Утро завтрашнего дня

Полный любви к тебе, Исполненный доверия, я целиком покоряюсь тебе. Это сердце поклоняется тебе, Мое маленькое сердце, Забери его себе, если хочешь. ( Lacrimosa – Crucifixio )

- Вы издеваетесь? – Шардт уже откровенно орал на нас. – Мы занимаемся этим уже битый час! Соберитесь, наконец! Если вы снова что-нибудь выкинете, я за себя не отвечаю! Уяснили? По правде говоря, я удивляюсь, как он так долго продержался; на его месте я бы уже давно нас по стенке размазал или хотя бы побил хорошенько. Мы с Тило вели себя как два идиота, все время подкалывали друг друга и смеялись без особой причины. Но в этом смехе проскальзывала некая нервозность. Мы так и не свыклись с произошедшим. Не говорили об этом не между собой, не тем более при других. Но каждый раз встречаясь взглядами, не могли скрыть своих чувств. Я видел в нем нежность, смущенность, которую он всеми силами пытался скрыть, и согласие на будущее… со мной. После нашего поцелуя мы почти не разговаривали, лишь на отвлеченные темы, и то не наедине, а в компании. Даже звонил ему кто-то из группы, приглашая на съемки, а не я. Мне просто не хватило смелости. Все казалось нереальным, будто бы происходило не со мной. Не может такого быть, чтобы я понравился парню, на подобии Тило. Он слишком хорош для меня. - Встаньте ровно, не кривляйтесь, не смейтесь. Если некуда деть руки, держите крепче микрофоны. И только попробуйте запороть еще хоть один дубль, - последовал приказ, тоном, не терпящим возражений. Нам пришлось вернуться на свои места и принять позы поудобнее. В данный момент мы находились на окраине города в Богом забытом доме постройки начала двадцатого века. Старый-старый дом с отваливающейся крышей. Похоже, когда-то это было техническое здание, но пришло в негодность и теперь только на снос. Здешние коридоры похожи на катакомбы, мы почти заблудились, пока искали нужную комнату. Нам строго запретили ходить в одиночку, минимум по двое, иначе мы останемся здесь навечно. Не самая радужная перспектива, я Вам скажу. Тут сыро, темно и холодно: ну, просто идеальное жилище для крыс. А крысы – это переносчики инфекции… Понятия не имею, почему они выбрали именно это место. Нас поставили на фоне самой ровной стены, но после нескольких кадров натянули черное полотно. Выключили свет, оставили лишь пару прожекторов и врубили дым-машину. Пар чуть ли не из ушей - можно задохнуться. Хорошо, что нам поставили «фанеру», и нам не пришлось петь. Юрген оказался прав: стой и рот вовремя открывай. - Стойте, стойте! У меня тушь, похоже, потекла, - думаю, Вы поняли, что это был Тило. Сейчас он снова был в своем сценическом макияже: подведены глаза и брови, губы в черной помаде и абсолютно белая кожа. На пленке все будет выглядеть не так ярко, конечно, но сейчас это немного устрашало. Такой непривычный для меня. Режиссер дает знак приготовится, начинаем, играет проигрыш, теперь наша очередь. Надо собраться и отыграть как положено. Вцепившись в стойку микрофона, почти не двигаюсь. Тило же, наоборот, разве что не кружиться вокруг нее. Пускай, он не смотрит в мою сторону, но я более чем уверен, что это он передо мной так выделывается, провоцирует. В итоге, он ведь добьется своего! Он прекрасно понимает, как он на меня действует. Слишком соблазнителен, слишком желанен. Все мои движения происходят на «автомате», я могу лишь не так заметно любоваться этим чертенком в ангельском обличии. До окончания остались считанные секунды; при последний словах Тило резко наклоняется ко мне; и в этот момент выключают свет. Сейчас никто не увидит, как он влажно проводит языком по моей верхней губе, призывно глядя в глаза. Это верх наглости и неосторожности, но как же мне хотелось впиться в эти страстные губы, искривленные в довольной усмешке. Стоило мне потянуться навстречу, как он легко оттолкнул меня, прежде чем вновь включили прожекторы. Нас чуть не поймали на «месте преступления». Хвала богам, что никто ничего не увидел и, уж тем более, не понял, почему у меня лицо будто повстречал привидение. - Ура, свершилось! Наконец-то мы это сняли. А я уже стал думать, что опоздаю на ужин, - Шардт не упустил возможности нас подколоть. – Ну, ладно, шутки в сторону. Пока светло, выйдите на улицу, сделаем фото на память, и идите на все четыре стороны. - И все? Я считал, что ты придумаешь что-нибудь поинтереснее нашего позирования перед камерой. - На самом деле, вы будете лишь фоном для основного действа. Главная задача у Марты, новой подружки вашего Томми. Она пробежится по городу и каким-нибудь зарослям, будто за ней погоня. Благо она, хоть и начинающая, но актриса. - А могу я отойти ненадолго? Мне нужно смыть косметику. Не хочу по десять раз возвращаться. Я быстро, - не дожидаясь ответа, Тило выбежал из комнаты, прихватив с собой свою сумку. - Эй, Петроцца, сходи с ним. Вдруг заблудится красавица, - ехидно предложил Рене. – Только сам не потеряйся, - последние слова были брошены мне вслед. Я нашел его в туалете, где он усиленно тер лицо ваткой, пытаясь смыть краску. Заметив меня, он обернулся, продолжая стирать чернила с губ. - Подожди минутку, я скоро закончу, - с улыбкой попросил он. Я прислонился спиной к закрытой двери и как завороженный смотрел на то, как серые подтеки исчезают с щек, и проявляется его истинное обличие. - Ты так на меня смотришь, словно хочешь прожечь во мне дыру, - весело проговорил он, одновременно омывая лицо водой из-под крана, уничтожая последние следы готического безумства и поворачиваясь ко мне. Влага блестит на его лице, и ее крохотные капельки подрагивают на его длинных ресницах. Я протягиваю ему платок, но он не принимает его, подходя ближе, приглашая сделать это самому. Я развернул ткань и мягко поглаживал ей по его светлой коже. Я упустил тот момент, когда расстояние между нами сократилось до интимного. Вот он. Рядом. Со мной. И он такой теплый и манящий, он совершенно не сопротивляется, даже сам проявляет инициативу. Невозможно устоять… Отбросив все сомнения, сминаю эти розовые губы нетерпеливым поцелуем. Как же мне этого не хватало! Сейчас наш второй поцелуй, и в нем даже больше страсти, чем в предыдущем. Хотелось почувствовать его тело в своих объятьях, хотелось вдыхать запах его волос – зеленый чай и сигареты, - и ни за что не отпускать. Теперь моя очередь прижимать к стенам. Тило спиной опирается на холодную плитку и, не разрывая поцелуя, потянул за собой. Оглаживает ладонями мои плечи и лопатки, стараясь усилить контакт, закидывает ногу мне на бедро, подхватываю под коленом, чуть приподнимая вверх. Как сладко! Тило явно знает толк в поцелуях (и я не хочу знать, где он этому научился!). Он умело проникает мне в рот, проводит по небу и посасывает кончик языка, углубляя поцелуй. Я тоже хочу его приласкать: глажу его по часто вздымающейся груди, по бокам и, решившись, кладу руку меж его ног и слышу удивленный вскрик. Ах, значит, ты возбудился, милый? Тило прикрывает рот рукой, чтобы не издавать лишних звуков, когда я мну через ткань его пах. Но надолго его не хватает, и он утыкается мне в шею, жадно кусая и зализывая укусы, и двигает бедрами навстречу моей руке, трется об нее. Мое возбуждение тоже дает о себе знать, штаны становятся мне явно тесными, но сейчас не время думать о своих нуждах. Брюки ему только мешают, и я быстро расстёгиваю ремень и «молнию», запускаю руку ему в белье, и он запрокидывает голову назад, чуть не ударяясь о твердую поверхность. С каждым движением ему все тяжелее сдерживать крики, и он впивается пальцами мне в плечи, ища точку опоры, и закусывает губы, но я вновь утягиваю его в поцелуй, увеличивая наслаждение. От вида этого раскрасневшегося лица и зацелованных губ едва не кончаю, как школьник. Теперь темп поглаживаний резче, тягуче, сильнее, вздохи все тяжелее, а стоны все слаще. Еще пара движений, и чувствую что-то липкое на ладони и слышу стон удовольствия. Тило обмякает у меня на руках, приобнимает за плечи и благодарно тянется за поцелуем. Это нежное касание губ, ласковое и трепетное. Я стираю большим пальцем проступившие капельки пота на его висках. Мне нужно что-то сказать в такой ситуации, но резкий и неожиданный стук в дверь, заставил нас по-настоящему испугаться. - Ребят, вы там не умерли? – крикнул через дверь Крис. – Вас уже долго нет, мы начали волноваться. Все в порядке? - Да, все хорошо, - ответил я, надеясь, что он не заметил дрожи в голосе. – Мы скоро к вам подойдем. Ждите снаружи, - поскорее бы отвязался! - Только не задерживайтесь, - звуки шагов становились тише, по мере удаления от двери. Мы облегченно выдохнули. Чуть не попались. Вряд ли бы нам поверили, что Тило поскользнулся, а я решил его придержать, облокотившись о стеночку. И именно поэтому мы такие растрепанные и запыхавшиеся. Ага, уже аплодируют за столь искусную ложь. Мы молча приводим себя в порядок и собираем вещи, изредка переглядываясь. И также, не произнося ни слова, идем к выходу. На улице все готово, и, действительно, ждут только нас. - Мне даже интересно, что же вас так задержало? – язвительность голоса Рене просто зашкаливает. – Нашествие инопланетян, локальное землетрясение или еще какой-нибудь неизвестный человечеству катаклизм? - Нас атаковало полчище трепещущих бабочек, - отшучиваюсь я. Начну оправдываться, сам же себя и закопаю. - В следующий раз носи с собой сачок, - нравоучительным тоном посоветовал мужчина. Рене Шардт умудренный жизнью и весьма проницательный человек. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь. Вот в данный момент у меня как раз такое ощущение, так как он очень странно посмотрел на нас с Тило. - Ладно уж, попозируйте на камеру и валите отсюда. «Совместное фото, как романтично» - думаете Вы. Но мне было невероятно трудно держать лицо, ведь вокруг меня крутился одно неугомонное создание. Он все норовил обнять меня или прижаться поближе. Внешне он выглядел таким же сдержанным как обычно, но в глазах проглядывал огонек озорства. - …и последний кадр! Милле, прошу тебя, хотя бы улыбнись, а то ты как статуя, - взмолился фотограф. – Тило, ты, как самый активный из вас двоих, обними его покрепче, - какая, блин, отличная идея посетила тебя, служитель камеры и объектива! Тило, недолго думая, прижался сбоку, положив голову мне на плечо и уткнувшись носом к уху, и мило улыбается. Снова этот притягательный аромат. Ну, как можно так сексуально пахнуть? Невыносимо… Но нужно держать себя в руках, я же не хочу быть насильником. Он мне нравится, и хочется сделать все правильно, доставить ему удовольствие. А ведь есть вероятность, хоть и маленькая, что он не согласится. Тогда что же это было между нами меньше часа назад? - Всем спасибо за работу! – громко прокричал оператор. – Через три-четыре дня заходите за материалом, все будет готово. А пока, всем пока. Все закончилось. Сейчас эти люди закроют дом, соберут оборудование и уедут, чтобы не вернуться. А я бы остался, ведь тут произошел такой яркий для меня эпизод… Не хочу забывать ни секунды, даже если он попросит. Я проплелся мимо Рене, но был остановлен сказанными им словами. - Хорошо смотритесь вместе. Только береги его, Милле. Люди, подобные ему, внешне кажутся сильными, но внутри у них все настолько хрупко и тонко, что достаточно надломить, и все рассыплется в прах. Чувствительные натуры, - он неопределенно вздохнул. – Завоюешь его сердце - и он твой, но никогда не забывай о его душе, - и он оставил меня недоумевать над его словами. А ведь Рене прав, чертовски прав! Неужели настолько заметна моя симпатия к этому обворожительному существу? Я стоял поодаль от остальных в тени дома и размышлял о том, как мне лучше поступить с Тило. Но ответ нашел меня сам. Тонкие руки обвили мои талию и грудь со спины, стройное тело плотно соприкасается со мной, а острый язычок игриво обвел ушную раковину, заставляя вздрогнуть. - С моей стороны нечестно было оставлять тебя без награды, - горячий шепот куда-то в шею. – Я хочу отплатить тебе, - слова с едва различимой ноткой смущения. - Чего именно ты хочешь? – не могу не спросить. - С тобой я странно себя чувствую. Мне так хорошо и спокойно, мне тепло от твоих объятий и поцелуев… Я хочу продолжить, но я боюсь… боюсь быть отвергнутым, боюсь, что ошибся. Тогда ты не оттолкнул меня. Прошу, не бросай и сейчас, - не могу вынести эту мольбу в голосе. Я поворачиваюсь к нему лицом и мягко целую слегка приоткрытые губы, почти успокаивающе. Теперь в его глазах нет грусти, в них лишь неподдельное счастье, почти детское. Целую опять, но более настойчиво. Объятия становятся крепче, дыхание прерывистей. Нам плевать, что в десяти метрах от нас еще есть люди. Весь мир сжался до нас двоих. Великолепное чувство. Тило нехотя разрывает поцелуй и шепчет едва слышно. - Надеюсь, ты живешь один? – кивок. – Только у меня одна просьба, - доверчиво глядит мне в глаза, - будь, пожалуйста, нежнее. Для меня это впервые, - стыдливо прячет лицо. - И не страшно тебе принимать такое решение? – едва проговариваю я, а внутри все кричит и переворачивается от его слов. - Если это будешь ты, то я согласен на все, - и в его голосе уверенность, не поддающаяся сомнению.