Танцы в пустом зале

— Снимайте маски, господа! Да начнётся бал! — громкий голос, приветствующий новых гостей, пытался перекричать уже созданный в зале шум. Они случайно столкнулись на подъездной площадке. Оба порядком опаздывали, оба были не в духе. Отдав последние распоряжения кучеру, Джек начал быстро отдаляться от своей кареты в сторону дворца. Нелепое событие, зачем он там? У него есть уйма незавершённых ещё дел, но когда просит императрица... отказать становится невозможно. Не стоит отрицать, что он любил подобные пышные выходы в свет, любил хорошее вино и женщин. Но в данный момент лишь финансовые аферы по ночам являлись для него нежными блудницами, вытряхивающими все жизненные силы. Он сумеет удержать в своих руках ту власть и богатство, которые сейчас имеет их род. И неважно как. Более пяти лет прошло с их окончательного и бесповоротного расставания. Мало кто действительно знал о существовании сковывающих их связей, но почти все подозревали. Была ли это любовь? Бальзак не мог ответить однозначное «да» на этот вопрос. Уважение, открытость, надёжность, плотская страсть — это точно присутствовало у пары. И он не в обиде за то, что ей приглянулся кто-то другой. Бальзак всегда понимал, что счастливой семейной жизни у них с Императрицей не сложится. Он уверовал в то, что такие властные люди способны лишь на непродолжительные отношения. И смена партнёра — это что-то естественное. Несмотря на появление нового фаворита, они продолжали пытаться поддерживать тёплые отношения. Императрица пыталась, ибо она чувствовала свою вину перед ним, а он всячески избегал любой контакт. Старые связи должны быть обрублены на корню, хорошего из этого ничего не выйдет. Критик не любил шум и суету и не особо хотел появляться на запланированном мероприятии. Но что-то всё же заставило его пересмотреть свое решение в последний момент. Широкая аллея около входа в здание была почти пуста этим дивным вечером. Джек, не смотря по сторонам, скорым шагом двигался вперёд. Едва не зашибив лениво вышагивающего господина, он остановился, чтобы поздороваться. — Мистер... — ему удалось разглядеть чуть не пострадавшего по его вине мужчину, — мистер Бальзак, — они не были лично знакомы, но уже имели представления друг о друге. Это его род встал на виду у всех заместо семьи рыжего господина. Именно брат Предпринимателя стал новым фаворитом Императрицы. А Джек получил соответствующие почести. — Извините, что столь бесцеремонно потревожил вашу персону, — а ещё забрал ваши деньги, влияние и власть. — Извинения приняты, — сухо ответил Бальзак. Он не держал зла на этого скользкого и хитрого человека и искренне был рад, что ему не доведётся участвовать в его махинациях. Вместе, но в абсолютном молчании они добрались до нужного зала. Видимо, экскурс по только что заново отстроенному мастерами дворцу прошёл без их участия.

***

Сильно надушенные дамы в разноцветных пышных платьях и их элегантно одетые кавалеры живо и ярко отплясывали танец за танцем. Музыка смолкала и вновь оживала раз за разом. Платья шелестели, сотни каблучков весело отстукивали заданный мелодией ритм. В множестве настенных зеркал отражалось все празднество. Свечи придавали всему тёплый жёлтый оттенок. Предприниматель давно уже успел поздороваться и обменяться парой слов со всеми влиятельными людьми, которые здесь собрались. Наступило время последнего завершающего бал танца. А ему пора и честь знать. Краем глаза он заметил, что Её Величество, кажется, только что мелькнула на веранде, выходящей на сторону подъездной дорожки. Протискиваясь сквозь ряды готовящихся к новым танцевальным па пар, он мысленно уже был готов откланяться перед Императрицей и со спокойной душой уехать домой. Приоткрыв дверь, он огляделся. Никого. — И снова здравствуйте, — до этого момента обездвиженная и скрытая во мраке фигура ожила и придвинулась ближе к нему. В слабом свете, лившимся из бальной залы, он угадал Бальзака. — О, и вы тут, — как-то слишком пренебрежительно выдал Джек. — Я, кажется, не видел вас танцующим сегодня. — Какая поразительная наблюдательность! Вы весьма внимательны к мелочам, — едко ответил он. Бальзак полностью спрыгнул с насиженного на широких каменных перилах места. Его карнавальная чёрная маска была комично надвинута на лоб, а волосы растрёпаны. Но он не замечал таких глупостей. — Как вам вечер? Должно быть, прибыли сюда полюбоваться на творение современного зодчества? — светская скучная беседа, правила этикета, все это бесило Джека. Он опять терял свое время. — Кончайте, — ему нужно уехать, — я же вижу, что вам это не интересно, — ему не интересно. — Я искал Её Высочество, но здесь, как погляжу, кроме вас нет никого. Я, пожалуй, пойду. — Кончать? Занимательное предложение. Но я откажусь, — тот последний бокал изысканного французского вина, который выпил Критик, был явно лишним. — Увы, здесь только я. Одинокий и никому не нужный странник. — До свидания, господин Бальзак, — интуиция подсказывала Предпринимателю, что творится что-то неладное. — Не волнуйтесь, я вас провожу.

***

Джеку не нравилось происходящее все больше и больше. Он был уверен, что отлучился всего лишь на пять жалких минут. Но в зале было совершенно пусто. Только маски, да разноцветные конфетти были разбросаны по периметру. Всё затихло: музыканты, шелест одежды, звон бокалов, гомон голосов, всё. Они вдвоём остались во всем огромном дворце. — Потанцуем? Вы так удачно упомянули это, что мне действительно захотелось, — Джек явно не ожидал такого от Критика. — Соглашайтесь, — сие прозвучало зловеще. Бальзак протягивал к нему свою руку. Ближе, ещё ближе. Красная смерть властвовала повсюду. Последний танец начался. Но не тот плавный и тихий. Это был огонь, стихия. Схватка не на жизнь, а на смерть со своим противоречивым двойником. Здесь нет победы или поражения, нет проигравшего и победителя. Танец ради танца. Жизнь ради жизни. Их всегда было двое. Но они любили меняться местами. Они не дополняли друг друга идеально, как пазл. Но вполне могли, став лицом к лицу, создать иллюзию одной цельной картины, отражения. Но чей лик отразится на этот раз? Не важно. Обе роли одинаково сложны. Роль подчинителя и подчинённого, мучителя и мученика. Но они нашли способ. И сегодня будет вести Бальзак. Они замерли. Танец кончился, но не завершилось пока отведённое им время. Шелковый кафтан первым полетел на отполированный дубовый паркет. Камзол... Он не хотел более ждать, но дурацкая одежда с множеством мелких пуговиц требовала более деликатного обращения. Одна, две, три, быстрее. Вот и синеватый камзол лежит у их ног. Джек — человек, а не марионетка! Естественно, он был против такого наглого, но столь желанного... Был против. Быстрее, быстрее! Он перестал делать слабые попытки оттолкнуть господина «насильника» и самолично занялся сниманием с себя остатков былого костюма. Два разгорячённых и полностью голых тела очутились на полу. Один поверх другого, возлегая на сброшенной одежде. Губы прикоснулись к губам, будто почти идеально подходя друг под друга. Так всегда было правильно. То, что они делали, было единственно верно и не ложно в их мире. Любить друг друга на холодном полу только что отреставрированного дворца, что может быть правильнее? Особенно, если это никогда не входило в их планы, особенно, если это столь глупо и аморально. Но не сейчас. Маски давно уже сняты и затеряны в куче одежды. Они оба открыты и наги на сколько это вообще возможно. Рука к руке, нога к ноге, их тела сплелись воедино, приобрели один общий на двоих ритм. Густой протяжный стон наслаждения вырвался из уст мужчин. Свечи погасли. Действие завершилось.

***

Потрёпанная временем джинсовая куртка Бальзака летела куда-то вниз. В кромешной темноте не было видно почти ничего. Но то, что его товарищ делает что-то неладное, можно было догадаться без этого. — Ты что творишь, придурок? — упавшим голосом спросил Бальзак. — Я творю историю, — был ему ответ. А сегодня будет вести Джек.