заведомо согласившись с каждым его словом. Понимал, что поступает неправильно, однако уста произнесли против воли: − Мне нужно позвонить Гарри.